Тени стали совсем короткими, когда перестал шуршать песок. Под копытами звонко хрустело, с таким звуком ломается тонкий лед. Морщинистая от барханов пустыня расправлялась, ее затягивало серой коркой. Сначала наст крошилась под лошадьми, потом затвердел настолько, что выдерживал их вес. Впереди блестела идеально ровная глянцевая поверхность, словно выглаженная раскаленным утюгом, и воздух над ней подрагивал. Ехать туда не хотелось.
– Почему здесь… так? – спросил шепотом Юрка, и поморщился: ну, сейчас снова начнется с этим «хозяином».
– Не знаю.
Голос вейна показался слишком громким.
Юрка вслушался. Цокот копыт, дыхание коней, шелест одежды, плеск воды во фляжке, позвякивание пряжки на ремне, которым перетянута поклажа. Он напряженно пытался уловить хоть один посторонний звук, но только заломило в висках.
Дан уверенно ехал вперед.
Обернуться хотелось до судорог в спине, и Юрка сдался, посмотрел назад, точно зная – никого не увидит.
Пусто.
Даже ветра нет. И запахов, кроме тех, что принесли с собой. Ничего. И никого – во всем мире, покрытом слюдяной коркой. Только он и Дан. Две букашки между двух плоскостей – небом и мертвой землей.
«Никого» – беззвучно шевельнул Юрка губами. Это не помещалось в голове. Хотелось спрыгнуть с седла, завертеться волчком, лихорадочно обшаривая взглядом небо – пусть не птицу увидеть, так тень ее. Закричать – услышать хотя бы эхо. Послать коня в галоп – оглушить себя стуком копыт.
– Тут никого нет, – сказал Юрка, с трудом пропуская звуки сквозь сжатые зубы. Он боялся заорать.
– Естественно, – отозвался Дан.
Ладонь, сложенная ковшиком, прижалась к уху, словно так можно было удержать чужой голос. Но звуки растаяли, протекли сквозь пальцы.
Снова тишина, такая, что давит на барабанные перепонки, закладывает уши.
Юрка не выдержал, закричал:
– Никого! Вообще!
Как истеричная девчонка. Заткнул сам себе рот, давясь страхом.
Гулко стучало сердце.
– Успокойся. Кое-что тут все-таки есть, – сказал Дан. – Иначе бы я сюда не поперся.
Главное – попасть в Бреславль, напомнил себе Юрка. Посмотрел на невозмутимого вейна.
– Ты петь умеешь? – спросил тот.
– Что?..
– Ля-ля-ля. Умеешь? Если невмоготу – пой.
– Перетерплю, – огрызнулся Юрка. Еще такого позорища не хватает.
Дан хмыкнул.
– Немного осталось. Вон.
На тонкой нитке горизонта возник крохотный узелок.
– Воевать случаем не приходилось?
Юрка мотнул головой.
– Повезло. Завидую.
То ли шутки здешнего пространства, то ли Юрка, лишенный привычных ориентиров, обманулся, но точка очень быстро превратилась в холм, а потом и его силуэт изменился.
Остатки крепости. Слева сохранилась высокая стена, справа она обрушилась, и была видна башня, странно покосившаяся на один бок. Потянуло прохладой, и Увалень, разомлевший на жаре, прибавил шагу.
Подъехав ближе, Юрка понял, что ошибся. Стена не обрушилась – она расплавилась, растеклась, и слюдяная корка вокруг была не светло-серая, как везде, а почти черная, и солнце в ней не отражалось. Башня оплыла, точно свеча; застывшие каменные наросты у ее основания надежно закупорили вход. Прочие строение, видневшиеся во дворе, были причудливыми и жуткими. Они перетекали одно в другое, щерились пиками-остатками укреплений, превращались в изогнутые арки с проплавленными дырами и расплывались кляксами.
Дан спешился, положил ладонь на стену, гладкую, словно отлитую из черного стекла.
– Мир и покой вам.
Тень от крепости казалась нарисованной черной тушью на сером листе, и было страшно переступить ее границу.
– Тут что, был атомный взрыв? – спросил Юрка.
Он не мог представить другую силу, сотворившую такое.
– Не думаю, – покачал головой Дан.
– А…
– Никто не знает. Даже что тут было: город или так, отдельное укрепление. Мы говорим: «Цитадель».
Город? Так значит, этот песок… Может, эта серая корка… Юрку замутило, он судорожно сглотнул.
– Пошли, – скомандовал вейн и двинулся вдоль границы тени.
Юрка с трудом заставил себя вылезли из седла и ступить на расплавленный камень. Зашагал следом. Левое плечо, оставшееся на солнце, припекало. Правое замерзало.
Углевая башня, к которой привел вейн, пострадала сильно: оплавились зубцы, растеклись бойницы. В полуметре над землей выплавилась дыра, похожая на открытый в яростном крике рот. Оттуда тянуло холодом.
Дан зажал в кулаке связку оберегов и шагнул внутрь. Кысь попытался отстать, всхрапнул, замотал башкой, но вейн потянул его за собой. Глухо стукнули копыта.
Юрка вытер о штаны вспотевшие ладони, поудобнее взял повод Увольня и перелез через оплывший край.
цитировать
свернуть ветку