По словам Анджея Майхшака/Andrzej Majchrzak, хорошо знавшего Кшиштофа Боруня (на его статье, опубликованной в наследнице «Фантастыки» -- журнале «Новая Фантастыка/Nowa Fantastyka» в 2000 году, в значительной мере опирается эта часть моих заметок), трилогия писалась следующим образом (о чем Майхшаку рассказывал сам Борунь): первый роман он и Трепка писали вместе. Затем Борунь переехал в Варшаву, а Трепка -- в небольшой город Висла/Wisła, что в Цешинском районе Шлëнского воеводства. Встречаясь, они разрабатывали подробный план дальнейшей работы, и затем каждый из них писал свою часть. Так, например, роман «Космические братья» состоит из двух частей. Первую, которая называется «Империя ума/Imperium mądrości», писал К. Борунь, а вторую – «Живой кремний/Żywy krzem» -- А. Трепка.
Внимательный читатель «Проксимы» заметит, что описание геологической структуры одной из планет этой системы, повторяет, в сущности, то, о чем говорит одна из гипотез, касающихся геологического строения Земли. И это, разумеется, не случайно. Борунь любил науку и активно участвовал в научной жизни страны. Он с 1950 года был членом Польского астрономического общества. Был сооснователем Польского астронавтического общества (1954). Ниже, на фотоснимке запечатлен первый состав правления этого общества.
Среди членов правления помимо Боруня (он крайний справа) легко узнать известного физика и популяризатора астрономии Ольгерда Волчека/Olgerd Wołczek (1922 – 1982, третий, считая слева), физико-химика Юзефа Хурвица/Józef Hurwic (род. 1911)(четвертый слева), астронома Яна Гадомского/Jan Gadomski (1889 – 1966)(пятый слева). Ну а одного из маячащих за их спинами только слепой не опознает.
Борунь был также сооснователем Польского кибернетического общества (1962), интересовался другими отраслями науки -- как естественными и техническими, так и гуманитарными. В свое время большим успехом пользовались его научно-популярные книги «Луна покорена/Księźyc zdobyty» (1956) и «Тайны искусственных животных/Tajemnice sztucznych zwierząt» (1961).
Он участвовал в создании книги «Кто, когда, почему в космосе/Kto, kiedy, dlaczego w kosmosie» (1967) и написал ряд статей для «Малого кибернетического словаря/Mały słownik cybernetyczny» (1973). Опубликовал несколько сотен статей из области социологии, психологии, астрономии и астронавтики. В 1982 – 1984 годах был внештатным главным редактором двумесячника «Астронавтика/Astronautyka» и ежеквартальника «Успехи астронавтики/Postępy astronautyki».
Именно астрономией и астронавтикой да еще кибернетикой он интересовался больше всего остального. Что касается кибернетики, искал возможности ее применения при изучении общественных систем. Подчеркивал, что с точки зрения кибернетики демократические системы оцениваются выше, чем тоталитарные. Мотив поиска оптимальной и стабильной общественной системы повторяется во многих произведениях Боруня.
В рассказе «Третья возможность/Trzecia możliwość» (1962), вошедшем во второй авторский сборник рассказов «Токката/Toccata» (1980), он описал общественную систему, в которой отдельные ее члены представляют собой нечто вроде клеток в биологическом организме. Разумом обладает общество как единый организм.
Точку над «i» он поставил в рассказе «Токката/Toccata» (1967), давшем сборнику название, описав, как на Земле функции супермозга взяли на себя автоматы. Он считал, что общество, понимаемое как сложная кибернетическая система, непрерывно меняется, а эти перемены ведут также к изменению моральных норм.
Борунь интересовался также цикличностью физических явлений и их влиянием на цикличность общественных явлений. Вслед за Чижевским искал корреляции между регулярным (в среднем каждые 12 лет) повышением солнечной активности и ростом социальных напряжений, а также кризисных явлений в экономике. Собирался даже написать книгу на эту тему, дав ей рабочее название «От астрономии до хронобиологии». Даже подписал договор с издательством «Iskry», но из-за августовских событий 1980 года изменил планы. Книгу эту он так и не написал, хотя материал для нее продолжал собирать.
Вообще-то не было такой отрасли науки, к которой он был бы совершенно равнодушен. Его привлекало все новое. Например, он интересовался теорией струн и концепцией Хокинга о множественности миров, соединенных туннелями, теорией детерминистского хаоса и геометрией фракталов. В разговоре с Майхшаком высказал удивление тому, что старая добрая научная фантастика уступает позиции фэнтези. В третьем своем сборнике рассказов «Человек из мглы/Człowiek z mgły» (1986) разместил свои размышления о научной фантастике и ее общественных функциях. Это короткие тексты (их четыре), написанные в форме диалога и предназначавшиеся первоначально для Польского радио, в одной из программ которого шел спор о фантастике.
Борунь в разговорах не уставал повторять, что наука не открывает абсолютных истин, не познает действительность во всей ее сложности, а лишь моделирует ее. Научные фантасты тоже должны создавать модели действительности, опираясь на современные научные знания, но при этом намного опережая ученых.
Борунь также занимался изучением того, чем большинство ученых пренебрегает – парапсихологии. Экспериментировал, в том числе ставил некоторые эксперименты на самом себе, анализируя так называемые «вещие сны». Встречался с несколькими ясновидящими (в том числе со знаменитым Климушкой). Написал на эту тему несколько книг. Первая из них носит название «Тайны парапсихологии/Tajemnice parapsychologii» и написана в соавторстве с гео- и биофизиком, а также известным специалистом в области радиоэлектроники профессором Стефаном Манчарским/Stefan Manczarski (1899 – 1979). Она вышла двумя изданиями – в 1973 и 1982 годах (второе издание расширено главой о так называемой «жизни после смерти»). Основной вывод авторов заключается в том, что парапсихология объективно существует и ее надо изучать и рационально объяснять.
Вторая книга «Оссовецкий – загадки ясновидения/Ossowiecki – zagadki jasnowidzenia» (1990) была написана им в соавторстве с дочерью Катажиной/Katarzyna Boruń-Jagodzińska. Это биография известного и даже знаменитого в междувоенный период польского ясновидящего Стефана Оссовецкого/Stefan Ossowiecki (1877 – 1944). Авторы описали жизненный путь Оссовецкого и задокументированные эксперименты, проведенные с его участием. При этом они старались отделить правду от легенды, показывая, что многие приписывавшиеся Оссовецкому деяния – не более чем чья-то выдумка. Во второй части этой книги Борунь описал наиболее интересные из своих экспериментов над людьми, проявлявшими парапсихологические способности.
В 1950-х годах парапсихология была запретной темой, и Борунь в ранних своих рассказах контрабандой протаскивал ее идеи. Весьма характерна в этом отношении новелла «Фабрика счастья/Fabryka szczęścia» (1958), опубликованная в первом авторском сборнике «Антимир и другие фантастически-научные рассказы/Antyśwat i inne opowiadania fantastyczno-naukowe» (1960). Титульная «фабрика счастья» -- это вообще-то матримониальное бюро, брачное агентство, в котором подбирают супружеские пары, исходя из взаимного соответствия излучаемых мозгами кандидатов биоволн. Таким образом популяризировалась гипотеза профессора Манчарского, согласно которой мозг является как излучателем, так и приемником электромагнитного волнового излучения. В новелле «фабриканты» вознамерились воссоединить распавшуюся супружескую пару. Это предприятие может им удаться лишь при условии полного изменения личностей экс-супругов. Весь их жизненный путь и опыт должен быть стерт и заменен другим. Но, может быть, после такой процедуры в памяти что-то останется?
И будут ли счастливы люди в этих своих новых ипостасях? И можно ли столь кардинально изменять личности? А что, собственно, представляет собой личность? Умирает ли она вместе с человеком? А может, удастся отделить ее от тела? И не станет ли извлеченный из черепа мозг, при условии соответствующего обеспечения его жизнедеятельности, новой формой существования человека? Может, избавившись от заботы о прочем теле, он достигнет новых высот в использовании своих творческих возможностей? Может, он сумеет лучше решать сложные научные проблемы?
Борунь в 1960-х годах написал повесть «Грань бессмертия/Próg nieśmiertelności», в которой попытался ответить на эти вопросы (была опубликована лишь в 1975 году). Он придумал нейродин – кремнийорганическую субстанцию, способную соединяться с человеческим мозгом, не препятствуя функционированию нервных клеток. Нейродин участвует в мыслительном процессе и осуществляет запись личности. Герой повести – писатель, тело которого мертво, а он, тем не менее, сочинят все новые и новые книги. И книги эти становятся лучше и лучше. Но кто автор этих книг? Борунь затронул много аспектов поставленной проблемы и указал на много возможных последствий эксперимента. Не пленили ли ученые душу, препятствуя ее полету к месту назначения – об этом дискутируют католические священники. И, возвращаясь на Землю – может ли считаться жена писателя его вдовой? И как быть с наследством?
Подобная проблема поднимается в рассказе «Cogito, ergo sum/Cogito, ergo sum», написанном в 1950-х годах, но опубликованном где-то тремя десятками лет позже в авторском сборнике рассказов «Токката/Toccata» (1980). Рассказ предназначался первоначально для постановки радиоспектакля, отсюда специфический стиль его написания – диалог, обозначение акустических эффектов. Герой рассказа – замороженный мозг ученого, единственная часть тела, не получившая повреждений в результате катастрофы, разразившейся в ходе эксперимента, который должен был дать ответ на вопрос: можно ли воспрепятствовать развязыванию атомной войны. Ученый знал, а его все еще живущий мозг знает ответ. Но поделится ли он этим своим знанием с пышущими здоровьем людьми?
Стоит приглядеться к еще одному рассказу из тома «Токката» -- «Фантом/Fantom», написанному также где-то в далеких 1950-х (или начале 1960-х). Его герой – генерал в отставке, выдающийся военный специалист, который после всеобщего разоружения не может найти себе места в новой жизни. В конце концов он становится главой фирмы, изготавливающей иллюзоры/złudniki – приспособления, материализующие мечты и желания. Благодаря иллюзорам, генерал может заново переживать свои военные приключения. Однако он так втягивается в эти приключения, что и сам уже не знает, что вокруг него реально, а что всего лишь фантом, продукт его воображения. Перечитывая нынче этот рассказ, трудно отделаться от мысли, что Борунь уже тогда знал о виртуальной реальности и компьютерных играх, несущих в себе подобные угрозы.
Будущее, считал Борунь, отнюдь не сулит людям рая, построенного на Земле. Примером может служить рассказ «Кошмар/Koszmar» (1958) из первого авторского сборника рассказов «Антимир/Antyświat» (1960).
Его герой увидел во сне будущее. В XXI веке человечество, отравленное сильной радиоактивностью, результатом многих взрывов атомных и водородных бомб, мутировало. Люди сходят с ума, здоровых среди них все меньше, близится глобальная катастрофа. Может, лучше не знать того, что принесет будущее? Может быть, тяжесть такого знания не под силу тащить отдельному человеку? Да и кто поверит его россказням? Проснувшись, герой рассказа избегает других людей, бежит от них: ему кажется, что они все – те самые сумасшедшие.
Герой рассказа «Человек из мглы/Człowiek z mgly» (1979), журналист Норберт, становится виновником дорожного происшествия – под колеса его автомобиля попадает некий старичок. Норберт везет беднягу в госпиталь, а тот рассказывает ему всякие истории – и все они о том, что случится в будущем. Почти весь текст складывается из реплик этих двух героев. Машина подъезжает к госпиталю, старичок бесследно исчезает, а врачебная помощь требуется уже не ему, а журналисту Норберту.
В общем, научную фантастику Кшиштофа Боруня можно воспринимать, как шокирующий прогноз, предостережение перед последствиями наших плохо продуманных начинаний, грозящими катастрофическим разрушением природной среды и прочими бедствиями, способными ввергнуть род человеческий в бездну. И, как таковая, она, вероятно, никогда не утратит актуальности…
(Продолжение следует)
цитировать
свернуть ветку
