Так, не вызвали ожидаемого ажиотажа «Нейромант» и другие романы Уильяма Гибсона, представителя киберпанка, одного из популярнейших направлений западной фантастики. Признанные отечественные мастера «четвертой волны» (писатели, ставшие известными в конце 80-х – начале 90-х) стали замечать, что их новые книги уже не вызывают былого читательского резонанса. К примеру и к сожалению, почти не замеченным оказался «Эфиоп» покойного Бориса Штерна.
Зато пышно цветет не раз похороненная фэнтези. Зато лотки завалены боевиками, свободными даже от малейших рефлексий души героя. Зато влет идут томики с физиономиями Джиллиан Андерсен и Дэвида Духовны на обложке.
С точки зрения писателей старшего поколения все эти книги безыдейны. Однако безыдейной литературы, как известно, не бывает. Видимо, главная причина процесса заключается в том, что у читательских масс изменились идейные приоритеты.
В результате любимая нами старая фантастика, украсившая литературными жемчужинами последние десятилетия XX века, в области читательского интереса начинает сдавать свои позиции. Старой я называю не опусы издательства «Молодая гвардия», остроумно названные В.А.Ревичем «нуль-литературой», – это направление, поддерживаемое цензурой в 70-е годы, скончалось (хотя книги Е.Гуляковского и Ю.Медведева выходят и поныне). Старой я называю фантастику, использовавшую метод, который усилиями предыдущего поколения писателей сделался самым авангардным, – метод фантастического реализма (ФР).
Популярность ФР во второй половине прошедшего века неудивительна. Тому есть весьма серьезные исторические причины.
Взлет и падение ФР
Литература, относящаяся к так называемому социалистическому реализму, была кривым зеркалом действительности. Она показывала реалии такими, какими, с точки зрения правящего класса (номенклатуры), они должны были восприниматься народом. И хотя немало людей считало их истинными, они столь же соответствовали истине, сколь нарисованная ребенком звездочка соотносится с огненным космическим телом. Тут и скрывалось главное противоречие соцреализма.
Любое противоречие развивается, и в итоге истинные реалии непременно должны были появиться в литературе. А поскольку в «большой» литературе барьеры цензуры были непреодолимы, поток критического отношения к яви устремился в проран фантастики. Авторы-фантасты умели отразить реальность таким образом, что и цензору вроде бы не придраться, и читателю скушать – пальчики оближешь. Да, цензоры давили и такие «отражения», но все же аллегорические тропочки к читательским умам проложить было можно (дон Рэба, например, жил в литературе с 1964 года, а о Л.Берия стали писать лишь в конце 80-х).
Такова главная причина, почему в нашей словесности на первые позиции вышел метод фантастического реализма.
В последние 10–15 лет трудами В.Рыбакова, А.Столярова, Е.Лукина, А.Лазарчука и многих других авторов он достиг вершины.
Как и всякий реализм, ФР объективно отображает существующие стороны жизни в сочетании с авторским идеалом и достоверно воспроизводит типичные характеры в типичных обстоятельствах, заостряя интерес на взаимоотношениях личности и общества. Есть и отличие: ФР преломляет реальность посредством введения в сюжет невозможного, делая коллизии благодаря такому приему более выпуклыми и острыми.
За последние десять лет ФР исследовал большинство проблем, затрагивающих большую часть общества. Отсюда и читательское внимание.
А далее – все по диалектике. Мир стал другим. На смену агитфекалиям госмонополистического и колхозного феодализма пришли рекламные помои неразвитого общества потребления. Раньше человек вынужден был жить ради светлого будущего, теперь – ради серого настоящего (денег!). А если учесть, что большинство читателей воспитывалось отнюдь не на меркантильных приоритетах, то налицо явный психологический конфликт между внутренним настроем и внешними обстоятельствами. И наконец: старый мир был плох по одним критериям, новый – по другим. Но он по-прежнему плох! Результат: разочарованность и усталость. Следствие: читатель теряет интерес к ФР.
Тому, на мой взгляд, есть три причины.
Во-первых, сейчас не востребованы аллегории. СМИ дают немало возможностей для прямых высказываний, без эзопова языка.
Во-вторых, ФР внутренне спасовал перед действительностью. Ведь с точки зрения любого автора нынешнее время свободнее недавнего прошлого. И разоблачать сегодняшние недостатки – значит лить воду на мельницу политических сил, стремящихся к реваншу.
А в-третьих, современному русскому литератору претит рассказывать о том, как зарабатывается очередной миллион, потому что он, литератор, в массе своей бессребреник. Он ведь – «поэт в России больше, чем...», а такой сейчас читателю не нужен: ему хватает чернухи в теленовостях. Налицо противоречие между методом ФР и его реализацией. Результат – вырождение метода и потеря интереса к сочиняемому со стороны сочинителя. Герои становятся картонными, не способными вызвать у читателя сопереживание, а декорации вымышленного мира – плоскими, скучными...
Результат воздействия всех названных факторов печален: читателя перестают интересовать окружающие его реалии. Именно по этой причине на первый план выходят так называемые «вечные» проблемы. Массовым спросом пользуется эскапистская литература. И положение, на мой взгляд, будет только ухудшаться. Ибо потребности читателя и предложение автора-фантреалиста все дальше расходятся друг от друга.
Раньше требовалась пища для ума, теперь – пища для души. Отсюда и всенародная любовь к мелодрамам: при всей занудности этот жанр отличается напряженностью межличностных страстей и мало связан с окружающей реальностью...
Где же выход?
Мне кажется, его надо искать с учетом того, что изменилась потребность в характере главного героя.
Какой герой нам нужен
В чем же отличие требующегося читателю нового героя от героя существующего, старого?
Герой ФР, как и всякий персонаж реалистического произведения, был плоть от плоти своего окружения, был средоточием конфликтов, присущих миру и обществу, в котором он, герой, существует. Он – коллективист, потому что коллективистом является автор и так воспитаны читатели. Он и нужен автору в первую очередь для того, чтобы обозначить центральный конфликт и разрешить коллизию в соответствии с его, автора, идеалами. Герой ФР блестящ и великолепен.
Одна беда: он не современен нынешнему читателю.
Ведь положительным героем ФР сейчас может быть лишь персонаж нарождающегося мира в борьбе с веригами прошлого, иными словами – «новый русский», пытающийся облапошить родимое государство. Однако ментальность наших людей такова, что удачливый обманщик никогда не станет положительным героем (разве что в произведениях сатирических и близких к сатире – а-ля Остап Бендер): слишком велика тяга к справедливости. И вряд ли будет читатель любить произведение, положительный герой которого ему неприятен.
Далее. На современном этапе исторического развития страны коллективизм не является человеческим качеством, позволяющим добиться жизненного успеха. При диком капитализме главным генератором успеха может быть лишь ярко выраженный индивидуализм. Такие качества положительному герою ФР не соответствуют.
Каким же должен быть требуемый герой?
Исходя из вышесказанного, он должен быть антагонистичен герою ФР – не от мира сего, то есть в постоянном нравственном конфликте с окружающим миром и обществом.
Разумеется, он должен быть одинок. И речь идет не о семейном положении, женщин (либо мужчин – для героя-женщины) может быть сколько угодно. Одиночество заключается в отношении к окружающему миру. Герой органически не способен принять общественные либо природные законы, которым подчиняются остальные, причем это неприятие активно, он попросту отвергает эти законы.
Таким образом, он не типичный для данного мира человек, но исключительная, страстная и неукротимая личность. Соответственно, исключительными должны быть и жизненные обстоятельства, в которые он поставлен. Иными словами, острый сюжет не отвергается, а наоборот – подразумевается.
Видимо, немалое место в сознании героя должны занимать не социальные проблемы мира, а собственная персона; отношения между «я» и «не-я»; поиск причин, из-за которых такой характер явился на свет в таких условиях, поиск собственного предназначения.
И если мы зададимся вопросом, существовал ли уже такой герой в литературе, то ответ будет однозначен: да. Это так называемый романтический герой, который отправился пастись на литературных пажитях около двух веков назад.
Новые романтики
Итак, читателя романтизм как жанровое направление вполне устраивает. А что же с автором? Тут, на мой взгляд, тоже все в порядке.
Во-первых, романтизм изначально присущ фантастической литературе.
Во-вторых, автор-романтик не ставит перед собой задачу воспроизвести явь, даже в ее преломлении через призму невозможного. Благодаря этому разрешается конфликт между реалиями и их отражением, связанный с политическими условиями современности. Противопоставляя реальному миру идеальный, автор не станет невольным пособником сил реванша.
В третьих, автору-романтику вовсе не требуется выделять типичного героя, который реалистам сегодня не симпатичен по определению и уж тем более не вызовет сопереживания у читателя. Не нужны и типичные обстоятельства, что только дает волю фантазии.
И наконец, автор по-прежнему волен заострять внимание на взаимоотношениях личности и общества, только у романтического героя подобные конфликты могут быть более яркими. Что же касается пропаганды собственных идеалов, то здесь ограничений и вовсе никаких.
Так что, судя по всему, нас ждет новое возвращение романтизма.
Получаемые же ныне ФР-произведениями премии – всего лишь арьергардные бои этого литературного направления. Просто большинство членов жюри – поборники ФР. Но эта ситуация, как известно, рано или поздно изменится.
(опубликовано в еженедельнике «Книжное обозрение», № 29-30, июль, 2001 год)
ЗЫ. А фантастический реализм, вопреки тогдашнему мнению автора, как жил, так и живет. И в ус не дует! 
цитировать
свернуть ветку
