15. В рамках рубрики «Издательские серии» печатается эссе Яцека Вуйцяка/Jacek Wójciak о серии НФ Познаньского книжного издательства:
SF (Wydawnictwo Poznańskie)
Серия НФ-прозы издается в Познани с 1975 года. Книги этой серии легко распознаются благодаря характерному серийному значку и лишь незначительно меняющемуся внешнему серийному оформлению.
Еще задолго до появления этой серии, на грани 1950-1960-х годов, Познаньским издательством печаталась серия, оснащенная значком PAS (Przygoda, Awantura, Sensacja), в которой помимо прочего были изданы романы покойных уже ныне познаньских литераторов, писавших мало в ту пору популярную научную фантастику – «W pogoni za czarnym karłem/В погоне за черным карликом» Эугениуша Морского/Eugeniusz Morski и «Krater czarnego snu» Витольда Зегальского/Witold Zegalski.
Спустя несколько лет тогдашние литературные начальники (Захорская/Zahorska), исходя из марксистско-ленинских положений, касающихся формирования идеологических основ правильного общества, пресекли публикацию <динамично развивавшейся> серии.
НФ вернулась в Познаньское издательство в середине 1970-х годов, в чем несомненна заслуга Бронислава Кледзика/Bronilaw Kledzik, Чеслава Хрущевского/Czesław Chruszczewski и Ежи Качмарека/Jerzy Kaczmarek. После Международного совещания писателей научной фантастики, состоявшегося в Познани в 1973 году, они предложили основать специальную книжную серию, посвященную этому литературному жанру. В 1974 году началась подготовка к изданию первых томов этой новой серии.
Антологии
В августе 1976 года в Познани состоялся Еврокон III – первое культурное мероприятие столь высокого уровня, в котором приняли участие как восточноевропейские, так и западноевропейские писатели и издатели НФ. Специально к этому конвенту Ежи Качмарек подготовил антологию рассказов писателей НФ социалистических стран “Ludzie i gwiazdy/Люди и звезды”, являвшую собой панораму (довольно-таки скромную, вообще-то) фантастики стран восточного блока.
Тогда-то и было принято решение об издании цикла антологий НФ этой части света. В 1978 году вышел из печати сборник рассказов польских писателей – “Wechikuł wyobraźni/Машина фантазии”, содержавший в основном произведения классиков польской фантастики (Лема, Боруня, Фиалковского, Хрущевского), которые уже были известны читателям по ранее изданным книгам.
Лишь Адам Висьневский-Снерг/Adam Wiśniewski-Snerg, Богдан Петецкий/Bogdan Petecki и Данута Овадовская-Затрыб/Danuta Owadowska-Zatryb оказались представленными в сборнике своими новыми произведениями.
Зато изданная в 1980 году антология российских и советских писателей «Okno w nieskończoność/Окно в бесконечность» отличалась не только объемом (616 страниц), но также разнородностью стилей, богатством идей и характерным для литературы наших восточных соседей климатом.
Мало переизданий, часть рассказов в новых переводах (лучших, чем прежние, на мой взгляд) – в результате антология стала одним из высших достижений познаньской серии НФ.
Последовавшие антологии: венгерская «Gwiazdy Galaktyki/Звезды Галактики» (1981), румынская «Uskok w czasie/Прыжок во времени» (1982), ГДР-овская «Niemoc/Немощность (Бессилие)» (1983), чехословацкая «Cybernetyczne laleczki/Кибернетические куколки» (1987) – развеяли миф о значительности НФ-литературы в указанных странах.
Читая эти антологии, утверждаешься в убеждении о гораздо более высоком развитии воображения у тамошних классиков фантастической литературы, чем у их эпигонов, творивших в условиях сурового соцреализма после 1945 года. Антологии характеризовались вторичностью относительно известных польскому читателю идей Лема и заимствованиями из него. Клиническим примером этого служит антология рассказов восточногерманских писателей «Niemoc», название которой говорит само за себя. Последняя из изданных антологий, «Potomkowie słońca/Потомки солнца», дополняла изданную ранее антологию «Okno w nieskończoność» и подтверждала общее хорошее качество, как в прошлом, так и в настоящем, фантастической литературы СССР.
Оглядываясь назад, можно смело утверждать, что эти антологии представляют собой ценный материал для исследователей литературы. По мнению Кледзика, существенным упущением было то, что антологии составлялись главным образом филологами и при этом игнорировался фэндом, в результате чего картина НФ-литературы в этих странах подверглась искажению. Следует добавить, что из-за перемен, происходивших в Восточной Европе, дело так и не дошло до составления и издания болгарской и монгольской антологий. Может, оно и к лучшему.
Отечественные авторы
Особый случай – чрезвычайно частое издание в познаньской серии произведений двух авторов научной фантастики. Нетрудно догадаться, что речь идет о Чеславе Хрущевском/Czesław Chruszczewski и Яцеке Савашкевиче/Jacek Sawaszkiewicz. Одной из причин такого явления было общее для отдельных издательств желание и стремление покровительствовать писателям своего региона. В случае Познаньского издательства такой регион составляли Великопольша и северо-западная часть страны. В конце 1970-х и начале 1980-х годов под опеку Познаньского издательства попадали едва лишь несколько местных авторов. Чеслав Хрущевский/Czesław Chruszczewski, руководитель познаньского отделения Союза писателей Польши и один из основателей серии, печатал в ней все свои новые произведения так сказать “с колес”.
Хрущевский писал не укладывавшуюся в традиционные рамки фантастику, но это его творчество было пересыщено менторством и дидактикой, что не находило отклика у молодежи, главного потребителя литературы этого жанра. Если короткие произведения Хрущевского -- в таких авторских сборниках, как «Rok 10 000/Год 10000» (1975), «Potrójny czas Galaktyki/Тройное время Галактики» (1976, вне серии), «Miasto nie z tej planety/Город не с этой планеты» (1981) – были приемлемыми,
то романы, такие как «Fenomen Kosmosu/Феномен Космоса» (1975, 1977, 1979, 1986), «Gdy niebo spadło na Ziemie/Когда небо свалилось на Землю» (1978, 1980), «Powtórne stworzenie świata/Повторное сотворение мира» (1979),
претили своими упрощениями, наивностью, рыхлостью сюжета, отсутствием драматургии и картонностью образов героев.
Вторым автором, наложившим свой отпечаток на серию, был Яцек Савашкевич/Jacek Sawaszkiewicz, живший в Щецине. Он дебютировал напечатанным Познаньским издательством сборником рассказов «Czekając/Пребывая в ожидании» (1978) и подтвердил свою талантливость романом «Sukcesorzy/Наследники» (1979).
Дальше – хуже. Савашкевич взялся за написание цикла романов «Kronika Akaszy/Хроника Акаши». Первый том цикла, «Inicjacja/Посвящение» (1981), казалось, подкреплял сложившееся у читателей мнение о значительном таланте автора и его высоком писательском мастерстве,
но последовавшие романы: «Skorupa astralna/Астральная оболочка» (1982), «Metempsychoza/Метемпсихоз» (1984), «Powtórka z apokalipsy/Репетиция апокалипсиса» (1986) – привели читателей в замешательство, они утомляют однообразностью сюжета, отсутствием окончательных развязок.
Писатель неуверенно владеет пером, теряется и поддается ложному убеждению в своей писательской непогрешимости. В одной из своих рецензий Марек Орамус писал об этом так: «Савашкевич, похоже, довольствуется внешней оболочкой затрагиваемой темы, видимой невооруженным глазом. Эта его проза – как комикс, как тасование карт <…> Жонглировать элементами такой фантастики -- правда, с ловкостью фокусника – значит, по сути дела, заниматься фантастикой первого уровня, то есть самой примитивной, доступной каждому. С точки зрения писательского замысла (замысла, а не исполнения) “Kronika Akaszy” являет собой на пути развития творчества Савашкевича признак блуждания, если не регресса».
Эти замечания можно отнести также к романам Савашкевича, не входящим в указанный цикл. В них обнаруживаются те же недостатки, бросающие тень на все творчество писателя. Они заметны и в романе «Eskapizm/Эскапизм» (1982), и в романе «Stan zagrożenia/Опасное положение» (1987), который был написан, вероятно, под влиянием известного американского фильма «The Day After» об атомной катастрофе.
Здесь выявляется конъюнктурность Яцека Савашкевича, охотящегося за актуальными и популярными темами. Отсутствие внятной единой концепции и сюжетная несостоятельность напечатанных томов определили судьбу цикла «Kronika Akaszy»: Познаньское издательство отказалась продолжать его издание.
В познаньской серии SF в первые годы ее существования лишь изредка наряду с доминировавшими в ней плодами творчества Хрущевского и Савашкевича выходили произведения других польских авторов (Витольда Зегальского, Виктора Жвикевича, Бронислава Киевского, Анджея Зимняка и Януша Зайделя).
Посмертно изданный сборник Витольда Зегальского/Witold Zegalski «Wyspa Petersena/Остров Петерсена» (1976) содержит изящно написанные в стиле раннего Лема и Конрада Фиалковского рассказы, которые хорошо укладываются в русло польской фантастики начала 1960-х годов.
К важным событиям следует отнести издание романа Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz «Druga jesień/Вторая осень» (1982). Творчество Жвикевича выходит за рамки общепринятых традиций. Писатель программно близок к дебютировавшим в то время Мацею Паровскому, Эдмонду Внук-Липиньскому, Мареку Орамусу и менявшему свой творческий облик Янушу Зайделю.
Мацей Паровский/Maciej Parowski так описывал творчество Жвикевича: «Проза Жвикевича пластична, очень живописна. Некоторые критики называют ее сецессионной, декадентской – вполне возможно; в изобразительной продукции Жвикевича (а он также пишет картины и проектирует книжные обложки) полным-полно сецессионных линий и петель. Прозу Жвикевича невозможно перепутать с какой-либо другой. Если Жвикевич и одолжил что-либо у кого-нибудь, то наверняка не у Оруэлла».
В случае романа «Druga jesień», однако, более важна не характерная для творчества этого писателя форма, а содержание, в котором в замаскированном виде выражен протест против системы, сковывавшей Польшу. Это, вероятно, характерная черта дебютов того времени, потому что подобный камуфляж мы находим и в рассказах Бронислава Киевского/Bronisław Kijewski, напечатанных в его сборнике «Progi tolerancji/Границы терпимости (толерантности)» (1984).
Одним из новых для познаньской серии авторов был Анджей Зимняк/Andrzej Zimniak. Его сборник рассказов «Homo determinatus» (1986) сигнализировал о появлении в отечественной фантастике еще одного способного писателя. Творчество Зимняка формально сближается с творчеством Савашкевича, но, судя по содержанию опубликованного сборника, фантастические произведения этого писателя более совершенные и лучше продуманные. А вот роман Зимняка «Marcjanna i anołowie/Марцьянна и ангелы» (1989) кажется настолько провальным, что становится жалко бумаги, истраченной автором на ее написание.
Последним в ряду отечественных авторов познаньской серии выступает Януш Зайдель/Janusz A. Zajdel. Этот преждевременно ушедший от нас талантливый писатель собирался опубликовать в Познаньском издательстве свой новый роман, написанный в жанре political fiction, но не успел этого сделать. Издательство, высоко оценивавшее творчество Зайделя, решило напечатать сборник его избранных рассказов, включив в него и не публиковавшиеся ранее тексты (отвергнутые цензурой), чтобы отдать этому писателю должное.
Сборник «Wyższe racje/Высшие соображения» (1988) представляет собой своего рода панораму творчества Зайделя – от легких, юмористических, традиционных рассказов начального периода до глубоко мотивированных новелл, выражающих протест писателя против деградации естественной среды обитания и общественно-политической несправедливости – завершающего этапа творчества.
(Окончание эссе следует)
цитировать
свернуть ветку
Сейчас исправлю...