Мир человека средневековья был мал, удобен, и вполне легко обозреваем. С самого рождения каждый знал своё место в жизни, мог никогда в жизни не пересекать границы своего маленького сущего, даже не пытаясь ударится о его границы. Люди, конечно, были во все времена разными, и некоторые из них постоянно пробовали пределы своей жизни на прочность – иначе никогда не было бы ни Ренессанса, ни Просвещения, ни НТР. Большая часть этих людей ушла, не оставив следов, растворившись в безмолвствующих миллионах прошлых эпох. Однако некоторые из них, в силу своего положения, блеснули яркой кометой, оставив в умах потомков свой незабываемый образ.
Поэтому одним из основных стержней «историографии романтизма» и политической истории в общем была и остаётся биография. Короли и императоры – вот главные герои многочисленных трудов по национальной истории, они, в своём роде, воплощали своей личностью всё государство, годами их жизни зачастую отмеряют целые эпохи в существовании многочисленных народностей. Да что там говорить, до сих пор отечественные школьные учебники построены по этому принципу, завещанному нами Николаем Карамзиным и Олегом Погодиным.
Но не будем отвлекаться на отечественную историю, повернём голову на Запад. Тамошнее Средневековье знает множество ярких имён, проживших насыщенную и интересную, полную событиями жизнь. Достойное место в плеяде правителей той эпохи занимает император Фридрих Штауфен, прозванный за свою густую рыжую бороду «Барбароссой» — в памяти современников и потомков он остался как император, полководец, стратег, дипломат, рыцарь, и так далее, и так далее… В общем, можно вспомнить блестящий портрет Фридриха в эковском «Баудолино».
У нас биографию Фридриха писал германист Василий Балакин (в серии ЖЗЛ), один из немногочисленных отечественных спецов по Heilige Romische Reich, кое-что писали и в XIX веке, когда только начиналась русская медиевистика. Однако в целом, как ни странно, медиевистика-германистика не получила такого уж большого развёртывания у нас, как, например, соответствующие школы по истории Англии, или, допустим, Франции. Конечно, у нас в советское время были великие историки уровня Александра Неусыхина, была плеяда его учеников, можно вспомнить при большом желании Моисея Смирина, Лидию Мильскую, Всеволода Ермолаева, более современных учёных – Михаила Бойцова, например, или Николая Ускова. Но в любом случае, исследований по истории Германии, особенно «классической эпохи» у нас исчезающее мало. В последние годы ситуация начала выправляться, появляются и отечественные книги по германистике, определённые лакуны можно восполнить и переводными работами.
Итак, перед нами книга австрийского историка Фердинанда Опля, первое издание которой было приурочено к 800-ю со дня нелепой смерти Фридриха I. Это довольно именитый специалист по истории Первого Рейха, скорее даже источниковед, поскольку активно участвует в издании древней серии Monumenta Germaniae Historica, где он с самых студенческих пор готовит к изданию Regesta Imperii, важнейший компедиум о деятельности германских императоров. Работа над «Регестами» Штауфеновских времён и подвела Опля к мысли написать биографию этого своеобразного исторического деятеля.
Как пишутся биографии? Есть два пути. Первый – просто изложить по хронологии деятельность Великого Деятеля, скурпулёзно собрав по этому поводу факты, и в строгом порядке их изложить. Второй – описать реалии и структуры той реальности, в которой жил человек, культуру, политику, экономику, социальное, а потом аккуратно ввести в эту систему координат главного героя, показав его место в этом непростом мире. Опль решил совместить обе, разделив книгу на две части.
В первой он, в полном следовании «Регестам» и прочим источникам изложил, что называется, «покадрово» всю деятельность Барбароссы как политика. Планомерно он описывает его восшествие на трон сначала в качестве короля, затем – императора, подробно разбирает сложные перипетии взаимоотношений с имперской знатью, как светской, так и духовной, рассказывает о многочисленных итальянских кампаниях Фридриха и взаимоотношениях с папской курией, и, под занавес, повествует о крестовом походе, в котором император и сложил свою голову.
Вторая часть несколько содержательнее: автор разворачивает повествование, что называется, «в горизонталь», вписывая императора в социально-политическую реальность Европы XII века. Опль пытается пролить свет на структуры общества, с которыми пришлось столкнуться Барбароссе по ходу правления, исходя из их собственного содержания. Так, он кратко описывает реалии самоуправления городов, рассказывает об объединениях знати, о том, как папская власть пыталась через клир подчинить себе imperium.
Стоит остановится здесь на двух моментах. Первое – Опль, вопреки традиционной историографии, пытается показать Барбароссу как многомерного «внутреннего» политика. Как правило, исследователи обращают внимание именно на итальянскую политику императора, говоря о том, что это было серьезным перекосом в его деятельности. Австрийский же историк пытается показать, что Фридрих активно вмешивался во внутренние дела Германии, участвуя во всех важных собраниях-hoftag, ловко дёргая за ниточки группировками знати, клира, зарождающимися городскими общинами, где нужно – сталкивая лбами, где нужно – привлекая на свою сторону.
Второе – автор рисует перед нами образ политических взаимоотношений Средневековья, которые построены прежде всего на личностных связях. Внешняя политика, внутренняя политика – всё это в равной степени подчинено конкретным взаимоотношениям династии Штауфенов с другими родами. Да, существуют определённые группировки, но прежде всего на первом плане – личности, с каждой из которых император имеет конкретные взаимоотношения. Сложная ленная система, доставшаяся Барбароссе от предыдущих веков существования государства, служит точкой его опоры, игры в divide et impera, благодаря которой он оставался могущественным владыкой государства с немалой властью, несмотря на противостояние Патримония и влияние имперского hoftag. В общем, в основе «феодализма» в неопозитивистской парадигме лежат связи между феодалами и ленниками, хотя автор и обращает внимание на городские общины (которые, впрочем, в комплексе данных отношений смотрятся несколько аномально).
Впрочем, эту книгу сложно назвать лёгким чтением. Опль, полностью следуя немецкой традиции историописания, почти всегда сух и скрупулезен, не впадая в пространные рассуждения о социальном, экономическом и политическом строе XII века.
Отсюда и исходит главная особенность этой биографии, которая может стать серьезным препятствием для начинающего «интерессанта». Главный герой книги – не эпоха Средневековья, а конкретный исторический деятель – Фридрих I Барбаросса, и все реалии этого мира служат лишь фоном для его политики. В книге Опля эпоха появляется только в тот момент, когда соприкасается с деяниями императора, и представлены в виде горизонтальных временных срезов, конкретных состояний социальных и политических реалий. Конечно, это не проблема сама по себе, однако она требует хорошего знания контекста эпохи.
В общем, пример не слишком яркой и объёмной (с точки зрения контекста), но информативной биографии. Для тех, кто желает увидеть широкую панораму жизни Германии, да и вообще Европы XII века, она вряд ли пригодится. Но для тех, кто интересуется жизнью одного из самых легендарных представителей династии Штауфенов, да и просто политическими реалиями и перипетиями той эпохи, она вполне подойдёт.
Что до попытки совмещения двух жанров, то формально оно состоялось, но – с сильным перекосом в сторону традиционной «личностной» биографии.
цитировать
свернуть ветку
