цитата
Баллада о боцмане (авторская редакция, читает Михаил Успенский)Есть у нас один закон на море,
Жизнью он проверенный не раз:
Никогда моряк не скажет «кОмпас»,
Но всегда он скажет, что «компАс».Песня есть одна в Карибском море,
Чей напев причудлив и суров,
Но её всегда поют на рейде
Одного с Карибских островов.Шхуна есть одна в Карибском море.
Правит ей суровый капитан.
За него назначили награду
Адмиралы всех прибрежных стран.Эта шхуна плЫла вне закона:
Многие матросы иногда
Под пиратским неподкупным флагом
Грабили проезжие суда.Там была ужасная команда
Лучших на воде и под водой.
Но всего ужасней в той команде
Был один лишь боцман молодой.Волосы под алою банданой,
На груди серебряный свисток...
Всей командой был он уважаем,
Но к врагу немыслимо жесток!Тяжело без женщины на море:
В кубрике и в рубке тяжело,
Тяжело на мостике, на баке,
Даже в трюме очень тяжело.И любой моряк, старпом иль юнга,
После вахты, где тяжёл штурвал,
Начитавшись Юнга или Фрейда,
О прекрасном боцмане мечтал.Но никто ничто тут не добился,
Так как этот боцман с юных лет
Русским словом и английской сталью
Заслужил себе авторитет....Как-то раз осенней южной ночью,
Когда спал спокойно экипаж,
Шхуна оказалась в окруженье,
И враги пошли на абордаж!То и дело пушки грохотали,
Изо всех сторон пальба неслась.
Палуба у шхуны по колено
Вражескою кровью залилась.Но увидеть славную победу
Боцману увы не довелось:
Сбило пулей алую бандану,
Обнаживши золото волос!С мостика ужасный крик раздался,
И, когда из глаз упала мгла,
Капитан угрюмый догадался —
Этот боцман дочь его была!Напоследок из груди пробитой
Вырвался едва неслышный стон,
И воскликнул капитан угрюмый:
«Ты дралась как леди Гамильтон!»...Есть один закон у нас на море,
Он гласит, что в самый трудный час
Никогда моряк не скажет «кОмпас»,
Но всегда он скажет, что «компАс«!
М.У.: Эта баллада посвящена, естественно, Яне Боцман, вашей харьковской писательнице. В молодости я, естественно, писал стихи. А теперь пишу только в романе, так сказать для служебного пользования, от лица персонажей.
Из зала: Песни не было на эти стихи?
М.У.: Не слышал, во всяком случае… Сейчас я закончил роман из серии «Сталкер» (S.T.A.L.K.E.R.). Это меня Андрей Синицын, редактор из издательства АСТ, взял на слабо. Cказал – «Не можешь написать роман?», а я – «Что ж мне не написать?». Написал. Надеюсь, в этом году выйдет. Там есть две песни сталкерские. Они стилизованы под туристские песни. Серьезные, не шуточные. Я бы сказал – трагические даже.
cat_ruadh: Вопрос по поводу стихов в текстах романов. Был такой любопытный и необычный эксперимент: Штерн, который сам стихов не писал, использовал стихи Лукина. Зная вашу давнишнюю дружбу с Борей, удивительно было, что не ваши стихи там были. Но по крайней мере то, что было…
М.У.: Понимаете, это случилось всё в один год. Штерн писал своего «Эфиопа», мы с Лазарчуком писали «Посмотри в глаза чудовищ». Абсолютно никак между собой не соотносясь и там, и там появился образ Гумилева
cat_ruadh: И вышли в один год
М.У.: Да. Просто было совершенно случайно. Видимо так надо было.
cat_ruadh: Так звезды встали.
М.У.: Да.
cat_ruadh: Даже не знаю как вопрос правильно поставить… Про Штерна. Что в творческом плане вас связывало?
М.У.: Понимаете. Я и жена моя, мы настолько к Борису нежно относились, потому его потеря была для нас большим ударом. Что я расскажу? Знаменитый был такой фестиваль «Волгокон». Там был, по-моему, Кристофер Сташефф. Он спросил: «Покажите, кто у вас самые талантливый писатели?» «Мы-то тебе покажем, но они с тобой разговаривать не будут. » Привели в номер. Там лежали мы со Штерном в совершенно полном отрубе.
Из зала: Что-то еще вас связывало?
М.У.: Понимаете, это на столько сердечное соединение… Когда я в Киеве его дочку встретил… Боря ушел очень рано, даже десятой доли того, что мог сделать, он не сделал, к сожалению.
Из зала: Вернемся к творчеству. Вы сказали, что закончили роман по мотивам вселенной S.T.A.L.K.E.R.. Многие авторы считают написание романов по «Сталкеру» занятием коммерческим. Как вы к этому относитесь?
М.У.: Ну как сказать коммерческим… Конечно, деньги-то нужны, честно говоря. Сейчас я в издательство «Эксмо» обратился за справкой о моих доходах за последние пять лет. Сколько они мне нарисуют, столько мне пенсию будут платить. Хотя я надеюсь и в дальнейшем работать, разумеется. Понимаете, это слово «проект» — оно всё уничтожает. Кстати, проект «S.T.A.L.K.E.R.» позволяет очень широко мыслить и писать. Вот, скажем, в проект «Метро» я бы не вписался ни в коем случае, потому что он омерзительный. А «S.T.A.L.K.E.R.» — это же реальный Чернобыль помноженный на Зону Стругацких. Это позволяет очень много домысливать.
Из зала: То есть вы не относитесь к этому скептически?
М.У.: Да, это очень интересный мир. Я просто в этом романе попробовал его социализировать несколько. Потому что во всех остальных романах герои ходят друг в друга стреляют. Такого не было никогда. Не было в Клондайке времен Джека Лондона. Всегда существовал какой-то порядок. Всегда находились люди, которые устанавливали этот порядок. Вот я, в общем, об этот и написал. И потом – кое-какие вещи, которые авторы почему-то не замечали. Там описываются страшные стаи слепых собак, которые, ведомые только нюхом, нападают, всех растерзывают, у кого патроны кончаются… Никому не пришло в голову в этих собак пшикнуть перцем. У меня герою пришло в голову. Просто я был в творческом некотором затруднении, кризисе. У меня не было своих каких-то идей, я охотно вписался в этот проект.
cat_ruadh: «Райская машина» так и останется отдельно стоящим романом?
М.У.: В общем, да. А что там можно еще добавить?
cat_ruadh: Взгляд с иной стороны… Я имею в виду не сюжетных продолжений, а цикл какой-то…
М.У.: Нет, я просто написал о том, что может начаться завтра, послезавтра, когда угодно.
Из зала: Вы высказались не очень одобрительно о проекте «Метро». А можно аргументировать ваше мнение?
М.У.: Понимаете, там совершенно вырождающийся мир описан, который никакого развития не предполагает. Я сейчас подбираюсь к роману о свободной территории Сибирь. Вообще, у меня впечатление создается, что Сибирь собираются сдавать. У нас ликвидированы все ракетные точки, у нас ликвидируется практически Сибирский военный округ. Это всё для меня, человека выросшего в системе среднего машиностроения, — готовящееся сдача территории. Кому они будут сдавать – китайцам ли, американцам ли… Я сейчас такой роман сочиняю о том, как все горожане высланы из Сибири в Россию, несколько охотничьих поселков остались – для туристов, и еще для того, чтобы ловить сбежавших из частных лагерей там. То есть зона, вахтовый способ, добыча нефти и прочая. Герой — мальчишка. Это собственно такой вестерн. Там их не снабжают ничем современным, у учителя просто осталось на дисках двести американских вестернов в качестве учебного пособия. И он учит детей по этим вестернам, потому что не почему больше учить. И туда приезжает на мотоцикле «Уралец» человек по фамилии Шеин. Кто знает вестерны, вспомнит знаменитый вестерн «Шейн»… как он расправляется со злодеями и прочая. Действительно, понимаете, нас бросили, нас кинули. Ничего не скажешь. Приезжает туда эта сестрица миллиардера Прохорова, привозит книжки. Она привезла выставку, значит, постмодернистов в Норильск. А в Норильске работяги, металлурги и проходчики, они, конечно, в зимнюю спячку не впадут прежде, чем посмотрят концептуальное искусство. Они освистали, осрамили. Прохоров на них страшно обиделся и прекратил с ними... Я в этом сентябре получил вдруг внезапно премию «Серебряная стрела» от газеты профсоюзной «Солидарность». Я так удивился. Несколько страничек, что в «Райской машине» были посвящены рабочему классу. Оказывается, вообще никто не пишет об этом совершенно. И вот девушка, которая вручала мне премию, мне рассказала, что… Норильская профсоюзная организация — кого убили, кого купили, кого в ковш бросили без следа. А этот товарищ Прохоров, когда он прикуривал в Куршавеле от ста долларовой бумажки, его спросили — «Почему ты так широко живешь, товарищ Прохоров?», он сказал — «Гномики еще накопают». И вы понимаете – эту фразу запомнили все. И я очень боюсь, что в России начнется такая хрень страшная. Потому что эти ребята заработали себе такой конец. И ничего хорошего в будущем, честно говоря, я не вижу и надеюсь не дожить до этого. Извините, так пессимистично расскажу
Владимир Ларионов: Они в Украине живут, что им боятся
М.У.: Вы, ребята, может и договоритесь, слава богу. Может я сюда приеду. Меня жена пилит – «поехали в Крым, поехали в Крым». Я говорю: «В Крыму вода кончится». А в Крыму действительно хорошо.
Мартин: Книга «Посмотри в глаза чудовищу». Как вообще пришло это соавторство с Лазарчуком? Вы такие разные писатели…
М.У.: Познакомились мы с ним даже не в Красноярске, а в Репино. Когда он «Иное небо» уже выпустил. Стали дружить семьями. Прочитавши роман «Маятник Фуко» Умберто Эко, я вдруг подумал: «Я же всё знаю, что там написано, ничего нового мне не сообщил». И говорю: «Андрюха, почему бы нам не написать роман – оккультную истории двадцатого века?» Пошли мы за грибами, на гору, по пути всё обсудили. Придумал он главного героя, Гумилева. Думали, тут надо какую-нибудь историческую фигуру, может Леонида Андреева, может кого еще. Ему тут счастливо вспомнился Гумилев. После чего мы полгода читали, начитывали соответствующую литературу, а потом полгода писали. Он действительно писался с удовольствием. Я думаю, если читается с удовольствием, то именно поэтому.
cat_ruadh: Вот еще такое интересное соображение, я его высказывал Лазарчуку еще давно, лет десять назад. Получается так, что все отмечают, что совместное творчество ваше с Лазарчуком заметно отличается от отдельного творчества каждого из вас…
М.У.: Конечно.
cat_ruadh: Я не знаю, как сейчас, может быть сейчас это смотрится как-то по-другому, но меня долгое время не оставляло впечатление, что много общего с Тимом Пауэрсом. В первую очередь в части работы с историческим материалом. К сожалению не так много у Пауэрса, всего три романа, перевели на русский язык. Но у него практически во всех романах криптоисторические материалы присутствуют…
М.У.: …А как же иначе, всё-таки столько в истории загадок, все их можно толковать по-своему. Так что…Еще сколько того, что не вошло в роман (там наверное девять десятых не вошло того, что было набрано и задумано). Например, такая история: мало кто знает о кладе Вучетича. Собственно, дама, которая высится над Сталинградом, — это ж немецкая валькирия, трофейная. И господин Вучетич, когда из поверженной германии вывезли кучу деталей, скульптур… У нас еще была сюжетная линия такая — как они оживляли Голема. Гумилева должна была скульптура какая-то страшная преследовать. Но это был бы уже перебор. Хотя как линия – это очень занимательно
cat_ruadh: С криптоисторической темой… вы так хорошо в ней поработали. С альтернативной историей как?
М.У.: Альтернативная история, вы знаете, это… Сейчас так много написано…
cat_ruadh: Это да…
М.У.: И вы знаете, что интересно? Есть такой замечательный писатель Борис Хазанов, живет в Германии, уехал еще при советской власти. И вдруг этому Борису Хазанову попадается какая-то такая альтернативка. Он пишет: «Какая гениальная мысль, что так в истории могло быть, а не так». Хотя к этому времени в фантастики написано дикое количество уже альтернативок. Но когда эта идея попадает в мейнстрим, то она признается гениальной и прочее. Я не так давно заметил, почему фантастику никогда не считают литературой. Потому что писатель мейнстрима может сказать: «Мы никогда не сравнимся с Львом Толстым, с Гоголем, с Чеховым, с Достоевским. Мы всегда стремимся вперед к Пушкину». А в фантастике разве можно сказать, что мы стремимся к Жюль Верну или даже Герберту Уэллсу (который, в общем-то, хороший был беллетрист, но по своему веку довольно средний)? Поэтому фантастика находится в несколько двусмысленном положении. Вот почему Пелевин очень быстро среагировал и слинял из фантастики в мейнстрим. Если-б он остался в фантастике, как он был в 93-95 году, он бы так и был известен в своих узких кругах. А теперь всемирно известный товарищ. У меня издательство «Эксмо» издало книгу «Чугунный всадник», все мои доперестроечные сочинения, и ни в одном не поставило дату, хотя у меня все рассказы и повести датированы. И появились отзывы – «это слабое подражание Пелевину». Хотя Пелевин под стол пешком ходил, когда это писалось. Но издатели считаю, что, видимо, это повредит среде читателей. Вот так получилось. Хотя, вы понимаете, альтернативка… я сейчас с группой товарищей обсужу проект.. Вот, например, известно, что Эрнесто Че Гевара в августе месяце каждого года приезжал в Чехословакию и лечил свою астму в соляных пещерах Карлсбада. И представьте себе, что его не убили в 67 году, а в 68 году он находился в Чехословакии, когда советские войска туда вторглись. Что могло из этого получиться… То есть да — это был бы сериал о победившем социализме. Во что, честно говоря, я верю до сих пор. Понимаете, есть такие события в истории, которые замалчиваются очень сильно. Например, если брать ближнее – это югославский социализм. Был ликвидирован мгновенно и жестоко. Хотя это был строй достаточно свободный, достаточно хорошо развивающийся. Всегда замалчиваются иезуитские колонии в южной Америке — 60 лет социализма. Тоже они были ликвидированы быстро и жестоко, и никогда не вспоминаются. То есть в истории, если поискать, есть положительные примеры развития социализма. Но они с какой-то яростью истребляются, непонятной совершенно, то есть понятно… И вот такой проект возможно мы и двинем.
cat_ruadh: Вот вы говорите о Сибири, о том, что там все уничтожается. Имеется в виду Сибирь Восточная или и нефтяная Западная тоже?
М.У.: Понимаете, о нефтяной западной я не знаю. Но, скажем так, раньше театральный сезон открывался в мае, приезжал, как правило, какой-нибудь украинский театр, музычно-драматычный, полтавский-черкасский, украинская община смотрела. Следом приезжал какой-нибудь прославленный московский или питерский театр – Ленком, Ленсовет, Современник, Сатиры. Целый месяц выступал. Общались, устраивали футбольные матчи с ними. На третий месяц приезжал какой-нибудь равновеликий театр или из такого же города, или республики. Вобщем театральный сезон был четыре месяца. Сейчас ничего нет. Сейчас приезжают какие-нибудь антрепризные бригады. Привозят спектакль «Шашни старого козла». Считая, что Сибирские зрители чего-то более интеллектуального не достойны. За культурным распадом государства, неизбежно следует политический распад. И то, что, скажем, наши начальнички начинают называть себя министром здравоохранения Красноярского края, министром образования там. Это неспроста всё, понимаете. Они готовят этот распад, и он грядет к сожалению. Они ведут к этому. Хотя сам я по сути как был совок, так им и остался. И могу сказать: да отсохнет моя правая рука, если я забуду тебя, империя. Вот я в Харькове с завистью смотрел на небо, которое всё было затянуто следами самолетов. В России этого не увидишь. Нет военных самолетов, не летают они, не знаю куда делось всё.
Из зала: Если брать альтернативную историю. У вас не было мысли обратиться к теме, что Советский Союз выживет?
М.У.: Советский Союз в таком виде не мог выжить. У него был шанс, но, к сожалению, не произошло. К сожалению, Хрущева сбросили. А тогда был реальный шанс. Кто постарше, тот помнит, что когда запускали первый спутник, выходили сотни тысяч людей на улицы. Там один бинокль передавали на тысячу человек и при этом не переворачивали и не сжигали ни одной машины.
Из зала: А их и не было.
Григорий Панченко: Мусорные баки были.
М.У.: Нет, их тоже не поджигали всё равно. Понимаете, было время, когда можно было все сделать. Я убежден в этом до сих пор. Этот насильно насаждаемый капитализм, он всё-таки искусственный. Можно было сделать.
Григорий Панченко: А не кажется ли вам, что всё-таки те худшие черты, которые сейчас неоднократно проявляются в России, что это черты как раз имперские. Той самой империи, которую вы не забудете. Пусть может быть в пародийном виде, но…
М.У.: Да, действительно, осталось всё самое худшее. Вот я сейчас побывал в Казани на Зилантконе. Это такой карнавал эльфов, орков и прочее. И я заметил, что в Доме культуры, где всё это проводится, масса кружков – детских, взрослых, драматические, танцевальные, вязание, моделирование. Они бесплатные все, они как были при советской власти, так их хитрый татарин Шаймиев и оставил, так они и работают до сих пор. Поэтому, когда я слышу с Дальнего Востока сообщения о том, что отключили ракетную часть за неуплату денег… я-то понимаю, что это дело-то расстрельное вообще-то. Тех, кто отключил, ставят к стенке и без суда и следствия…
Григорий Панченко: А тех кто не платил деньги? Из ракетчиков?
М.У.: Нет. Потому что всё-таки главнее ракетчики были бы. И должны быть в любом нормальном государстве. То, что было достигнуто хорошего в социализме, вытаптывается с какой-то особенной силой и злобой. И не нужен товарищ Проханов, поскольку больше никто не может больше дискредитировать тот строй, чем его адепты вот такие… Понимаете, было сделано очень много хорошего. И то, что делается сейчас, это просто абсурд. Даже до таких простых вещей. По Енисею ходил теплоход «Антон Чехов». На Волге его sister-ship «Лев Толстой». Сделали его в Австрии, по Дунаю ходят такие туристские шикарные теплоходы. Купил его «Норильский никель». И решили они его продать на Волгу. И даже не застраховав, погнали северным морским путем. Первый же шторм снес две верхние палубы. Они его кое-как привели в Швецию. А потом оказалось, что для того, чтобы его сдать на металлолом, надо еще платить кучу денег. Такие, понимаете, наши хозяева, которые говорят, что они искушенные в капиталистическом деле. Вот такие же хозяева. Что советские хреновые были хозяева, что капиталистические. Такое же дерьмо.
Из зала: Так это те же самые хозяева.
cat_ruadh: Раз вы заговорили о перспективах политических. Много планов в России сейчас составляется перспективных до 2025 года. Видимо потому, что по расчетам к тому времени нефть закончится и газа меньше станет. Как вы видите себе развитие страны?
М.У.: Я вот думаю о том, что «слава богу, что я не доживу до этого». И все. Потому что я ничего хорошего не вижу. Все-таки настолько был истреблен генетический фонд в России, крепко, основательно, что кто сейчас будет вытаскивать – непонятно абсолютно. Ясно, что люди старшего поколения всегда на молодежь волокут. Понимаете, хорошо упрекать молодежь, что она активная, борется с чем-то неизвестно… Это хорошо, это всегда хорошо. Если она борется, если она активная. Но если молодежь воды не замутит, если молодежь знает, что надо, и никогда не переступает порогов известных — это страшно. И то, что в литературе творится… Скажем, никто из молодых авторов не хочет поразить, удивить, что-нибудь такое сделать. Нет, только всё как положено. Вот это очень тревожно.
Григорий Панченко: Раз уж вопрос вернулся на литературу. Что бы вы хотели, например, пожелать молодым авторам, посоветовать им? Вступающим в фантастику.
М.У.: Что можно посоветовать? Пятьсот названий в год выходит фантастики. Что можно посоветовать такой огромной компании?
Из зала:писать.
М.У.: Меньше писать не получается.
Григорий Панченко: Больше читать
М.У.: Я бы пожелал им просто самолюбия. Не подражать никому, а что-то написать свое, чтобы все одурели от написанного. К сожалению, этого нет.
Огромное спасибо Мириам за стенограмму!
цитировать
свернуть ветку
