Биография Владимира Набокова, написанная Брайаном Бойдом, повсеместно признана самой полной и достоверной из всех существующих. Первый том охватывает период с 1899 по 1940-й — годы жизни писателя в России и европейской эмиграции.
Перевод на русский язык осуществлялся в сотрудничестве с автором, по сравнению с англоязычным изданием в текст были внесены изменения и уточнения. В новое издание (2010) Биографии внесены уточнения и дополнения, которые отражают архивные находки и публикации, появившиеся за период после выхода первого русского (2001) издания этой книги.
***
Свежее издание прошлого года. Жизнь и творчество Набокова русского периода пока что представляет для меня больший интерес нежели американский период, поэтому этот первый том прочитал с превеликим удовольствием. Еще задолго я был не раз проинформирован о работе Бойда — данная биография считается наиболее удачной, признанной в набоковедении. Книга начинается с краткого анализа методологии и философии прозведений Набокова, лично для меня здесь далеко не все пункты можно с легкостью усвоить. Далее начинается собственно история семьи и детства писателя. Манера изложения очень мягкая и доброжелательная — я даже не ожидал, все непонятные места и термины Бойд вполне тактично объясняет, при этом совершенно не появляется эффекта разжевывания. Как говорится, все на своих местах и всему свое время. По периоду детства писателя Бойд главным образом основывается на автбиографии Набокова «Другие берега», тем приятнее было ловить еще неизвестные мне фрагменты информации. Дается представление о политической ситуации России начала XX века, стала мне понятна и роль В.Д.Набокова, отца писателя, в дореволюционный период и в период эмиграции.
Собственно, европейский период жизни Набокова-Сирина был для меня неизведанной территорией. В одном месте Бойд говорит, дескать еще перед II Мировой Войной были сожжены все письма, по которым можно было восстановить берлинский период жизни писателя. Остается только удивлятся — где, по каким крупицам Бойд собрал столько сведений. Еще было приятно, что биограф не стремится определять для себя отрицательных персонажей из эмигрантских кругов. Как пример, история с Ириной Гуарданини. Некоторые другие комментаторы спешили посмеяться над ее способом заработка (стрижка пуделей), а Бойд в первую очередь упомнает, что Ирина после войны работала на Радио Свобода.
Было крайне интересно узнать обстоятельства написания того или иного рассказа, пьесы, различных эссе. Как правило, истории создания произведений и особенно романов сопровождаются критическим анализом всех этих произведений. Вот тут, мне кажется, Бойд немного перестарался. Понятно, задачи стояли показать развитие мировоззрения Набокова, но многие фрагменты выглядят черезчур громоздко — особенно основательный разбор романов «Защита Лужина» и «Дар», со вводными положениями, вопросами метафизики, соотношения времени и пространства, свойствах памяти и т.д. Разумеется, многое мне было вообще непонятно, но дело даже не в этом; просто не уверен, что бойдовские рассуждения следует так уж безоговорочно принимать.
Что еще сказать... Я узнал много нового об эмигрантской жизни; получил, пусть и краткое, представление о деятельности издательств и литкритиков того времени, литераторах и их видах деятельности — удивительные были люди, а самое главное — какую роль играла литература в жизни общества, ныне такого нет и близко. Впечатляют описания литературных турне Набокова-Сирина в Париже, с каким воодушевлением публика принимала автора. Понял я и почему он предпочел жить тогда в Берлине.
В целом, я весьма благодарен новозеландцу Брайану Бойду за такую хорошую биографию писателя, как говорят — лучшая на сегодняшний день попытка проникнуть в «истинную жизнь писателя Сирина». Я хотел найти фотогафию здания берлинского издательского концерна «Ulstein», где размещалась редакция эмигрантской газеты «Руль». В этой газете часто публиковались рассказы Набокова-Сирина в 20-30-е годы. Но не нашел, поэтому просто фотография того города и времени.
Берлин. Потсдамер плац, 30-е годы. На снимке выделяется Columbushaus архитектора Эриха Мендельсона. Архитектура функционализма у Набокова в произведениях вроде не появлялась. Зато здесь есть знаменитый берлинский трамвай: «Я вскочил в первый попавшийся номер, прельстясь трамвайным праздничным светом, мне нужен был свет непременно, сейчас же...» (Набоков, «Соглядатай»).
цитировать
свернуть ветку
