Марина Гершенович. Узелки на память

            ***
Что будет сниться мне, когда оркестр небесный
возьмет последний звук и прекратит играть...
Нерукотворный мир, пленительный и тесный,
я так тебя люблю, что страшно умирать.

Ты вычеркнул меня из списков лиц полезных
и вытеснил давно из всех очередей.
С тех пор и вижу то, что называют бездной,
когда гляжу в глаза животных и людей.

Надломлено перо и пальцы онемели,
но я пишу к тебе и коротаю ночь.
Я так тебя люблю, что Свет в конце тоннеля
не обещает мне страх смерти превозмочь.


ПЕСНЯ РАЗУМА

«Я становлюсь и сорняком, и злаком;
сырьём для статуй и надгробных плит,
когда Душа в преддверии стоит
подобьем вопросительного знака...
Она ребёнка пестует и зверя.
Меня призрев, не спросит ни о чём.
Я требую стучать в любые двери.
Она их отворит своим ключом.

Благодарю за редкую удачу.
Не пробую решать давнишний спор.
Я для Неё порой так мало значу,
как для семи ветров глухой забор.
Я ничего не значу в час рассветный,
спелёнутый таким глубоким сном,
что кажется, уносится бесследно
весь опыт мой и даже мысль о нём...»

Блажен, кто осознал своё сиротство,
кто таинством сосуда дорожит.
Рассудок прав. Но право первородства,
Душа моя, Тебе принадлежит.


РЫБА

Рыба в прозрачной воде видит тебя, рыбака,
или блесну на уде, если река глубока.
Не сомневайся, она видит, как ты сквозь очки. —
Ей и наживка видна, и поплавок, и крючки.
Если прозрачна вода, в ней отражается мир:
дерево, лодка, звезда, бельма озоновых дыр,
призраки мертвых планет, пепел и ядерный снег,
небо, которого нет... Лодка, река, человек,
лунного света пятно, пристальный взгляд рыбака...
Рыба уходит на дно, если река глубока.


СНЕГИРЬ

Держись, держись за ту же ветку —
ту, на которой он сидит!
Вот для него ни дом, ни клетку
не надо покупать в кредит.

Он лучше, чем любой из многих,
к зиме сибирской снаряжен.
Ты в марте обморозил ноги,
а он – летающий пижон –

тебе поглядывает в спину,
не уставая клюв точить,
как будто он клевать рябину
тебя желает научить.

Под ним едва качнулась ветка,
качнулась ветка, ветер стих...
И как ни похудей ты, детка,
она не выдержит двоих.


СТАРАЯ ТЕМА

Промолчи, если нечего больше сказать,
если незачем узел на память вязать.
За тебя мне деревья ответят грядущей весной,
был бы ветер, а ветер едва поспевает за мной.
Это прежде, когда всё казалось чужим и большим
в этом мире, не думали мы, что грешим.
А теперь ты не знаешь, как надо со мной поступить.
Ты ведь тянешь на дно, а меня еще рано топить.
Я еще пригожусь, не тебе, так ему или ей,
если выплыву где-нибудь, точно не в жизни твоей.
Для меня не останется места: по всей широте
будут новые люди на лодочках, эти и те,
бороздить океан, что зовешь ты пространством своим.
Поднимаю стакан я за тех, кто присытится им.
Для меня океан твой, любимый, когда я одна, —
капля влаги в стакане, что я осушила до дна.
В этом малом остатке нет жизни и гибели нет,
хоть на добрую треть из воды состоит белый свет.
Я воды не боюсь...
Так сказала когда-то Муму
перед тем, как исчезнуть, глухому дружку своему.