Шёл намедни по улицам нашего мегаполиса, наблюдал за горожанами и размышлял о происходящих вокруг процессах кастомизации. А вы их замечали?
Бывает, зайдёшь в какой-нибудь арт-лофт, а там все кастомизированные. Как кланово-родовые общины. Кажется, что попал на китобойное судно в Меланезии.
Особенно такие тенденции проявляются в субкультурных тусовках, в творческих гаражных коммунах и прочих местах, где хобби отводится чуть больше времени, чем заработку на хлеб с маслом, и можно крафтить, майнить, вэйпить и чиллить часами напролёт.
В основную часть спектра кастомизированных входит весь новодельный бомонд, в основном приезжие из других городов трудяги-ремесленники и просто творческий люд, включая потомственных городских аборигенов. Все они обитают в пределах арт-кластеров вроде «Флакона», «Винзавода», «Артплея», «Клейзавода» и НИИ ДАР, где всё такое кирпичное, брутальное, аналоговое и цеховое. Есть также большое количество отдельных разбросанных по городу крафтшопов и просто странных эстетских мест вроде избы-читальни «Кладовая тишины» со всякой постсоветской барахляндией и постоянными музыкальными джемами.
В таких интересных местах коллективный творческий процесс не ограничивается никакими рамками. Это современные коммуны, цеха, гильдии мастеров или профсоюзы свободных пролетариев, но только не суровых советских рабочих или британских углекопов, впахивающих от зари до зари, а барберов, кальянщиков, сыроедов, татуировщиков, алхимиков, керамистов, псайкеров, кузнецов, реконструкторов, велобайкеров, краснодеревщиков, музыкантеров, тарологов…
Когда попадаешь в подобные места, создаётся ощущение, что это — изнаночная сторона современного высокотехничного и политкорректного, гладкого и стильного мегаполиса, чьи флагманы прогресса – сверкающие стеклом и металлом перекрученные в невообразимые геометрические формы башни-накопители IQ и $ (Москва-сити имеется в виду, конечно).
Тут же, на обширных территориях бывших краснознамённых заводов с дымящими над рекой трубами и заснеженными связками проводов, с постоянным нойзом слесарных работ, как в «Застенье» Нила Геймана или в «Повести о двух городах» Чайны Мьевилла, царят какие-то свои странные порядки и законы. Здесь устраиваются неоязыческие экспериментальные фестивали, ставятся исторические и артхаусные спектакли и церемонии, происходят разные прочие хеппенинги, не поддающиеся жанрово-смысловой категоризации в силу высокой кастомизации. Это сплошной цирк или шапито-шоу, и иначе быть не может. Ведь западная модель успешного мышления старательно внедряет каждому городскому обитателю, не важно, кастомному или обычному, что вся жизнь — это ежедневная подготовка в массовке таких же статистов к отыгрышу своей главной роли. Чтобы сыграть главную роль в пьесе своей жизни, надо сперва как следует кастомизировать себя (трансформировать сознание, очистить карму, нарастить мышцу, сменить ориентацию, прочие варианты), а уж затем получить приз зрительских симпатий. Живой пример данного процесса — старейший ямайский даб-продюсер, художник и просто эксцентричный тип Ли "Скрэтч" Пэрри, который к своим 80 годам кастомизировал себя по максимуму. Из российских оригинальщиков и фриков можно привести пример популярного в сети блоггера Кирилл Терешина, известного как Руки-Базуки (no comments).
Типажи тут можно встретить самые вычурные и нереальные, никак не коррелирующие с дресс-кодом большинства горожан. Лучшим выразителем этой парадоксальной дихотомии между «реальным будничным городом» и его зеркальным братом-близнецом на русской литературной сцене был и остаётся, имхо, Макс Фрай (Мартынчик-Стёпин) с его многотомием о сомнамбулических приключениях сэра Макса, агента Малого тайного сыска, в городе Ехо.
Говорят, что в Петербурге с кастомизацией творческого населения дела обстоят куда успешнее, чем в Москве. Не считаю, что так. Сейчас в столице столько арт-кластеров, да и просто старокирпичных цеховых заброшек, переоборудованных под кастомные мастерские, что можно сравнить это со средневековым бумом гильдий во времена средней и высокой готики в Европе. И вряд ли в Москве сейчас меньше кастомизации, чем в Питере.
То, что история движется по принципу Уробороса, постоянно повторяясь по спирали с некоторыми флуктуациями в пределах нормы, доказано уже множество раз. Обитатели же кастомных мастерских – это самые натуральные средневековые мастера-ремесленники, создающие своими руками разные странные штуки под заказ и для себя (лучший обзорный ресурс по отечественному крафтингу, как по мне, – это livemaster.ru).
Немного оффтоп. В даб-музыке есть такое понятие, как «выявление звукового костяка композиции», или «дабофикация». Так вот, даб как инструмент работы с уже записанными звуковыми петлями – это по сути та же кастомизация. Даб предоставляет определённый набор звуковых приёмов, с помощью которых можно пересвести, скажем, какой-нибудь шлягер Михаила Круга в запредельно-ритуальный нойзовый дрон (замедление, растяжение, наложение эффектов реверберации, дилея, флэнжера, эквализация, компрессинг и т.д.). И вот от изначальной композиции непонятно что осталось.
Так в чём же состоит принцип кастомизации, столь много раз уже замусоленный мною?
Кастом – это добавление в свой гардероб из однообразных гавайских рубашек мотоциклетной кожанки с заклёпками или урбан-мантии чёрного цвета.
Кастом – это набивание биопанковых текстур Гигера или скандинавских рунескриптов на свою нежную кожу.
Кастом – это борода-клёш и спаянный из металлолома родстер.
Кастом – это установка на свою мозговую ОС древнеарамейского или языка программирования Python.
Кастом – это покупка себе вейп-устройства и кастомизация его до совершенного нового состояния, скажем, в гибридное стимпанковое вейп-устройство.
Главное в деле кастомизации – это понимание своего личного диапазона градаций (или порога мутабельности). Он варьируется у каждого индивида с учётом прогрессирующей сложности внедряемых элементов стиля, поведения, установленных языков, концепций, моделей и практик. Варьируется в большей или меньшей степени от простейшей кастомизации через, скажем, поход в магазин этнических сувениров и покупки там себе каких-нибудь амулетов, до продвинутой и мастеровой кастомизации.
Обычно таким градусами крутизны в изменении себя и своего образа жизни обладают неформальные лидеры всяких крафт-цехов и фолковых бэндов, творческие богемщики, ну, и поп-звёзды вроде Тимати (сейчас даже больше кастомизируют себя трэперы, чем рокеры). В этих случаях может наблюдаться даже лёгкий киберпанк-эффект. Например, вживление под кожу ладони микрочипа со своим ID и всеми полезными данными. Или контактные линзы с расширенной реальностью и психоделическими эффектами на восприятие. Причём это всё дорогое и полифункциональное обновление своего ПО может быть продиктовано модой и показушностью, мол, «вот такой я кастомный, а следовательно, более приспособленный к стремительно ускоряющемуся развитию моды и общества в целом с учётом НТР и мировой инфляции». Данное от природы тело, пусть даже хорошо тренированное и пропорционально сложенное, но лишённое каких-либо кастомных модификаций, уже не вызывает интереса.
Набитыми на тыльной стороне шеи QR-кодами со ссылкой на свою страничку в соцсети уже никого не удивишь, как и металлизированными/проволочно-кабельными дредлоками.
У менее склонных к имиджевым мутациям людей (к ним отношу и себя – до сих пор не единого набитого партака) может возникать культурный шок при встрече и взаимодействии с сильно кастомизированными людьми. Обычный вопрос человека, не склонного к мутациям: «Слышь, а тебе зачем такие туннели в ушах? Чтобы ветер свистел, да?» В таких ситуациях у стороннего налюдателя даже может сложиться впечатление, будто встретились представители двух разных форм жизни, как на Вавилоне 5.
В отношении обитателей арт-кластеров вне пределов их обитания может возникать подозрение, непонимание, страх и оттого – пассивная/активная агрессия у простых, не- или малокастомизированных обитателей мегаполисов, в особенности, «районных пацанов».
Кстати, с недавних пор даже среди традиционных «районных хулсов» появились свои кастомные группы. Это те же вейперы и ещё лоубассеры. Вейперов все знают – они выпаривают ароматный глицериновый дым из киберпанковых устройств, издают свои журналы и открывают свои вейп-кафе. А вот про лоубассеров, пожалуй, никто никогда и не слыхивал.
Лоубассеры (термин придумал мой соратник по перу Глеб Вайскопф) есть в каждом районном дворе. Обычно они гоняют по ночам на своих кастомизированных стритовых запорожцах, шестёрках, волгах и вазиках по местным дворам без глушака либо просто тусят у подъездов и магазов с открытыми дверями, обмениваясь видюшками и приколюхами со смартфонов, решая пацанские проблемы, пока мощные басовые партии разрывают стенки их драндулетов и нервы жителей окрестных многоэтажек. В основном в кастом-мобилях играет всякий «Кровосток», саундтрек к «Форсажу 9» и прочие легенды рэп-баттлов. Днём же такие товарищи обычно либо копаются в запчастях своих кастомных родстеров, либо пьют пиво, либо вейпят, либо то и другое.
Итак, кастомные пиплы бывают двух категорий:
- кастомизирующие – обычно это бородачи-крафтеры, спецы по ручным видам традиционного труда: кузнечному, гончарному, столярному, кулинарному ремёслам, барберству, etc.). Это такие городские нативы-реликты, образующие свои закрытые трайбы. Однако эти берсерки по крайней мере что-то умеют и делают, т.е. мастерят вовне, а поэтому вольны кастомизировать и себя в том числе;
- кастомизированные – это те, кто потребляет услуги кастомизирующих, получая свою дозу трендовости. Обычно тут всякие модные денди и девушки-вампы формата ТП, понакупившие себе кастомных шмоток, бирюлек, блестяшек и гаджетов, понабивавшие себе крутых татуировок и медиасигилов; постоянные завсегдатаи барбершопов, крафтбаров, спа-салонов, таймклабов, элитных смокерных и вкусных кофеен; в большинстве своём нагловатые, прожорливые и говорливые городские щуки с нереальным уровнем ЧСД.
Также выделим кастомизацию по типу целевой направленности Input-Output:
- направленность из себя или кастомная экстраверсия (крафтинг уникальных арт-объектов, написание экспериментальной музыки, рисование графических романов, выпуск настольных и виртуальных инди-игр, исследовательская и творческая деятельность вообще);
- направленность на себя или кастомная интроверсия (татуировки, шрамирование, пирсинг, боди-арт, психоделики, погружение в виртуальную реальность с помощью новейших технологий, участие в городских квестах, работа актёром и моделью, а также мутации в области своего сознания и мировоззрения — квантовая психология, рейки-иггдрасиль, гештальт-терапия, холотропное дыхание, хакеры сновидений, НЛП и пр.)
Естественно, редко можно заметить чистые типы по данным критериям, так как всё в мире присутствует в виде смесей. Причём, если в человеке преобладает кастомная экстраверсия, то у него может быть реализована и интроверсия, а вот если мы имеем дело с выраженной кастомной интроверсией, то далеко не всегда она соседствует с экстраверсией (первый случай: много ли вы знаете татуировщиков без татуировок? второй случай: много ли вы знаете любителей псилоцибиновых грибов с высшим образованием в области микологии или практикующих лаборантов-химиков?).
В целом, кастом – это целенаправленная и контролируемая тяга к изменению своего внешнего и внутреннего измерений с помощью любых творческих и экспериментальных методов и практик. Придумал же кто-то подвешивание на крючьях и бандажирование (кстати, это древнее японское искусство шибари). А через изменение себя, как известно, можно прийти к изменению своего окружающего мира – «что внизу, то и вверху», как завещал Гермес Трисмегист. Но сейчас очень легко заиграться в первое и потеряться в дебрях кастомизации.
Илья БУЗЛОВ
