Удача.
Киношники обожают снимать фильмы про себя — равно как и у писателей самолюбование одна из стандартных тем — но редко получается в этой теме откопать что-то стоящее.
Когда производственный роман обретает дополнительные черты — здорово. Вот помню отличный фильм «Своя чужая жизнь»: там сработали на перекличке времен, когда перемежали повествование из неокапиталистической России (где вполне снимают фильмы, некоторые жаждут услышать «хруст французской булки», ужасаться кровавому ЧК) и постреволюционного Петрограда (где ЧК вполне работает, но эта работа ведь показана на фоне бандитского Петербурга...).
«Уходящая натура» — задорный производственный роман про киноиндустрию конца семидесятых годов.
Да-да-да, съемка фильма про передовой колхоз и героического председателя. Строго по заказу ответственного партийного товарища, который тиражами уже с Чеховым сравнялся. И режиссера в партию принимать будут...
А режиссер человек слабый, хоть в кино и понимающий. Талантливый рохля.
Казалось бы — фильм про страдания тонкой артистической натуры? А вот и фиг. Вдруг выясняется, что второй план есть. Все помощники, осветители, исполнители главных ролей и даже любовницы — они великолепно вписаны в систему. Исполнитель роли главного героя заранее согласен на всё. Оптом согласен. Режиссер-бунтарь, коллега главного героя, тот один, казалось бы, никуда не вписывается, но это лишь поначалу.
Фильм про передовой колхоз и прогрессивную советскую деревню получается именно таким не потому, что партократы железным каблуком наступают на мошонку режиссера. Нет. Это уровень индустрии кино и уровень общества, в котором оно снимается.
Застой цветет и пахнет — простым глазом видно, что львиная доля возрастных актеров просто вспоминает интонации эпохи.
Маразма хватает во всех проявлениях, и над этим маразмом смеются с первых минут картины.
Я хохотал.
Но удивительное дело — когда смотришь, уже не видишь той злой издевки, что была в «Сукиных детях». Киношники хорошо поняли, чего они стоили тогда (с мечтами снимать покруче чем там, иди хотя бы так же как там), чего стоят сейчас, и видят, что общество тоже это понимает.
Перекличка времен здесь своя получается: когда режиссер бежит в Москву за хорошей пленкой «кодак», выясняется, что весь «кодак» забрал себе Кончаловский, снимать фильм про нефть...
Как тогда гнали производственную «пургу», так сейчас гонят бесконечные детективные сериалы, а фантасты отрываются на попаданцах...
Так что можно смеяться не просто над тогдашними своими противниками — цензорами — но и над тогдашними версиями «себя».
Если этот верный тон научатся использовать чаще (это великолепно умеют делать французы — «Повторный брак» лучшая комедия о революции), российскому кино это пойдет на пользу.
Имхо, разумеется.
цитировать