Повелители иллюзий

Отзыв-рецензия, навеянная просмотром фильма Кристофера Нолана «Престиж», 2006 год.

Посмотрите на мои руки и медленно, про себя сосчитайте до 10. У меня на ладони лежит крупная монета, которая переливается на свету, пока мои ловкие пальцы начинают ее быстро вращать реверс-аверс, реверс-аверс... Продолжая мысленно считать загляните за гладкую поверхность ее аверса, в котором отражается вся иллюзорность Вашей повседневной реальности: окружающих домов, соседей и знакомых, Вас самих. Пока Вы считаете, я советую Вам задуматься: реально ли то, что Вы видите, переживаете ли Вы все эти эмоции, существуете ли Вы вообще на этом свете или просто видите порождение моих иллюзий, которые я хочу, что бы Вы видели. Потому что никакой монетки на самом деле нет....

В былые времена, люди верили в магию. Самому простому фокусу радовались как некому ритуалу, несущему в себе силу Таинственного Откровения. Именно в искусстве иллюзионистов впервые проявилось слияние трех важнейших составляющих современного мира: Науки, Искусства и даже Религии, ведь изобрести, грамотно осуществить даже простейшую из манипуляций можно было лишь по Науке, эффектно представить ее публике было Величайшим Искусством, а заставить в нее уверовать можно было лишь с помощью взвыния к подлинно религиозным чувствам, нашептывающим на ухо, что чудеса возможны. А потом пришел Великий Гудини и раскрыл главный из секретов любого фокусника: «обманный маневр», «ложный след», искусная манипуляция зрительским вниманием, заставляющая смотреть строго в определенную сторону, в то время как из другой появляются Чудеса, подвешенные за невидимые ниточки. Увы, с тех пор все изменилось, и ныне хороший фокус утратил свой возвышенный магический статус, превратившись из Искусства в модерновый сплав Маркетинга и Технологии, где бал правят уже не артистическое мастерство, а одни сценические спецэффекты.

Британский фантаст Кристофер Прист увидел в этом ремесле наиболее яркую аллегорию Искусства, ведь что такое художественность и креативность — если не сплошная Иллюзия? Именно с этой целью, он помещает своих героев, фокусников-антагонистов во временную отрезок конца 19 века — эпоху, когда весь мир еще не утратил окончательной веры в чудеса, застыв на самом пороге глобальной Научно-Технической революции. Вышедший в 1995 году, роман «Престиж» — это парный танец двух уставших артистов, где каждый фрагмент одного из двух, практически идентичных дневников напоминает отточенные балетные па, предварительно хорошенько отрепетированные в огромной зеркальной комнате. Это одна из тех книг, в которых завязку сюжета можно пересказать одной фразой «роман о вражде двух фокусников», но для подробной его расшифровки потребуется, как минимум несколько страниц. Сюжет изгибается на страницах причудливой змейкой, окуная героев — то в типичный, чуть диккенсовский «роман нравов», то — в судебный детектив с вероломными подставами и обвинением в убийстве, то — вдруг, белым кроликом удивленно покидающим шляпу его иллюзиониста, книжная фабула из исторической реальности оборачивается представителем жанра «стим-панка», в котором безумному ученому Николе Тесле удается в конце 19 века построить первую телепортационную машину. Однако, за множеством жанровых слоев, приготовленного Пристом литературного торта скрывалась и иная начинка: рассуждение о судьбе Художников, без привязи к какой-либо разновидности Искусства, грустный портрет артистов, стирающих с лица нарисованные для публики улыбки, ибо за пределами сцены их жизнь просто останавливается, одно из первых в мировой литературе тонких размышлений об иллюзорности не только каждого из искусств, но и самого человеческого бытия..... Неудивительно, что столь богатым творческим потенциалом тут же заинтересовался прагматично настроенный Голливуд. К проекту долгое время проявлял интерес обладатель «Оскара» за «Красоту по-американски» нью-йорский интеллектуал Сэм Мендес, но автор романа сам определил судьбу и жанр экранизации своего творения, вручив все права на этот проект в руки создателя триллеров «Преследования» и «Помни» Кристофера Нолана. Что же, как говорится «хозяин-барин».

Именно здесь и берут начало два  фундаментальных вопроса, которые хочется адресовать нолановскому детищу: «Является ли Престиж хорошим фильмом» и «является ли он адекватной экранизацией одноименного литературного первоисточника?» И если ответ на первый из них кажется довольно простым, то со вторым дела обстоят далеко не столь однозначно.

Главный козырь в иллюзионстской колоде Нолана — это безупречно подобранный актерский состав : Бэйл и Джекман — в ролях главных героев-иллюзионистов, как и обычно, невозмутимый Майкл Кейн в роли стареющего распорядителя трюков, не теряющей с возрастом ни капельки из былой харизмы Дэвид Боуи в роли легендарного изобретателя Никола Теслы. И если профессионализм Бэйла, Кейна и Боуи до сей поры не вызывал никаких сомнений, то Хью Джекман порядком удивляет точностью и элегантностью исполнения своей партии — оказывается, он умеет не только носиться по экрану без рубашки и лупить без вопросов все, что движется! Эмоциональная насыщенность и убедительность двух главных героев удачно поддерживает на экране придуманный Пристом для своей книги принцип «аверса-реверса», когда читая дневниковые воспоминания одного из героев (смотря фрагмент фильма его глазами), зритель начинает сопереживать именно этому персонажу, что бы уже в следующей главе, столкнувшись с фокусом подмены, прочитав ту же правду от другого лица, его же и возненавидеть. У каждого из фокусников есть своя правда, свой вполне оправданный праведный гнев по отношению к оппоненту, но по отношению к Правде они оба занимают столь же одинаковую, равноудаленную позицию.

Увы, иллюзорная часть удалась Нолану не столь блестяще. Уже с первых кадров человека, читавшего первоисточник не покидает ощущение, что книгу Приста, радовавшую, как уже говорилось выше необыкновенным пиршеством различных жанров и смыслов, пытаются аккуратно побрить наголо, переодеть в костюмчик и усадить на определенный стилистический стул. В отличии от книги, из фильма выветривается любое упоминание о «романе нравов», а доля фантастического, почти «магического реализма» сводится к роли один раз скоропостижно мелькнувшего на сцене рояля в кустах. Впрочем, вполне очевидно, что сам Прист прекрасно отдавал себе отчет, когда привлекал к экранизации постановщика так понравившегося ему малобюджетного триллера «Преследование» — из всего калейдоскопа жанров оригинального романа, фильм лучше всего отзывается именно на детективную составляющую, сопряженную с запутанной и хитроумной интригой и необходимым напряжением.

И надо признать, что в пределах этого жанра, который в последнее время до отказа завален штампами, как комната радиоведущего — заезженными пластинками, он смотрится просто здорово. В амплуа человека, подбрасывающего зрителю кусочки финальной головоломки, для того, что бы в очередной раз выдать за черное — белое, Нолан смотрится подлинным представителем продолжателем профессии главных героев, а сам «Престиж» — двухчасовым аттракционом, ловкостью умелых рук, в котором — в какую сторону не смотри, все равно  не усмотришь на фоне занавеса пресловутых невидимых ниточек! Эх, такую же тонкую балансировку захватывающего сюжета и раскрытия внутреннего мира персонажей — и в хваленный до потери народного пульса нолановский же «Темный рыцарь», авось и выстрелил бы хоть по одному из пунктов, не обернувшись в итоге полым внутри «пшиковым» нулем! Эх, мечты, мечты....

Однако, сколько Нолан не вертит перед носом зрителя монетками (вспомнили — реверс-аверс?) и мертвыми птичками, убедить его в том, что в фильме можно разглядеть нечто большее, чем происходящее на экране, ему не удается. Некая философская экзистенциальность, размышление о природе Искусства и судьбах художников покинули его произведение последним пароходом в тот самый момент, когда они с братом Джонатаном Ноланом адаптировали книгу для сценария. Исчезли все забавные современные эпизоды, к ненависти, питаемой друг к другу обоими героями добавился элемент личного соперничества, сопряженный с давним знакомством, из-за чего все происходящее на экране заиграло оттенками классических голливудских штампов о двух друзьях-приятелях, чьи дороги со временем расходятся в разные стороны. Первичная аналогия оказывается наиболее верной: из манифестанского хулигана семейства «британской новой волны» с торчащими в разные стороны растрепанными волосами и щетиной в поллица, Нолан сотворил примерного пай-мальчика, остриженного под ноль, у которого нет привычки задаваться ненужными вопросами. Впрочем, если опять-таки, провести невольную параллель с последовавшим «Темным рыцарем» — может и к лучшему: уже вполне очевидно, что философские концепции не являются сильной стороной кинематографа Кристофера Нолана.

В результате, фильм не поражает в самое сердце, но приковывает к себе внимание всего раз, зато бесповоротно. Примерно, так же, как и та самая монета, которая все еще сверкает разными сторонами между моих пальцев. Возьмите ее в руки и попытайтесь снова мысленно сосчитать до десяти. Внимательно смотрите на ее вращающиеся грани и попытайтесь задаться вопросом: реально ли то, что Вы видите? А пока Вы в нетерпении дотрагиваетесь до реверса, дабы подтвердить свои самые смелые теории на темы иллюзий, в полной тишине и загадочном молчании я просто исчеза....