«Обожаю книги, а еще больше — читателей.»

(c) Дьявол из романа

Магический реализм, особенно деконструирующий христианскую мифологию, да ещё с Дьяволом в роли главного героя — это автоматическое попадание на верхние строчки моего списка к прочтению.

Роман порекомендовали после моей рецензии на «Осаду церкви святого Спаса». Спасибо порекомендовавшему!

Еще одно погружение в балканский магреализм.

Белград, середина восемнадцатого века. В город пребыаает Дьявол и его слуга.

Для понимания уровня романа:

«Книга стала бестселлером и была номинирована на все возможные литературные награды. Псевдоисторический роман о вампирах, дьяволе, австро-венгерской экспансии, любви, ненависти и вечной борьбе Добра со Злом оказался более чем значимым событием в мире европейской интеллектуальный прозы. Книга выдержала рекордное для современной Сербии число изданий и обрела культовый статус, навсегда войдя в канон европейского постмодернизма.»

Первые полсотни страниц чувствовал себя, как на просмотре странного неизвестного фильма на малознакомом языке: всё никак не мог понять интонацию романа. Что у нас тут? Готика? Плутовской роман? Здесь юмористическая ситуация задумывалась или получилась нечаянно? Дайте ориентир и маяк! Дьявол — трагический или комический персонаж? Почему он всего боится? Почему уязвим? Зачем охотится на вампиров? Ну как охотится, скорее ведет расследование, боясь до жути. Почему слуга без малого помыкает своим хозяином?

Роман — результирующая трёх векторов: магичность «Мастера и Маргариты», готичность «Дракулы» Стокера и юмор «Дживза и Вустера».

У автора мягкая ироничная интонация.

Дьявол подан как коварный, но чудаковатый господин. А его слуга, серб Новак, усредненное воплощение собирательного образа «находчивого славянина».

«Раз так, я могу вернуться в Вену, а оттуда дальше, в Париж, в Париже у меня дел по горло, надо кое-что подготовить.»

На дворе середина восемнадцатого века, поэтому, очевидно, Дьявол говорит о Французской Революции. Забавно. И таких пасхалок по тексту разбросано достаточно.

Например, Дьявол настойчиво путает фамилию графа Витгенау, через раз называя его Витгенштейном. Витгенау тоже не так прост, раз он сыпет положениями Трактата Витгенштейна за пару столетий до рождения философа: «Мир есть всё то, что имеет место».

Про постмодернизм. Новакович то ли троллит, то ли отдаёт должное роману Пинчона «Выкрикивается лот 49» — одна из героинь, графиня, представляет знаменитый род Турн-и-Таксис, создавший первую почтовую монополию в Европе. Таксе в «Страхе» упоминается Тристеро, тоже омоним из «Лот 49».

Или вот, какое бунтарство, так переиначить «зеркало русской революции»: «Все несчастные похожи друг на друга, а каждый, кто счастлив, счастлив по-своему».

Еще: «Все кроется в имени, подумал я, даже роза не пахла бы, а воняла, если бы ее назвали не розой, а смердянкой.»

Ближе к концу Дьявол не удерживается, и, вслед за Мастером Булгакова, начинает вспоминать события, происходившие в «весенний месяц нисан», в пятницу. Но и в древнем Иерусалиме не всё так просто:

"— Называйте меня Исмаилом, — сказал моряк.

— Я эту историю знаю, — бросил я ему, — она длинная и скучная.»

Здоровый европейский постмодернизм. К счастью, не такой пахучий, как сорокинский, и, к сожалению, не такой остроумный, как пелевенский.

Очень рад, что прочёл такое незаурядное произведение!

9(ОТЛИЧНО)

Как по мне, так необычайно переоцененный роман. Ждёшь чего-то такого всю дорогу, а на выходе — один газ без воды из сифона.

Повествование неспешное, почти вялое. Из героев, собственно, только слуга и запомнился, и то, только по причине своей язвительности. Мне этот наглый холоп напомнил пелевинского профессора богословия из Молдавии, что в «вампирском» цикле. Такое ощущение, будто оттуда персонаж и слизан.

Больше — ничего. Чистый воды постмодернизм, как его нынче в Европе понимают.

Ну, госпожа Новакович знает, что нужно писать на премию.

В общем, потраченного времени жаль.

Из Сербии, недавно перешедшей из-под власти Турции в Австрии, и готовящейся в скором времени снова сменить владельца, стали доноситься страшные слухи. Дескать, в окрестностях Белграда завелись вампиры. Боясь их похода через Дунай к Вене австрийские власти посылают в Белград свою комиссию. Параллельно с ними в Сербию едет дьявол, которого тоже не на шутку беспокоят слухи о вампирах...

Завязка романа Новакович не на шутку интригует. И главный вопрос тут даже не в том, есть ли вампиры, а в том, почему их так боится сам Сатана. Мы получим ответ на этот вопрос, а ещё не единожды узнаем, что всё не то, чем кажется. Попутно Новакович выдаст читателю не один афоризм, и щедро поперчит свой текст цитатами и отсылками. Самой частой станет один из афоризмов Людвига Виттгенштейна — «мир это скопление фактов, а не вещей». Писательница ни разу не откроет, что же именно она видит за этой фразой, как оставит в тайне и многое другое. И лишь одно прояснит нам непонятная, раздваивающаяся концовка, но ради этого одного и написан роман. Прочитать его безусловно стоит всем, кому интересны остроумные авторские размышления, интертекстуальная игра и ирония. Заодно можно и посмотреть на старых недобрых вампиров под новым углом.

Если нравится «Carpe Jugulum» сэра Птерри — Новакович для вас. Остальным — как минимум стоит ознакомиться.

(любителям ироничной философской прозы стоит попробовать)

Едва на первых страницах появляется запряженная цугом шестёрка лошадей, а слуга просит выйти из кареты, чтобы сменить колесо, невольно задаёшься вопросом — доедет это колесо до Белграда или не доедет, а завязнет где-нибудь в трансильванской глуши.

Не завязнет.

Хотя бы потому, что один из действующих лиц (и это известно с самого начала) не кто иной, как отец Лжи, фантазии и искусства — сам дьявол. И он направляется на встречу с любимчиком Беззу-б-о-г-о, предшественником Малевича — архангелом Михаилом.

Читатель, рассчитывающий найти под ярким фантиком конфетку с осиновыми колами, упырями и кровопусканиями, обманется в ожиданиях — действие крутится вокруг и около, но всё никак не развернётся. История, которая начинается как лёгкая авантюрная повесть из времён XVIII века или исторический детектив, оборачивается постмодернистской игрой, высмеивающий штампы готического романа, в которой все персонажи носят парики и участвуют в маскараде, и единственный способ укрыться или ввести в заблуждение — это не прятать своё лицо или рассказать всё как есть на самом деле.

Понемногу усложняется форма, сменяются рассказчики, и вот уже не столько следишь за фабулой, сколько любуешься словесными конструкциями, и забавляешься издевательским нагромождением анахронизмов, уводящих в сторону обманок — от утки по-пекински, осады Вены и Великой французской революции до «Моби Дика» и постоянного возвращения к формуле Витгенштейна, что мир есть совокупность фактов, а не вещей.

Где же начинается путь к сердцу тьмы?

Если появились вампиры, не означает ли это приближение Страшного суда? — когда изменяются правила игры и дальнейшее существование пугает неизвестностью и непредсказуемостью, когда свершается старинное китайское проклятие — Чтоб ты жил во время великих перемен!

«и одновременно все будут далеки друг от друга — настолько, насколько мир бесконечен. Разве это не ад?»

Бумага к сожалению газетная, быстро ветшающая, и коррекция несколько небрежная — а жаль — книга заслуживает лучшего (имеется даже соблазн поставить более высокую оценку).

«Называйте меня Исмаилом — сказал моряк.

- Я эту историю знаю, она длинная и скучная.»

Эта история не такова — лёгкая ироничная готика с исчадиями Света и силами Ада, читается легко и стремительно, точно пробег молнии по ночному небу.