После пресноватых поздне-советских изданий «Двенадцати» большим сюрпризом было обнаружить сюиту немецкого художника тех же времён (Leipzig: Verlag Philipp Reclam jun., 1977). Художник, понятно, из братской ГДР: Рольф Мюнцнер — Rolf Münzner.
Издание билингва (кроме послесловия, которое написал некий Fritz Mierau). Указано на 5 трафаретных (schablonenhaften) рисунков. Фактически — 7 рисунков (+два на обложке). Сведений о Рольфе Мюнцнере я не нашёл никаких (как и других примеров его творчества). На Фантлабе художника нет. Книги на Фантлабе тоже нет (подал заявку).
Очень свежий взгляд на поэму Блока. Очень немецкий — видимо, художник учитывал время создания поэмы и иллюстрации делал в стиле рубежа 1910-1920-х гг., но в стиле, естественном для тогдашней Германии: экспрессия зашкаливает.
Издание не очень редкое, стоит у букинистов недорого. Но в Интернете не освещено. Поэтому посмотрим все семь страничных иллюстраций. Концепция сюиты у художника чёткая: ветер и сорванные маски (обозначение этой концепции совпадает с заглавием послесловия «Sturmgesang und Maskenspiel» — «Штормовое пение и игра масок» (если литературно, то «Песня ветра и маскарад»). Песня ветра у Блока в «Двенадцати» точно есть. Маски — один из сквозных блоковских образов, но совсем из другой жизни (цикл знаменитый имеется «Снежная маска» 1907 года). Но для немцев пропасть между до- и послереволюционным Блоком не видна (может, они и правы).
Христос уже на лицевой стороне обложки — для немца, даже социалистического, здесь нет проблем. «Чёрный вечер, белый снег» — техника художником такая выбрана (видимо, иглой посуху), что эта тема во всём цикле неукоснительно проходит. «Ветер, ветер на всём божьем свете!» — более ветряной сюиты к «Двенадцати» не существует. На задней стороне обложки можно заметить двух девиц в платьицах времён 1970-х гг. — это собственный вклад художника в прочтение поэмы (тема будет им развита). Ну и сорванные маски летят, согласно художественной концепции немецкого иллюстратора.
Эта иллюстрация относится к самому началу поэмы. Есть некоторые блоковские персонажи («товарищ поп», например). Но вот опять у художника девицы в современных сапогах (а вычурные головные уборы и юбки-макси — так это как раз к 1977 году мода на ретро подошла). Девицы агрессивно-вульгарны и развратны. А ведь у Блока в начале поэмы только безвредные барышни из прошлого мира, которые в этом месте щебечут, да ещё на льду растягиваются. А у немецкого художника? Наверное, он решил провести параллели с социалистической современностью и на злобу дня сотворил качественно исполненный памфлет: родимые пятна капитализма, бездуховное мещанство и т.п. (очень по-советски). Получилось стильно, гротескно, но всё же чересчур пафосно.
Патруль пробивается сквозь толпу мертвецов-представителей старого мира, навстречу ветру — а ветер срывает с мертвецов маски. Опять много аллегории и пафоса, но технически сделано очень стильно. У Блока такая тема тоже есть («Как тяжко мертвецу среди живых...»), но эта тема снова из другой безвозвратной жизни.
Сильная картинка — тема смерти всех иллюстраторов заставляет задуматься.
Истории Катьки немецкий художник не дал — но изображений блудниц он уже и так дал предостаточно. По поводу же мертвой Катьки можно только подтвердить общее место, насколько по-разному воспринимается смерть в русской и западной культуре. У немецкого художника, глядя на убитую Катьку, чувствуешь и макабрические пляски, и мотив некрофильства... Наш Анненкков в 1918 году подходил к подобной трактовке — но он и был европейски ориентированным художником.
Очень много православных церквей на заднем плане — наверное, чтобы не спутали русского бездомного шелудивого пса с немецким. А пёс-то в ошейнике...
Тема, которую советские художники конфузливо замалчивали, немец развернул в полную меру. Ничего мистического нет в немецком Христе (какой-то это не православный Христос).
Иллюстрации поэме адекватны. Сочетание блоковского текста 1918 года и немецкой графики, стилизованной под 1920-е гг., очень удачное: много общего было у советской (до-сталинской) России и веймарской (до-гитлеровской) Германии. Тогда совпала энергетика у русских и немцев, выключенных из числа великих держав.
С удивлением обнаружил большое сходство первых иллюстраций Анненкова (1918 г.) и рассмотренных сегодня стилизованных иллюстраций Р.Мюнцнера (1977 г.). Анненков — для России художник оригинальный, но в мировом масштабе, видать, не такой уж и самобытный. Б.Диодоров в этом смысле, наверное, более самобытен.
Давайте всё-таки посмотрим рядышком три иллюстрации упомянутых художников на одну тему. Мёртвая Катька: западно-ориентированный русский художник — немецкий (ГДР) художник — русский советский художник.
цитировать
свернуть ветку