цитата
— Майкл Дуглас, игравший другого бизнесмена с Уолл-стрит, Гордона Гекко, сказал, что мужчинам нравится играть подонков. Вы что думаете по этому поводу?— Я не очень люблю играть злодеев. Но я давно хотел поработать вместе с Тарантино и согласился сыграть жестокого рабовладельца Келвина Кэнди в его фильме «Джанго освобожденный». А после этого я начал сниматься в «Волке с Уолл-стрит» — потому что ждал возможности сделать этот фильм несколько лет и много думал над этой историей. Хотя, если честно, три фильма подряд — а до «Джанго» же еще и «Великий Гэтсби» был — несколько опустошают. Тем более когда приходится играть плохих парней.
— Это ваш пятый фильм со Скорсезе, но ходят слухи, что самый трудный. Почему?
— Дело в том, что проекты фильмов с потенциальным рейтингом R финансировать гораздо труднее. А в «Волке» и секс есть, и наркотики, и насилие, и ругань… При этом снимать малобюджетный фильм про роскошную жизнь воротил с Уолл-стрит было бы странно. К счастью, мы нашли продюсеров, которые дали 100 миллионов долларов и сказали: делайте как хотите и ни о чем не думайте. Марти, конечно, очень от этого завелся. Я не знаю другого такого режиссера, который так смог бы вывести на экран черный садистский юмор, заложенный в сценарии.
— А вы же изначально придумали по этому сюжету кино снимать?
— Ну вроде того. Я семь лет назад прочел книгу Джордана Белфорта (его роль Ди Каприо сыграл в фильме. — Прим. ред.) — и у меня сразу возникла идея фильма. Я поразился и тому, сколько он успел натворить, и тому, насколько честно и подробно он об этом рассказал. Порой мне даже становилось стыдно за него. В 90-х он основал брокерскую контору, которая работала как котельная для торговли дешевыми акциями (бизнес-термин, обозначающий комнату, в которой дилеры сидят на телефоне. — Прим. ред.). Было очевидно, что инвесторы никогда не вернут своих денег, они потеряли в общей сложности около 200 миллионов долларов. Белфорт был осужден в 1998 году за мошенничество с ценными бумагами и отмывание денег — но он пошел на сотрудничество с ФБР и в итоге отсидел 22 месяца, обязавшись выплатить 110 миллионов. И как он заработал эти деньги? Рассказав о себе! Две его книги перевели на полторы дюжины языков и опубликовали в 40 странах.
— Насколько вам сложно было в его шкуру вжиться? Он же очень харизматичный человек.
— Если честно, то я никак не мог понять, как Джордану удавалось надувать людей, выставлять их на такие деньги. Мне очень понравился сценарий Теренса Уинтера (создатель сериала «Подпольная империя». — Прим. ред.), в частности — монологи моего героя, но они ожили, только когда на меня навели камеру. Я почувствовал себя рок-звездой, как Боно; представил, что зрители аплодируют мне и кричат: «Браво!» Черт, этот парень же попался как раз в тот момент, когда почувствовал себя богом: все смотрели на него снизу вверх.
— При этом фильм довольно смешной получился.
— Ну это, по сути, черная комедия. Там была смешная история. Мы во время съемок разговорились со Скорсезе про «Славных парней» — это, ко всему прочему, один из моих самых любимых фильмов всех времен. И он сказал, что задумывал его как комедию. Я говорю: «Да ладно?!» А он ответил: «Да, эти «славные парни» меня всю жизнь окружали, и со стороны они казались очень забавными».
— Ваш герой и его приспешники — тоже своего рода «славные парни»?
-Наверное. Но у меня в голове скорее был образ Калигулы — римского императора, прославившегося своим безудержным распутством. «Волк» — это такой современный Калигула.
— Мне показалось, что «Волк» снят в духе классических фильмов Скорсезе. Вы как считаете?
-Ну не буду же я вам рассказывать, как смотреть наш фильм. Я лично, даже когда случайно натыкаюсь на любой фильм Марти, досматриваю его до конца, потому что от экрана оторваться невозможно, даже если смотрел это кино уже двадцать раз (а я все фильмы Скорсезе смотрел по двадцать раз). У него есть удивительная способность улавливать суть и дух нашей культуры — и показывать даже самых ужасных персонажей с каким-то уважением, что ли. «Волк» в этом смысле не исключение.
— Как и ваш герой, вы существуете в мире денег. Вы о них что-то новое для себя в процессе съемок узнали? Вы вообще никогда не чувствовали себя, как Джордан?
— Вы хотите узнать, как я изгоняю из себя волка? (Смеется.) Ну смотрите. Все-таки мир, в котором существует мой персонаж, — очень специфичный. Он одновременно подчинен куче разных правил — и в то же время абсолютно неконтролируем. Джордан Белфорт — очень жадный человек. Он использовал каждую лазейку, чтобы нажиться. Причем не только в смысле денег — ему хотелось вообще всех удовольствий, до которых он мог дотянуться. Мне, кстати, самому интересно, как на это все зрители отреагируют. Вполне допускаю, что многие позавидуют моему герою и даже захотят стать таким, как он. Я не удивлюсь, во всяком случае. Я разговаривал с разными брокерами, и большинство из них признались мне, что хотят быть похожими на Джордана. Я им говорил: «Ну погодите, а если вы подсядете на наркотики, станете сексоголиком, угодите в тюрьму?» Но они, похоже, были готовы на все ради денег. Если возвращаться ко мне — я все-таки не из таких.
— Вы же во время съемок общались и консультировались с самим Белфортом. Как он вам? Он изменился?
— Знаете, в людях изначально заложено желание осуждать человека за его прошлые грехи. Но это же странно. Я не пытаюсь снять с Джордана ответственность, но, во всяком случае, когда мы общались, я увидел человека, который извлек какие-то уроки из произошедшего и пытается исправиться.
— На ваш взгляд, в «Волке с Уолл-стрит» действительно пойман дух времени?
— Это можно будет понять только впоследствии. Вообще, мне кажется, даже его заголовок может многих оттолкнуть — все-таки изрядное количество людей с отвращением относятся к миру финансов как таковому. Но для меня этот фильм не про Уолл-стрит или, во всяком случае, не только про Уолл-стрит. Он про то, в каком искореженном состоянии сейчас пребывает так называемая американская мечта. О том, как она превращается в источник коррупции — потому что человек хочет воплотить эту самую мечту абсолютно любой ценой. И, по-моему, это настоящий ад. Собственно, о том и фильм. О преисподней, а не о том, как устроена жизнь на Уолл-стрит.
Интервью: Галина Галкина