Бруно Шульц (Bruno Schulz)

Бруно Шульц — польский писатель и художник еврейского происхождения.

Младший сын в семье владельца мануфактурной лавки Иакова Шульца и его жены Генриетты, Бруно Шульц родился 12 июля 1892 года в Дрогобыче, бывшем в то время захолустной окраиной Австро-Венгрии. Реалии Дрогобыча, его кривые улочки, лавки, гимназия, театр будут для Шульца таким же постоянным источником художественного вдохновения, как Витебск для Марка Шагала или Дублин для Джеймса Джойса. В мифологическом образе Города, проходящем через всю прозу Шульца, воплощены конкретные приметы Дрогобыча, вплоть до картографических подробностей, и в то же время Город — символическое пространство, обладающее универсальными чертами созданной Шульцем Вселенной. Детство писателя имело решающее значение для всей его последующей жизни. Представления о гармонии, любви и человеческих отношениях, которые сложились в эти годы, остались незыблемыми и приобрели в его творчестве смысл мифологических знаков. Детство станет одной из тем творчества и специфическим художественным ракурсом, позволяющим обратиться к первоосновам жизни.

Будучи уже взрослым, в одном из писем он сам констатирует: «Род искусства, который мне ближе всего, это и есть возвращение, второе детство. Если бы удалось обернуть развитие вспять, какой-то окольной дорогой ещё раз пробраться в детство, снова пережить его полноту и неохватность, — это стало бы обретением «гениальной эпохи», «мессианской поры», которую сулят и которой клянутся все мифологии мира».

В ближайшем окружении Шульца говорили на смеси языков — немецком, польском, русском и, вероятно, идиш. В доме доминировали польский и немецкий; Шульц вспоминал, как мать читала ему по-немецки Гёте; во всяком случае, во взрослые годы немецкая художественная традиция была близка ему в той же степени, что и польская. Склонность к теоретическому осмыслению художественного творчества и к философской рефлексии также указывает на близость к германским корням.

В годы учёбы в дрогобычской гимназии им. Франца Иосифа происходит важнейшее событие в жизни будущего писателя — он преодолевает «косноязычие» окружающей среды и обретает свой язык. Гимназию Шульц заканчивает с особыми успехами в рисовании и польском языке, который отныне становится его языковой родиной. Получив рекомендацию для поступления в университет, он тем не менее, по настоянию родителей, начинает учёбу на архитектурном отделении Львовского политехнического института, затем прерывает её из-за начавшейся Первой мировой войны.

В 1917 году, когда семья временно живёт в Вене, он несколько месяцев посещает занятия в Венской академии изящных искусств. Рисование становится основной профессией Шульца: в 1924 году он начинает службу учителем рисования в дрогобычской гимназии им. Владислава Ягеллы. В начале 1920-х он работает над циклом рисунков «Книга идолопоклонства», участвует в нескольких коллективных экспозициях в Варшаве и Львове, позже устраивает персональную выставку в Трускавце. В середине 20-х в Закопане Шульц сблизился с начинающим писателем Владиславом Риффом, а позже — с молодым прозаиком Деборой Фогель. Письма к ним, написанные в форме развёрнутых прозаических фрагментов, он позже переработает и сделает основой своей первой книги «Коричные лавки».

В 1933 году, во время очередного приезда в Варшаву, Шульц случайно знакомится с уже знаменитой писательницей Зофьей Налковской, которая помогает ему издать книгу. Дебют Шульца становится почти литературной сенсацией. Левые критики ругают его за «деструктивную тенденцию», а в сущности — за не доступный им способ мимесиса, правых «травмирует» его «еврейство», но большинство понимает, что в польской литературе появился своеобразный и талантливый писатель. Шульц знакомится с ведущими представителями младшего литературного поколения — Витольдом Гомбровичем, Юлианом Тувимом, Тадеушем Брезой. Его рассказы появляются в столичных журналах. В 1935 году один из них — «Студио» — организовал дискуссию о художественной манере Шульца в форме открытых писем к нему Гомбровича и Виткевича. Шульц воспользовался возможностью самому сформулировать основы поэтики «Коричных лавок»: «Я считаю «Лавки» автобиографической повестью. Не только потому, что она написана от первого лица и что в ней можно обнаружить события и переживания детства автора. «Лавки» — автобиография, или, скорее, духовная родословная, родословная kat'exochen, поскольку в ней показано духовное происхождение вплоть до тех глубин, где оно уходит в мифологию, теряется в мифологическом бреду. Мне всегда казалось, что истоки индивидуального духа, если достаточно далеко проследить их, теряются в каких-нибудь мифических дебрях. Это последнее дно, дальше которого проникнуть нельзя».

Годом позже в программном эссе «Мифологизация реальности» Шульц разовьёт идеи поэтики мифологизирования и сделает её основой своей теории словесного творчества. Подобно Мартину Хайдеггеру он будет искать связь между механизмами действительности и законами поэтического языка. Слово у Шульца — носитель первичного мифа, в связи с этим задачу поэзии он видит в раскрытии основ бытия, заключённых в слове, в возврате к истокам слова и жизни. После выхода «Коричных лавок» Шульц переживает самые деятельные годы своей жизни: работает над второй книгой — «Санаторий под клепсидрой»; вместе со своей невестой Юзефиной Шелиньской (вероятно, желая приобщить её к литературному труду) переводит «Процесс» Франца Кафки — с этим писателем Шульца будут не раз сравнивать польские критики. Кстати, история отношений с Юзефиной Шелиньской, многолетняя помолвка, мучительные колебания между женитьбой и творческим одиночеством и, наконец, разрыв удивительно напоминают роман Кафки с Фелицией Бауэр. «Бегства в брак» не состоялось — как и Кафка, Шульц предпочёл творческую аскезу.

В 1937 году выходит вторая книга Шульца — «Санаторий под клепсидрой», и это событие завершает недолгий период творческих удач и надежд. Писатель предпринимает попытки издать «Коричные лавки» в Италии и Франции, организовать персональную художественную выставку в Париже, но все они оканчиваются неудачей. В начале 1939 года у него развивается депрессия, а 1 сентября Германия нападает на Польшу, и период относительно спокойных биографий заканчивается. Шульц проживает последний, мученический период своей жизни. Дрогобыч дважды переходит из рук в руки: сначала его оккупируют немецкие войска, затем «освобождают» советские. В короткий период советской власти Шульц успевает испытать на себе её мрачный абсурд: его заставляют написать портрет Сталина и большое полотно «Освобождение народа Западной Украины», а затем арестовывают и подвергают допросу в НКВД за использование в картине голубого и жёлтого цветов, что было расценено как проявление украинского национализма. В июле 1941 года Дрогобыч занимают немцы, и последние полтора года своей жизни Шульц, истощённый физически и психически, проводит в гетто. 19 ноября 1942 года он погибает на улице, застреленный офицером СС.

Художественное наследие Шульца невелико: два своеобразных в жанровом отношении романа — «Коричные лавки» и «Санаторий под клепсидрой», несколько статей, рецензий и незаконченных набросков; рукопись последнего романа «Мессия» пропала или, как считает многолетний издатель, биограф и исследователь творчества Шульца Ежи Фицовский, находится в архивах КГБ; картины маслом погибли, кроме одной — «Встреча», которая, как и часть уцелевших рисунков, хранится в Музее литературы в Варшаве. «Коричные лавки» и «Санаторий под клепсидрой» состоят из глав-рассказов и представляют собой, в сущности, единое повествование с общим сюжетом и системой персонажей. Это история семьи лавочника Иакова, фантазера и чудака, рассказанная его сыном, история болезни и смерти отца и взросления сына. Действие происходит в маленьком городке в Галиции, но романы Шульца — отнюдь не повествование о конкретном времени и месте. Они прочитываются как развернутая метафора, некий эсхатологический апокриф о судьбе человечества. Исходным метатекстом для Шульца является Библия, в то же время повествование обнаруживает закономерности построения архаических мифов, подтверждая мысль одного из первых у нас в стране исследователей влияния мифа на литературу Е.М. Мелетинского о том, что для «поэтики мифологизирования характерно суммирование и отождествление совершенно различных мифологических систем с целью акцентировки их метамифологического вечного смысла». Действие «Коричных лавок» развивается по свойственному архаическим мифам типу циклического времени, начинается главой «Август» и завершается тринадцатым, «ненастоящим» месяцем, случившимся в «тот особый год-выродок». Рассказ мог бы начинаться с любого сюжетного эпизода, и последняя строчка романа «Кот умывался на солнце» выполняет кольцевую роль конца и начала. Несмотря на аномалию тринадцатого месяца, мир «Коричных лавок» относительно устойчив, благодаря мифологической опоре, гарантирующей защиту от хаоса и разрушения случайными силами. Но композиция «Санатория под клепсидрой» приобретает другую, линейную направленность. Происходит накопление незакономерных, исключительных явлений; болезнь отца, демиурга мифологического мира, делает его все более странным, катастрофичным, в гармонию ветхозаветного единства вторгаются черты отчуждения, незащищенности, одиночества, происходит разрушение мифа и трансформация его в кафкианский антимиф.

В 70-е годы имя Шульца начинает получать известность в мире, появляются переводы отдельных рассказов в США, Франции, Италии, Венгрии, Чехословакии, Израиле и других странах, а затем рецензии и более серьезные исследования и монографии. Год его столетия — 1992-й — был объявлен ЮНЕСКО международным «Годом Бруно Шульца». Открытие Шульца в России состоялось значительно позже, чем на Западе. Полный перевод «Коричных лавок», выполненный Асаром Эппелем, появился в «Иностранной литературе» только в 1990 году, оба романа в книжном издании в переводе того же автора — в 1993 г.

С 2011 года в Дрогобыче проходит Международный фестиваль Бруно Шульца.

Фантастика в творчестве автора.

Произведения Шульца написаны в жанрах магреализма, сюрреализма. Его творческому методу посвящены многие научные труды. На русском языке можно ознакомиться с книгой Ежи Фицовского «Регионы великой ереси и окрестности. Бруно Шульц и его мифология».

Рассказы Шульца входили в жанровые антологии «Fantastic Worlds: Myths, Tales, and Stories» (1979), «Black Water: The Anthology of Fantastic Literature» (1983), «The Dedalus Book of Polish Fantasy» (1994), «The Weird: A Compendium of Strange and Dark Stories» (2012).