Сегодня — «Пиковая дама» издательства «Белый город» (2002) с иллюстрациями В.Панова. Хорошо-то как после безумных «Двенадцати«! А главный мотив-то ведь такой же: чёрный вечер, белый снег...
Книга на Фантлабе представлена (https://fantlab.ru/edition85063). А с хорошим художником В.Пановым мы уже встречались в связи с «Серебряным копытцем» Бажова.
Библиографическое описание по образцу каталога-справочника:
Пиковая дама. — М.: «Белый город», 2002. — 48 с.; 26,5 см.
ПАНОВ В. — 32 цв. ил.: илл. на переплёте, 4 илл. на форзацах, 9 страничных, 3 на разворот, 15 илл. в тексте.
Тираж 4.000 экз.
Получается, «Белый город» ещё в начале XXI века привлекал настоящих иллюстраторов (пока, видимо, эффективные менеджеры не пришли, начавшие тырить полотна передвижников из Интернета). Наверное, и для старых советских художников это было подспорье.
Панов рисует в традиционной советской манере иллюстрирования в цвете: такими, по преимуществу, были в 1970-х — 1980-х гг. картинки разных художников в подписных собраниях сочинений. Таким образом, техника не является уникальной. Вот, к примеру, сравнение иллюстраций к «Пиковой даме» Панова и А.Николаева (которого мы давно уже смотрели — тут). Одна техника.
Но всякий раз при обзоре сюиты к произведению, которое очень обильно иллюстрировалось, встаёт вопрос: подметил ли художник какую-нибудь скрытую подробность? Панов подметил. Мне очень нравиться в «Пиковой даме» вот этот фрагмент:
цитата...молоденькая, быстроглазая мамзель принесла записочку из модной лавки. Лизавета Ивановна открыла ее с беспокойством, предвидя денежные требования, и вдруг узнала руку Германна.— Вы, душенька, ошиблись, — сказала она, — эта записка не ко мне.
— Нет, точно к вам! — отвечала смелая девушка, не скрывая лукавой улыбки. — Извольте прочитать!
<...>
— Это писано, верно, не ко мне! — И разорвала письмо в мелкие кусочки.
— Коли письмо не к вам, зачем же вы его разорвали? — сказала мамзель, — я бы возвратила его тому, кто его послал.
— Пожалуйста, душенька! — сказала Лизавета Ивановна, вспыхнув от ее замечания, — вперед ко мне записок не носите.
Прекрасно тут на контрасте с Лизой показан тип «мамзели» (одна такая мамзель очаровала, как мы помним, декабриста Анненкова). Персонаж мимолетный, но какова виртуозность Пушкина-прозаика! Вот Панов (единственный, по-моему) дал адекватное изображение этой сцены.
Перейдём собственно к сюите Панова. Вспомним точки, которые я когда-то выделял как ключевые для иллюстраторов «Пиковой дамы».
Типичный антураж XVIII века, но уже без того упоения, с которым относились к этому столетию «мирискуссники» и конкретно Бенуа как первый настоящий иллюстратор «Пиковой дамы».
Тоже привычный подход: художники в познавательных целях дают Германна на фоне достопримечательностей Северной столицы.
В этой сцене графиня у Пушкина безобразна. Есть художники, которые с большим интересом рисуют поэтику уродства, а есть художники, которые этого избегают. Панов из их числа. Дряхлую грфиню он много рисует (в эпизодах с Германном без этого не обойтись), но сцены приготовления графини ко сну у него нет.
Непосредственно сцена, где Германн с пистолетом угрожает графине, вынесена на переплёт книги. В тексте — Германн умоляет графиню открыть ему секрет трёх карт.
Традиционная мизансцена, неоднократно встречавшаяся у разных художников. Ну разве что Германн на подоконнике не сидит.
Ну, привидение — оно и есть привидение. Типаж призрака старой графини сложился уже давно: Пушкин всё исчерпывающе описал. Но большинство художников рисуют Германна и призрак — так можно психологизм выразить (особо отважные рисуют одного Германна, у которого волосы дыбом встали). Панов даёт одинокую прозрачную фигуру графини.
Кульминационный момент. Шаблонная мизансцена.
Нового слова в иллюстрировании «Пиковой дамы» Панов не сказал. Задачи такой перед ним и не стояло, наверное. Просто добросовестное выполнение заказа.
Я у Панова шедевром считаю его сюиту к «Маскараду» Лермонтова (1983). Немногие художники способны менять свою манеру до неузнаваемости — чаще всего, при иллюстрировании разных произведений картинки у них получаются очень схожими.
Сходство персонажей и мизансцен из ранних иллюстраций к Лермонтову и поздних к Пушкину прослеживается.
Но, конечно, надо сделать скидку на то, что в двух сюитах изображается одна и та же эпоха.
Сюита к «Маскараду» у Панова хорошо продумана, сделана с интересом. В «Пиковой даме» иллюстрации сделаны как будто по инерции — наверное, сроки были жёсткие, как принято в массовом коммерческом книгоиздании. Но уровень наработанных технических приёмов Панова был уже настолько высок, что иллюстрации получились качественными.