Весна проковыряла дырку в небе. Акварельные кружки и стрелы поплыли по серо-белой глади. Тонкие молочные стебельки травы потянули к ним робкие усики.
Мир просыпался. А Ия хотела спать. Вернее, её тело, сама же она боролась изо всех сил. Смотрела в окошко и думала о розах. Жёлтая англичанка – ни разу ещё не цвела. Успеть бы полюбоваться. «Жена поэта», ну и название! Ия хихикнула.
Соседка по палате, Гретхен, покосилась на неё, оторвавшись от телефона. Затем отдалась ему снова.
Ия всегда удивлялась, как быстро касались пальцы Греты поверхности смартфона. Картинки летали: пышные круассаны, шоколад, платья.
– Деточка, что это вы всё время смотрите? – как-то спросила её.
Грета молча убрала телефон. А через минуту опять куда-то в пустоту, за тумбочку, полетели изображения.
Эдак и весну можно прозевать. Ия покачала головой.
– Грета, деточка, откройте окошко.
Солнечный луч пробежался по бледному лицу Греты и золотом лег на её волосы.
– Какая вы красивая!
– Скажете тоже.
– Скажу, деточка! Вы похожи на мою любимую розу!
– Вы опять о цветах, – вежливо улыбнулась Грета.
Ия ждала, что девушка спросит, как называется роза, но та так и не сделала этого.
Скрипнула дверь. И Мари, вся – от безукоризненно чистых туфель и до дрожащих от каждого движения кудрей – оказалась здесь. Немыслимо, долгожданно близко.
– Скоро буду дома, – Ия старается не показать, как трудно ей говорить. Что слова тяжёлые, как набитые вещами сумки. Она улыбается и гладит, гладит глазами дочь.
– Маричка, должны прийти розы. Заказала перед больницей. Надо забрать.
Мари сглатывает. Опять эти розы. Такие дорогие…
Ия замечает это. Ей хочется провалиться, растаять.
– Доченька, я всё оплатила. Не волнуйся.
Мари недолго сидит у неё. Ссылаясь на дела, уходит.
Солнышка уже нет в окошке. Ия, отвернувшись к стене, шепчет:
Астрид Графин фон Харденберг, Стефани Баронин Цу Гуттенберг…
Она ходит меж высоких кустов и дышит знойным сладким ароматом. Жужжат пчелы.
– Ия, – тихий голос накрывает её видения, как сачок бабочку.
– Как называется та роза? – спрашивает Грета.
Щека мокрая. Внутри затхло и солоно.
– Клэр…Клэр Остин. Она дышит летом и кремом-брюле. А ещё первым поцелуем.
– Чем же я на неё похожа? –
Голос девушки грустен и глух.
– Похожа и всё. Спокойной ночи, Деточка.
Апрель глотает солнце, как изголодавшийся мальчишка – обед.
Грета идёт по смеющейся улице. Её голову прикрывает смешной берет. Останавливается у магазина и долго мнется перед дверью.
– Здравствуйте, заказ для Ии Голди ещё у вас? –
У девушки-продавца зелёные, как крыжовник, глаза.
– Вы едва успели. Сегодня хотели отправить обратно. Что же так долго не приходили?
– Лежала в больнице.
Продавщица ободряюще улыбается.
– Забирайте и высаживайте скорее!
Она не спрашивает документов. И вот Грета уже на улице. Высунувшийся из коробки колючий прутик срывает с неё берет. Покраснев, Грета торопится снова прикрыть голую, как коленка, голову. Весенний ветер целует щеки. Впереди – лето.