Если первый сезон «Революции», не смотря на феерические ляпы, интересен смешением уровней техники, то «Настоящая кровь» один из тех сериалов, где пытаются «работать» с магией.
Не хочу сказать, что я понимаю в магии, но какое-то представление о том, каким должен быть этот вид деятельности, складывается у всех любителей фантастики.
Так вот, «Настоящая кровь» — максимально приближена к вакхическому (исступленно-веселому), хтоническому (древне-подземному), иррациональному пониманию сверхъестественного. Магия тут груба, максимально связана с «низом», с физиологией, однако же эффективна. Она работает. Что-то среднее между химическими реакциями и безусловными рефлексами, в которых компоненты и действия могут быть самыми неожиданными. Но если бы сериал был таким полностью — от первой до последней реплики, то смотреть бесконечную оргию, в которой участвуют вампиры-фейри-вервольфы-фиг-еще-знает-кто-вылезет — было бы неинтересно. Магия работает как бы двигателем у автомобиля, однако же сам автомобиль — весьма прагматичный. Я бы даже сказал «американский» в своей практичности. То есть магии позволено влиять на общество, и получившиеся конструкции весьма и весьма забавны.
Во-первых, улица находит свое применение всем колдовским штучкам, во-вторых, государство показано если не определяющей ситуацию силой, то уж точно серьезным игроком.
Наконец, каждому заклинанию — свой двигатель внутреннего сгорания. В том смысле, что на волшебство реагирует и техника. Может и не так здорово, как должна была бы реагировать, но «технический прогресс в анти-вампирской машинерии» налицо.
Сериал будто калейдоскоп, каждый раз дает новые узоры:
— стали вампиры пить кровезаменитель, вышли из подполья, как сразу выяснилось, что их кровь — наркотик, обладающий нехилым регенеративным эффектом (+ афродизиак, временами склоняющий к гомоэротическим действиям). Вампиров стали держать в подвалах вместо кустов конопли, и наиболее могущественные вампиры стали распространять кровь, как наркотик, организовали сбытовую сеть;
— гражданку обратили в вампира до того, как она потеряла девственность — и теперь каждый раз для неё, как первый;
— фейри скинула своих четырех дочек их человеческому отцу — те стали стали расти не по дням, а по часам. Будучи телепатами, легко проникали в мозги людей, но за пару дней великого ума не нажили, и как только стали похожи на совершеннолетних («мы взрослые, можно бухать!») — влетели в жуткие неприятности;
— вообще, хорошо показано, что сверхъестественные существа очень быстро обретая могущество, потом чрезвычайно медленно даже не умнеют, а учатся сопротивляться своим страстям. Страсти там вообще имеют хаотический вектор, я удивлен, что до сих пор не было показано дендрофилии или вегетофилилии;
— малоуязвимая вакханка погибает лишь когда думает, что все-таки вступила в контакт с Дионисом — оборотень, прикидываясь белым быком (воплощением бога), протыкает ей сердце;
— древний вампир, чтобы изменить политическую линию поведения сородичей, пришел в телестудию, вырвал хребет ведущему и произнес энергичную речь о неравенстве;
— чтобы добиться благосклонности вампирской богини Лилит — персонажу приходится грохнуть всех своих конкурентов, тоже искренне верующих в Лилит;
— для борьбы с вампирами был организован специальный концлагерь, и там, понятное дело, завелся свой доктор Менгеле.
Это лишь часть примеров и наблюдений. Я не буду проводить длинных аналогий с «Золотой ветвью» Фрезера, тут хватит примера из сериала Рим — матушка Октавиана, обеспокоенная его медленным взрослением, предложила тому для обретения эрекции съесть тестикулы барана или козла.
И общий вывод. Да, актеры несколько постарели, главная героиня уже не столь юна, как в первом сезоне. Это создает препятствия. Однако же пока создатели сериала смогут удерживать это темно-дионисийское начало (да, Ницше, именно он) в сериале, пока пряные страсти будут выплескиваться на экран, у сериала найдутся поклонники. У апполонического начала в магии поклонников не меньше (см. Гарри Поттер), но из существующих сериалов «магию для взрослых» пока лучше всех реализует именно «Настоящая кровь».
цитировать
свернуть ветку
