«Они всё ещё летают... Там внизу, со мной... Летают...» (с) Оно.

Доброго времени суток!

Вашему вниманию предлагается мой скромный перевод послесловия романа «Оно», специально написанного Стивеном Кингом для переиздания книги в честь ее 25-летия («It: 25-th Anniversary Special Edition», 2011).

Хотя я никогда не искал работы Американского Страшилы, к 1982-му году я понял, что уже получил ее, хочу я того или нет. Некоторые ключевые вопросы начали постоянно всплывать в каждом новом интервью. Журналисты всё чаще спрашивали меня, где я беру идеи для своих произведений, с едва заметной невольной гримасой на своих лицах, предполагающей, что в реальности они хотели бы узнать, сколь много тараканов вмещает моя голова на самом деле. Или, «а каким было ваше детство?», что скорее следовало понимать как «какого дьявола с тобой случилось тогда?», «что привело тебя на темную сторону?».

Ответ на эти вопросы, конечно же, был «ничто». Я жил в мире воображения, где было больше солнечного света, чем теней. Однако я был достаточно честен с собой, чтобы признать, что тени привлекают меня гораздо больше. Я начал размышлять над тем, чтобы написать по-настоящему объемную книгу, в жанре хоррор естественно, с главным героем похожим на меня. Я думал, что это станет неким экзаменом для меня, в ходе которого я смогу ответить на те вопросы, что мне так часто задавали, сдать что-то вроде «Школьного Оценочного Теста» по курсу ужасов, где, к своему удовольствию, я мог бы дать все ответы, раз и навсегда. Эта идея стала основой «Оно», период вынашивания которого составил стандартные девять месяцев.

Центральный образ романа появился в моей голове, когда однажды я переходил по деревянному мосту через пересохший ручей. Гулкий стук каблуков моих ботинок по поверхности моста напомнил мне об одной истории из моего детства — «Три козленка Графф». В той сказке действовал тролль, прятавшийся под мостом, вроде того, по которому я шел.

«Кто же это идет по моему мосту?», — спрашивал тролль. Вопрос, приводивший меня в оцепенение, когда я был ребенком. Безобидный по-звучанию, но угрожающий по-сути. И пока я топал по мосту, я начал размышлять о различиях между нашими детскими страхами – монстрами, одиночеством, монстрами, плохим к себе обращением со стороны окружающих, монстрами, хулиганами, монстрами – и нашими более прозаичными взрослыми страхами, вроде того, покрывает или нет твой страховой полис расходы, связанные с посещением стоматолога. Размышления навели меня на мысль, что, становясь взрослыми, мы забываем всю живость тех детских страхов, что определенно делает нас уязвимыми перед ними, если бы когда-то они захотели вернуться… и я говорю, не о боязни теней на стене от ветвей деревьев за окном или о сошедшем с кино-постера монстре, затаившемся в стенном шкафу. Я говорю о вполне реальном зле.

Постепенно я начал видеть скелет романа, в котором я бы смог чередовать борьбу детей с настоящим монстром с рассказом о них же, но уже повзрослевших, 25 лет спустя. Сам монстр выступал бы в качестве физического проводника для всех тех чудовищ, что пугали меня в детстве, на субботних сеансах в кино: мумии, Ползучий Глаз, оборотни и даже вполне прекрасный японский монстр Радон. Идея собрать всю нежить вместе зачаровала меня. Собрать всех монстров! Всех гребаных чудовищ! Но какой же из них будет главным? Кто будет прятаться за всеми масками и зеркалами? В итоге им стал огромный паук («Тарантул!»), правда, я не помню, в какой момент я стал думать о нем как о пауке. Да это и не имело значения. Я просто понял, что вот он и является тем самым троллем, что поджидает нас под всеми мостами, которые мы пересекаем на своем полном риска, но таком прекрасном, пути от детства к зрелости. Тем самым, что, в конце концов, утягивает нас к себе в свое царство смерти.

Наша семья тогда жила в Бангоре, штат Мэн. Я начал совершать прогулки по городу, размышляя над будущей книгой, но на самом деле задумываясь: что могло бы случиться здесь? Или здесь? А вот тут?

Я знал, что раньше Бангор был тяжелым для жизни городом (со всеми своими лесопилками и фабриками начала 20-го века, со множеством мрачных баров полным шлюх и заядлых игроков в покер) и мне хотелось узнать, что помнят жители о своем общем прошлом. Какие ужасные вещи отложились в их памяти. Меня не интересовала правдивость их воспоминаний, потому как больше всего меня интересовала (и продолжает интересовать) страсть людей наделять любую легенду мрачными подробностями, пока не настанет время рассказать ее, сидя перед камином, приглушенным от благоговения голосом.

Со временем я узнал о пожаре в клубе для военнослужащих.

Узнал о перестрелке во времена Великой Депрессии с некими парнями, называвшими себя «Бандой Брэйди». Я даже прикоснулся пальцами к настоящим, как меня заверили, отверстиям от пуль, оставшимся на фасаде «Скобяных изделий Дейкина» и хотя я был уверен, что это просто отверстия от обычных гвоздей, я воспринял эту историю серьезно, поскольку хотел этого.

Также я узнал о милях канализационных труб под городом, часть из которых была проложена еще в 30-е годы 20-го века «Правительственным прогрессом работ» (Works Progress Administration) и с тех пор заброшена. Мне даже пришла в голову мысль, что во время весенних паводков по этим каналам можно было бы проплыть на каноэ из одного конца города в другой. Правда, я понятия не имел, насколько реально это сделать, но я опять-таки верил в реальность подобного путешествия, поскольку собирался создать миф и написать о силе воображения, которая делает этот миф реальностью.

Так постепенно, чувствуя, что предстоящая работа будет, несомненно, огромной для меня, я начал делать заметки в синих записных книжках. Я начал с убийства голубого, потому что в тот момент таковое случилось в Бангоре. Его затравили до смерти местные тинэйджеры, которым не понравилась его ориентация.

В то же время, я осознал, что история маленького мальчика по имени Джордж Денбро будет отправной точкой романа, его стержнем. Мало-помалу я поймал рабочий темп и, поскольку писать от руки получалось медленно, я перешел за печатную машинку. После этого страницы стали накапливаться одна за другой.

Томас Уильямс (1926-1990), один из величайших писателей США, так описывал «начало» романа в свой книге «The Hair of Harold Roux»: это огромное пространство, темное и холодное, в котором писатель, без особой надежды, но только потому, что это единственное, что он умеет делать, пытается разжечь огонь и защитить его от ветра, стремящегося его потушить. Это ветер, о котором знает каждый писатель, потому что вырывается он из урагана повседневной жизни. Каждая просьба, каждый имейл, каждый телефонный звонок имеет под собой скрытую цель задуть огонь, похоронить его в пепле обыденного существования.

Однако если писателю повезет (и да, удача играет здесь важную роль), пламя не погаснет, и будет только расти. Один за другим, персонажи произведения выйдут из тьмы, привлеченные его светом, и встанут вокруг него. Поначалу у них будут лица чужаков, но со временем в отблесках пламени они будут становиться всё более узнаваемыми и близкими тебе. С каждым днем, с каждой прошедшей неделей, ты будешь всё больше видеть среди них своих друзей. Так и случилось с героями «Оно», которые вышли на свет один за другим, робко и без предвещающих их появление фанфар: Билл Денбро, Эдди Каспбрек, Беверли Марш, Бен Хэнском, Ричи «Трепло» Тозиер, Стэн Урис. У каждого из них было два лица: первое — детское, второе – взрослое. И позади каждого из них, скрываясь то за одним, то за другим, но сохраняя свой собственный облик, на сцене появился клоун Пеннивайз. Почему клоун? Этот вопрос мне задавали примерно десять тысяч раз. И ответ на него заключается в том, что некоторые дети бояться Франкенштейна, некоторые – Дракулу, но большинство детей боится клоунов, с их странными прическами, размалеванными лицами, неестественно большими глазами, и что самое главное, их пронзительным смехом, похожим на крик.

Я работал над книгой и во сне. Правда я мало что помню из тех сновидений, кроме мысли, что я стараюсь удержать вместе фрагменты чего-то слишком огромного для меня и рассказать о чем-то большем, чем просто о монстрах. Лично для меня «Оно» навсегда останется романом о полном ужасов путешествии через мост соединяющий детство и взрослую жизнь (и поэтому не случайно ближе к финалу есть сцена, в которой Билл и его друзья вступают в интимную связь).

Но постойте, ведь повзрослеть – проще некуда! Любой ребенок, которому удастся избежать лейкемии или автомобильной аварии, сможет сделать это! Однако… Однако, послушайте: мы никогда до конца не становимся взрослыми, пока помним, какими детьми мы были когда-то и пока сознательно не примем решения оставить себя молодых в прошлом, убрать с глаз долой как любимые ранее игрушки в кладовку. Многие из нас поступают так с появлением собственных детей. Некоторые – путем написания книг. Но также многие – путем чтения книг.

Я благодарен вам за то, что вы только что прочли одну из таких книг. Мой итоговый экзамен, который я сдал Знаменитым Монстрам. Если персонажи «Оно» всё еще живут в ваших сердцах, говорят с вами (хотя бы чуть-чуть), значит я рад за нас обоих. Итак, вы пойдете со мной? Я хочу отвести вас в 1957-й год в городок Дерри, что в штате Мэн. Там уже несколько дней льет как из ведра, но маленькому парнишке Джорджу Денбро разрешили выйти на улицу поиграть с бумажным корабликом, который сделал для него его брат.

Нечто следит за ним из водостока.

Нечто с оранжевыми волосами и странными глазами цвета стали.

Оно.