Вообще говоря, сами термины женское-мужское вызывают у меня жуткую неприязнь своей нелепостью в отношении к литературе (и письма в личку, поддерживающие то, чего я не говорила и думать не думала!); а с самого начала всего-то хотела исследовать такой феномен, как отсутствие ярких женских образов в Хобо и попутно уточнить кое-что в женской-так-сказать-прозе.
Ну и далеко же я заехала, поддавшись такому, казалось бы, невинному желанию, эхе-хе. Но как-то разруливать это нужно, да? Иначе, как говорил один мой знакомый армянский миллионер, «люди могут неправильно понять».
Так что заменю-ка я, пожалуй, двусмысленный дуализм эМ и Жо на квадриум архетипических брахман/кшатрий/вайшья/шудра. Не то чтобы мне так уж нравился индуизм, но не могу не признать, что методологические его инструменты впечатляют, а деффиниции и проще и практичней чем все остальные, — ну то есть мне так кажется — проще и практичней даже чем алхимическое соответствие варнам воздух/огонь/вода/земля.
Это будет излишне интеллектуально, признаю, но что делать, делать-то что?
Как иначе снять контраст Хобо со всей отечественной фантастикой, ума не приложу. Потому что сказать, как думаю — «Хобо — идеально мужской текст, единственный в фэндоме» было бы и обидно для остальных и нечестно, — я не могу знать всего, вдруг где-то притаился еще такой же, а вдруг и не один.
***
Еще раз, если кто не читал предыдущие пост и тем более комментарии к нему:
Четыре борхесовских сюжета (о штурме и обороне укреплённого города, о долгом возвращении, о поиске, о самоубийстве (самоотречении) бога)
вплетены в сюжет все; сам автор, в смысле Жарковский, подтвердил, что так оно и было задумано (в этом месте ремарка: задумать как литературный прием любой может любое, хоть овсом на холсте пиши Мону Лизу; опознает ли публика в полотне шедевр или нет, — уже совсем другое дело). Это мы зафиксируем, как смыслообразующий момент и запомним.
Далее, в качестве еще одной исследовательской схемы, возьму те самые варны; следуя этой модели, мы можем открыть перспективы еще богаче, чем они открываются из ракурса женское/мужское в тексте, что удручающе много народу истолковывает как взаимоощупывание мужского и женского (а кто-то непременно сведет, банально до боли, к противостоянию мужчин и женщин, что ж за несчастье-то *воет*)
***
Итак, в списке действующих лиц Хобо наблюдаются шудры (сделанные из земли, одно лишь алчущее тело) — обсли; вайшьи (сделанные из земли и воды, тело и эмоции) — императорская обслуга; брахман — Судья и бесконечное количество кшатриев (огонь, то есть воля и страсть, подавляющие и тело и эмоции; в лучших из них, а лучшие почти все, обладают и качеством воздуха, идеей, которая ведет за собой, как воздушный шар, к которому подвешено и тело, и эмоции и страсть) — все остальные.
И вот тут-то можно порезвиться на тему мужского и женского в тексте.
Впрочем, сначала серьезно:
В прозе ЖСВ напрочь отсутствует малейший намек на ксенофобию; эрго, нет этого паскудства противостояния гендеров, как нет никакой немотивированного соперничества по признаку отличия в любой другой ситуации. Практически тот идеальный случай, про который говорится в известном анекдоте что, де, не быть расистом не значит признавать негров такими же людьми, а значит не понимать самой постанковки вопроса.
Случай настолько редкий и такой кристальной чистоты, что его надо проговаривать и проговаривать вслух; я уже говорила, что Хобо написан из будущего? теперь добавлю, что из будущего неблизкого, гендерная ксенофобия, хотя бы на уровне минимальных штампов, будет последним рубежом общего бессознательного...когда-нибудь.
К слову сказать, пресловутую асексуальность в книгах Стругацких кто-то себе выдумал за невозможностью воспринять отсутствие такого же гендерного дистанцирования, совершенно уверена я.
К слову сказать, это не отменяет того, что Хобо является идеально мужским текстом.
***
В предыдущем посте я говорила, что раздвижение границ, прорыв, созидание симптоматичны для мужского сознания и, эрго, для мужского текста. Теперь уточню о созидании — знания и умения как специфическая функция левого полушария, специфически мужской вектор сознания. В Хобо происходит весьма необычное изменение схемы — и весьма актуальное к тому же — знаниями и умениями обладают кшатрии (без различия пола); вайшьи, к которым традиционно относятся и ремесленники и, скажем так, лавочники, теряет свою верхнюю надстройку людей работающих руками — они переходят в кшатриев — и остается в этой варне исключительно обслуживающий сектор.
Вот обратите внимание, это очень важный, очень яркий месседж Хобо. На фоне бесконечных менеджеров нашей реальности, чудовищно расширившейся области сервиса и исчезающей традиции что-то знать и уметь весьма и весьма знаково переводить в воины, кшатрии всех, кто этой способностью обладает. Такой себе подтекст «работать всерьез — благородно» (помните в Понедельнике — «если бы я не был программистом, обязательно стал бы водителем грузовика»? очень вдохновительно, на самом деле).
Представить не могу, является ли название последней повести ЖСВ — «Очень мужская работа» — намерянной рифмой к этому месседжу или нет, но внушает.
По-прежнему без ксенофобии, но некоторое авторское неодобрение присутствует по отношению к глинистым вайшья, особенно, когда дело касается шпионов императора (Мусохранов и Джэйвз) и близкого окружения сенатора Романова.
Марсианская группа захвата, болтающаяся где-то между наемными слугами и воинами, тоже выглядит не слишком хорошо, но у нее и предводитель — уже целый ракшас, демоническое местами существо.
***
Я, кстати, веселилась, как дитя, когда в чьих-то дневниках прочла о мизогинии ЖСВ. С одной стороны, к женщинам вайшья, сделанным из земли и воды (в некоторых источниках прямо говорится — из слизи, переваривающей все вокруг, другие деликатно говорят о теле, одержимом неуравновешенными эмоциями) я сама испытываю вполне себе женоненавистнические чувства. С другой, — ну, о неспособности людей неподготовленных воспринять отсутствие гендерного разделения в обычном, не-эротическом, контексте я говорила уже выше; из будущего.
***
Ну и теперь уже то, с чего я все и начала.
Вот обратите внимание, и среди обслуги-вайшья и среди воинов-кшатриев в Хобо присутствуют как мужчины так и женщины; на равных правах и с равными функциями. Шудры, то есть обсли, как големы, лишенные собственной жизни, вообще не идентифицируются гендерно, разве что внешне. Без симметричного женского персонажа у нас остается только брахманическая варна — Судья, сначала Прохоров, потом Байно, плюс Хайк плюс Призраки, то есть все, вышедшие за рамки обычных человеческих возможностей.
Симметричным ответом к брахману была бы апсара, не в качестве небесной танцовщицы, а в более широком своем диапазоне.
Это, пожалуй, меня несколько смутило с самого начала. Не то чтобы я прямо кушать не могу, так мне нужен высокий женский образ в любой книге, но в Хобо во всем наблюдается дивная симметричность; фрактальная симметрия, я бы сказала — в любом малом повторяется большее, в любом микрокосме — макро. И тут такая незадача — брахманы есть, а апсары нет.
Я бы, конечно, могла сказать по размышлении, что Судья пришел из другого мира, и в капле воды этого он не отражается, а потому и не обязан иметь симметричную реплику. Могла бы сказать, что в аду апсар не положено. Ну мало ли что можно придумать, долго ли умеючи.
В этом месте, однако, я вспомнила, что у Ляха вон одни апсары, начиная с Ленки Колхии. У него вообще нормальных женщин нет, все как одна — седьмое чудо света и небесная танцовщица. В крайнем случае — ракшас. Очень подкупательно для нашего дамского полу. Так что мало ли.
И вообще, скажу вам я, в Хобо нет ни одной апсары, зато в Сказке их как минимум четыре. И да, такая вот слоистость мира, из которой в Хобо затронут пока только нижний слой, такой мир не в самый свой счастливый момент.
цитировать
свернуть ветку
