Обещал отзыв на «Сальмонельщиков с планеты Порно» Цуцуи — получайте. Конечно же, указанные в аннотации сравнения и сведения «японский Филипп Дик», «духовный отец Мураками», автор оригиналов «Паприка» (фильм снят Сатоси Коном) и «Девочка, покорившая время» (режиссера не знаю) заинтересовали, уверен, не меня одного. В вопросе покупать или нет для меня решающим оказалось, что Сатоси Кон экранизировал «Паприку» Цуцуи, поскольку Кона я очень уважаю (за «Совершенную грусть», «Актрису тысячелетия», «Паприку»).
Несколько общих впечатлений. Духовное отцовство над Мураками, если таковое и имеется, о Цуцуи скажет читателю не очень много, а скорее даже введет в заблуждение, поскольку Мураками пишет с уклоном в психологию/психоделику, а Цуцуи работает совсем в ином ключе. Родство с Диком окажется более ощутимым, да и то не по стилю, а скорее по общей направленности. Итак, «Сальмонельщики...» Ясутака Цуцуи — это по большей части социальная сатира, довольно динамичная, с лихим сюжетом, но схематичная, без заметной психологичности, выстроенная на поступках и их ироничной оценке. Кроме того, эта сатира направлена в первую очередь на Японию и японцев. Но тут я оговорюсь, потому что сюжеты новелл оригинальны, а потому будут интересны и любителям «мягкой» НФ. На «твердую» фантастику опусы Цуцуи не тянут — так как происходящие события совершенно не обоснованы с точки зрения реалий и чаще даже противоречат «научному подходу».
Теперь подробнее.
Дерево даба-даба
Забавная история о том, как главному герою и его жене с целью скорейшего появления на свет внуков любезный папаши подарил дерево, навевающее эротические сны. История о том, как все друг дружке изменяют — мужья женам, жены — мужьям, — на самое главное, все это безболезненно происходит во сне. Рассказ выстроен на знаменитом мнении, что «все мужики — кобели».
Весело, динамично, местами спорно. На 7.
Слухи обо мне
Первая сатирическая зарисовка. «Шоу Трумана» по-японски. И вот тут мне видится коренное отличие западного образа мышления от восточного: если Труман в конце концов восстает против системы, начинает с ней бороться, побеждает и вуаля — получает возлюбленную в подарок, то герой Цуцуи «более реален» — он добивается лишь того, чтобы его оставили в покое, а «возлюбленная» — так и не остается с «безвестным» маленьким человеком.
Мне понравилось. Твердое 8.
Только не смейся
Опять, разница между двумя менталитетами. Все мы знаем, что произойдет, если западный человек изобретет машину времени — будут «патрули времени», будут «терминаторы», «назад в будущее», а вот японец — изобрел машину времени, чтобы хорошенько похохотать напару с приятелем над подобным чудачеством. «Я изобрел машину времени» — «Ха-ха-ха».
Забавно, хотя хотелось бы более внятного сюжета. Зато коротко. На 7.
Авиакомпания Горохати
Сюжет с по-японски жестким финалом. Главная идея (хотя идей меньшего порядка в тексте понатыкано тоже порядочно) — сильному духом человеку, настроенному на достижение цели, удастся добраться до цели даже в страшный ураган на полуразвалившемся аэроплане с сумасшедшим пилотом, или, как говорят по-русски «на честном слове и одном крыле». Среди прочего мы видим подчиненность до самоотречения рядового японца духу своей компании (своему начальству), видим рыбака, который обещав приплыть в шторм, все-таки бросил репортеров, видим мамашу-пилота, в общем — довольно много странных и необычных деталей.
Хорошо. 8.
Главная ветка «Медвежий лес»
Странный рассказ, который действительно может напомнить Мураками сюжетом: затерянная железнодорожная ветка, где по случайности оказывается герой, приводит его в заброшенную деревню, и в ожидании поезда он участвует в деревенском торжестве — поминки превращаются в праздник, все пляшут и поют, и герой, поддавшись общему веселью, неожиданно «вспоминает» истинные слова магической песни, способные принести Японии крупные беды. Легенда о появлении железной дороги, таинственная ветка «прибранная к рукам» жителями заброшенной деревни, страна мечты, где всегда весело и самые красивые девушки, магические обряды, — как-то из этих образов и скроено повествование, которое больше всего напоминает прибаутку-страшилку, которую хорошо рассказать у костра.
Либо я не японец, чтобы понять это лучше, либо сюжет недостаточно внятен. Около 6,5.
Граница счастья
Страшный гротеск. Вызывающий неприязнь герой. Общий трагичный тон повествования, в котором «сначала не везет-не везет, а потом — как сразу не повезет....»
Что есть мера счастья? В мире, обеспеченном массовым производством всем необходимым — питанием, жильем, первым и вторым необходимым, в мире, где многое берется в кредит и нет ничего кроме рутины, в этом мире люди начинают страдать психическими расстройствами — клерки хватаются за автоматы, официантки за ножи, а воспитательницы убивают детей. В этом мире поездка к морю оказывает последним средством чтобы окончательно не задохнуться в быту. Отчего-то возникла ассоциация с «Поездом в теплый край» Лукьяненко, только опять — по-японски.
Очень неплохо. Ближе к 7,5.
Почасовая армия
Гениальный рассказ. Отличная социальная сатира над японским общественным укладом: почасовой рабочий день — превращается в почасовую службу в армии, работа в компании — в боевые действия, а противоборство корпораций, конкуренция — в прототип войны. Итак, в стране безработица и герой оказывается в командировке — на войне между двумя мелкими африканскими государствами, которые поддерживают разные японские компании. Каждое утро — на войну, каждый вечер — с войны, обратно домой. Не страшно — если убьют, компания покроет расходы и оплатит страховку. И полной отчаянной злобы ухмылкой оказывается встреча двух японцев, волею компаний, оказавшихся по разные стороны баррикад...
Твердая 9.
Ах-ах-ах!
Социальная сатира. Здесь есть и гонка за «халявой»: жена подписывает заявку на консультанта по бюджету, потому что «бесплатно», и этот консультант превращает жизнь семьи в ад: не ешьте это, вы не можете себе позволить, нужно экономить и копить деньги, не ходите в кино, в театр, на встречу с выпускниками, не приглашайте гостей, не устраивайте праздников, не покупайте дорогую еду, не занимайтесь любовью (ведь это истощает ваши силы, необходимые для работы).........
Неожиданный финал возвращает нас из притчи в реальность, добавляя еще один смысловой слой и переоценку показанный в рассказе событий. А может быть, рассказ о доверчивости? Или все-таки об истинным ценностях жизни? А может, и о том и о другом?
Оценка 8,5.
Мир кренится
Сатира над феминизмом, коррупцией, неумением признавать ошибки и ослиным упрямством. Самый ненаучный рассказ, поскольку Цуцуи сам иронично замечает: неизвестно, как остров мог перевернуться, когда залив был недостаточно глубок. Но феминизмом — в первую очередь. Женщина мэр добилась создания собственного города — плавучего города, где стала насаждать собственные законы и создавая «рай на земле» для феминисток. Но из-за старой взятки и некачественно сделанного «фундамента» город дал крен. Это, в общем-то забавное, событие описано жестко, со смертями и подробностями, поэтому ирония превращается в сатиру, пропитанную некоторой злостью и желчью. Оценка 8.
История Моцарта
Я не являюсь знатоком биографий великих композиторов. На первый взгляд, рассказ — похож на пересказ двоечника: возлюбленная Толстого бросилась под поезд, ее звали Анна, в ее честь он написал «Анну Каренину», или Тургенев топил собачек и написал «Му-му». Здесь может быть сатира на образование и исследователей вроде нашего Фоменко, а может быть беззлобная компиляция знаний о Моцарте в гротескную биографию. Чего стоит финальная фраза: «После смерти он сочинил «Реквием» для успокоения своей души».
Оценка: нет.
Последний курильщик
Кампания против курения набрала обороты, лозунги и демонстрации заменились погромами. Курильщики остались только среди «эстетов», но и этого активистам кампании показалось недостаточно. Под давлением ООН избавление от курения стало интересом и государства, и уже курящие — объявлены вне закона, они собираются тайно в закрытых клубах и через якудза добывают себе сигареты. А еще через некоторое время последние оставшиеся в Японии курильщики — герой и его товарищ (бывший художник) отбиваются от полиции, оттягивая мгновение неминуемой смерти, чтобы докурить оставшиеся сигареты. Социальный гротеск о свободе — реальной и иллюзорной, о демократии, о правах человека. Два шага — от нормального человека к отщепенцу и от отщепенца общества к редкому представителю, занесенному в Красную Книгу.
Оценка 8,5.
Вредно для сердца
Социальная ирония. Рассказ не столь злой, как его предшественники. Опять — японская подчиненность простого человека своей компании. Кроме того, синдром пациента — человека, который вместо того, чтобы жить и наслаждаться жизнью не задумываясь, постоянно изводит себя страхами болезней, а обнаружив симптомы начинает «лечиться» и требовать к себе сочувствия окружающих. Ирония над транспортными компаниями — задержки и проволочки, перевод стрелок от одного ответственного лица к другому так, что уже не сыщешь концов. Неожиданный финал, иронично показывающий, что как бы ты ни жил и что бы тебе не мешало, в чем бы ни заключалась твоя цель, самое главное — сам факт, что ты живешь.
Оценка 8.
Сальмонельщики с планеты Порно
Титульная повесть. Самое объемное из произведений сборника. Почти фантастика.
Произведение, к которому у меня появились ощутимые претензии: например, размеры плота — 2,5 на 1,5 метра, — мне показались недостаточными, чтобы переправить через озеро троих мужчин (мелких японцев?) с грузом; или тот факт, что названия животным давали первооткрыватели, а прилетевшие позже исследователи заново придумывают — почему животные называются именно так, хотя, как мне представляется, от первых экспедиций должны были сохраниться все записи с описанием и повадками, чтобы авторитетные ученые-исследователи не выглядели «болванами».
Хотя, одной из подоплек повести, возможно, служит именно ирония (сатира?) над учеными? Не зря же, врач не способен сделать кесарево сечение, в связи с чем героям и приходится пуститься в путешествие.
Общая канва не нова: сексуально раскрепощенная раса на чужой планете и земляне со своими пуританскими взглядами о приличиях и неприличиях. Подобное было у Шекли: в рассказе герой возвращается из будущего, где в норме свободная любовь, и становится новым мессией, ведя за собой окружающих людей. У него же была повесть о планете, на которой вся жизнь за год проходила полный круговорот — от растений и животных до людей цивилизованных, затем диких и т.п. Так что поиск страны «Свободный Любви» писатели-фантасты всех мастей ведут уже не один год. Интересна теория регрессивной эволюции, упомянутая Цуцуи — сначала был человек, а остальные виды получились путем деградации от высшего вида. Теория деградации может оказаться такой же сатирической «уткой» в сторону науки. В целом, слишком много «анатомических подробностей», без которых повесть только выиграла бы, но в целом, ясно, что одной из задач повести — было посмеяться над сексуальными штампами, превознесением значения либидо после открытий дядюшки Фрейда, тем более, что все это уходит корнями не в европейские традиции, а в японские, поэтому, некоторые подоплеки могли от меня и ускользнуть. Например, в повести всплывает типичный для анимэ статус «извращенца» — человека, активно интересующегося сексуальной тематикой, или, так сказать, «озабоченного».
Наверное, поставлю повести 7.
Итак, сборником доволен, хотя он скорее для ума, чем сердца. Хочу отметить как важный фактор — оригинальность, некоторое новое видение. Однозначно, сборник оставил во мне интерес к автору, и его романы (в частности, «Паприку») я бы взялся найти и почитать. Кроме того, по прошествии времени, наверняка, возьмусь перечитать некоторые, а может быть даже все новеллы. Что характерно: в мире героев Цуцуи показаны детали не вымышленные — СМИ, корпорации, железная дорога, кредиты, — т.е. знакомые или по крайней мере узнаваемые реалии. А главное — герои Цуцуи — думающие, не плывущие безвольно, как марионетки, по авторской воле, а удивляющиеся, делающие выводы, размышляющие, пытающиеся найти решение, понять, осознать, разобраться и совершающие поступки согласно не течению сюжета, но их, героев, логике. Рекомендую любителям короткой прозы, оригинальных сюжетов и сатиры.
цитировать
свернуть ветку
