Скажу страшное — обычно меня тексты данного автора оставляют равнодушной. Да, качественно сделано. Да, красиво. Да, логично и лихо закручено. Но... неинтересно.
Даже, в общем, известно уже как оно получается — Бортникова визуал, а я аудиал — мне в ее текстах ярко липко... и глухо. Приходится, читая, перемножать на коэффицинент личного несовпадения.
Так вот! Именно в этот раз меня реально торкнуло! Впервые на арене за уж вполне немалый срок. (Поздравления, гирлянды, фейерверки, шампанское и оливье опциональны)
Теперь о тексте. Лично мне — пока — он показался лучшим из имеющегося в Этногенезе. Пангея хороша и вне Этногенеза и стоит малость наособицу, Приключения зомби в Америке апеллируют к собственному жанру и только, Рим почти мономерен, Дедушка избыточно мозаичен (про остальное умолчим)- а вот в Погоне за Жужелицей характеристики авторские: стиль, яркость, сила персонажей, исторические и географические реалии; а также волейбольная задуряловка сериальных взаимонамеков и капустник ворошения многочисленных классик — сбалансированы наиболее аккуратно.
Пафос Этногенеза — внутренняя дышашая логика всей истории, всего человечества, ощущение единства и глубинной неявной гармонии. Сменяются века и города, из рук в руки кочуют фигурки, но что-то остается неизменным. Если сериал ПОЛУЧИТСЯ, это умалчиваемое что-то рано или поздно выступит из мешанины коллизий.
Этногенезная удача конкретно этой серии в том, что основные персонажи и сами постоянно смещаются из социума в социум, да еще тянут за собой, как акулы прилипал, персонажей второго плана. Не два, не три социума, а четыре в незакрытом сюжете (Америка-Турция-Крым и Украина-Революционная Россия). Каждый из социумов ярок, пестр, шумен (наконец-то) и убедителен. И в каждом остаются вопросы, зацепки, ружья, развешенные по стенам, хочется вернуться, досмотреть, подглядеть, уточнить, решить. Что, собственно, и требуется от серии в сериале.
Стёбный слой Этногенеза, ИМХО, полностью, в самом конструировании концепции, позаимствован у Лазарчука и Успенского, вместе с центральной фигурой таки выжившего супруга Анны Горенко. Кто-то из соавторов цикла с респектабельным видом игнорирует этот слой, кто-то резвится в нем осознанно и лукаво — «Охотники» явно второй случай. Блики летят во все стороны — тут тебе и Мата Хари, и махновцы с медведями, и Есенин за дверкой, и матушкаПелагия Феврония, и Ма Бейкер с коломитом из песни «Бони Эм», и, как говоривал Рудый Панько, «чорт знает кто!!»
Что же до книги как таковой, вне контекста сериала... Она незавершена. Пожалуй, это все, что я вменю ей на сегодняшний день, но в случае, если развязанных концов в итоге останется больше, чем сошедшихся — автора будут жестоко спрашивать за выданный кредит доверия.
Пиши, Ляля.
Пиши.