Чтобы вызвать жалость к обычному человеку, автору нужен талант. Ребёнку-инвалиду, чтобы вызвать жалость, достаточно просто быть. Герои этой книги не вызывают других эмоций кроме жалости. Мерзкой липкой жалости.

Сюжет книги тянется и тянется, так долго, что к середине испаряется даже малейший интерес к происходящему, даже жалость к персонажам. И при этом ничего существенного в нём не происходит – он просто топчется на месте. Самое обидное, что в нём есть небольшие зацепки, которые даны намёками и поддерживают желание читать (вроде обстоятельств смерти Лося), но они до самого конца так и остаются намёками.

Обещанный магический реализм первую половину книги, а то и больше, кажется наркотическим бредом и несмелыми шагами детского разума навстречу шизофрении. И от этого становится грустно в самом плохом смысле слова. Безнадёжная грусть от осознания, что у подобных детей при таких обстоятельствах нет будущего, вот они и прячутся от реальности в наркотиках, алкоголе и психических заболеваниях. Хоть автор не показывает всё это как нечто ужасное, ощущается это как ещё одно грубое давление на жалость. Под конец магический реализм раскрывается в полной мере, но первое впечатление у меня так и не изгладилось.

В целом, читать «Дом, в котором…» для меня оказалось всё равно что жевать подушку – невкусно, бессмысленно, вызывает сомнения в собственной разумности и недоумение от того, что ты продолжаешь это делать, потому что кто-то сказал, что через несколько дней жевания подушка станет вкусной.

Уж не знаю почему эту книгу ругают за скомканную и слабую концовку.

Она гениальна от начала до конца.

Несомненный шедевр.

Одинаково трогательно играет и на извилинах корки мозга, и на струнах души.

Великолепно. Смело могу сказать, что верил каждому слову.

Атмосфера была создана просто потрясающая, на неё здесь работает абсолютно всё. И, наверное, это и есть самый главный барьер для читателя — если этой атмосферой не проникнуться, то книге предложить будет попросту нечего. А вот если это удастся, то его будет ждать поразительно глубокая и затягивающая история.

Дом, его история, разные стороны его настоящего — всё это читатель собирает по кусочкам, и получившийся результат стоит всех усилий — настолько он выглядит правдоподобным. Даже персонажи — все они живые — и ощутимо разные. Их интерпретация событий, их взгляды на происходящее и на жизнь в целом, всё оно пересекается и переплетается в такой изящный клубок, что распутываешь его страница за страницей, теряя счёт времени. Даже ощущение осторожного «а вдруг правда?» из времён санаторных приключений в детстве передано настолько точно, что действительно пробивает.

Однозначно рекомендую к прочтению.

Страшная сказка — вот что это такое. Вроде бы о детях, но не совсем. Скажем прямо, персонажи — никакие не дети: говорят они совсем по-взрослому, да и ведут себя нередко тоже. Чудеса! Книга громоздит одну нелепость на другую, но не разваливается. Напротив, буквально сжирает тебя — падаешь в эту реальность и всему абсолютно веришь. А когда всё заканчивается, вдруг выныриваешь и, озираясь, с удивлением спрашиваешь себя: а что это было? Ведь если разбирать книгу по кирпичику, то станет вообще непонятно, чем же она так хороша. Дом инвалидов описан как помесь колонии для малолетних и спецшколы — уровень насилия зашкаливает; уроки, о которых то и дело вспоминают, не показаны совсем; все конфликты надуманы, а вещи просто падают с потолка (откуда краска? откуда кофе? откуда вообще всё? И кто, чёрт подери, работает к Кофейнике?). Отдельный вопрос с женскими персонажами. Они-то там там что забыли? Тоже инвалиды? Кое-кто — да, но большинство — вполне себе здоровые девахи. Как они там оказались? Нет ответа. Я могу продолжать, но зачем? И так понятно, что никаким реализмом, даже магическим, тут и не пахнет. Это именно сказка. И вот в качестве сказки она превосходна! Быть может, это — лучшая сказка на земле. Нет, она не добрая, она очень злая и мрачная. Но при этом — лучшая. Почему? Да потому что безупречно логична и великолепно выстроена. Стежок к стежку — не придраться. Каждый персонаж (коих тут до фига) строго индивидуален, у каждого — свой характер. Загадки и тайны раскрываются постепенно и своевременно. Про стиль вообще молчу — он изумителен.

Эта книга из тех, о которых завороженно причитают, округляя глаза: «Там такое! Такое!», а что «такое», объяснить не могут — и это, чёрт возьми, действует! Начинаешь присматриваться, накручивать себя надеждами, заранее выбирать эпитеты, которыми будешь объяснять своё потрясение. Начинаешь читать — смакуешь, потом глотаешь, потом давишься... а потом чувствуешь себя преданным и растоптанным.

Что за хрень? Кто все эти люди? Почему всё так запущено? Что вообще происходит? И происходит ли вообще что-нибудь? Ах да, это же магический реализм в особо безответственной форме, где любую несостыковку можно свести к формуле: «Я художник, я так вижу!» А, может, нет никакой магии? Просто запущенные подростки, употребляющие разные вещества и накручивающие друг другу массовые психозы. А клички? Казалось бы, спасение! Нет тебе нудных Х-язычных имён и национальных пафосов! Но увы — логика присвоения этих кличек большинству героев настолько туманна, что в героях начинаешь путаться практически сразу (я вот даже Сфинкса и Лорда почему-то долго путал). Нужно время, чтобы уяснить, что: Шакал и Табаки — один и тот же человек, Фазаны и Птицы — это две разные формальные группы, а Логи — вообще не группа, просто сборище единомышленников. Далее, Крыса — это и любой представитель второй группы, и девушка из женской части дома, и, собственно, грызун. Ну, и о том, что некоторые герои со времён прошлого выпуска сменили свои клички (как вообще этот сакральный процесс происходил?), тоже догадываешься не сразу. Зато какой калейдоскоп образов, иносказаний, недомолвок и тягостных дум! Чувствуешь себя стеной Дома, на которой понацарапали сообщений для своих, для чужих и для тебя — и это три отдельные категории. В какой-то момент всерьёз думаешь бросить и, возможно, даже бросаешь, вымываешься и уходишь в закат свободным человеком.

Или понимаешь, что не можешь оторваться. Книга подавляет рацио, привязывает к себе, подчиняет, размазывает по своим стенам и... внезапно начинает подходить к концу: «Наружность — нет, не надо, чёрт, что же делать? Если даже Лося в прошлый раз...» К счастью, конец подкрадывается неспешно, побуждая смаковать, тревожиться, задавать вопросы, сжимать руки в кулаки, дабы пальцы случайно не открыли последнюю страницу... где-то, конечно, разочаровываться, где-то дочитывать со скорбной миной... а дочитав, еще долго сидеть в прострации, после чего гуглить: Кто на самом деле Табаки? А Русалка? А Македонский куда? А Ральф? Некоторым, судя по отзывам, даже непонятно, куда делся Кузнечик:) А может быть, кто-то понял вообще всё?

Итого: «Дом, в котором...» — тяжёлый наркотик и одновременно лекарство от эмоционального высыхания. Однако употреблять его следует с осторожностью даже в качестве эскапизма. Мой разум выдержал, но не факт, что это правило. В целом понравилось, но перечитывать не хочется. Хочется, чтобы автор или фанаты создали что-то вроде Вукипедии, где можно спокойно и чётко почитать обо всех туманных моментах. Но фанаты едва ли на такое пойдут, потому что для этого нужен сухой разум.

С другой стороны, приятно, что такая томная глыба, увлекающая, поощряющая фанарт и фанфикшн, к тому же неплохо переводимая, есть и в русскоязычной литературе.

Сколько хвалебных отзывов направлено в адрес романа «Дом, в котором…». Столько фанатов и их ряды только пополняются, а я… А я стою в стороне и просто удивляюсь…

Этим здоровенным кирпичом можно нанести серьезное увечье. В свое время повелась на популярность книги, и что-то дернуло купить книгу. Эх, столько времени лежала просто так, и когда все же собралась прочесть – облом. Ну ведь знаю, что нельзя вестись на популярность. Теперь сижу и недоумеваю.

Скажу честно – 3 раза пыталась подойти как следует к «Дому…». Первые две попытки в лучшем случае продвинулись на 10 страниц. Третья – окончательно убедила меня в том, что отношения никогда не сложатся.

Дети-инвалиды – здесь же можно было так круто развернуться. Из этого могло выйти сильное, душераздирающее и глубокое содержание книги, но… Первые сто страниц читателю даются лишь скудные намеки на то, что наши герои обитают в интернате детей-инвалидов. Первое время думала, что это какой-то круг бездомных детей со взрослыми бомжами, а все не так-то просто оказалось. Даже разделение детей на группы – смешная попытка автора понять суть темы.

Эх, я уже и так, и сяк, пристраивалась к стилю. Это сумбурное, хаотичное повествование, с огромным количеством персонажей, лишь рассеивает внимание. Ничего толкового и запоминающегося не осталось. Всего чересчур много, с избытком.

Я даже нормально не могу высказаться, что же оставила книга после себя. НИЧЕГО! Сложно сказать, что абсолютно всем не понравится, увы, статистика положительных отзывов говорит об обратном. Просто не мое. Просто не для всех. Видимо мой странный вкус сделал свое дело, но я же знаю, что есть авторы, которые задевают за живое с такой темой. Увы, Мариам Петросян сделала такую попытку, многим она пришлась по душе, но будут и такие, которые при одном упоминании книги будут просто бежать.

Такая большая книга, а я так мало могу о ней сказать. Мешанина. Весьма объемная мешанина. Сюрреалистический кирпич о быте детского дома для инвалидов. Автор тасует героев, временные рамки и отправные точки повествования как колоду карт. Порой кажется, что столько всего происходит или произойдет, но в итоге какие-то линии обрываются, а какие-то оканчиваются весьма пресно. Черт, наверное эта первая книга из разряда «ей можно убить», о которой я могу так мало сказать. И ведь не хочется говорить, что она нудная или неинтересная, я осилил ее вечера за два и желания бросить не возникло в процессе чтения. Просто видимо не проникся, ничего меня в ней не зацепило. Я не вижу этот микромир так, как видел его автор. У нас с ней разные виды шизофрении…

Впечатления сильнейшие. Пару последних недель жила книгой, буквально дышала ею. И как теперь – когда дочитана последняя страница – продолжать дышать, не очень понятно. Все, что прочитано раньше, померкло и поблекло, впечатления выцвели и побледнели. Все читательские планы на ближайшую (и не очень) перспективу отложены на неопределенный срок. Смогу ли (и захочу ли) переключиться на что-нибудь другое, и, если да, то как много времени пройдет прежде, чем книга отпустит? Есть ощущение, что немало…

Кто-то скажет – тяжелый случай. Соглашусь, в моем уже довольно зрелом возрасте так по-детски болеть книгой даже как-то неприлично. Но оказалось (для меня самой это открытие!), что ребенок во мне все еще жив. Почему-то слова роятся в голове хаотичным пчелиным роем, упорно не желая выстраиваться в связные фразы. Эмоции захлестывают, говорить хочется сплошными междометиями. Мне странно, что есть люди, которые бросили читать на середине. Мне тем более странно, что есть люди, дочитавшие до конца и сказавшие, что книга ни о чем. НИ О ЧЕМ?! Да кем нужно быть, чтоб такое заявить? Роман затрагивает так много тем, поднимает так много вопросов, он о целом мире, он обо всем…

Дом. Интернат для детей-инвалидов. Что такое этот Дом? Что за странное и страшное существо (Божество? Мир? Вселенная?), живущее по своим собственным законам и правилам? Как действуют эти правила, и кто их придумал? Попавшему сюда впервые никто ничего объяснять не будет, ты либо поймешь сам – и тогда ты свой, либо не поймешь – и тогда своим ты никогда не станешь. События, описанные в книге, охватывают последний год перед выпуском воспитанников интерната. Понятно, что выпуск – это символ. Символ взросления. Конечно, в жизни нет определенной границы, переступив которую мы из ребенка превращаемся во взрослого, но это не важно. Важно то, что мы при этом переживаем – и страх перед новым миром, чужим, неизвестным и враждебным, и малодушное желание остаться там, где все знакомое и уютно-привычное, и необходимость делать выбор, такой непростой и важный.

Наверное, Дом – это детство, а изнанка Дома – чудеса, в которые мы верим, будучи детьми. Но вот мы выросли, Дома больше нет, он разрушен, и лишь немногим удалось сохранить, пронеся сквозь время, способность возвращаться к руинам и видеть на их месте Сказку.

На что еще хочется обратить внимание, так это на персонажи. Все нешаблонные, неоднозначные, харизматичные. Сфинкс и Слепой, Лорд и Хранитель времени Табаки, Ангел Македонский, Курильщик, Черный, Горбач – отныне и навсегда вы поселились в моем сердце.

Перечитала свой отзыв – батюшки! Сплошные восторги и сумбур. Собралась уже было редактировать, но передумала. Может быть позже, когда перечитаю роман, на свет появится что-то более адекватное, а пока пусть остается как есть, ведь все это – от души.

На окраине городе стоит серый дом... Люди Наружности сторонятся его, а он оберегает своих обитателей от нее. Он свято хранит свои тайны, открывая проход на Ту Сторону лишь избранным. Там обитают фазаны и крысы, псы и птицы и множество других персонажей. Здесь Кузнечик превращается в Сфинкса, а Смерть становится Рыжим. Здесь у каждого своя стая и свой вожак....

Здесь Лось — покоритель детских душ, а пауки из Могильника герои страшных сказок... Здесь все с трепетом ждут самой длинной и с восторгом ночи сказок. Здесь нужно уметь слушать между слов и вытаскивать ответы среди молчания. Здесь и каждого своя история и своя магия. Здесь живет Ангел. Здесь правит Лес...

Это книга которая, как мне кажется не может оставить равнодушным. Она может понравиться или нет, но совершенно пройти мимо не может никак. Я не могу сказать, что я в полном восторге, но эта книга определенно чем-то меня зацепила, вот перевернута последняя страница и я понимаю, что во мне еще надолго останутся жить Слепой и Сфинкс, Табаки, Рыжая и Русалка. Мне будет хотеться прогуляться по Той стороне и встретить тех кто ушел...

Отношения у нас с этим произведением складывались не простые. Я много раз ее откладывала, а отложив находила кучу отговорок для того чтобы не читать дальше, но каждый раз, когда я пересилив себя снова брала ее в руки и полностью тонула в этом мире и вытаскивать меня от туда приходилось силком. По началу было очень много не понятно,я путалась во временах, лицах и событиях, но чем дальше я читала, тем яснее становилась картина, каждый кусочек пазла становился на свое место, создавая непередаваемое полотно повествования. Единственное, что меня немного печалило на протяжении всей книги это то, что на мой взгляд Курильщик так и остался с душе Фазаном, не сумев переродиться с горниле четвертой...

Полотно, на котором был лес,

В котором был дом, в котором жил я,

Который не спал в ожидании чудес,

Сгорело до тла, как седая ветла

За краем села на Ивана-Купала...

/А. Литвинов/

О чем эта книга? В двух словах и не рассказать. Прежде всего она о Доме. Он стоит среди района новостроек, который сейчас называют«расчёски», но помнит те времена, когда город не обступал его вплотную, а на встречу к нему приходилось ездить. Сейчас дом хотят снести. Он серый и старый, он не вписывается в ландшафт... Да, по правде говоря, никто и не хочет, чтобы он вписался. Дом неудобен. Прежде всего своей памятью.

В доме живут дети. Точнее — Дом — это интернат для детей-инвалидов. Детей с ограниченными возможностями. Только узнаешь ты об этом в самом начале книги, но потом эта информация отходит на второй план, ведь у автора не было замысла давить на жалость, взывать к ответственности.

С детьми мы встечаемся в самом начале их последнего учебного года. Последнего года в Доме. Так уж здесь заведено, что выпускные случаются не раньше, чем через 7 лет. И каждый выпускной оставляет не столько предчувствие радостного выхода в большой мир, сколько горечь потери, расставания и утраты.

Целый год мы живем с ними в их мире, в котором нет места Наружности, то есть нашему с вами большому миру здоровых людей. Мы учимся, дружим, рассказываем Сказки и складываем песни. Мы взрослеем. Мы готовимся перерезать спасительную пуповину связи дуг с другом и нашим Домом. Покинуть рай, как уже было однажды при нашем рождении. Только в первый раз нам нашлось место — Дом, а после расставания с ним — врядли.

На самом деле под словами «живем в Их мире», подразумевается, что у них он НЕ Наш. Они живут закрытой системой с собственной экологией, теологией, нравственностью. Они не просто отдалены от нас забором интерната... Мало ли интернатов в мире! Вот, Гарри Поттера хоть вспомним! Нет, они отделены от нас порогом «полноценности». А это в разы крепче и выше стена, чем любые заборы. Их система замкнута сама на себе. Но мы не наблюдаем за ними через линзу микроскопа, как ученый, изучающий новый вид бактерии или вируса. Мы живем с ними. Проживаем их истории в разном времени и от разных лиц. Понимаем, что одни и те же события совершенно по-разному трактуются лидерами этого микрокосма, серединой и аутсайдерами. Представляете! В группе лиц, от которых мы стыдливо отводим глаза или, наоборот, восхищено-патерналистски гладким по головке, подразумевая, по сути, собственную полноценность как великое досижение, а свою доброту — небывалой щедростью, так вот в этой группе тоже есть аутсайдеры!

Итак, о персонажах. В доме фигурируют четыре стаи (не семьи, не банды, не прайда) — Фазаны, Крысы, Птицы и Четвертая (раньше она была Чумными Дохляками, да как-то свернулась к номеру жилой коматы). У каждой статьи есть Вожак. И есть Вожак Вожаков, а значит и всех стай, который, к тому же, говорит от имени самого Дома и выражает его волю. Есть еще пятая стая — учителя. Их вожак — Директор. Только эта стая собрана не по принципу схожести, кровности (не родственности), а волей случая, поэтому она не устойчива к внешним событиям, многоголоса, раздроблена.

Повествование начинается от лица члена первой, образцово-показательной, группы — Фазанов, который позволил себе одеть обувь «не по уставу» — красные кроссовки, которые привлекают внимание к ногам и тем самым подчеркивают их недостаток. Первая состоит исключительно из колясочников («колясников», как фигурирует в тексте). Это Курильщик. Он — аутсайдер. Его изгоняют из первой. В четвёртой он оказывается случайно — волей администраторского случая и «здесь посвободнне». Он не смог проникнуться атмосферой дома, сродниться с его стенами и жильцами. О таких говорят «Дом не принял», поэтому его слова кажутся фантастичными, а тон — брюзжаще-раздраженным.

Курильшиком «окрестил» его другой человек — так принято в Доме. Вожак четвертой. Сфинкс. От его лица тоже приведено много страниц книги. Через него мы знакомимся и с историей Дома. Интермедией. Там он носит имя Кузнечика, что в целом отмечает его особенность — у него нет рук, но прыгучие ноги и боевые пятки. Лучший друг Сфинкса, главный защитник, опора, брат — Слепой. Он и есть вожак вожаков. Его имя не меняется со временем. Не потому, что сам он не растет. Просто другого имени ему не подберешь. (Таких персонажей в книге мало, но тем важнее их целостность и органичность, постигнутая еще в самом детстве, когда личность только начинает формироваться).

Вообще все имена в доме «говорящие», это и понятно, клички за просто так не дают. Все для меня понятны и логичны. Одна будоражит — Ральф — Р Первый. Это имя, но оно не является настоящим именем этого учителя. Это буква и номер, что еще для него унизительнее. Меня лично имя Ральф постоянно толкало к его тезке из «Поющих в терновнике». Пастырь, призванный стеречь детские души (пожизненно, как окажется впоследствии). А, может, это реинкарнация Омона Ра? Или Ромула и Рема? И все же к священнику больше склоняюсь — черный костюм, сухопарая внешность.

Есть еще один товарищ — очень харизматичный и явно любимый автором — Шакал Табаки. Его голос звучит в книге вторым, после Курильщика. Он не вожак Дома, не вожак своей стаи. Он — духовный лидер. Персонаж крайне забавный — лопоухий, вихрастый, китчливый в одежде... Один из немногих, чье имя состоит из двух слов, и оба несут яркую эмоциональную окраску. И это не говоря о том, что сам персонаж, по мере взросления, пришел к этому имени от детского «погоняла» Вонючка... И далеко не за запах получил это прозвище!

Все они живут в интернате. Доме, в котором жизнь и нет ни одной лишней комнаты. Есть серые стены с фасада и угол, который встречает посетителей и жильцов. «Вначале ты разобьешься об угол, а затем можешь входить». Есть кабинет директора. Столовая. Спортзал. Три библиотеки. Вечно ремонтируемый бассейн. Учебные комнаты и спальни.

Улица и первый этаж, как место соприкосновения с Наружностью. Второй этаж — жилой. Живой. С разрисованными стенами. Вечной возьней, не прекращается даже в ночное время. И местом начала всех интересных разговоров и событий — Кофейником. Третий — зона преподавателей-небожителей. Здесь есть даже свой сторож, который охраняет третий этаж от ученического вторжения... Или учеников от всплесков педагогического порыва?

Есть Могильник — пристроенный уже после строительства основного здания. Во времена монахини Анны. Но уже достаточно давно, чтобы сростись с организмом дома, вплестись в его мифологию.

Архитектура романа, как и архитектура самого Дома — многослойна. Первая глава полностью ведется от лица Курильщика и фиксируется его вниманием и пониманием, иногда перебиваясь вставками из прошлого. Вторая глава — «Шакалиный восьмидневник» — разбавляет повествование Курильщика вдохновенными эпосами Табаки с примесью голосов других героев... Хотя, это кто еще кого разбавляет! Здесь набирается оборот перед оглушительной третьей частью, в которой чередование сознаний можно сравнить разве что со звучанием симфонического оркестра — то по одному, то все разом с разной тональностью и ритмом. Очень впечатляющий прием! Красивый и сильный!

Если говорить о цветовоспринятии романа, то слова ныне живущих в Домене учеников мелькают цветными картинками, сопровождаясь гоготом и цокотом, производимыми Логами (стая без комнаты. И еще одно говорящее названиее — Логи — логос — слово — главные распространители новостей среди жильцов дома). Интермедии — сепия с плавным переходом картинок и грустной музыкой флейты, которая в современном мире, как эхо, повторяет Горбач, поселившийся на дереве. Последняя часть — калейдоскоп. Мелькание лиц, красок и монохрома, темпов, эмоций. Особенно в самом конце — эпилоге — 20 лет спустя. Он приведен от лица разных героев и открывает, как же сложились их жизни. Как-то... Я даже не удивилась, что лучше всех получилось устроиться у Курильщика — Эрика Циммермана — единственного, чье настоящее имя упоминается в книге.

В целом, мне роман понравился. Не на столько, чтобы я хотела оказаться в Доме, ведь это означало бы инвалидность. Но как мир, очень даже! В нем, как в ядерном реакторе, показано, что полностью отторгнутый и расщепленный обществом индивид может собраться по кусочкам в нового и сильного человека. В личность. Что сила не в деньгах, не в правде, не в дружбе, не в добре и зле. Эта новая личность над всеми этими понятиями. И это не «порча генофонда», как отзывается о воспитанниках один из учредителей. Это — новый генофонд. Пока в совершенно изолированной среде, но это только пока. И хоть роман не нес четких назидательных идей, он о том, как происходит взросление, не формулировал новых постулатов нравственности и этики, кое-что написано здесь красной строкой. Путь твой не обязан быть линеен. Сущность может отличаться от внешности, и это не хорошо и не плохо. Костры нужно разжигать даже для тех, кто совсем об этом не просит.

Некоторые сцены романа завораживающе богаты и динамичны – просто мечта кинематографа. Умеет рисовать Мариам Петросян, внучка под стать знаменитому деду Мартиросу Сарьяну. А словами или красками – это уж у кого какой талант (она и красками может) .

Мой отец любил приговаривать: «Что нам стоит дом построить, нарисуем – будем жить.» Вот, Петросян и нарисовала Дом. Не тот дом, где разбиваются сердца, как у Шоу. Просто дом, где живут. Просто дом, хотя и не простой. Дом, где не только выжить можно, но и вырасти. И не только лучшим детям, но и изначально слабым, ущербным, на первый взгляд, обречённым.

Возможно ли такое? Я не про мистику, кто считал, сколько её в реальной жизни (в наружности, если по книге). Я про дом, умеющий стать родным, талантливо заменяющий семью. Дом – наставник, помощник и судья. Хочется в него верить. И это не трудно. Ведь хороший писатель – это человек, способный превратить выдумку в реальность. И спасибо ему за это.

тут много всего наговорили, и восторгов и критики.

в двух словах: есть книги которые читаешь взахлеб, и при этом хочешь чтоб они не заканчивались. эта , к сожалению, не такая.

первая треть очень интересна. когда не ясно, мистическая составляющая, это бред нездоровых детей или действительно мистика. хорошо зафинализированна, с интригой.

вторая скучна и растянута..нет событий, много «воды» и невнятного морока. хотел быстрее дочитать, ждал когда закончится.

третья особо не отличается от второй (не понятно зачем ее отделил автор) почти до финала. финал скомкан. уж слишком долго к нему готовили, а он оказался пустоват. посткриптумы о героях, коротко динамично (хотя в разы интереснее и насыщение всей второй и половины третьей части, как раз тут можно было бы и помногословнее). ощущение когда у кино заканчивается бюджет.

итого: затянуто. местами вымученно, местами скомкано без должного развития. но интересно, весьма не обычно

в общем понравилось

не любитель писать отзывы. так как возникло желание- это показатель того что книга стоящая

Жесточайше депресивный бред — оптимистам жизнерадостным читать можно — для выравнивания и более реалистичного взгляда на жизнь, остальным, во избежание, суициидальных наклоностей противопоказанно !

Какого чёрта, мне, любителю позитивно тупой фантастики — выдает это в рекомендациях , хоть убейте нипойму !

надо писать пока воспоминания свежи, посему начну с конца. концовка немного разочаровала дав ответы на многие вопросы, а я не хочу от такой книги ответов я хочу больше вопросов.

по тексту…. роман несомненно на любителя, я любитель, кто-то нет, все мы разные, кому-то предложили и он отказался, а кто-то обиделся, что ему не предложили, хотя предлагать ему было совершенно нечего, и смертельно завидует тому, кому предложили….все разные…..эзотерика интересует не всех, а эзотерика завернутая в такую причудливую обертку заинтересует ДАЛЕКО не всех…каждому своё….да и сама то эзотерика сильно тут условная, ближе к фэнтази….но все же….все же атмосфера яркая, характеры прорисованы у всех худо бедно значимых персонажей, интрига присутствует и ещё как присутствует. Книга безусловно заслуживает внимания и своего читателя, даже не принимая во внимание фэнтезийную составляющую, здесь есть, что почитать и есть о чем подумать. Т.О. мое субъективное, если ты готов внимать, если ты ещё не закостенел в цепких щупальцах первого внимания, если для тебя трудно подобрать смущающий аспект, тогда вперёд, дерзай, она для тебя….если я конечно не ошибаюсь)))))

Многие пишут — книга ни о чем. Согласен на все 100 %. Но атмосфера ...... В этот мир просто врастаешь . Он тебя окутывает теплым одеялом. И так не хочется его сбрасывать и окунаться в реальность.

Страшные сказки о замужестве и свекрови для девочек. Подано с восприятия девочки. С одной стороны — забавно, с другой стороны — непросто, с оттенком горькой жизненной правды.

Жаль, что детям порой приходятся проходить через такие фобии и предубеждения. А ведь во многом это определяет их судьбу и отношение к жизни.

Крик души о традициях и предубеждениях, о той несправедливости к родившимся девочкам, которые не столь желанны как сыновья.

Рассказ написан по-взрослому, но и с позиции ребенка. С налётом сказки и мистики. Так и веришь в эти чёрные кости. Проникновенно, до души.

Начал читать это произведение от скуки, от того, что казалось бы читать уже нечего. Посоветовал читать человек, советы которого обычно не принимаю, но все же попробовал. Дал бы книге 6 из 10. Не понравилось то, что произведение очень сильно растянуто, между ключевыми событиями сюжетной линии провалы и бессвязные части повествования, которые можно вырезать и выкинуть не жалея ни о чем, чтобы просто не тратить на них время. Понравилось то, что книга окунула в мир детства, туда, где не имея ничего ты мог быть тем кем захочешь, туда где фишки и фантики турбо были дороже остального, туда в детство, в котором было твое дерево, «твое», потому, что ты мог на него залезть и усевшись повыше вырезал свое имя на его коре. Книга читается не очень легко, по факту в ней много всякого бреда, но в общем после прочтения хочется вернуться в Дом и еще раз послушать невероятные истории ее главных героев про дом, про лес, про то, что происходит вокруг и внутри них, хочется в своих друзьях увидеть их отражение. Читал про автора, вкратце – она не писатель, любитель, писала для себя изначально, в общем то оно и видно.

Дом... Вот уж загадочное место, где то тут, то там творятся удивительные вещи. Где реальность так тесно переплетается с вымыслом, что стороннему наблюдателю очень сложно отличить одно от другого. Хотя нет, загадочным его делают обитатели. Ведь это именно они приписывают самым обычным, на первый взгляд, местам, забавные, таинственные или даже ужасающие свойства.

Сюжет знакомит читателей с жизнью подростков-инвалидов в интернате, где царят свои обычаи и законы, где живущие там играют свои роли и по своим правилам, далеко не всегда понятным людям за пределами Дома. Курильщик, инвалид-колясочник, ссорится со своей группой (которую в Доме называют Фазанами) и его переводят в другую, где он открывает для себя совершенно иную жизнь, иную сторону общения с обитателями дома. Параллельно читатель знакомится и с прочими обитателями интерната. Узнает, что всех — даже директора — зовут только по кличке. Узнает, что сейчас в Доме пять групп старших воспитанников. Первая — Фазаны, примерная группа колясочников, в которой все сконцентрированы на учёбе и здоровье и далеки от жизни остальных обитателей Дома. Вторая группа — Крысы, обладатели немыслимых причёсок, шумные и вспыльчивые, у них всегда с собой ножи или бритвы. Ученики третьей группы, Птицы, постоянно носят траур в память об умершем брате-близнеце их предводителя Стервятника, выращивают растения в горшках. В четвертой группе, не имеющей своего названия, лидером является Слепой, он же считается вожаком всего Дома. Пятой группы в Доме нет; пятую и шестую комнату в виду своей многочисленности занимает Шестая группа — Псы: они ходят в кожаных ошейниках.

Повествование ведется так, что с первых страниц не совсем все понимаешь и пытаешься вникнуть, что там такое творится, о чем они вообще говорят и что все это значит. Но постепенно дела начинают проясняться. Люблю такое повествование, когда автор не считает читателей законченными идиотами и не разжевывает все ситуации по три раза.

Периодически текст повествования прерывается этакими флешбэками, историями из прошлого, названными «интермедия». Их тоже очень интересно читать и узнавать что-то новое о тех, кто сейчас в Доме имеет свой авторитет и влияние, а когда-то сам был новичком, которого шпыняли другие. Интересно читать о тех, кого сейчас среди обитателей дома нет. Ведь в настоящем воспитанники интерната практически никогда не упоминают ушедших (это не только умершие физически — для них и те, кто покинул стены Дома, также считается умершим), разе что Фазаны всегда помнят таких, да Птицы.

«Никогда не встречал Ральф на стенах клички умерших, о них не говорили, их вещи уничтожали или делили между собой. Закрывали дыру — так это называлось. Ночь поминального плача, и за человеком стирались все следы, на стенах в первую очередь. То же происходило и с покинувшими пределы Дома. Они были убеждены в неотвратимости конца, ожидавшего их в наружности»

Дочитала. Перечитала. Все еще под впечатлением, многое надо осмыслить и осознать. Книга так до конца и не раскрыла все свои секреты — то ли так и должно быть, то ли подсказок в ней достаточно и надо просто догадаться самому. Что ж, у меня пока не выходит. Я так и не понимаю, как действуют Прыгуны, как и куда можно пройти самому и провести других?

Но не это главное. Главное, ощущение от книги. Меня до сих пор поражает отношение воспитанников Дома к своим. Ведь все они практически отказники, не нужны своим родственникам. Все они так называемые «трудные подростки», у них действительно не примерное поведение и не мягкие характеры. Часто они сами себе на уме, и их действия не понятные обычным людям. Но удивительно, какая у них взаимопомощь среди своих. Ты колясник, не можешь ходить и делать уйму стандартных процедур — даже помыться толком. Другие ребята из твоей комнаты, кто в состоянии, без каких-либо вопросов помогут принять тебе душ, помогут спуститься или забраться по лестнице в случае чего, перетащат тебя на подоконник, довезут куда надо. Их даже просить не надо. И никто не чувствует себя после этого в неоплатном долгу за такую помощь. Все словно так и должно быть.

Есть очень много сцен и моментов, слов и персонажей, о которых хотелось бы поговорить. Обсудить. Но если писать все тут, то это займет слишком много места (И так вышло на удивление объемно). Мне просто необходимо, чтобы кто-то прочитал этот роман С:

Книга чудесная. Она, конечно, спорная и не каждому придется по душе, но мне ужасно понравилась. Можно даже сказать, что автор произвела на меня большое впечатление. Такой самобытный, продуманный, отличный от других мир встречается в русскоязычной литературе весьма не часто. Мистика причудливо переплетается с реальностью, удивительный комплект героев, с которыми не хочется расставаться, у каждого-своя загадка. Одна из лучших книг, прочитанных в 2013 году.

Несколько раз принимался за прочтение, несколько раз бросал. Но все-таки осилил.

Читая книгу я постоянно чувствовал себя одним из героев — Курильщиком. Потому что также, как он, в голове моей постоянно возникали вопросы, на которые я так и не получил ответов. Книга похожа на дневник, в котором все написано оборванными фразами, понятными только самому автору. Все происходящее в книге мелко и малозначительно, а тайны по настоящему поворотных событий лишь немного приоткрыты. Все подробности тонким слоем размазаны по всей книге, так что полную картину сложить трудно.

К концу второй части мозаика понемногу начинает складываться, становится интересно. В это время у меня рождается фраза для отзыва «если вы начали читать эту книгу, обязательно дочитайте ее до конца». Большие надежды я возлагал на третью часть, которая меня полностью разочаровала. Как и книга в целом.

Несмотря на все выше написанное, иногда книга по-настоящему захватывает, цепляет и трогает. Благодаря своей атмосфере и фразам вроде:

«Тишина капает тяжелыми каплями...»

«Я надеваю очки, затеняя мир...»

Коротко и ёмко!

Может быть, чтобы понять книгу, надо прочитать ее еще раз, но что-то совсем не хочется этого делать...

Как-то очень давно эта книга попалась мне в рекомендациях Фантлаба, недолго думая я отложил на полку «Прочитать». В последствии время от времени я просматривал свой список вновь и вновь откладывал прочтение Дома. Какое-то внутренне чутье подсказывало, что не до рос и книга легко не дастся.

Прошло время и вот я в Доме. Знакомлюсь с Курильщиком, который одел не те кроссовки и попал на пионерский суд. Складывается мимолетное впечатление, что в Доме царит Оруэлловский порядок, но совсем скоро мне открывается новый мир за пределами Фазаньей группы.

Мир, который сразу наседает на тебя своей безумностью. В начале это даже веселит, забавит и вкупе с хорошим языком получаешь добротное чтиво. Но чем больше набирает круговорот безумства, тем меньше начинает нравится происходящие. Логическое мышление постоянно ищет ответы, которых ты попросту не находишь. Чем больше ты подгоняешь свое миропонимание под Дом, тем сильней проявляется раздражение происходящим. Короткие вставки из прошлого героев не спасают, хотя они имеют ту логическую опору, которой не хватает «настоящему». Признаться честно в такие моменты приходилось пересиливать желание бросить Дом насовсем.

Прочитав уже больше половины я осознаю, что вряд ли писатель изменит себе и делаю последнюю попытку бросить чтиво. Бросаю. Через два дня что-то все таки толкает меня продолжить. И так уж сложилось, что именно в этот момент автор начинает давать крупицы ответов , которые дают логическую основу происходящему. Поиск ответов настолько увлекает меня, что я не замечаю как прошло несколько часов. В эти несколько часов пазл в моей голове наконец сложился и я осознал созданную автором вселенную.

Конечно Дом в итоге не дал всех ответов, которые я искал, но он дал мне понять свою душу оставив море недосказанности. Оно разливается во множестве вопросов, но ответы на них уже не так важны.

Вердикт. «Дом, в котором…» не нужно пытаться подгонять под рациональные каноны своего разума, его нужно просто прочувствовать. Я слишком долгое делал первое в итоге получив неприятный осадок с ощущением прочтения чего-то невероятного.

Странная книга. Захватывает с первых страниц и долго держит, но под конец откровенно «проваливается». В принципе, это объясняется долгим сроком написания — видно, что автор сильно изменилась за это время. Но концовка откровенно огорчила, да.

Тем не менее, атмосфера этой книги — одна из сильнейших, с которыми я когда-либо сталкивался.

P.S. Совет мужчинам: если ваша девушка любит читать, подарите ей эту книгу. Женщинам она очень нравится.

Уважаемые старожилы ! Это мой первый отзыв на данном ресурсе. Наблюдал. Анализировал: Как тут принято. Как водится. Жаль, что зачинать приходится с негатива. Положительные моменты в этой, несомненно, судя по средней оценке к данному моменту и количеству отзывов, «шедевральной» книге перечислять не буду. По двум причинам. Первая — Все они многократно(см. выше) перечислены и рассмотрены в разных плоскостях. Вторая — лично я положительных моментов не отметил. Дочитал до 150-й страницы, скрипя зубами и ругая себя за бездарно потраченное время ! Потом почитал внимательно данную ветку, в своё время сподвигнувшую меня приобрести это фолиант ( в электронном виде принципиально не читаю) и снова «занырнул» в текст. Осилил еще 100 страниц и — всё! Сдулся ! О чём это всё ? Кого это может захватить ? Что это за персонажи ? Что за мрачная атмосфера заплёванного карцера ? Где учителя и наставники , которые должны бы контролировать это безобразие с тюремным уклоном !?? Очень жалко потраченных денег, а особенно времени !!

Мнение, немного причёсанное для любимого Фантлаба.

Что понравилось, но к половине начал испытывать сомнения:

- написано вроде бы неплохо в смысле языка;

- неплохая поведенческая психология;

- социализация, вживание читателя в шкуру говорящего — нечастый приём, благодаря ему ты через какое-то время начинаешь воспринимать Дом своим.

Что не понравилось:

- слишком много персонажей, «крутизна» которых превосходит один другого;

- много необъяснённого как следует;

- много отступлений, переливания из пустого в порожнее;

- многовато кофэ ))

- слабая концовка.

Также рекомендуются Чортовы инфантилы и Детский сад, штаны на лямках, обе на одном ресурсе — там всё сказали за меня )))

...В отрочестве и в подростковом возрасте мы воспринимаем мир совсем по-особому. Как мы видим его в раннем детстве? Всё вокруг яркое, светлое и понятное — всё, кроме путанного, неуклюжего и бестолкового мира взрослых. Когда мы становимся старше, мы начинаем различать и разграничивать плохое и хорошее, красивое и уродливое, доброе и злое. Мы видим (или даже совершаем) первые несправедливости и первые жестокости, мы терпим первые настоящие страдания и триумфы. Мир становится контрастным. Темно-светлым. И из закутков его темной половины выползают тайны. Мир полон их, он кишит ими. И тайны не очень-то хотят, чтобы их раскрывали... И большая их часть — довольно-таки жуткая. Сколько фантазий порождает наш юный ум, сколько ритуалов и предрассудков сочиняет, пытаясь отгородиться от темной стороны...

Не все сохраняют рудименты этого периода. Некоторые — так и остаются вечными подростками. Сочинители и рисовальщики, мистики и хикикомори, книгочеи и сновидцы, странные и непонятные, не желающие строить карьеры или строящие странную карьеру — всё это мы, наше племя...

Большая часть людей всё же взрослеет, ибо родители и учителя не дремлют... Но что, если ребёнок оторван от родителей? И что, если хороших педагогов рядом нет? Что, если он оказался в изолированном детском сообществе? И если при этом ребёнок — тяжелобольной?

Вот школа-интернат для инвалидов, или же попросту Дом. Старинный Дом, помнящий множество «поколений» учеников. Или добровольных узников?.. В Доме бытуют странные традиции, то и дело меняющиеся. Здесь нет бессмысленных имён и фамилий, пассивно унаследованных от предков — есть только клички, кратко и ёмко передающие характер носителя. Ученики сбиваются в стаи, возглавляемые вожаками. Среди них бытуют непонятные ремесла, собственная внутренняя мифология и почти что религии. Они смутно догадываются о ином мире, соседствующем с нашим — это самая странная часть мифов, многие видят этот мир во снах или в бреду, и описания всегда совпадают. Но, говорят, есть даже такие, что могут при желании переходить туда...

А вот «наш» мир за пределами Дома враждебен и непонятен. Это Наружность... У обитателей Дома нет ничего, кроме Дома. 18-летие для них — конец жизни. Выпуск — равнозначен смерти. А то и хуже смерти. Каждый выпуск сопряжен с волнением, страхом, бунтами... Каждый раз работники Дома придумывают новые решения, чтобы не допустить очередной вспышки безумия перед выпуском. И каждый раз случается непредусмотренное. Ну а выпуск героев — совсем особый, так как последний. После него интернат будет закрыт, и Дом — снесён... Как же покинуть родной мир, родной и по-своему уютный?..

Целый вихрь образов и ассоциаций возникает от этой книги. Что это — аллегория нашей жизни и смерти? Или сюрреалистичная картина взросления личности? Или своеобразная карикатура на общество? Или всё это сразу?..

Странное дело: после ее прочтения другие книги читаются плохо. Большая часть кажется «плоской» и совершенно невыразительной. После «Дома...» нужно какое-то время, чтобы отойти.

Одно из немногих произведений, которое я не смог дочитать и бросил на середине, что для меня нехарактерно. Польстился на отзывы, да. Все ждал и ждал, ну когда же будет оно самое, которое поглотит меня и заставит отказаться от ужина, сна, и возможно от завтрака. Но... Есть Дом, и есть его обитатели. Дети и их воспитатели. С одной стороны, описывается жизнь интерната детей-инвалидов, с другой, понимаешь, что это не совсем обычные инвалиды. В целом книга очень затянута. После двух попыток дочитать я сдался на середине повествования.

нельзя не согласиться с большинством положительных отзывов — уникальная вселенная, совершенно особая атмосфера, поразительные персонажи. одновременно все происходящее можно воспринимать и как унылую бытовуху, и как грандиозный мистический эпос. такая антиномичность, предельно расширяет смысловое пространство романа

вместе с тем, стоит отметить и несколько недостатков

и на уровне сюжета, и на уровне идейного содержания, автор к концу романа а) несколько сгладила возможные противоречия б) гипертрофировала личностный фактор. Возможно, конечно, я мог упустить что-то важное в этом не самом простом для восприятия тексте, но пока ситуация видится мне именно так. Концовка первой части по динамике и напряжению так и осталась непревзойденной, хотя далее тоже было несколько достойных локальных кульминаций, — а вот итоговая концовка, на мой взгляд, совершенно невразумительная. Правда, в данном случае это некритично — сам мир романа предполагает как бы бесконечную историю, посему великолепный финал тут лишь желателен (как везде и всегда, собственно), но в целом не необходим. Для меня лично повествование просто как бы вдруг закончилось, оборвалось, и каких-то новых выводов я сделать для себя не смог — но делал их ранее по ходу сюжета, так что в целом все нормально. Но конечно, могло бы быть лучше, если бы автор завершила повествование большим внятным конфликтом и не концентрировалась лишь на психологии героев, но затронула, хотя бы немножко, социологию

еще несколько замечаний по конкретным второстепенным сюжетным решениям:

Никогда еще не было так больно оттого, что книга заканчивается.

Не хочется перелистывать последние страницы, хотя точно знаю, что буду перечитывать. Не смогу расстаться с этим миром.

Это больше чем книга.

Я ловила себя на том, что надо вытереть слезы, хотя не помню, было ли раньше такое, чтоб я плакала над книгой. Иногда мне хотелось смеяться.

Волшебная книга. Из маленьких кусочков сплетается невероятный холст.

» ...В тот же день после уроков Джин отозвал меня в сторонку и сказал, что ему не нравится, как я себя веду. Показал на кроссовки и велел снять их. Не стоило спрашивать, зачем это нужно, но я все же спросил.

– Они привлекают внимание, – сказал он».

Яркие кроссовки на неходячих ногах Эрика в самом деле приковывают взгляды – как стайки Фазанов, так и забредшего на «Обсуждение обуви» читателя. Но книга совсем, совсем о другом.

Спустя три месяца с момента последнего прослушивания.

После множества перечитываний – чтобы поймать и совместить как надо ускользающие и нарочно спрятанные автором фрагменты.

По прошествии времени, потраченного на осознание, что потрясающая история в который раз – для меня – окончена, и возврат невозможен.

Я все же скажу свое невесомое слово.

По-моему, эта книга интересна прежде всего тем, кто склонен рассматривать жизнь во всех ее проявлениях. Мне было как минимум любопытно прочесть ее – в порядке теста, потому что роман дает иную картину мира, позволяя взглянуть на него не одной парой глаз: глуповатых и задумчивых, внимательных и равнодушных, испуганных и мудрых, упрямых и неразумных, незрячих и вопрошающих.

История мифологична, во многом гротескна, во многом наивна. Оно и понятно: писал ее человек, далекий от литераторских кругов, правил и переписывал годами, стараясь, чтобы нравилось прежде всего ему самому. Не писать Мариам не могла, потому что когда-то в юности придумался Дом, а в нем – герои, болезненные и прекрасные существа. Порождения Дома, его добровольные узники либо изгои. Он рос, жил и развивался – и однажды пришел в этот мир. Я думаю, это здорово.

«Дом...» – книга-ребус, в которой каждый дошедший до конца найдет свое собственное решение – если получится, конечно. Отсылки ко множеству других произведений, зачастую неизвестных массовому читателю, шуточки в речи персонажей из явных и неявных «знаковых» цитат. Лично меня ужасно порадовали эпиграфы из «Охоты на Снарка», куплеты гномов из «Хоббит: Туда и обратно», абсолютно «стругацкие» интонации отдельных сцен и вневременная волшебная вязь Брэдбери – даже не в манере написания, а в ощущениях.

И меня не колышет, что в этом объемистом томике до кучи детей-инвалидов – ведь, как сказал всезнающий Шакал, «В Доме полно здоровых, у которых в бумагах значатся страшные вещи. И таких, у кого записано не то, что есть на самом деле».

Меня не напрягает и не кажется лишним появление «в кадре» большого количества девочек. Не заботят вопросы вроде: «А куда же в отсутствие девочек девалось либидо такого числа пубертатных подростков?», «С каких это фигов Слепой вдруг сошелся с Крысой?», «Почему детки, которым максимум 18, так взросло и умно выражаются?» и «Где в финале пропал Македонский?» На многие из них в книге даны ответы, частенько завуалированные, при этом не по-сказочному жизненные и честные – как и те, что хитро запрятаны в неистовом трепе Хозяина Времени.

Последняя Ночь вовсе не кажется мне провальной. Она закономерна, как любой момент Перехода, и поэтому так щемяще-грустна предощущением близкого конца.

Умиляют намеки на грядущую эпоху роликов с Ютуба («Девочка и мяч. Игра с невидимкой») – и неважно, «просто совпало» это, будучи написанным в 1997, или добавилось позже. Я все же слышу слабые отголоски «армянского радио» в перебранках воспитателей. Чую лукавство в словах Мариам, что у Сиамцев скорее клички, чем имена, и «Рекс сильно напоминает собачью» (ага, особенно если вспомнить ее латинский перевод). Посмеиваюсь с тех, кто верит, что именная кличка Р Первого, которую сам он почитал оскорблением, его настоящее имя.

Я люблю героев «Дома...» за их оголтелый максимализм и почти буддийскую мудрость. За нежелание взрослеть, за непосредственность и упрямство, дающие им силы, чтобы жить. За сказку, по собственной воле приходящую туда, где маловато надежд на нормальное, «каколюдское» существование. За то, что Мариам удалось вложить в них достаточно искреннего и настоящего, чтобы хотелось узнать, чем же все закончится.

Что еще подкупает – завораживающая напевность языка книги, даже в моментах, когда музыка как таковая действием не предусмотрена. Все равно при чтении слышишь мелодии, составленные из звуков осыпающейся штукатурки, крадущихся по темному коридору шагов и смутного шепота; ветра, бьющего в форточку – или на воле играющего сухими дубовыми листьями под радостную собачью возню; треска игрушечного костерка и глубокого предзакатного молчания; чьих-то тихих всхлипов, почти неразличимого тиканья часов и сдавленного «хохота гиены».

Немного печали: редактура и вычитка удручают. Не зря в сообществе Фантлаба полусерьезно предлагали пороть корректора по числу ошибок, пропущенных на каждой странице. Именно поэтому мне пришлось читать в Ворде, периодически отвлекаясь на правку. Но даже наличие в тексте перлов типа «...только свои мысли и свои игры, как у сидящего в животе Великана, когда слышишь бурчание, стук огромного сердца и сотрясаешься от его кашля» не способно разрушить очарование книги – обосновавшийся на ее страницах мир уже зацепил тебя, потихоньку затягивает и не торопится отпускать.

До этого у меня было так с «Невидимками» Паланика и «Впусти меня» Линдквиста. Когда переворачиваешь последнюю страницу и сразу начинаешь чтение сначала – чтобы понять все то, что, возможно, прошло мимо. И чтобы в очередной раз поразиться тому, как, черт возьми, это сделано.

После романа Петросян мир Ехо Светланы Мартынчик померк для меня. Цельное, мощное древо с детально прописанными, самобытными героями, при всей их кажущейся инфантильности – не-детьми, – против вечного «ребенка в душе» и кучки смахивающих на кого-то из кинозвезд 90-х персонажей, раскиданных по десяткам книг? Для меня выбор очевиден. Мне странно, что их вообще сравнивают и утверждают, что проза Мариам напоминает им Фрая. На мой взгляд, автор «Дома...» куда сильнее.

С того дня, как роман был представлен широкой публике, прошло более пяти лет. Когда в прошлом году слухи о нем наконец-то дошли до меня, первой реакцией на восторженные отзывы было – «ну, может, как-нибудь потом...» Но с первых же страниц «Дом...» заинтриговал и вслед за маленьким Эриком (у него, по-моему, самая идиотская из всех «приличных» кличек) отправил скитаться по своим мрачноватым коридорам, пахнущим мелом, пылью и краской из аэрозольных баллончиков. Видимо, так было нужно.

Есть книги, способные материализоваться «сами собой» – даже без участия автора. Привлекающие внимание читателя «провокационной», «скандальной», «спекулирующей» темой...

Все бы так «эпатировали» – не обманывая ожиданий.

Пусть себе привлекают. Оно того стоит.

Сложно писать отзыв об этом романе. Назвать его шедевром сложно, но уж оригинальности и небанальности ему не занимать.

Сложно судить о «настоящести» героев книги — не хватает личного опыта. Почему-то хочется верить автору, потому как основной его посыл в этой книге — позитивно направленый.

Идея о Доме, как о особом мире, где живут особенные, но одновременно и вполне понятные персонажи — великолепный образ. Такая себе иллюзия, проекция фантазии, игра, переросшая в реальность с её опасностями и подводными камнями, нюансами, заслуживают похвалы.

Только вот не захватил роман целиком и полностью. Объяснить почему, скорее всего, внятно не получится. Просто так бывает. И всё же впечатления от прочтения положительные.

Согласна с теми отзывами, в которых пишут, что эту книгу либо принимаешь, и тогда она вызывает полный восторг, либо нет (тогда полное неприятие). Я прочитала ее около двух лет назад по рекомендациям знакомых и познакомившись с отзывами. Поэтому, в принципе, была готова к тому, что читала. Надо сказать, что я до сих пор нахожусь под впечатлением. Может быть я не так много книг прочитала, но эта не похожа ни на одну. Сюжет оригинальный, есть динамика, характеры проработаны на все сто. Поэтому эта книга заслуживает того, чтобы о ней говорили. Не хочу писать подробно о сюжете и героях. Автор что хотел, то сказал, а каждый понимает по-своему. Это касается в основном того, что герои не похожи на обычных подростков, существовал ли на самом деле их мир, и что случилось с ними в конце. Секрет книги мне кажется в том, что Мариам вложила в нее душу, и это невозможно не заметить. Поэтому 10 баллов. Если можно было бы поставить больше, поставила бы.

Шедевр.Понимаю,что с этим словом надо поосторожней,но тут редкий случай ,когда я согласна с «Букером«и «Больщой книгой».Читать эту книгу без слез(не умилительных розово-сопливых,а немного злых и горьких) нельзя.И еще-после чтения хочется пойти и сделать что-то очень хорошее или очень плохое.Вижу только одну проблему-трудно будет автору оставаться на таком уровне.

Сказать четко какая книга, хорошая или плохая — трудно. В самом начале ощущаешь дискомфорт от того, что не чувствуешь привязки ко времени. Нет ни дат, ни дней недели, ни которого числа день. Потом — недосказанности, двухсмыслиности в диалогах мешают целостному восприятию повествования. До самой последней страницы нельзя даже предположить чем все закончится, поскольку четкие грани в отношениях между героями размыты. Не возможно понять кто, что делает, чем и для чего занят. Мир, окруживший детей -есть кровожадная и зловонная клоака. Где можно отнять жизнь у другого лишь потому, что он не подходил этому «Дому», и остаться безнаказанным. Автор водит нас такими закоулками, что порой теряешь ориентиры всякого понимания ситуации. Знакомит нас с героями главными и второстепенными, потом бросает на пол пути,(Лось, Р Первый, Ванючка, Кузнечик, Крестная-воспитатель и др.) — зачем ?. Все послесловия выглядят как нагромождение -куча.

Если по содержанию, — книга о детях инвалидах. Но они не жалуются на свою судьбу, не ощущают своей ущербности. Лишь ледяной страх взросления и «Наружности» очень ощутим. Единая тема — «Выпуск», больше героев ничто не объединяет. Наверное когда живешь в холоде, как внутри чего то колючего и холодного, то придумываешь иную реальность, где тебе не мешает отсутствие ног или рук. Не раз говорится, что «Дом» как будто есть трещина , или разлом во времени. Туда проникают «прыгуны» и «ходоки». Первые могут перемещать только сознание, вторые могут перемещаться целиком, но еще нужен проводник и сторож на «той стороне».

Странный «Дом», он как бы есть, но его как бы и нет- думают одни; для других он есть везде. Тема путешествия во времени скорее похожа на игру со временем. Шакал Табаки — есть время, которому и не положено любить часы. Чего ищут «ходоки», проживая свою жизнь снова и снова много много раз?. А тому, кто все таки нашел себя, время дарит подарки ( как Сфинксу).

Книга отмечена многими наградами и премиями. Я — обычный читатель, свое мнение высказала. Десять баллов ставлю за изумительную речь. За содержание — увы, слабую троечку.

Вот даже не знаю, как приступить к отзыву. Как схватить первую фразу? Их слишком много, первых фраз, и все они… однобокие.

Начать с каждой по абзацу и получить гипертекст? Но к чему эти понты?

Отшвырну-ка их все.

Пусть будет так:

«Если б мне такие руки,

Руки, как у великана,

Я б сложил их на своих коленях,

Сам сидел бы тихо (…) головой качая»

(Пикник, Великан)

Чувствуете? Понимание приходит не разумом; но и не душой. Подвалами подсознания, теми, где, разбрасывая отражения архетипов, бродит Ид, теми, где очумелыми пузырями вскипает интуиция…

Два года ходил мимо. Не вокруг, а именно – мимо, алгебраической гиперболой не в силах коснуться «ноля» — книги, о которой в аннотации сказано: «дети-инвалиды», «дети, от которых отказались родители», книги, аннотация на которую создает образ не столько элитного интерната, сколько подвала бомжей. Аннотацию – в топку, автора аннотации – расстрелять на воротах. Ибо выцепить из шедеврального текста чернуху (которой в книге просто-напросто нет!) могли только провокатор или смертельно ненавидящий жизнь клерк (не знаю, что хуже).

Большой плюс: жители дома, они не черно-белые. Для одного – ангел, для другого – бес. Как в жизни.

Огромный плюс: совсем нет отрицательных персонажей. Нет, вы не поняли: С о в с е м н е т.

И гениально простое (антитезой Бредбери): Мариам показала мне, что плохих детей не бывает.

А ещё Мариам Петросян доказала мне одну очень личную вещь, о литературе: есть ниша, где женщина может превзойти мужчину.

(да, в плане женской прозы я «шовинист, мужская свинья»; заклеймим и оставим, спорить лень и незачем).

Эта ниша — Магический реализм. Женская рука чувствуется – примат созерцания над действием, чувств над поступками, интуиции над логикой, — но ведь отмеченное и есть та физика (метафизика!), на которой строится этот зыбкий, чудесный жанр. Тот субстрат, из которого коллективное бессознательное создает параллельные вселенные. Разве что Харуки Мураками подвластна эта пронзительная созерцательность. Разве что традиции анимэ так легко подменяют логику чувствованием…

И от читателя книга требует того же отрешения от реальности, и продолжительность книги лишь способствует этому отрешению и погружению. Почти все мы (за исключением редких жаждущих чуда Кузнечиков) входим в роман Курильщиками — такими же почти взрослыми, ранимыми под панцирем наносного цинизма, ригидными, крепко привязанными к реальности. Нас встретят двое: незыблемый в консерватизме спасатель (Черный) и безумный, но притягательный эмиссар иной реальности (Сфинкс). Большинство из нас пойдут за первым, превращаясь в него, видящего чудеса, но яростно отказывающегося в этом сознаваться. Магия копится исподволь, и вот ты уже можешь стать мудрецом Горбачом, через отшельничество ставшего равным, или упорствовать в ереси и превратиться в Ральфа, все понимающего, но воспринимающего в штыки, во врага, но при этом – своего, и при этом – контролера… и таки сдаться в конце. А тот, кто не сдался, превращается в отца Курильщика – тоскующего, рефликсирующего, заглядывающего в глаза тем, кому когда-то (и, на словах, до сих пор) не поверил.

Ну и хватит о чудесах: лучше, чем Мариам я о них не скажу. (Как повторить ту зыбкую грань, ту вуаль, ту волшебную недосказанность? этот пик с реальностями-кругами, эту пронзительную мечту о возвращении в золотой век?.. Невозможно. Да и не зачем)

Да, пацаны в книге

(смешно, но мужские характеры более выпуклые, цельные, многогранные и живые, чем женские, получившиеся шаблонными. Кроме идеи с войной – это да, это откровение могла открыть только женщина)

сильно отличаются от тех, что я помню из своего прошлого – развиты не по возрасту (оговорка – не по БИОЛОГИЧЕСКОМУ возрасту), слишком тонко чувствуют, слишком созерцательны, слишком мудры, слишком невозмутимы, слишком волевые. Я вижу фантазию девочки об идеальном мальчике, в которого вложена психология той самой девочки того самого возраста, забывшей, что девочки и созревают раньше, и биологически иначе детерминированы, — но разве не в этом великолепное отчуждение персонажа от реальности, которого и требует изысканнейший магический реализм?..

Перед нами андрогинны, те самые, которых столетиями искали величайшие умы средневековья. При этом андрогины идеально мужественные, идеально интеллектуальные, идеально духовные. Им хочется подражать. (Гумилев: «Немыслимо-дивное Бог-Существо». Тепло улыбаюсь). И при этом их хочется укрыть, уберечь, защитить. Они так не готовы к реальности, эти жители астральных миров.

Они и сами понимают свою неготовность, но больше, чем покинуть Дом, боятся разлуки друг с другом. Несовершеннолетние, они понимают, что теряют самостоятельность, попадая в полную зависимость – и юридическую, и бытовую – от родителей, которые знают не тебя, а свое представление о тебе, в которое ты, к слову, совсем не вписываешься; у которых на тебя какие-то свои планы… Они готовы покинуть Дом только вместе, мечтая о той самой порожденной их коллективным разумом колоде реальностей, в подложке которой — Лес бесконечного детства, или о мифическом автобусе, который может подарить реальное отражение сказочных миров в виде некой коммуны – жалкая, но дорогая сердцу сублимация. Потому что когда рядом друзья детства, между ними появляется кусок того самого детства, согревающий, словно очаг посередине, такой же трепетный и незыблемый, бесконечный и настоящий. А именно это – всё, что нужно нам всем: чтобы детство не кончалось.

Читая в них себя, начинаешь трепетно их любить. Уберечь их от финала нет возможности, но хотя бы — не расставаться. Поэтому спасибо отдельное за эпилог. Мариам не рванула по живому; расслоила временем, словно новокаином, попутно обезболив и отдалив, оставив светлую память. И щемящую сердце любовь.

Книга с «эффектом присутствия». Это либо восторг, либо полное неприятие. Если сумеешь вчитаться и попасть в ритм — то проникнешь в Дом, и его обитатели станут родными, близкими и понятными. Главное не пытаться оценивать действия и образ жизни детей, просто воспринять как есть. Они не инвалиды, они обычные обитатели Дома.

Предвижу шквал негодования, но... Чистой воды «book for teenagers», более похожая на черновик, нежели на законченное произведение. Возможно, что четырнадцатилетнему подростку набор кавайных героев и ситуаций открывает «дистанции огромного размера». Но для диалога со зрелым, во много — искушенным, читателем этого недостаточно, разве только у последнего возникнет желание потешить свой рудиментарный инфантилизм.

Понятно почему автор писала роман 10 лет...Это как круги по воде, где начинаешь с самого дальнего или наслоение смыслов, миров, восприятий друг на друга, где начинаешь раскрывать с самого верхнего, ультра-материального. И когда доходишь до самой глубины, понимаешь, как всегда, что основа всему любовь,

Редкий минерал современной прозы в фэнтезийной форме.

Что не обязывает его выглядеть привлекательным для всех. Книга будто бы переполнена всем, чем только можно было её изначально заполнить. Бурлит и клокочет все; эмоциональное напряжение может вытянуть душу в одну высоковольтную линию тока, детализация персонажей, характеров, мыслей губительна, если силком не привязывать себя к реальности, а сама атмосфера произведения может стать хорошей льняной веревкой, стянуться в петлю и заставить влезть на табурет — книга, во многом подталкивающая к катарсису, однако мрачному, так что можно сравнивать его с большой глубокой темной пропастью.

Однако не «перегорит» ли произведение, шарм и люфт художественной литературы в привычном понимании нами термина из-за такого изобилия?

Именно здесь — «перегорело». Перелилось за края и сбежало.

В «Доме...» было сказано больше, чем он мог в себя вместить, что задавило на корню возможность адекватной оценки. Ведь есть любители получать все в таком количестве, что происходит смещение реальности и превращение сознания в такой вот Серый Дом, где царят свои законы и выстроена своя иерархическая лестница ценностей.

К чему же все вышесказанное? А к тому, что произведение не просто стоит прочитать, а пропустить через себя. Чтобы сформировать свое отношение к нему — не то; чтобы попытаться сформировать свое отношение к тем вещам, что не подвластны сочетанию, слиянию и соитию, простите за изысканный французский. Что зачастую противоречат нашему восприятию мира, что заставляют задуматься о происходящем если не с нами, то со смыслом.

Лишь уточню, что все приведенное выше можно заключить в фигурные скобки и прокомментировать как ИМХО.

Я отношу «Дом, в котором...» к той категории книг, которые или нравятся или не нравятся.

Я из той категории, которым категорически да. Я готова поднять ее на стяг и идти на битву, я уже по самые уши вступила в культ почитателей, а если его нет, то я организую и вступлю. Я не хочу читать другие книги. Я уже хочу ее перечитать и потом наверно выучить наизусть. Я готова стучаться во все двери, заглядывать в лица прохожим, и советовать ее и им тоже...

Эта книга однозначно моя. Я так же замыкаюсь на уютном жизненном пространстве и может именно поэтому «Дом, в котором...» поверг меня в затяжной экстатический припадок.

Дом два года пугал меня угрозами аннотаций о детях-инвалидах... Нет там никаких детей, и инвалидов тоже нет. В детей-инвалидов не влюбляются, влюбляются в образы, в мальчиков-метафор, богов одного мгновения, и я их всех люблю. Если бы я умела рисовать, я бы нарисовала их всех, может тогда меня и перестали бы преследовать образы Слепого и Стервятника, Лорда и Македонского...

Я не хочу взрослеть, если повзрослеть значит перестать сходить с ума по Дому. Я не хочу, чтобы для меня закончилась эта Ночь Сказок. Я вернусь и в этот Дом, и в этот Лес... И возможно в следующий раз я смогу написать все то, что вертится в голове безумным хороводом песен Табаки, стихов Горбача и перьев Нанетты, пахнет сигретами Курильщика и колется шипами кактусов Стервятника, а на вкус как «Горная сосна» или может глинтвейн Смерти, выберусь из-под волос Русалки и перестану видеть их всех. Я вернусь и в этот Дом, и в этот Лес, хоть он и не мой. И постараюсь вынести из него больше, чем щемящая тоска по детству, в которое мне хода уже нет. Больше, чем грусть от того, что страницы закончились и меня выставили за порог, даже не спросив. И смогу с этим справится. И Дом отпустит меня.

Может после второго круга?

Довольно странно, потому что я была уверена, что книга мне понравится — но бросила читать довольно быстро. На том месте, где впервые описывается, как Слепой идет в Лес. Чем безрадостнее реальность, тем красочные мечты, это понятно. Но в них нельзя прятаться бесконечно, потому что кончится это очень и очень плохо. А у меня ни на мгновение не возникло ощущения, что все волшебство, показанное в книге — реально. Может, я законченный пессимист, но в Доме я не увидела ничего хорошего — унылая, изолированная жизнь, довольно часто — антисанитария и бесконечные детские разборки: кто в какой стае, кто кому дал в зубы, кого гнобят, а кого гнобить уже перестали, как сделать так, чтоб тебя не гнобили и так далее. Чем дальше я читала, тем сильнее накатывало уныние. Не думаю, что книга понравилась бы мне, даже будь я младше. Я и в детстве ненавидела жить по законам подростковых коллективов, этих стай молодых зверенышей. Мне хотелось побыстрее вырасти и влиться в нормальное общество. Так что книга явно не моя. Тем не менее, считаю, что написана она довольно неплохо. По крайней мере, один гениальный момент — рисунок мальчика на конкурс «Моя любовь к миру».

Если и существуют Книги, по прочтении которых человек становится хотя-бы малость добрее или мудрее, «Дом, в котором...» Мариам Петросян — одна из них. Книга для души и от души. Не знаю почему, но отчего-то хочется назвать её — искренней. Может от того что автор писала её долгих восемнадцать лет... не знаю. И да... по мне, так лучше в пятьдесят лет оставаться немного ребёнком, чем наоборот. Так будет правильнее.

Захотелось увидеть картины писательницы.

Удивительная книга. Не чего подобного читать еще не доводилось. Хотя с начала пошла тяжело, казалось каким то бредом, странные группировки подростков и если одни из них можно было идентифицировать с молодежными движениями то другие неподдавались анализу. Очень сильно врезалась в память глава о встречи слепого и кузнечика, описания быта и взаимопомощи слепого и безрукого мальчика. Обычно приближаясь к концу книги у тебя уже нет вопросов, но здесь чем дальше тем их больше. Очень много не досказано или может быть упущено мной? Знаю одно что буду перечитывать и не один раз. Концовка показалась скомканной и грубой, как будто автор торопился дописывая роман. Но чуть позже пришло понимание что в большей степени это мое желание не отпускать героев книги, даже заметил что чем ближе концовка тем меньше я брал книгу в руки подсознательно понимая что развязка близка и полюбившаясь сказка может закончится уже сегодня вечером. Совет кто собирается читать — если трудно идет осильте первые 100 стр. после этого рубежа вы или влюбитесь в книгу либо не поймете что в ней находят восхищающиеся читатели.

Шедевр!

Лет пять назад уже отчаялся найти ХУДОЖЕСТВЕННУЮ литературу, которая бы, как в детстве, поглатила бы полностью! которую хотелась бы читать ночь на пролет! которая, на время чтения, позволяла ПОЛНОСТЬЮ уйти от реалий нашего мира! перенестись ... куда-то (в другой мир, в сказку?!?)

Да были авторы, которые полностью захватывали (Э.Юнгер, Э. Чоран, В. Голованов, М. Вильк ....), но они посвятили свои труды либо философии, либо документалистики (травелогии) и рассматривали в своих произведениях реалии нашего мира...

Но, роясь в рейтингах Лаборатории, наткнулся на М. Петросян...

Написал много, но стер...

Ибо каждый, наверняка, найдет в книге, что-то свое: может воспоминания о детском саду, школе (пионерских лагерях, ЛТО), институте (полигонах, общагах), а может о том, что можно есть штукатурку...

Напишу просто: «СПАСИБО МАРИАМ!»

PS Чтобы быть честным — за последнее время еще очень порадовал Н. Стивенсон «Анафемом».

PSS После прочтения, прослушал книгу в исполнении В. Князева (великолепная озвучка, кому лень читать почти 1000 страниц — очень советую!).

Скажу честно, произведение не понравилось. Очень оно растянутое, написанное языком, не дотягивающим до серьезного романа, но стоящим чуть выше любительской писанины. В начале чтения было интересно — любопытство вызвал сам Дом, дети — инвалиды, и ожидание чего то эдакого, но ничего, кроме описания всего и детских сказок в произведении я не нашла. Возможно, это не мой жанр, но я пожалела, что потратила на эту книгу свое время. На мой взгляд — книга ни о чем. Я не понимаю, почему так мало уделялось внимания воспитателям и общению их с детьми в этом доме, ведь дети без рук и ног не могут просто жить, рассказывая друг другу истории и поучая языком выпускников МГУ, куря и выпивая при этом. да, опыт у них и мудрость больше, чем у нормальных, здоровых детей, но не настолько, как описано в книге автором. Также не увидела я реальности событий, о которых так много говорили люди, прочитавшие эту книгу с восторгом и на одном дыхании. Фантастический вымысел, не более

Для меня это книга стала очень личной и очень близкой. И делиться, то есть обсуждать не хотелось. Тем более писать отзыв. Но я подарила эту книгу всем самым приятным и близким своим. Даже если им не понравится, то я хотела поделиться своими чувствами. Эмпатия. Но 80% получилось) Я пишу только потому, что перечитала «Дом» вдоль и поперек и действительно хочу поставить точку.

Я училась в интернате с 10 лет до 14. Я считала, что это самые отвратительные и ужасные годы, что там очень сложные дети. Думала... пока не перевелась в обычную школу) Я увидела всю прелесть разобщенности и ненависти. Интернат это очень жестокий мир (у нас 8-миклассники курили прямо на лестницах, пьяни было море, были уголовные происшествия, и т.п.), но и во многом мир прекрасный и чудесный. Все кто говорит, что у Петросян подростки какие-то слишком взрослые, просто невезучие. В моем интернате мы спорили с учителями об эстетики, о художниках, об научных открытиях; повезло мне с одноклассниками. В обычной школе наоборот, если ты что-то знал или читал, то на тебя смотрели как на урода) И многие персонажи из «Дома» детьми и не были, они же так часто «прыгали и ходили», что у места и времени для их развития не было границ. В общем, я хочу сказать, что касается реальной составляющей книги, то она близка к моему жизненному опыту. Поверьте, инвалиды для нас только источник жалости и слез, для них это реальность. Моя коллега рассказывала об оргии в доме слепых, куда она попала случайно; их организация арендовала помещение для продажи и они вечером зашли за остатками товара! По принципу «глаза боятся, а руки делают». И это в СССР)))

Что касается фантастической составляющей. В «Доме» больше не сказанного и туманного, чем простого и понятного. Как придумаешь, так и трактуй; как увидел, так и понял. По этой причине я вообще не высказываюсь, слишком у каждого это индивидуально. Вот объем книги это чудо! Три тома! И как они читаются!!! Только задумайтесь, ведь автор кроил и переписывал роман несколько раз и это не самая длинная версия. Какая еще многотомная книга читалась так легко и быстро? (напишите мне в личку, мне действительно интересно)

Есть объективные и субъективные критерии и мнения. Но как можно судить книгу, если сам автор говорит, что написала книгу для себя и очень удивилась, что её так много людей полюбили? Наверное только по принципу нравится/не нравится.

Люблю.

Первый раз совсем не хочется писать рецензию на прочитанное, и не потому, что книга плохая, а потому что боишься словами спугнуть ее волшебство.

Все равно нормального, внятного отзыва не получится.

Это слишком личное, что ли, — и вопрос восприятия этой книги каждый читатель должен будет решить для себя сам.

Кому-то она и вовсе не понравится, что будет совсем неудивительно, хотя таких, как мне кажется, все же будет меньшинство.

Начну я, наверное, сразу с рекомендаций, кому эту книгу читать не стоит.

Ее не стоит читать тем, кому важен в литературе четко-структурированный, последовательный сюжет; тем, кто любит, чтобы в книге все, в конце концов, становилось понятно и на поставленные вопросы были даны исчерпывающие ответы; нелюбителям открытых концов и любителям жесткого обоснуя она категорически противопоказана; тех, кто недолюбливает чрезмерное внимание к деталям, описания внутреннего мира и скачки по времени и репортерам тоже просьба не беспокоиться.

А вот тем, кто любит сюрреализм, символизм, недосказанности и психологические лабиринты книга, скорее всего, придется по душе.

Те, в ком сильна кэрроловская безуминка Алисы, наверняка почувствуют себя в этом романе, как дома. Во всяком случае, это очень похоже на пресловутое падение в кроличью нору.

И — да-да, — возможно, и под воздействием каких-то препаратов, — черт его знает, кто-то в рецензиях писал, что «Дом» похож на галлюцинаторный бред под воздействием ЛСД. Что ж, ощущения сравнивать не могу, но ассоциация близкая, — во всяком случае, роман похож на наркотик, который подсаживает читателя на себя и не дает соскользнуть. Этакая «Лунная Дорога», облегчающая переход.

Да это и не книга вовсе, это... мир под обложкой. Причем, что примечательно, мир не придуманный, как придумывают книги писатели-профи, а честно существовавший в голове автора долгие годы, а затем пересказанный на бумаге. Мир, который существовал внутри головы одного человека, год за годом, изменяясь, трансформируясь, «надстраивая этажи». Маленькая личная вселенная, замкнутая на себе, которой не планировали делиться, но вдруг — совершенно неожиданно — поделились.

Я думаю, что те, у кого есть такие вот личные миры, который иногда — и то если невероятно, чертовски повезет, — можно в какой-то степени даже разделить с кем-то, — поймут, о чем я.

Внутренний универс, персональная вселенная, свое собственное убежище от повседневности и одновременно копилка страхов. Место, в котором собираются «ненужные вещи».

По-хорошему говоря, это чердак или подвал, который у каждого из нас в голове в наличии, только у некоторых входы в него наглухо заколочены. И кто-то делает вид, что этого места не существует вообще, кто-то спасается там, а кто-то и живет на постоянной основе.

Может быть, поэтому «Дом» и цепляет, — присутствует определенный эффект узнавания, поскольку какими бы разными не были наши чердаки и подвалы, они все соединены в определенную сеть коллективного бессознательного.

И чудится, чудится что-то родное и до боли знакомое во всех этих лабиринтах под книжной обложкой, но до конца в руки не дается, ускользает.. ибо это все-таки не наша голова, а многие ли в своей-то способны разобраться?

Этот первобытный хаос узнаваем и принимаем на таком же первобытном, интуитивном уровне, но при попытке разложить его по полочкам, он рассыпается в прах.

Возможно, я слишком усложняю и ищу кошку в черной комнате, которой там и нет, но мне кажется, что именно в этом кроется причина популярности «Дома» у одних и резкого неприятия у других. Не каждый готов посмотреть в зеркало и увидеть там себя таким, каков он есть. А кто-то просто не умеет так смотреть.

И оценка романа как литературы тут вообще ни при чем.

Потому что — серьезно, — ну какое литературное произведение и объективные достоинства? Как произведение «Дом» не выдерживает никакой критики, — трудно поддающаяся определению жанровая принадлежность, к которой прилепили от безысходности термин «магический реализм»; отсутствие грамотно-выстроенного сюжета (сюжет тут есть, но тонет под обилием идей и описаний); брошенные в воздухе концы, которые писатель-профи обязательно подобрал бы напоследок и завязал в художественные ленточки; слишком много поднятых тем и слишком много высказанных мыслей сразу, что создает сумбур.

У «Дома» нет четкой структуры, — начинается роман как история совсем об одном и с позиции одного героя, а потом и история начинает змеиться и видоизменяться, и главные герои-то, оказывается, совсем не те, на кого вы думали.

Недосказанности, недоговоренности, двусмысленности... отсутствие единой темы, как таковой, — объединяющая есть, это Выпуск, но к ней крепится еще пять-шесть, как минимум, — книга не просто многослойна, она нашпигована этими слоями, как праздничный торт на безумном чаепитии. Крути-верти, рассматривай, — с какой стороны взглянешь, та тебе и покажется, а обойдешь по кругу — и все уже не то, чем казалось.

На первом уровне — будто бы роман о детстве и детях, о страхе взросления, приправленный горькой жизненной несправедливостью и настоящей недолюбленностью детей-инвалидов. Можно остановится на нем, и он будет почти правдой. И в этом качестве весьма хорош. Здесь даже можно увидеть острую социальную проблематику, хотя «Дом» — ни в коем случае не социалка, не стоит так о нем думать. Однако, некоторые страницы заставляют плакать и сердце сжимается. Оттого, как тут все по-честному... и пронзительно по-детски, — дружба, тоска, желание принятия. Очень реальный уровень, на самом деле, и очень сильно прописанный. Хотя именно здесь и споткнутся любители обоснуя, ибо ощущения — правдивы, а вот условия не до конца веристичны.

На втором — это уже городское фэнтези, сказка, с элементами философской притчи, которая на какое-то время вдруг превращается в почти кинговский триллер, а в героях у нас — среди обычных людей, бродят не то боги, не то монстры. Кому нравятся такие истории, тот вполне может остановиться и здесь. Сказка получилась красивая, завораживающая и волшебная, иногда теплая, иногда темная и опасная, но в любом случае — увлекательная. На этом уровне хочется анализировать происходящее именно как фэнтезийный роман, разбирать характеры героев по косточкам, пытаться прикинуть, кого и куда в итоге забросило и по каким же своим законам функционирует этот странный мир, Наружность, Дом, Лес.

Где-то здесь же — на стыке этого слоя и следующего, — можно набрести и на философский подтекст почти религиозного буддийского характера, о том, кто мы все в этом мире и что окружают нас за его пределами, где все события замыкаются в круг, Сфинкс занимает место Лося, а все жившие когда-то уходят на новый виток перерождения. Этакое колесо Сансары со всеми вытекающими.

И есть еще один уровень — а это уже прямая трансляция из бессознательного, привет с Изнанки. Да и герои здесь уже не дети, они архетипы и субличности одной вполне взрослой личности, просто разбившиеся на составные части. И тут тоже есть, о чем поговорить, но о таких вещах не говорят напрямую, это табу.

Вот почему здесь нет имен, — кроме одного-единственного, — только клички, и нет примет, позволяющих привязать роман к каким-то географическим или временным реалиям. Причем я не уверена, что автор сама это в полной мере осознавала, — она просто писала и все.

И весь этот клубок — и пластов, и героев, и реальностей, и временных промежутков, и смыслов — воспринимается органично, — при всем своем сумбуре, так, как он есть.

Но это кошмар для любой книги, которую нужно оценивать с литературной точки зрения, применяя и голову, и сердце. А эта книга напрямую говорит с подсознанием на его же языке. К этой книге нужно подходить точно так же, как к Табаки — с «Изнанки», с изнанки сознания, только тогда она откроется и этой, самой потаенной стороной, а не теми, что лежат выше. Хотя и они более чем достойны внимания каждая в отдельности.

Ну вот, писала, писала рецензию и вдруг осознала, что ответы-то у меня на руках, а книга ведь предупреждала, что в ней все сказано. Стоит только прислушаться.

И именно поэтому мне вдруг подумалось сейчас, что на эту книгу действительно не мешает ставить предупреждение, а к списку читателей «кому не...» стоит добавить тех, кто не готов или не умеет бродить по изнанке сознания, или кому кажется, что он умеет и готов, да вот только велика опасность, что его засосет как в воронку. Ну вот они вам и Ходоки, и Прыгуны... и все остальные, кто отгородился от изнанки сознательно или просто не видит ее, или только ощущает на интуитивном уровне, но в снах она является всем — правда, слава богу, далеко не каждую ночь. Ага, потому что сны — самая простая дорога на ту сторону.

Я понимаю, что в этот момент мой отзыв может показаться кому-то бредом, но для меня в процессе написания все вдруг встало на свои места и защелкнулось, соединившись, как черепки на тулье шляпы, просто внезапно осенило, сложилась цельная картина из кусочков... хотя на стопроцентную истину я не претендую, каждый увидит в романе свое, причем это свое будет зависеть от смотрящего и его потребностей. Это по сути ключ — ключ на чужой чердак, но через него вы в конечном счете попадаете в свой собственный. Однако, гуляйте осторожно, — этот мир — совсем не добрая сказочка, и вполне способен сожрать неподготовленных.

Недаром на корешке нарисована приоткрытая дверь, — очень верное изображение.

P.S. И «Дом» из тех книг, которые тянет перечитывать снова и снова, едва только закрываешь последнюю страницу. И он стоит того, чтобы купить его в бумаге и держать на книжной полке на почетном месте.

P.P.S. «Дом» можно и читать, и слушать благодаря великолепному исполнению Игоря Князева, и это первый раз в моей практике, когда я совмещала два вида восприятия, и они так гармонично дополнили друг друга.

«Слова, которые сказаны, что-то означают, даже если ты ничего не имел в виду». Поэтому, кажется, «Дом...» — слишком обо всём и для каждого о чем-то своем.

О тяготах жизни инвалидов? Но герои совершенно не ощущаются ущербными, акцент совершенно не на это сделан, хотя увешанный грузиками Мустанг Табаки и похороненные протезы Сфинкса до сих пор стоят перед глазами. Их физическая увечность – просто отличительная черта, как какие-нибудь худоба Маши Ивановой и бородатость Васи Пупкина из реальной жизни.

О муках оставленных родителями детей? Нет же. Подростки на то и подростки, чтобы наслаждаться обществом друг друга без контроля старшего поколения. А потому знаете, что важное открыто этой книгой?

Мне кажется, это иногда приукрашенная, частенько гипертрофированная, местами доведенная до абсурда, литературно идеализированная, но жизнь любого подростка. Такая вот фантасмагоричная иллюстрация всех тех страстей, что кипели в каждом из нас, когда нам было 14 лет. Только в Доме, в отличие от реальной жизни, страсти эти никем и ничем не сдерживаются – оттого и накал, который мы могли себе позволить чувствовать лишь иногда, а воплощать в жизнь и того реже. Дружба – так проходящая через всё, ненависть – так в прямом смысле слова вгрызаясь в глотку врагу, любовь – так одна и до гроба, разгул – так от всей души и на полную катушку, фантазия – так далеко превосходящая реальность. Это жизнь на грани.

Книга о взрослении и страхе расставания с дорогими тебе людьми, и предметами, и эмоциями. О том, что всегда приходится что-то отдавать. «Когда взрослеешь, приходится отдавать то, что имела ребенком, взамен на то, что получишь как взрослая. Если откажешься, детское все равно потеряешь, а взрослого не получишь», — это Краули, с которым я склонна согласиться, но перед нами подростки, которые еще бунтуют и надеются выиграть при любом раскладе... Кто-то чувствует себя в наружности как рыба в воде – это Черный, измазанный в грязи Наружности, как мог бы решить Дом, и Курильщик с пристрастием к табаку, которое объединяет две стороны. Кто-то сумел подыскать себе новое место – это Рыжий, выглядящий клоуном для оставшихся в Доме, и Конь, упертая рабочая лошадка. Кто-то руками и ногами цепляется за старое – это Слепой, не видящий ничего хорошего в Наружности. А кто-то возвращается – это Сфинкс, достаточно мудрый, чтобы жить взрослой жизнью, но и оставить при себе кусочки юности. Путей много, куда выведет каждый из них, время покажет. Но главное, что жизнь в любом случае не заканчивается!

Кстати о концовке. Я ждала страшной для героев развязки (впрочем, как и они сами), автор даже припугнула ею – но, кажется, не смогла пересилить своё (опять же, подростковое!) желание хэппи-энда для полюбившихся героев. И меня греет надежда, что эти люди могут вернуться в свой, родной, Дом. И меня ужасает моя же надежда, что эти страшные люди могут вернуться в свой пугающий Дом. Почему так? Я попытаюсь объяснить...

Книга отчасти напугала. Разрывала меня на две части: то ли получать удовольствие от времяпрепровождения в компании столь ярких и интересных личностей, то ли страшиться, что выйди обитатели Дома в Наружность – и окажутся просто бандой головорезов, асоциальным элементом общества. И ведь постоянно ловишь себя на мысли, что в большей степени симпатизируешь этой самой шобле, чем, к примеру, более-менее адекватному Курильщику. Впрочем, Ральф тоже не слишком посвященный, но пытается понять и принять, в том время как Эрик (да, именно так, «в цивиле») к концу книги всё больше уходит из стаи. Вспоминаю слова своей институтской преподавательницы психологии: «Норма – это не то, что хорошо, а то, что присуще большинству». Чтобы войти в Дом и понять его, нужно самому быть чуточку ненормальным.

Кстати о психологии, и педагогике, и иже с ними. С точки зрения этих наук хочется воскликнуть: «Не верю!» В обычной-то школе дети норовят постоять на ушах, а здесь, где нет никаких сдерживающих механизмов, уж должны бы и подавно. Может, наших не признающих правил героев под дулами автоматов и в кандалах отводят на уроки, а автор просто опустила соответствующие описания? Но однажды у кого-то из героев проскочило, мол, «как мне хочется всё это обсудить со стаей и еще кучу всего сделать в срочном порядке, но в класс уже зашел препод, и мне придется 45 минут сидеть тихо и строчить в тетради»... Может, преподаватели сверхавторитетны, раз даже воспитанники Дома притихают на уроке? Но в дальнейшем учителя описаны с отвращением, жалкими и неуважаемыми человечками... В общем, так не бывает. Это была ложка дегтя.

...И тут я поняла, что еще ничего не сказала о персонажах как таковых. Обычно теряюсь и путаюсь, если в книге много героев – но не здесь. Они ярки, и ярки по-разному. У _каждого своя история и своя трагедия. И пусть для детей они порой слишком разумны и рассудительны, не важно, это та самая идеализация и уже, скорее, вопрос авторского стиля. А стиль замечателен. Атмосфера. Тайны. Намеки, скользящие сквозь пальцы – даст бог, удержишь и разгадаешь, и чуть лучше поймешь этот спрятанный от пространственных и временных ориентиров Дом. Так же, как и для стай, для читателя должен существовать только Дом и всё остальное (Наружность), и не надо большего деления. И тогда, стоя на грани, можно вынести для себя что-то. Быть может, это будет перо цапли? Или хотя бы шестеренка из разбитых часов?

Давайте сразу определимся — это серьёзное произведение. Выстраданное автором, видимо рождённое в муках. Не развлекуха, не детектив, не боевичёк... А если так, то и оценивать его следует так же как и романы рядом с которыми он мог бы соседствовать на полке — ну например, «Сто лет одиночества», «Моби Дик» или даже «Дон Кихот». Тогда моя оценка «6». При том, что книга очень понравилась. Постараюсь объяснить, в чём же такое раздвоение оценки.

Меня сильно раздражала некая нарочитая отвлечённость повествования (то что многие как раз ставят это в заслугу автору) — я так и не смог понять про кого роман. Про подростков? Вовсе нет — действия, психология, мысли скорее взрослых. Ученики из школы интерната? Тогда почему большинство из них изъясняются как выпускники филфака? Про инвалидов? Опять нет. Какие то ненормальности описаны лишь у некоторых персонажей мужского пола (большей частью главных героев, да и то не у всех). Кстати, как туда вообще попали девушки? Самый большой описанный их недостаток это несимпатичность (ага:- всех некрасивых в резервацию).

Второй напрягающий момент — на мой взгляд неоправданно большой объём произведения. Нет некой компактности изложения. И, видимо, огромное нежелание автора резать по живому готовый текст.

При этом при всём, я очень надеюсь увидеть ещё какие то произведения Мариам Петросян, а если они появятся обязательно прочитаю.

«Не мы раздаем эти карты, и не нам решать, садиться ли за игровой стол, но мы несем полную ответственность за то, как разыграть свою раздачу.» Эти слова Стива Альтена могли бы быть эпиграфом к данному роману. Его героям досталась сложная раздача: они живут в доме для детей-инвалидов. Когда понимаешь, где происходит действие, сразу начинаешь подозревать, что вот сейчас автор будет давить на жалость и все сведется к описанию страданий несчастных детей и зверских нравов в интернате. Но нет, роман не об этом. Обитатели Дома — сильные игроки.

Дом — место особенное. Он был приютом для больных детей аж с 1870 года. В то время дети находились на попечении монахинь под руководством строгой сестры Анны. В подвалах сохранились старые документы о тех временах. За полтора столетия Дом пропустил через себя столько человеческих страданий, причем страданий детских, незаслуженных, что стал особенным местом. В какой-то момент у него появилась изнанка. Сложно сказать, что это такое, но оно дает возможность выбора. Не всем, а только тем, кого Дом признает своим. Признает, но не сумеет поработить.

Слепой, Сфинкс, Табаки — они свои, тройка лидеров. Но у Слепого выбора уже нет. Не потому, что он слеп и никому за пределами Дома не нужен, а потому что принадлежит Дому. Его неприятие Наружности (так называют воспитанники внешний мир) доведено до крайности, за пределами Дома он жить не может. Сфинкс сделал выбор, но не уверен, что сможет ему последовать. Парню кажется, что Дом его не отпустит, или не отпустит Слепой. Табаки не нужно выбирать, хотя об этом никто не знает.

У обитателей дома нет имен. Даже воспитатели ни разу не назвали друг друга по именам. Дом, как монастырь. Вступивший в него отрекается от себя прежнего и принимает имя, которым его нарекут. У кого-то это имя остается навсегда, у кого-то меняется. Например, Сфинкс был сначала Кузнечиком. Так назвали безрукого девятилетнего мальчишку старшеклассники при его появлении в Доме. После первого перехода на изнанку Дома он стал Тутмосиком, а вскоре Сфинксом. Табаки тоже не сразу обрел свое имя. А вот Слепой стал собой сразу, как только вступил в Дом.

Ребята в Доме не только отказываются от имен, но и не выносят упоминаний о Наружности, закрашивают выходящие на улицу окна в коридоре, боятся фотографий внешнего мира. Наружный мир как бы отторг их от себя, вытеснив в гетто, некоторых предали родители. И дети со своей стороны тоже возвели стену, не подпуская к себе никого и ничего извне. Эта двойная стена оказывается настолько глухой, что о жизни в Доме за пределами классных комнат в часы занятий ничего не знают даже воспитатели, постоянно живущие в Доме.

Даже Лось — воспитатель, которого прозвали Ловцом Детских Душ — ничего толком не знал о беззаветно любящих его воспитанниках. Он мог найти подход к любому мальчишке, причем сам любил детей, но так мало понимал их, что невольно подставил под детские кулаки девятилетнего безрукого мальчишку. Кузнечика много лет избивали и гоняли по всему Дому по вине горячо любимого им воспитателя. Самое ужасное, что взрослый человек не только не осознал свою ошибку, он даже не заметил ее. А вот сами воспитанники, повзрослев, заметили, осмыслили и к сведению приняли. Эти дети особенные. Они принимают к сведению многое из того, что проходит мимо детей Наружности.

Но при этом все равно приручают друг друга. Так что, когда наступает момент выпуска старшеклассников, это равносильно крушению мира. В Доме происходят беспорядки, драки, даже убийства, виновников которых никогда не удается обнаружить. Да никто особо и не пытается. Нравы в Доме суровые: относительная безопасность гарантирована только в пределах своей стаи, если ты свой. Это страшно. Но, как бы цинично это не звучало, так выковывается характер.

На целых семь лет Дом становится единственным миром подрастающих мальчишек и девчонок. В этом мире они на равных. У каждого свой недуг, и каждый помогает соседу, чем может, во всем, что связано с этим недугом. Неразумного накормят, переоденут и не забудут вывести на прогулку, и лакомство дадут в первую очередь, как ребенку. Безрукому помогут одеться и поесть. Колясника перенесут через препятствие и доставят куда надо. Но в драке пощады не будет никому. И каждый будет в ней участвовать.

А через семь лет каждому придется выбирать, уходит он или остается. Остаться в Доме, разумеется, нельзя. Это интернат для детей до восемнадцати лет. Остаться можно в изнанке Дома, если ты умеешь сам переходить границу или найдешь проводника. Умеющие переходить границу уходят на изнаночную сторону целиком, исчезая из нашего мира. Не умеющие — только сознанием, оставляя здесь спящие тела, спящие десятилетиями. Так поступают те, кто не готов вернуться в отвергнувший его мир. Так поступил Слепой — Хозяин Дома. Он не только ушел сам, но и увел всех неразумных, которым за пределами Дома путь только в психиатрические интернаты. Вожак не бросил свою стаю. Сфинкс решил остаться и прожить свою жизнь в своем мире, пусть и без рук.

По прошествии многих лет именно Сфинкс осознал значение изнанки Дома. Это не только другой мир, куда можно спрятаться от мира этого. Диапазон выбора гораздо шире. Он дает возможность перейти на другой круг, изменить что-то одно в своем прошлом и на новом круге прожить немного иную жизнь, повлияв тем самым на жизнь всех других людей. Дом сразу обретает другой смысл — это не гетто, не врата, а центр круга. И маленький Кузнечик снова входит в Дом на другом круге. А маленький Слепой держится за руку взрослого Сфинкса, который не Лось, который, возможно, сумеет отвоевать вожака у Дома и иной стороны... Приручать друг друга все-таки можно. Не так уж далеко они друг от друга — Наружность и Изнанка. Это в Доме, на Перекрестке коридоров казалось, что совместить их нельзя — или-или. Жизнь показала, что можно. Сфинкс сумел. Возможно, и Слепой сумеет, на следующем круге.

Роман с бесконечным количеством тем, вопросов, точек зрения. Не случайно Мариам Петросян писала его почти десять лет. Видимо, ей очень нужно было рассказать людям эту историю, приоткрыть изнанку многих явлений, научить преодолевать свой страх и стены, отгораживающие от мира.