Палеофантастика и альтернативная история

давній правопис: скити —  скитія

http://chtyvo.org.ua/authors/Tolochko_Petro/Davnia_...

http://uk.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%96%D0%BB%D0%...

http://chtyvo.org.ua/authors/Bilyk/Dyki_bili_koni/

http://chtyvo.org.ua/authors/Bilyk/Mech_Areia/

http://chtyvo.org.ua/authors/Bilyk/

http://chtyvo.org.ua/authors/Chemerys/Smert_Ateia/

http://www.bizslovo.org/content/index.php/ru/biblio...

Альтернативна історія скфів http://journal.mandrivets.com/images/file/Logv14_5....

ссылки на первоисточники  http://www.archives.gov.ua/posylannya.php

http://www.archives.gov.ua/archworld.php

Давні мелодії: Іст. оповідання / Іл. (гравюри) Василя Лопати. – К.:Веселка, 1971. – 72 с. – Зміст: Мелодії Кам’яної Гори; Перша обсерваторія...

Н.Л. Забіла. Повість про Червоного Звіра. 1927. Перший крок. 1968.

Г.О. Бабенко. Люди з Червоної Скелі. 1929.

Г. Шкурупій. Двері в день. 1929

В. Владко. Аргонавти Всесвіту. 1935 (в эпизодах на Венере-палеофантастика; в рассказе охотника Бориса Гуро во время полёта)

І. Сенченко. Руді Вовки. 1936

Я. Маўр. Чалавек ідзе.

Papyrus: Васіль Гігевіч. Страчанае шчасце — этакий ремейк Борьбы за огонь Рони-старшего. Однако вышло именно что вторично и не особо увлекательно.

Napanyа: М. Чарняўскі. Страла Расамахі. Вогнепаклоннікі.

http://kamunikat.org/usie_knihi.html?pubid=21675&hc...

П. Драверт. Повесть о мамонте и ледниковом человеке.

http://www.e-reading.me/bookreader.php/20461/Dr...

В. Богораз-Тан:  Восемь племён — палеолитический роман,  Воскресшее племя ( с фант. эпилогом )

http://booktracker.org/viewtopic.php?t=14094

http://maxima-library.org/redkollegiya/designer...

http://www.litmir.net/br/?b=19422

http://argo-unf.at.ua/load/jokaji_mor/20_000_ro...

http://chytanka.com.ua/static/730.ukr.html

http://chytanka.com.ua/ebooks/index.php?action=...

зарубежка по ссылке от коллеги роня младший:  

Эдуард Шторх    Štorch    http://uloz.to/        

http://trussel.com/prehist/prehist5.htm

Навеянное ветрами скифии

Валентин Чемерис. Ольвія. Роман. Харків, 2008; Сини змієногої богині. Роман-есе. Київ, 2006

Скифия... Она возникает в нашем воображении из недолгих странствий отчаянных путешественников, сомнительных легенд античных историков и еще более сомнительных хроник чужеземных хронистов.

Запечатленная на скрижалях современности разве что изменчивой энциклопедией разрытых курганов, она так и остается для нас вечной и вещей терра инкогнита; несомненной «землей предков» наших, в течение веков обжитой все еще почему-то «этнически сомнительными» предками...

Возникая на границе непознанно жаждущих степей и жаждущей познания греко-понтийской цивилизации, скифы сотворяли свой особый мир, свою духовную ауру, свои боевые традиции и кочевые обычаи, которые продолжают поражать нас так же, как в свое время поражали греков, персов или готов. Именно с этим и столкнулась юная гречанка, которой выпало стать женой кочевника:

«Греческую девушку, которую родители отдавали замуж, везли в новую семью в красивой, украшенной цветами повозке. Но как только невеста переступала порог чужого дома, ее сжигали за дверью. Сжигали в знак того, что назад ей уже нет возврата, что его нет и не будет до старости. Отныне она переставала существовать для своих родителей, для родных, для всего мира. Потому что повозка сожжена за дверью, а пепел развеян ветром...»

Ясное дело, история странноватой любви вождя скифов-«людоловов» Тапура к юной, Ольвией нареченной гречанке из Ольвии, принадлежит к набору давно знакомых, до фольклорной банальности исчерпанных, а потому неопровержимо классических любовных сюжетов всех времен и народов. И вряд ли она представляла бы для нас, читателей исторического романа Валентина Чемериса «Ольвия», хоть какой-то интерес, если бы не удивительная способность этого писателя творить ткань своего произведения из глубинного познания характера древних племен и народов, из психологических мазков их духовного бытия и придирчивого анализа их кроваво-греховных деяний: «Когда скифский юноша, став воином, убивает первого в своей жизни врага, он обязательно пьет его кровь. Прокусив жилы в шее, он высасывает горячую, еще дымящуюся кровь, чтобы стать отважным и храбрым, чтобы военное счастье никогда его не предавало, чтобы вражеская кровь наделила его силой и отвагой».

С особым психологизмом выписаны разделы, посвященные приходу Дария к власти. Оказавшись одним из семи заговорщиков, которые убили правителя Персии Лжебардия, он сумел потом бескровно переиграть соучастников и занять желанный трон. Решающая речь, с которой Дарий выступал перед аристократами-заговорщиками, определяя будущую форму правления, – неограниченная монархия, «власть народа» по образцу греческой демократии, или же коллективное правление группы избранных, – захватывает своей философичностью, объединенной с тонким знанием человеческой натуры, жизненных взглядов персидской элиты и мстительной, независимо от происхождения своего, неуправляемой и мстительной толпы. Интерес к этим страницам продиктован еще и тем, что слишком уж разительно события тех давних лет проектируются на властные коллизии современной Украины.

Вместе с писателем мы углубляемся в коварные пространства выжженных причерноморских степей и познаем боевые и сугубо житейские премудрости разноплеменного скифского воинства, противостоящего не менее пестрому воинству Дария; мы романтически услаждаем собственную душу в пирах кочевников и сопровождаем души предков наших до мифического «мира мертвых». И во всех этих историко-литературных мирах и измерениях, во всех мечтах и жестоких реалиях бытия своих героев Валентин Чемерис предстает перед нами в образе опытного, знающего, умудренного жизнью вещуна того «скифского мировоззрения», которое рискованно накладывается на такое же своеобразное и загадочное миротворение эллинской эпохи. Поэтому правильно поступило издательство «Фолио», что, несмотря на всевозможные финансово-издательские и торговые сложности, в третий раз переиздало этот, к школьным программам приобщенный, исторический роман, представляя его вместе с произведениями «Смерть Атея», «Крепость на Бористене» и «Генералы империи».

Роман-эссе Чемериса «Сини змієногої богині» принадлежит к другому, по сравнению с «Ольвией», стилистическому ряду, другому пространственно-временному шару. Тем не менее, читать его лучше всего сразу после «Ольвии», пребывая под ее характеристическим влиянием и чувствительной харизмой.

Авантюрно интригуя своего читателя магической пекторалью Бориса Мозолевского, автор постепенно превращает неспешное повествование в путешествие в глубь веков, каждый раздел которого – своеобразный информационный взрыв, благодаря которому, между курганно-философскими поэзиями легендарного археолога Мозолевского и географическо-загадочными экскурсами Геродота; между провиднически просветленными «Киммерийскими сумерками» Максимилиана Волошина и амбициозными затемнениями истории апологетами хрестоматийного шовинизма, хрустально выкристаллизовываются животворные звенья сотен и сотен поколений предков наших, соединение которых как раз и формирует общественное представление о том, откуда же все-таки «есть пошла» благословенная богами Русь-Украина.

И странная вещь: во всех этих летописных и этно-временных странствиях Валентин Чемерис умудряется оставаться не только глубоко правдивым, но и столь же глубоко... убедительным. А это уже, согласитесь, проявление не только писательского таланта, но и таланта исследователя, таланта – что в эссеистической литературе нашей случается не так уж и часто – полемиста. Следует ли удивляться, что где-то посреди этого насыщенного полемическими фактами, доказательствами и гипотезами эссе мы впадаем в тот самый познавательно-патриотичный транс, в котором находился в свое время главный герой романа Борис Мозолевский:

Життя і смерті

спивши щедрий келих,

Усі літа спаливши на вогні,

Я, скіфський цар,

лежу в Дніпровських

Геррах,

І стугонять століття по мені.

Колись цю річку

звали Борисфеном,

А Скіфією – всі оці краї.

Як пахли по степах

тоді нестерпно

Кочівками осінні кураї!..

«Сини змієногої богині» – не то произведение, анализируя которое хочется прибегать к каким-то мелким литературоведческо-критическим замечаниям, но к одному из них прибегнуть все-таки придется. Каждый, кто когда-либо брался за исторический роман, а тем более – эссе, знает, что перегруженность историческими фактами представляет для писателя не меньшую угрозу, чем катастрофическая их нехватка. Так вот, создается впечатление, что в отдельных разделах автор буквально утопает в бесчисленности обнаруженных им фактов.

Стараясь подробно воссоздать каждую, от «времен Бусовых» до наших дней, цивилизационную эпоху, да еще и впадая в полемический азарт, автор почему-то не замечает, что местами его роман превращается в цитатами и ссылками перегруженный научно-популярный трактат.

Но, несмотря на информационную перегруженность, последнюю страницу произведения все же перелистываешь с осознанием того, что, по воле писателя, тобой еще раз пройден правдиво праведный путь исторического познания: и корней своего народа, и собственного гнездовья. Словом, мудрая книга, мудрая!..

Богдан Сушинский.

http://izvestiya.odessa.ua/ru/2009/01/29/naveyannoe...