«И литература учит мести. Когда я читал «Дон Кихота», то вмазывал каждому, кто не был худым, высоким и чуточку мечтательным».

«1985» — роман, написанный британским писателем Энтони Бёрджессом в 1978 году. Книга разделена на две части: первая — анализ романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984», вторая — сам роман Бёрджесса.

Наверное, одна из самых нудных книг, которую доводилось читать, смею предположить, что «1984» Оруэлла даже менее нудный, нежели этот аналитически-пародийный двойник. Написанный в 1978 году, он был достаточно злободневным и очень подробный анализ оруэлловского произведения зачастую перекликается с собственными творениями Берджесса. Анализ подается с помощью некого автоинтервью, где собеседник кропотливо и с использованием витиеватой терминологии отвечает на поставленные вопросы. Читается тяжело, но и вторая часть, никак не уступает первой в динамичности. Во всяком случае, Берджесс донес то, что хотел до читателя, оставив по прочтении последних слов в некой прострации и ошеломленности.

Нет, это не о будущем. Это о сегодняшнем дне. Отбросьте пропагандистскую ерунду и вы увидите реальный мир за стеклом. К сожалению, начало было многообещающим, но потом постепенно растянулось в деталях, многочисленных мелких происшествиях, ненужных описаниях и стало скучно. Финал был предсказуем и логичен, детали слабо состыковывались, удача задавила реальность, рояли управляли миром. Но, прочитать следует, хотя бы ради натуралистических сцен, которые ожидают нас за углом буквально через пару лет, стоит лишь снять розовые очки.

Книга раскрывает методику перепрограммирования психики, в том ее основная цель. Показывает, что мозг любого человека можно перестроить так, чтобы ему было боязно-противно-неприятно делать то, что ранее приносило удовольствие. То есть плюс становится минусом. В этом вся суть и книги и фильма по мотивам.

Неприятно. Не понимаю, зачем такое писать. Не понимаю, почему эту книгу так уважают. Допустим, там обозначена важная социальная проблема. И что?

В первой части нам показывают отвратительного человека. Бессмысленно отвратительного. При этом не забывая упомянуть, что он любит классическую музыку. То есть он не совсем пропащий всё-таки, что-то человеческое в нём есть. Хотя слушая эту классическую музыку, герой фантазирует о том, как будет делать те же бессмысленные мерзости, которые он делает в остальное время.

Во второй части он попадает в тюрьму (И поделом!), где некоторым образом перерождается.

А в третьей части его уже жалко. Вот этого вот омерзительного и отвратительного, которого только что хотелось прибить тапком, теперь жалко! Потому что у человека отняли все радости. Он всё ещё хочет вернуться к прежним развлечениям, но чувствует сильную боль от одной мысли о них. И, да, классическая музыка в список таких развлечений тоже входит. Герой не изменился, он остался тем же, но стал инвалидом. Его ценности не изменились. Его “порочные” желания никуда не ушли. Он только лишь лишился возможности их исполнить. Он не стал хорошим, он просто перестал быть опасным. Да, для общества этого достаточно. Но достаточно ли этого для литературного произведения?

А потом он волшебным образом излечивается. И возвращается к прежней жизни. И на этом бы закончить книгу. Но автор зачем-то даёт нам финальную сцену, в которой герой понимает, что ему больше не интересно бессмысленное насилие. А почему? А потому, что он повзрослел!

…

*** Поиск цензурных выражений ***

…

Это не так работает! Взросление работает не так. Арка персонажа работает не так.

В начале книги мы получаем какого-то персонажа. Потом он проходит через всё то дерьмо, что предлагает ему автор, и постепенно меняется, превращаясь в другого человека, которого мы увидим в финале. И эта новая личность будет результатом того, через что герою пришлось пройти.

И с взрослением так же: взросление — это результат опыта. Невозможно повзрослеть, сидя на диване и ничего не делая. Да, гормончики тут тоже играют роль. Но не только и не столько.

А тут герой прошёл через все страдания, ничуть не изменившись, а потом — Бац! — повзрослел. Куда это годится?

При этом написана книга очень искусно. Язык, хотя и не приятен, явно хорошо продуман. Все эти “сленговые” словечки, различия в речи подростков и взрослых… То есть читать это всё так неприятно не потому, что автор не справился. Наоборот. Это всё намеренно сделано таким мерзким. Автор хотел, чтобы мы страдали. Я пострадала. Спасибо. Дайте мне теперь что-нибудь про феечек и бабочек, пожалуйста.

Книжка оказалась двольно-таки скучной и нелогичной, даже немного жаль потраченного времени. Главный герой в принципе и есть тот самый «заводной апельсин», читай биоробот, только он не точает детали на заводе для пользы общества, а калечит и убивает людей. Ладно бы в нем были внутренние терзания, переживания или поиски смысла жизни, но увы этого нет. Проблема выбора? Но у садиста Алекса отсутствуют эмпатия и рефлексия, личности как таковой нет, это пустой насильник-автомат движимый дрянной программой. Концовка книжки вообще сказочная, отморозок вдруг, начинает думать о создании семьи, жене, детях, тихом семейном счастье. Но откуда, почему, как он к этому приходит? остается лично для меня не ясным. По ходу повествования, этот кадр ни разу не раскаивается в содеяном, саморефлексия отсутствует, как и эволюция внутреннего мира через сострадание к жертвам, ну или хотя бы осознание чудовищности творимого им в прошлом через собственные страдания в тюрьме. Само повествование ни рыба ни мясо, без каких-либо интересных ходов или второстепенных запоминающихся персонажей. Какой-то глубокой философии и «нового взгляда» в этой книжке я не обнаружил, разве желание автора вызвать эпатаж.

Шерлок Холмс влезает в политику, предотвращает террористический акт и... спокойно упускает убийцу, даже не желая тому попасться. Один из самых уверенных в плане написания рассказов в сборнике «Невероятные расследования ШК», чувствуется, что текст сделан настоящим мастером (отдельное спасибо Ахмеровой), с большим тщанием обращающимся с буквой и словом. Приходит на ум «монументальное полотно», если бы речь не шла о классической небольшой истории про знаменитого сыщика. И дело не в известности и не в «Заводном апельсине», а действительно выверенных до мелочи предложениях, производящих впечатление, что автор на голову выше предыдущих задействованных в сборнике писателей.

Но это только что касается непосредственно мастерства изложения текста. А вот по содержанию — тут, как говорится, на вкус и цвет — то ли морковка, то ли член. Не раз мы уже сталкивались, что последователи Конан Дойля несколько наплевательски относятся к определенным моментам в характере Холмса в угоду сюжету. Более того, сам оригинальный Шерлок не всегда способен следовать заложенным автором чертам характера и восприятия мира. Например, он постоянно нарушает постулат о только нужном количестве знаний в его «чердаке памяти», постоянно демонстрируя наличие оных в таких областях, которые максимально далеки от криминалистики и смежных наук.

Здесь же автор пошел еще дальше. Берджесс фактически освобождает гения от вины обычного человека, делая Холмса чуть ли не соучастником преступления. Да, Холмс говаривал, что не всех преступников готов отдать в руки правосудия, но речь там шла исключительно о незначительных преступлениях, но никак не о убийстве и терракте. Поэтому берджесский Холмс, говорящий, что для него искусство выше нравственности, вызывает не то, что оторопь, но, честно сказать, даже неприятие. И этот финальный монолог Шерлока, ради которого, видимо, и задумывался весь рассказ, начисто убивает все удовольствие от прочтения. По крайней мере, лично у меня. При всем уважении к творческой свободе — этого Холмса я не принимаю.

Перед нами — очередная антиутопия. Не из списка великих, но очень хорошо за ними подъевшая. За 1984 — подъевшая определённо. Книга, пытающаяся быть глубоко философской, ироничной и остросоциальной и не преуспевшая ни на одном из направлений.

Сюжет таков. В некоем недалёком будущем планета страдает от перенаселения и нехватки ресурсов. Правительство выкручивается как может. Поощряется отказ от семьи и нетрадиционная сексуальная ориентация, ведётся контроль рождаемости, почивших в Гобе (это существо из комиксов заменяет во вселенной Семени Бога) отправляют в прямом смысле этого слова на удобрения. На этом фоне разворачивается история преподавателя истории Тристрама и его жены Беатрис-Джоанн. У неё погиб первенец, его отправили на переплавку, хе-хе, а ей выплатили утешительные. Муж ей уделяет мало времени, и она пытается почувствовать себя женщиной в объятиях его брата, удачно изображающего из себя гея на людях. Пытается удачно, ибо залетает. Дабы скрыть сей досадный факт, Беатрис с первыми поездами проваливает к сеструхе.

Тем временем Тристрам схвачен полицией и водворён в тюрьму. Оттуда он в не таком уж и скором времени бежит с помощью сокамерника и пытается найти жену. Доезжает аж до места жительства её сестры. Кстати, пока он сидел, поменялись некоторые жизненные установки. Люди снова стали заниматься сексом с противоположным полом, поощряется плодовитость, религия и — внезапно — каннибализм, я так понимаю, как ещё одно радикальное средство решения проблем с перенаселением. Сексуются и жрут себе подобных все, встречающиеся Тристраму на его пути. В том числе, он сам. Положительный же герой.

Не найдя жены там, где он её чаял найти, Тристрам повернул обратно и там угодил в армейку. Взяли его туда обманом, как, очевидно, и многих других «лишних» ртов общества. Там он пытается открыть глаза сослуживцам на произвол властей. Нас-де просто убивают, врага на самом деле не существует, тоси-боси. Пытается неудачно. После первого же показательного боя его отряд перестал существовать, а сам Тристрам в чине сержанта дезертировал... Ну короче говоря, встретил он в итоге свою Беатрис, всё хорошо и слава тебе Г-споди. И море. Такое бесконечное и безмятежное, прямо-таки вопиющее противопоставление миру и его непонятной суете с мутными последствиями. Конец.

А мораль тут такова. Ни Беатрис, ни Тристрам в качестве главных героев не вывозят. Будем откровенны — они никак толком и не пытаются противостоять... чему они там пытаются противостоять. Это не Уинстон Смит с Джулией, отнюдь. А Дерек Фокс и его коллеги — это не Большой Брат, а нечто куда более неопределённое и блёклое. Да, прекрасно приспосабливающееся; да, умеющее пожинать плоды сложившихся обстоятельств; да, умеющее быть злокозненным; вот, пожалуй, и всё. Всё равно список отличительных черт пролетариата и его претензий к правящей элите здесь даже меньше. Бочка, которую сделало людское мировоззрение, став религиозно-фанатичным и гетеросексуальным, здесь просто довольно-таки нехотя поворачивает сюжетную стрелочку в полном соответствии с масштабами местных мятежников и узурпаторов. Вроде как умело направляемое кем-то, а вроде как просто плоттвист, резкий и малоприятный, хотя и с хорошей задумкой. То тут, то там вклинивающиеся отсылки к Оруэллу и Хеллеру лишь усиливали неприятное послевкусие от прочитанного. Как будто сама навернула человеческого мясца.

Возможно, я просто слишком отчаянно «растягивала» удовольствие от прочтения этой книги и стоило таки прочесть её залпом, чтобы понять великие замыслы маэстро. Возможно, ещё не изгладились в сознании впечатления от предыдущей прочитанной книги. А возможно, это всё-таки слишком вторично/антиубедительно, как ни крути.

Ну, наконец-то. Три негативных отзыва подряд, на годовом интервале, без единого возражения со стороны «восторженных почитателей».

Это я удачно зашёл. В оных условиях и мой негатив — не будет чем-то из ряда вон выходящим. Абсолютна чуждая нашему менталитету книжка. Абсолютно. И — двумя руками «за»: вообще не имеющая никакого отношения в Светлому Храму Фантастики. Будем называть вещи своими именам: бредятина какая-то. Непонятно каким образом, зачем и почему, запихнутая трудами неких доброхотов на пьедестал почета в один ряд с гениальнейшими текстами Фантастики.

Добавлю всего два слова про «Над пропастью во ржи», упомянутую в качестве возможной альтернативы данной бредятине. Оная «Над пропастью…» — ничем не лучше. Полностью из той же оперы. Голословным не буду. Отзыв на оную книжку, с абсолютно идентичными оценкам — аж двухгодичной давности

Удивительно переоценённая книга. Ещё и ошибочно причисляемая к фантастике. Ещё и написанная просто чудовищным, плохо переводимым языком. Ещё и ни один автор аннотаций и предисловий к этой книге саму книгу, похоже, не читал. Но обо всём по порядку...

Переоценённая. Практически эти сюжеты неприменимы в силу своей избыточной кровавости и нелогичности. Как развлечение, впрочем, это тоже такое себе. Знаете ли, читать об избиении стариков или сексе с несовершеннолетними (что помимо прочего РАДОСТНО преподносит читателю эта книга) не только неприемлемо для человека разумного, но и уже вроде как не совсем законно. По крайней мере, у нас в стране. Очень сомнительное развлечение, да-да...

Каких-то допущений, позволяющих приписать это чудо к какой-либо фантастике, нет. Абсолютно все события в принципе были более чем возможными даже на момент выхода книги в свет. Альтернативной историей тут тоже, в общем-то, не пахнет — велик Лондон и в каком-нибудь окраинном предместье всё это вполне могло случиться. Лондон, знаете ли, это не только Тауэр с Темзой.

Язык. Я имел несчастье читать и англоязычный, и русскоязычный вариант. Довольно прилично зная ОБА языка. Так вот, единственное, чего автор добился таким авангардным ходом, — это мигрени у читателя.

Предисловия и аннотации к печатным изданиям. Я не знаю, с какой туалетной бумаги перепечатывают все эти пассажи про «мрачное будущее», «насилие заполонило Лондон», «злая сатира на тоталитарное общество», «юнцами манипулируют куда более серьёзные силы», «киберпанк»... Бред сивой кобылы, не имеющий с содержанием книги ничего общего. Я, кстати, не преувеличиваю — вот прямо сейчас держу в руках ISBN 978-5-9925-0313-5 от казалось бы респектабельного издателя и там вся эта дичь на обложке и под титульным листом расписана.

Книга при этом сюжетно проста как мычание.

Окончательно утративший сцепление с реальностью от собственной безнаказанности юнец-нигилист совершает множество несовместимых со здравым смыслом человеческого существа поступков, в конце концов попадается, получает по заслугам — и с огромным опозданием делает наконец из этого правильные выводы. Ай да молодец!

Даже если допустить, что за каким-то лешим читателю прям так хочется заглянуть в голову потихоньку опускающегося подростка, — для начала, есть классический «Над пропастью во ржи». Акунинский «Любовник Смерти». Да «Приключения Гекльберри Финна» хотя бы. И далекооооооо не только они одни.

Браться за «Заводной Апельсин» в таких условиях — зачем? Просигналить миру «какой я не такой как все, контркультурный и вот это вот всё» если только?

Как говорит моя бабушка — всё понятно, что ничего не понятно. После прочтения так и не понял, в чём заключается «яркость и неоднозначность культового произведения одного из представителей классики 20-го века». Конечно, при желании, можно найти философский смысл и в дверной ручке, но после кучи хвалебных отзывов и рецензий на «Заводной апельсин» я рассчитывал на могучую интеллектуальную атаку с первых строк романа.

История малолетнего «гопника», всеми силами стремящегося в тюрьму, исходя из его образа жизни и поступков, и в конце концов туда попадающего. Мучения и эксперименты над ним в тюрьме (ну а что он хотел, в тюрьмах случаются вещи намного более страшные), выход на свободу и жалостливое нытьё всеми покинутого человека (ну да, не удивительно, после всех его похождений и того количества мерзости, что он сотворил в своей недолгой жизни). Концовка вообще шедевральна: что-то мне не хочется драться, пить, курить и матюкаться, наверное я повзрослел. Game, как говорится, over.

Итого: ни антиупия, ни фантастика, а слабенькая жизненная драма с элементами садизма и криминала.

Удивлён столь низким рейтингом и малым числом отзывов. На мой взгляд, это лучшая книга Бёрджесса. Гораздо лучше, чем знаменитый, забавный, но насквозь развлекательный и «масскультовый» «Заводной апельсин». Многое в романе дано лишь штришками, да. Мир будущего в техническом плане обрисован в реалиях 1950-60-х годов. /А не будет ли так в действительности? Возможен ведь и регресс?/ Отвлекаясь от не очень-то и значимой «любовной» линии (или даже псевдолюбовной — у Б. как обычно не всё столь однозначно), это книга не столь даже о людях, сколь об обществе. Вернее, об его отсутствии. Итак, суть. Веками (очевидно) отработанная схема циклов выживаемости (чем-то напомнило природные циклы Гелликонии, Б. Олдисс) перенаселенного и скудного ресурсами мира даёт сбой (или близка к этому, предел прочности ПОЧТИ достигнут). Правительство (и те, кто стоит НАД правительством — изящный намёк на «Мировую закулису», «Комитет 300», рептилоидов и т.п.) очень этим обеспокоено. Метод сдерживания роста населения посредством гомосексуализма и иных форм бездетности (Китай это тоже осознал!!) неэффективна и вредна, т.к. ведет к падению качества населения при неизбежном росте (быдлу на ограничения пофиг, «Идиократия»). Но — выход найден! Очень кстати возникают перебои с продовольствием, война, столь нужный управляемый хаос, стихийно-государственный каннибализм, возрождение прежде гонимой религии как средства управления... Да. Очень показательная парочка. Религия и государственное людоедство. Собственно, это книга о государстве, обществе. И людоедстве. Во всех смыслах. Лучшая книга Берджесса. 10/10

Я не понимаю почему книга столь популярна, носит высокий рейтинг и обласкана всеми, кем только можно. По мне это третьесортное чтиво с поганым изложением, тривиальным и пустым сюжетом и отвратительным главным героем. Я, наверно, ещё не писал таких откровенно гадких отзывов о произведении, но просто обязан выразить недовольство.

В чём, собственно, причина моего негатива. Нас погружают в мир с довольно враждебной обстановкой, где по улицам гуляют подростковые агрессивные банды, на которые нет никакой управы. На примере главного героя нам расскажут об одном из представителей подобных групп/банд.

Никакого вывода, никакой мысли, никакого полезного посыла в книге нет. Она выглядит даже не как отрыжка, извините за сравнения, или даже пук, а как атавизм, вроде третьего соска или хвоста: смысла в их наличии с течением времени уже нет, но они присутствуют на вашем теле, доставляя неудобство или делая вас уродливым. Вот это произведение, как уродство. Для чего оно, для кого? Какой вывод я должен сделать после прочтения? К какому итогу мы пришли? Автор просто направил крик своей души на белый лист бумаги (если вы понимаете, о чём я), а кто-то решил, что это шедевр.

Заслуживает ли произведение внимания — нет. Рекомендую ли я его — нет. Ничего нового, кроме как мысли, что подростки жестоки и человек не изменится, а останется сволочью, в которую превратился в детстве, вы не узнаете.

Очень необычная и интересная книга.

Из тех, что не нудные и когда читаешь, то не догадываешься, что будет на следующей странице, такие я особенно ценю.

А фильм просто класс, и что хорошо, так что по сюжету он считай один в один с книгой, не коверкают, как сейчас любят

Сначала книга показалась мне очень веселой из-за манеры общения «nadtsatyh» между собой. Их лексикон меня очень сильно забавил до определенного момента. Интерес к необычным словам со временем начинал пропадать, и уже в начале 2-ой части я окончательно перестал замечать их в тексте; они просто слились в этой толпе сумасшедших слов, описывающих не менее сумасшедшие события.

- На первый взгляд книга об «эффекте бумеранга» — эффекте отражения всего, что ты делаешь, на твоей жизни; будь то по-доброму самаритянский поступок или величайшее адское зло, — все вернется к тебе твоим же словом и действием.

- Взглянув же более глубже, в произведении прослеживается тема, затрагивающая философско-библейскую тему, которая и считается основной в романе, а именно тема выбора и его наличия. Сможет ли человек оставаться человеком полноценным, если отнять у него свободу выбора, или же все таки станется бездушной машиной, неспособной к осознанности и управлению своей zhizniu? Zlo навряд ли возможно исключить, полностью вытеснив его из жизни vekov и диктуя только dobro и порядок. Ведь действительно, какой толк от света без тьмы? Имеет ли он хоть малейшее право на существование, не имея ни малейшей функциональной надобности?

- Книга является своего рода протестом. Протест этот заключается в борьбе за свободу человека, за его свободу решать каким дальше будет его шаг, слово, действие. Простые люди готовы променять старую-добрую свободу на размеренную жизнь и рутину без возможности выбора. Так что, Энтони Бёрджесс создал не только произведение, ставшее классикой, но и петицию о важности свободы выбора.

В общем и целом, советую к прочтению, но наибольшим эффектом книга накажет тех, кто по жизни носит розовые очки.

Наверное, многим и так известно про жесткость романа, методы Бродского, идеи свободы выбора, «жертву эпохи», попытки вызвать сочувствие у читателя к ней и фильм Кубрика с его последствиями.

Хочу сказать про язык написания. Лексикон, придуманный автором и манера речи персонажа, сначала отталкивали, но позже стали его неотъемлимой частью и даже сыграли в завершении романа свою роль для понимания происходящего.

Также хочется отметить созданный или кажущийся созданным мир произведения. Ощущение сплетения мод и атрибутов разных культур собранных в одном месте не покидало при прочтении.

В концовку книги я не поверил, потому что не увидел оснований такого поведения главного героя, если его можно назвать героем.

Без последней главы — сильная психологическая драма, со своим уникальным стилем повествования и объемным главным персонажем.

«Право на ответ» связывает сразу три магистральные темы в творчестве Берджесса, о которых вряд ли знают читатели, знакомые с автором только по «Заводному апельсину». Первая линия, начатая еще «Малайской трилогией» — Восток и Запад с их вечным непониманием друг друга, конфузами, трагедиями и комедиями этого диалога. Вторая – сатирическая эротика (или эротическая сатира?), с темами вечного недопонимания, трагедиями и комедиями диалога полов. Про это, конечно, писал каждый первый писатель ХХ века, но с сарказмом, переходящим в черный юмор (британский, аутентичный) умеют работать далеко не все. А третья – шекспировское наследие, уважение и интерес к которому Берджессу были присущи всю жизнь. Собственно, к постмодернизму роман можно отнести, потому что все эти амурные перипетии английских провинциалов середины века, если копнуть чуть глубже, открывают «погреб» с аллюзиями на пьесы Шекспира от «Отелло» и «Короля Лира» до «Венецианского купца». Я читал не слишком въедливо, возможно, что-то упустил.

Если субъективно – то это временами очень смешная, а временами шокирующая история, поведанная едким рассказчиком, который опасно балансирует на грани отчаянного цинизма и почти не выходит из амплуа стороннего наблюдателя. Для второй после «Малайской трилогии» пробы пера роман весьма зрелый.

Как переубедить человека перестать делать плохо другим? Можно просто поговорить с ним. Но, как часто вы видели, что с помощью разговора можно добиться положительного эффекта, особенно, если речь идет о подростках. Ведь известно, что, чем больше вы будете говорить, о том, что совершать зло это плохо, тем меньшего эффекта вы добьетесь. Вы, наоборот вызовете ещё большую страсть совершать зло. Дак, что же тогда, отвечать злом на зло???

Именно этот вопрос лёг в основу сюжета романа Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин». Автор умело составил сюжет, в котором уместилось, то как главный герой совершает насилия над другими людьми, тем самым совершая зло. Затем автор умело, посредством книги, отвечает на вопрос, о том, как остановить это насилие. А именно, предлагается провести лечение, при котором главному герою в голову вводят определенный препарат, т.е. пробираются в голову физически. После этой процедуры перед нами предстает совсем другой человек, которому даже тошно думать о совершении какого-либо насилия. Так получилось, что главный герой очень любил слушать классическую музыку, но после проведенной процедуры у него отняли и это желание. И это оказалось не случайно, возможно, именно так писатель выразил свой протест против методики лечения, которой подвергся главный герой книги.

Далее автор умело демонстрирует своё несогласие, с тем как поступили с Алексом (главным героем). Именно, государство сделало выбор за то, каким будет в дальнейшем Алекс, а значит оно нашло новый способ манипулирования людьми.

Итог романа получился вполне логичным, сам автор, отвечая на вопрос о выборе, предлагает делать его самим, потому как следующее поколение будет совершать те же самые ошибки, что и прошлое. Зато они будут делать это сами. А насильственный выбор – это не выход, это антиутопия.

Великолепнейший роман. Болевой. Очень много боли, очень. В романе описывается становление подростков в антиутопии, в государстве с решётками и экспериментами и что выберут главные герои — только им решать! Для кого-то невыносимы правила государства, но государство сильнее, государство заставит человека делать всё, что угодно, а не только наслаждаться жизнью в баре Корова и избивая людей, да, молодежь дерётся, да, молодёжь не слушается родителей, но государство будет заставлять, чтобы эта бесконечная порука не кончалась. Насилием ответит на насилие и насилие не прекратится. Насилие в государственной форме остаётся быть насилием в романе, а молодёжь ничему не учится, увы.....

Это не вполне типичная антиутопия, поскольку для автора главный интерес не в том, как можно закрутить все гайки, а интерес, как реагируют люди, разные люди на обстановку. К концу книги ситуация, некогда стабильная, переворачивается с ног на голову, но это вовсе не результат трудов неких бравых революционеров и «борцов с системой». Бёрджесса интересует, как человек воспринимает обстановку, как приспосабливается или отвергает ее, в общем эта книга о границах человеческой «гибкости», а может и поиск человеческого стержня. Думаю, что создавая образ гомоиерархии, Бёрджесс и предположить не мог, что нечто подобное (пусть и в сильно ослабленных формах) станет спустя несколько десятилетий нормальным на просторах европейской цивилизации и без какой-либо внешней принуждающей силы (каковой в романе стал продовольственный кризис). Относительно «мелодраматичности» (кто сказал Санта-Барбара?) — тут такого почти нет, стилистика совсем иная и для автора это лишь прием показать разные человеческие типажи в рамках сюжетного единства.

Это был гаденький, паршивый вечер, один из тех гаденьких вечеров, когда заняться совершенно, решительно нечем. И ты сидишь и думаешь, как бы убить время. Желательно с пользой. Ты сидишь в своем любимом баре Korova и пьешь свой любимый коктейль Moloko Plus, а потом…. Ты выходишь на улицы и отдаешь должное старому доброму ультранасилию.

Это будни коротышки Алекса и его банды, шкетов из рабочих кварталов Лондона недалекого или уже альтернативного будущего. Все, что их интересует – это секс и насилие. Они – падальщики улиц. Они зачищают кварталы от бомжей, алкоголиков и конкурирующих банд. Разговор с ними короткий. Близко к ним лучше не подходить. Особенно к Алексу. Все вроде бы стандартно, но… этот проклятый предлог всегда усложнял ситуацию. Мы могли бы назвать Алекса обычным отморозком, по которому плачет уголовная инспекция, но наш герой умен, он не тупой хулиган, о нет. Он слушает Бетховена и думает о будущем. У него есть свое самостоятельное мнение по поводу развития общества, судьбы телевидения и вопросу преступности. Он дитя своего времени.

Откуда он мог знать, что однажды превратится в подобие заводного апельсина – существо, обработанное психиатрическими инструментами? Кто он? Злодей? Нет. Герой нашего времени.

Энтони Берджесс написал свой скандальный роман еще в 60-х, когда по старушке Англии рассекали моды – маргинализованное сообщество рабочей английской молодежи, и близко не напоминавшей беззубых битников. Нет, эти крепкие ребята, дети инженеров и шахтеров, могли дать в зубы без лишних слов. И вот мы видим в романе их отражение – еще более жестоких, прирожденных преступников, одного из которых, Алекса, решили все-таки «вылечить» от криминальной тяги. После обработки он не сможет чисто физически совершить преступление, не сможет никого избить, ограбить или изнасиловать.

Наш обновленный Алекс теперь может начать праведную жизнь. Да не все так просто.

В романе важен не вопрос о происхождении преступности – социальном или врожденном. В романе гораздо острее стоит вопрос адаптации одного человека в социальной группе. И мы с удивлением обнаруживаем, что даже самый последний, самый опасный преступник меркнет на фоне зашкаливающего уровня насилия во всем обществе. И получается, что лечить надо не конкретного, отдельно взятого индивида, а все общество в целом, потому что таких индивидов оно сжирает и выплевывает, без косточек. И наш Алекс предстает на фоне творящегося беспредела настоящим ангелом с трепещущими крылышками. Кто виноват? Что делать? Ответов на эти вопросы нет, есть констатация фактов и простой мысленный эксперимент.

В связи с сильной идейной основой, особым стилем изложения, литературной игрой с русскими словами и культовостью обозначенных кодов, роман был экранизован в 1971 году известным режиссером Стэнли Кубриком, который превратил литературный первоисточник в что-то принципиально свое, новое. Берджесс потом ругался и открещивался от фильма, но странным образом именно благодаря экранизации его роман стал таким популярным и культовым. Сложно сказать, что лучше – книга или фильм. Вероятно, они просто находятся в разных плоскостях. Но очевидно, что без первоисточника картины бы не случилось, поэтому конечно же мы должны сказать прежде всего спасибо писателю. За труд, за мысленный эксперимент в довольно опасной области, затрагивающей больные вопросы криминологии.

Еще одна книжка-шедевр, дерзкая, как ограбление, но свежая, как горячая кровь юного преступника. Главное, что поднимает определенные вопросы, заставляет думать. А это важно, это определенный индикатор, выносящий роман на орбиту мировой классики.

Нечасто случается, чтобы рассказчиком в произведении выступал такой отморозок, как Алекс. Бёрджесс решился на то, чтобы видеть события глазами Алекса!

По-моему, доктор Бродский правильно сделал, что превратил Алекса в заводной апельсин. Неужели было бы лучше, если бы Алекс по-прежнему обладал свободной волей и продолжал мародёрствовать? Кстати, неплохо было бы превратить в заводные апельсины также Джорджика, Пита и Тёма. Они несут обществу не меньшую угрозу, чем их главарь. Но Алекс остаётся единственным заводным апельсином во всём романе.

В детстве книга прошла мимо меня (в отличие от фильма), так что никаких ностальгических воспоминаний о произведении Бёрджесса у меня нет. И это хорошо. Потому что книга, в общем-то, не гимн поколения. Да, есть условный город, и вроде как Лондон, а может и нет. Декораций почти не видно. Дух времени? Проглядывает, но не так чтобы сильно.

О подростках, подростковой жесткости, отрицании ценностей общества и т.п. писали, пишут и будут писать писатели всего мира. Тема эта вечная. Правда, пишут как правило в контексте своей эпохи и своего общества. Лишь иногда экстраполируют в будущее. Примерно так поступил Бёрджесс. В романе у него государство, по крайней мере, с двумя партиями: правящей и оппозицией. Есть выборы, к которым герой книги относится наплевательски, то есть фактически не видит между этими партиями разницы. Цивилизация урбанистическая, классовой борьбы или чего-то подобного не заметно. (Сравните с подростками 1910-х годов в Российской империи). Общество в целом однородно, все худо-бедно накормлены, показной роскоши не заметно. (Сравните с «Американской трагедией» Драйзера). Идеологии тоже нет.

В этих условиях мечтать герою не о чем. Не хочет он стать валютной проституткой, братком, мафиози, белым плантатором, партийным функционером, космонавтом или Рокфеллером. Кругом тоска и скука. Выход — жестокие развлечения на улице. Бессмысленные, не дающие длительного удовлетворения, похожие одно на другое. Ключевое слово — разодрать.

Первые три части вполне этот мир описывают. И героя, и его прохождение через исправительную систему, и его использование в политических играх. Показаны и другие варианты подростковой судьбы, вписывающиеся в этот мир: один хулиган стал полицейским и при этом продолжает заниматься насилием ради удовольствия, другого убили. Если бы автор на этом остановился, книга стала бы хорошей антиутопией, предупреждением.

Четвёртая часть смывает роман в унитаз. Оказывается, предпринимать ничего не надо. Не надо сажать в тюрьмы, не надо ловить преступников-подростков, не надо ими заниматься вообще, потому что они повзрослеют и станут примерными членами общества. (Это не так по третьей части, где дружок главгера стал садистом-полицаем). И убийство жены писателя, сошедшее с рук герою из-за политической выгоды (как показано в третьей части), в четвёртой становится частично оправданным общим пафосом «подростки всегда жестоки». Тогда к чему вторая и третья часть вообще? Для морали четвёртой части ни метод воздействия на преступников, ни калечная жизнь исправленных не нужны, достаточно показать преступления (часть первая) и их «перерастание» (часть четыре). Например, так, как написал Питер Л. Кейв в повести «Ангелы ада» про лондонскую банду рокеров. Или как сотни других писателей на известных им примерах подростковых банд, тусовок, тайных обществ и комсомольских ячеек.

В итоге получилось и не антиутопия, и не роман поколения, а нечто болезненно-среднее. За что и оценка тоже средняя.

Первое, что приходит в голову, когда речь заходит о шпионских приключениях — пароли, кодовые имена, связной, замаскированное под зажигалку или ручку оружие, перестрелки, погони. Всего этого здесь нет. Есть

Самый очевидный и большой минус в этой книге — первая глава. В принципе она имеет отношение к дальнейшему развитию событий, но её можно было бы подсократить раз в 6-7.

В предисловии к книге Энтони Бёрджес активно убеждает в том, что Трепет намерения являет собой неприкрытую пародию на Джеймса Бонда. Здесь я поспорю. Мне довелось читать дебютный роман о приключениях агента 007 «Казино Рояль», и могу сказать что общее только одно — жанр (да и Бонд по качеству в целом намного сильнее, и объём книги оптимальнее).

Штампов на шпионские сюжеты я тоже мало обнаружил.

Так что если вы хотите погрузиться в мир тайных агентов и опасных миссий, то Трепет намерения — это не лучший выбор.

Прозвучит не совсем достоверно, но если максимально коротко, то перед вами «антиутопическая санта-барбара». Но если говорить более полно, то Энтони Бёрджесс довольно неплохо и любопытно описал будущее перенаселённой Земли. Он обозначил один из возможных сценариев, который ждёт человечество. Как трансформируются социальная политика государства, экономика, моральные устои (которые граждане совсем не разделяют с политикой властей), к чему это всё приведёт (и за это пожалуй книге стоило присвоить рейтинг не 16, а 18+). Но эта сторона книги занимает не более 30% от всего объёма. Остальное посвящено раскрытию отношений главных героев, изменам жены с девером, тяжкий путь, который пришлось пройти главному герою после ссоры с женой, чтобы вернуться к ней. Тут ни без любовного треугольника. Короче, насчёт Санта-Барбары я не соврал. Всё так и есть.

Книжонка немаленькая по объёму. В целом интересно. Но лично я любитель такого подхода, когда описанию мира будущего уделяется чуточку большей доли текста. Всё-таки здесь как-то сжато. Если вы искушённый читатель, или дорожите временем, то маловероятно, что этот роман Энтони Бёрджесса оставит у вас неизгладимое впечатление. И ещё! Если для вас крайне важны неожиданные сюжетные повороты и ходы, то по этой части здесь тоже слабовато. По крайней мере, для меня это важно. Поэтому и сбавил пару баллов.

В предисловии автор говорит о том, что данный роман как бы раскрывает вопрос и тему насилия с такой стороны, с какой видится ему самому. Должен сказать, на мой взгляд, в книге практически нет никаких размышлений насчёт природы насилия, его места в реальном мире и роли в жизни общества. Если в двух словах, то это история о малолетнем преступнике-отморозке, лидере банды таких же подростков убийц и грабителей, которые не вникают в аспекты морали и нравственности своего образа жизни. Главный герой оказывается пойман во время одного из грабежей, отправлен в тюрьму и спустя некоторое время выбран в качестве своего рода «лабораторной крысы», на которой испытывают новый метод промывания мозгов в целях подавления жажды к насилию.

Сначала поговорим о минусах Заводного апельсина.

В конце книги с главным героем происходят резкие изменения (не буду говорить какие и где именно), причину которых Бёрджесс не объясняет. Всё как в тумане.

И второй минус, за который я сбавил оценку, — сцена полового акта в первой главе. Если быть точнее, то Бёрджесс не описывает процесс, а просто непрозрачно даёт понять о самом факте того, что это имело место. Данную сцену стоило бы расценивать как практически проявление явной педофилии. Конечно 18+ нужен для того, чтобы читатель погружался в мир сюжета как можно сильнее без каких либо ограничений (я сам любитель сюжетов с обилием сквернословия, крови, насилия и т. д.), но всё же границы дозволенного надо знать. Описывать половой контакт с детьми — это всё же перебор.

Среди преимуществ я бы отметил простоту изложения, экзотичность жаргона (этот слэнг Энтони Бёрджесс выдумал, сделав помесь английских и русский выражений), вольность диалогов и эксцентричную манеру повествования от первого лица.

Но Заводной апельсин я бы не стал относить к фантастике. Да и антиутопией здесь тоже как-то не пахнет. Скорее это драма с примесью криминала.

роман очень четко показьiвает всю жесткость мира «во всей красе». в этой книге нет добреньких, или злодеев, в ней есть люди, которьiе, хоть, и ведут себя, как скотьi, но просто пьiтаются вьiжить. г.г. не подонок, он тот, кто понимает, чтобьi что-то бьiло нужно бьiть уебком в душе, без этого никуда. берджесс хотел показать, что успех — это и есть зло, среди успешньiх людей не существует добреньких людей, а только хлоднокровньiе и жадньiе, вплоть до всего.

Совершенно не оценил и не понял величие романа, да и шедевральность (оценки imdb 8.3, кинопоиск 8.0) экранизации книги от Стенли Кубрика, которую посмотрел сразу после прочтения, не осознал... Но обо всем по порядку.

Сам роман делится на четыре части, которые условно можно разделить на преступление, исправление, наказание/воздаяние и возвращение. Возможно кто-то по другому определит для себя суть частей романа, но лично для меня нарисовалась именно такая последовательность. Роман читается сложно из-за надсадского (жаргонного) языка подростков. В переводе Синельщикова почти весь текст состоит из англицизмов: блад, каттер, бразерс и т.д. Все слова легко узнаваемы, да и в конце книги дается перевод, но читается трудно. Ритм чтения все время сбивается из-за посторонних и непривычных слов, часть которых узнаешь сразу, о части догадываешься из контекста. Не уверен, что действительно была необходимость настолько насыщать текст жаргоном, но я не автор, не переводчик и давно уже не подросток, так что что есть, то есть. Ну а далее, пройдемся по аннотации, благо она практически полностью передает суть книги.

Читал роман со следующей аннотацией: ««Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение malltshipalltshikov и kisok «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы.

Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия. Можно ли спасти мир от зла, лишая человека воли совершать поступки и превращая его в «заводной апельсин»? Этот вопрос сегодня актуален так же, как и вчера, и вопрос этот автор задает читателю.»

Алексу в аннотации дана довольно точная характеристика, я бы пожалуй по подробнее расшифровал бы слово антигерой, заменив его на подонок или мразь, или нечто подобное по смыслу. Пользуясь силой, своей численностью Алекс и его братья наслаждаются ограблениями, избиениями беспомощных обывателей, вандализмом, угонами, грабежами и прочими развлечениями. Напомню, что речь идет о предводителе 15-летнем подростке, его друзья чуть постарше. Точно шакалы или бродячие псы они ищут развлечения и пропитание вечером и ночью и сражаются между собой при встречах. При чем это не дележка территории, а случайные стычки при встречах. И отношения в банде, точно в стае. Пока вожак силен — он вожак, как только вожак оступился, его скинут/подставят при любом удобном случае. И если друзья у Алекса туповаты, то Алекс умен. При желании он прекрасно разговаривает не жаргонами, у него богатый словарный запас и он превосходно им пользуется (), обожает классическую музыку, но при этом пропитан насилием. Весь ум Алекса направлен на получение наслаждения от насилия, разрушения и избежание наказания. Показателен вопрос «наставника по перевоспитанию» Алекса от исправительного учреждения: «И что на вас на всех нашло? Мы эту проблему изучаем, изучаем, уже чуть ли не целый век изучаем, н-да, но ни к чему все это изучение не приводит. У тебя здоровая обстановка в семье, хорошие любящие родители, да и с мозгами вроде бы все в порядке. В тебя что, бес вселился, что ли?». В конце концов Алекс допускает ошибку и попадает в полноценную тюрьму, ну а уже в тюрьме собственными усилиями и желанием скорейшего освобождения попадает в программу принудительной психокоррекции.

А что же представляет из себя программа коррекции? Это выработка условного рефлекса организма преступника на желание насилия. Вроде бы ты и хочешь кому-нибудь по морде дать, кого-нибудь изнасиловать, а в организм рефлекторно начинает воротить, скручивает болью, тошнота, слабость и т.д.

Методика была успешно опробована Алексе и после двух недель обработки он был выпущен в мир, где столкнулся со всеми своими бывшими жертвами, но уже с позиции слабой стороны и наконец попал в руки оппозиции, которая использовало его как средство смены/отставки текущего правительства. Концовка книги это печальный итог политической борьбы оппозиции и текущего правительства. Почему печальный, узнаете прочитав книгу.

При экранизации, имхо, Стенли Кубрик излишне театрализовал книгу и изменил некоторые сцены, добавив или убрав нюансы. В итоге фильм, хоть почти и повторяет сюжет книги, но в то же время смотрится более мягко и одновременно гротескно по сравнению с ней. Возможно для своего времени фильм и смотрелся как прорыв, но лично я просмотрев его ничего кроме недоумения не испытал. Что это? Зачем это? Почему это? Откуда такие высокие оценки?

Лично для себя выделил в книги несколько действующих сил: государство, бандиты (Алекс), оппозиция и обыватели-страдальцы.

У государства все швах... Преступность огромная, тюрьмы переполнены и исправительной функции не несут, после выхода из тюрьмы преступники берутся за старое. И тут появляется революционная методика!, две недели и матерый преступник не представляет угрозы для общества. постоянное исправление, нет необходимости в куче тюрем, сильных полицейских силах (со временем конечно) и т.д. Это выход для государства? Лично я считаю что да, причем отличный перспективный выход.

Бандиты, в контексте книги — жертвы. Им промыли мозги, лишили воли и средства на самооборону, самоопределение и т.д. Нельзя так поступать с человеком! Я в упор не понимаю почему нельзя? Взять Алекса — антигероя книги, несколько убийств, избиения, ограбления, изнасилования, угоны, и это только то, что успели натворить Алекс и команда в течении пары дней. Его бы пристрелить стоило, как бешеную собаку, а его всего лишь отучили насильничать. Он не перевоспитался, нет... В мыслях он тем же Алексом остался, но вот тело отказывается от насилия. Негуманно? По мне так вполне справедливое наказание. У Алекса появились все шансы исправится.

Оппозиция. Эти ничем от правительства не отличаются. Алекс и задействованная методика лишь инструмент в политической борьбе. Основной аргумент — сначала методикой промоют мозги преступникам, затем всем инакомыслящим (т.е. оппозиции). Забавно, но оппозиция критикует инструменты, но не предлагает своих решений существующих проблем. А по части использования людей, что одни, что другие одинаковы.

Обыватели-страдальцы. Их даже силой не назовешь, кто лучше говорит затем и идут,того и поддерживают. Сила, но безликая.

Вообще, если взять в нашем мире какое-нибудь гетто, то в нем будет ситуация один в один с книгой. Да то же Детройт например. Государство не способно управлять ситуацией, все нормальные и финансово обеспеченные люди уехали в более благополучные и защищенные полицией районы. Появись у государства инструмент психокоррекции и будет все тоже самое что и в книге. Я уверен, что правозащитники подняли бы хай на весь мир о нарушении прав человека, что под это дело произошел бы передел сфер влияния и все вернулось бы на круги своя. Наверное из-за этого книга и не впечатлила, не тронула, В 1962 это возможно и было откровением, а сейчас... По мне так единственный стоящий путь — это научится воспитывать/культивировать правильные черты характера с самого детства и только при накоплении критической массы хороших/достойных людей произойдут существенные изменения в обществе. И изменения должны идти от людей, а не от государства. А сейчас идет борьба с последствиями, если идет...

В связи с недавними событиями на земле русской рассказ снова становится актуальным. И хотя у Берджесса разочарование главного героя касается не пенсии... ну, старик, теперь мы тебя понимаем.

Самое большое впечатление в «Заводном апельсине» на меня произвела последняя глава. Та, которая была изъята из американского издания романа. Потому что вплоть до нее роман читается как типичная антиутопия: взята некая глобальная анти-идея (насилие как движущее средство человеческого существования), вокруг стержня которой взращена сумрачная альтернативная реальность.

Нет, это не будущее, а, скорее, сгущенное до черных красок настоящее. Мы уже живем в мире, жизнь в котором строится по законам подчинения, через самоутверждение одних над другими. Берджесс лишь немного выкручивает тумблеры. Да и такого, пожалуй, не скажешь, спустившись в ближайшую подворотню. Посему вопросы, поднимаемые в «Заводном апельсине», актуальности не теряют. Что делает человека человеком в мире насилия? Можно ли вообще остаться человеком в таком мире? Возможно ли насилие искоренить насилием? Собственно говоря, по всем пунктам даются ответы, и антиутопия, как положено, эффектно завершается… но в предпоследней главе.

А вот последняя глава романа — о том, «что было потом» — его, если угодно, изюминка. С ней «Заводной апельсин» приобретает дополнительное измерение. Хотите — перечеркните задаваемые выше вопросы и читайте с ней роман как притчу о взрослении. Хотите — считайте данную главу авторской насмешкой, последним сатирическим гвоздем в гроб отраженного в «Заводном апельсине» общества. Лично для меня именно она сломала последнюю стенку, позволявшую говорить о романе, как о художественном вымысле. Обыкновенно в антиутопиях какая-то дистанция между читателем и читаемым сохраняется все равно: «вот так могло бы быть, если бы [художественное допущение]». После финала же «Заводного апельсина» ни о каких допущениях уже не думаешь; это общество — наше общество, и жизнь — наша сегодняшняя жизнь (ну есть еще выдуманный слэнг nadtsatyh — но это, право, частности), и точка, и никакой нудной морали в духе Ф. Александра, только жизнь. Вот это и делает «Заводной апельсин» по-настоящему великой классикой.

Перед вами один из самых ярких, скандальных и неоднозначных представителей классики XX века. Книга, ставшая культовой и приведшая к созданию не менее (а даже скорее всего и более) культового фильма. Не знаю, просто лень это или подспудное желание познать произведение с разных ракурсов, но добрался я до рецензии как раз только после того, как ознакомился еще и с творением Кубрика.

«Заводной апельсин» является антиутопической драмой, что полностью определяет характерные черты, свойственные всем представителям этого жанра — ярко выраженный социальный подтекст, попытка прогнозирования будущего, затрагивание серьезных проблем и определенная доля гипертрофированности и гротеска. Однако Бёрджесс не просто воспользовался этими инструментами, но и довел их до предела — более безбашенной, мрачной и странной книги, относящейся к «классике» мне никогда не доводилось читать. Да, когда открываешь произведения Кинга или Гранже, ты только и ждешь очередную кровавую или отвратительную подробность, здесь же это было немного неожиданно. Однако я совершенно не хочу сказать, что это навредило — при ознакомлении с «Апельсином», ты четко понимаешь, что иначе посыл автора донести было нельзя.

Помимо жестокости и антиутопичности, книга может похвастаться еще одной изюминкой — необычным «языком надсат», характеризующийся множеством добавлений слов со славянскими корнями. Здесь русскоговорящему читателю единомоментно и повезло, и не повезло — с одной стороны, мы можем понять абсолютно весь текст произведения и посмеяться над знакомыми словечками, ставшими частью жаргона, с другой стороны, мы не можем видеть текст глазами автора и целиком проникнуться его задумкой, нам не нужно угадывать значения неизвестных слов и часть эффекта теряется. Эта ситуация переносится и на фильм — недаром Кубрик завещал выпускать фильм в русском прокате исключительно с субтитрами.

Продолжая проводить аналогии с экранизацией, плавно переходим к главному минусу книги — ее последней главе, которая, по сути, перечеркивает большую часть морали, заложенной в произведении (спойлерить не буду, если вы уже читали, то понимаете, о чем я, а если нет, то поймете после ознакомления). Складывается такое ощущение, что Бёрджесс сам испугался своих мыслей и постфактум дописал эпилог, который сместил акцент и привел к абсолютно неадекватной (по мне) мысли. Слава богу, Кубрик проигнорировал это окончание и выдержал основную мысль — в этом фильм однозначно обошёл первоисточник. В общем, в качестве итога хочу процитировать рекламный слоган: «Смотрите фильм, читайте книгу!», ибо оба эти произведения относятся к явлениям мирового масштаба — относиться к ним можно по-разному, но точно не равнодушно.

Не могу сказать, что культовая история садиста-меломана Алекса меня особо впечатлила. Берджесс замахивается на очень серьезный этический вопрос: есть ли у общества право заставить индивидуума быть хорошим или все же свобода выбора сверхценна? Но вместо того, чтобы дать однозначный ответ, все сводит к простой истине — пока мы молоды, мы способны на все, что угодно, а когда мы взрослеем, и наши дети повторяют те же ошибки, мы не в силах на них повлиять. Что, в общем-то, и так достаточно очевидно, ничего нового тут нет.

Две другие прочитанные мной книги Берджесса — антиутопия «Семя желания» и полусатирическая стилизация с элементами хоррора «Однорукий аплодисмент» — на мой взгляд, заслуживают большего внимания.

Очень хороший роман в духе американского «черного постмодернизма». Напомнил мне «Конец пути» Джона Барта. Получил огромное удовольствие от чтения. Из трёх романов Бёрджисса которые я читал («Вожделеющее семя» и «Механический апельсин») этот лучший.

Книга понравилась, в свое время вообще наверное шок с фурором производила на читателя. На протяжении повествования я испытал к главному герою от отвращения и презрения, до жалости к нему и обратно. Далеко не каждому роману такое дано. Хочу выделить язык повествования слова типа kisa, korova, koreshami, britva ну т.д, а так же сленг ультранасилие или «старое доброе сунь-высунь» и т.п. добавляют колорит. Далее не буду расписывать о романе, т.к. и до меня много отзывов написано, хочу сравнить книгу с фильмом Кубрика. Многие восхищаются фильмом, я же еле досмотрел его, и вот почему он мне не понравился. В книге главные герои подростки им лет по 15, в фильме же мужики по 25-30 лет играют подростков. В фильме очень много лишний эротики, например бар корова, или одежда главных героев вообще сюр какой-то. Заключение в тюрьме, и лечение Алекса в фильме показали как то по детски что ли, в то время как в книге все описывают гораздо жёстче. И самое главное в фильме не показали финал книги, так что если хотите прочувствовать «Заводной Апельсин» в полной мере — читайте книгу.

Встречал не раз реакцию на этот роман, где у людей хоть один раз возникала во время прочтения головная боль или дрожь в различных участках тела, а тема подросткового беспредела и небольшой объем еще больше подталкивал меня к прочтению. Дочитывая последние страницы, того ужаса не замечалось. Эти подробности занимают на общем фоне довольно малую часть. Весь ужас творится в том мире лишь в тех вещах, которых принято считать нормальными.

Бунт для подростков — это нормально. Как и акне: абсолютная вероятность встречи и неприятные годы. А вот лечить или нет — кому-то придется выбирать. Алекс выбрал лечить, так как это советовали для отличного эффекта и быстрого выхода на свободу. Думал «крем» поможет ему намного лучше, чем и собственно помог ему доктор Браном. Однако «кожа» напрочь поменяла свой прежний вид. Результат, естественно, не удовлетворил Алекса, а от воспоминаний прежней жизни буквально выворачивало кишки.

Не отдаваясь в последующие моменты в жизни Алекса, стоит выделить то, что не только он такой — всё окружение по своему ужасно. Те же родители Алекса, которых не интересует жизнь их сына. «Настоящие друзья». Отдельные виды заключенных. Интеллигенция, использующая человека лишь в своих целях, которые еще и представляют собой оппозиционеров. Но «борцы» здесь борются не за смену системы и ради благоустройства народа, а за смену человека на довольно удобном кресле. То же самое, что и до этого, только всё новые и новые личности пытаются озолотиться.

Вот тут то и пугает меня книга. Личность Алекса — не совсем.

Первая часть книги это комментарии и анализ книги 1984. Дает много ответов и более глубокое понимание идеи Оруэлла. Читал книгу после прочтения 1984.

Вторая часть это видение Берджесса будущего. Описывает уже не тоталитарный мир,а глубоко капиталистический с профсоюзами во главе всего. Описание более пророческое в наши дни. Заселение арабами и мусульманами Европы очень актуальная тема в наши дни.

В ответ на отзыв Юлии Юферевой

https://vk.com/wall-88887311_14228

У подростка всегда бунт. Он ищет себя и ваша доморощенная мораль и унылые правила ставят ему рамки, которые подросток желает преодолеть. Моим бунтом было чтение литературы +18

«Заводной апельсин» Энтони Берджесса я купила на первом курсе юридического, в 16 лет. У меня был бюджет в 200 карманных рублей на неделю и я отдала 80 из них за тонкую голубую книжечку с полу-фруктом, полу-часовым механизмом. Я подумала почему-то тогда о бомбе. Чем-то оформление книжки меня так зацепило, что решила ужать все свои потребности, но этот томик приобрести обязательно. Уточним, что с экранизацией я встретилась позднее, и на визуализацию текста фильм никак не повлиял.

Книга не мерзкая и не отвратная. Если хотите прочесть действительно мерзкое и отвратное — ознакомьтесь с Уголовным Кодексом Российской Федерации — перечнем бл*дств, которые одни люди совершают в отношении третьих, и читайте проникновенно, вчитывайтесь в составы преступлений.

Заводной апельсин — это книга боли. В основе трагедия писателя и это результат самотерапии, борьбы человека за себя. И то, что она собой представляет — талантливо выстроенная композиция проблематики и сюжетных ходов, острой иглой проникающая в самую глубь мозгового вещества.

Ответы на вопрос о подростковой жестокости явно не из сферы художественной литературы. Он слишком многогранен, чтобы уместиться в маленькую голубую книжечку даже со столь плотно упакованным посылом аудитории. Это к социологам, психологам, педагогам.

Заводной апельсин — это лишь отражение, блик жизни. Да, да, да, обыкновенной жизни, от которой порой каждый из нас защищен и с которой мы не сталкиваемся, потому что потому.

Алекс — «главарь» шайки подростков (вы поймете, почему я зачекрыжила его статус, чуть погодя). Он презирает собственных родителей. Отца за то, что он беспробудный трудяга, а мать за ограниченность своей жизнедеятельности, он их считает мещанами и вообще — социальным плинтусом. Себя же он считает человеком иного склада. У него свой круг общения, свой сленг (так мешающий многим мгновенному пониманию происходящего), свои правила поведения с окружающими.

Алекс — это поточный конвейер зла и жестокости: драки, ограбления, избиения, гонки на городских улицах, легкие (и не очень) наркотики с молоком (трогательно-то как, а?), секс вкупе с изнасилованиями...

Его подельники от него не отстают, берут в пример.

Я не соглашусь, что предыдущий рецензент читал книгу внимательно:

Алекс отнюдь не исправился. Он затаился. Как тысячи тех, кто прошел тюремное исправление, он вернулся в общество и автор простился с персонажем (а героев в этой книге нет) практически сразу, показав нам (весьма символически) очень маленький отрезок времени, а вот социализировался ли Алекс или нет — это даже не вопрос просто потому, что его не перед кем поставить, кроме как перед самим собой.

А еще очень странно, что в рецензии не отмечено, какое насилие над человеком претерпел сам Алекс. Что у него отобрали не просто возможность наслаждаться насилием, а выкорчевали способности наслаждаться даже гармоничностью музыки — именно это стало и последней каплей, и отправной точкой его попытки суицида и основанием закрытия экспериментальной программы исправления.

Вот и получатся, что Алекс попал в систему жестокости, более ресурсную, чем его шайка-лейка, и он такой же изнасилованный, как и его жертвы. А вернулся он в систему, где нет подсистемы «банда Алекса», а есть подсистема «полиция», в которой теперь служит один из подельников Алекса (старый знакомый не преминул угостить дорогого друга отличным избиением, чем и преподал Алексу один из жизненных уроков — не зарекаться и не удивляться).

Каким он станет?

Что далее будет определять его поступки?

Как сложится его судьба?

Финал в книге открыт, как ворота Бухенвальда.

Почему подростки жестоки?

Просто потому, что могут себе позволить.

Потому, что мы им такими позволяем быть.

Антиутопия с элементами сатиры, или сатира с элементами антиутопии — кому как больше нравится. В любом случае, эти жанры неотделимы друг от друга.

В начале 60-х Берджесс нарисовал мир, к которому сегодня мы приближаемся семимильными шагами: перенаселение; истощение ресурсов; планета на грани голода; ради снижения рождаемости всячески поощряется и пропагандируется однополая любовь; искусство и религия под запретом. Этот мир чем-то похож на оруэлловский, но в целом книга гораздо менее политизирована, чем «1984».

На фоне всех этих событий разворачивается личная драма главного героя — учителя истории — преданного женой и родным братом, попадающего сначала в тюрьму, а затем в армию.

Но ничто не длится вечно, и история, по принципу маятника, дойдя до одной крайности, оборачивается противоположной: когда из-за голода учащаются случаи канибализма и наступает хаос, властям не остается ничего иного, кроме как начать вновь насаждать религию и превратить Министерство Бесплодия в Министерство Плодородия.) Вот только куда бы не качнулся маятник, человеческая глупость все равно все доведет до абсурда: вера обернется религиозным фанатизмом, возрождение гетеросексуальной любви — массовыми оргиями, а чувство патриотизма заведет туда, где можно стать только пушечным мясом.

Книга, безусловно, на любителя, но поклонникам жанра «антиутопии» однозначно стоит прочитать.

Мое знакомство с творчеством Энтони Берджесса началось не со знаменитого «Заводного апельсина», а с гораздо менее известной его книги «Однорукий аплодисмент», и, надо сказать, я об этом совсем не пожалела.

В центре сюжета молодая супружеская пара — Говард и Дженет, они живут обычной жизнью: устают на работе, коротают вечера у телевизора, копят деньги на небольшие приобретения для дома. Казалось бы, они идеально подходят друг другу, но разница в мировосприятии рано или поздно обязательно даст о себе знать. Дженет не интересует ничего за пределами ее маленького уютного мирка. Для нее счастье заключается в том, чтобы посплетничать с подругами или, вкусно поужинав, посмотреть телешоу. Говард же не лишен амбиций, он хочет увидеть мир и дать своей жене все самое лучшее. Фотографическая память помогает ему выиграть деньги в телевикторине, а книги, которые приходится для этого прочитать, уводят его в развитии еще дальше от Дженет и заставляют ДУМАТЬ. Мучаясь от несовершенства мира, его грязи и подлости, Говард решается на отчаянный шаг:

Единственное, что показалось мне не совсем уместным в этом романе — это финал в духе триллера. Нет, триллеры-то я как раз обожаю, но в данном случае такой финал, на мой взгляд, слегка обесценивает книгу. Пока я не добралась до него, мне казалось, что я читаю «серьезную литературу». Это мое субъективное мнение, кто-то другой наверняка оценит то, что Берджесс, мастер литературных провокаций, и тут не обошелся без шутки.

Отдельно нужно отметить язык, стилизованный под речь недалекой малограмотной Дженет. Стилизация Берджессу удалась блестяще.

Кхм... Как говорится, «абсурд ради абсурда поощрять нам не следует...» (с)

Не совсем поняла задумку книги. Не поняла, каким принципом руководствовался автор, раздавая персонажам и предметам имена, разбрасывая там и тут вырви глаз очевидные аллюзии на «Алису...». Только финальный кусочек действительно понравился. Теория относительности и весь аттракцион, с ней связанный, получились замечательно!

«Заводной апельсин» не просто описывает сцены насилия и разных гадостей — нет, здесь всё несколько глубже. Мы можем увидеть картины на всегда актуальную тему уличного беспредела, который творится не только руками кровожадных и просто жадных до лёгких денег простолюдинов, но и руками (и не только руками) представителей закона. Мы можем проследить, как человек проходит стадии формирования личности и характера, преодолевая трудности, преподносимые ему жизнью (в чём частенько он сам и бывает виноват, конечно). Мы можем понять, что всё происходящее с нами сейчас, может резко измениться, и эти изменения могут иметь корни как внутри нас, так и вне. Мы можем в очередной раз убедиться, что политика — это грязь и притворство. И в конце концов, мы можем интересно скоротать несколько вечеров. Главное, настроиться.

Не могу сказать, что книга мне сильно понравилась, читать ее было довольно тяжело. И не сколь из-за сленга, сколько из-за содержания, сюжета. Гуманизм переплетается с слепой жестокостью, насилие возводится в ранг искусства, а потом свергается в низы. Но все это происходит лишь в рамках одного юного сознания, лишь одного!

А сколько еще остается таких же, кто не доходит..?

Я, как, наверное, и большинство, познакомился с данной книгой после просмотра экранизации. И могу сказать, что Кубрик-режиссер проявил себя лучше, нежели Берджес-писатель. Но Кубрик не стал включать в фильм четвертую часть романа, заключительную и самую короткую (впрочем, он не включил или изменил и некоторые другие сцены, но они не так уж и важны для восприятия идей, которые пытался донести автор). В итоге, у фильма расставлены несколько другие акценты.

Каждый из нас встречал в темное время суток (да и не только) компании молодых людей. Эти malchiki тоже весьма своеобразно одеты, встреча с ними не сулит ничего хорошего. Многие из них из относительно благополучных семей; некоторые вспомнят не такие уж давние времена, когда у любого школьника хватило бы денег на такое вот вполне легальное moloko, только оно вовсе не выглядело как молоко. И да, некоторые опасаются встретить ночью милисменов (читай, полицию) ничуть не меньше, чем malchipalchikow . Этот абзац для тех, кто считает «Апельсин» антиутопией; в романе продемонстрирована только возможность ее зарождения, с помощью единственного фантастического элемента в книге (я о способе «лечения»).

Про такие идеи как «природа насилия» и «добродетель людей, совершающих ее без права выбора» пишут во всех рецензиях, и эти темы затронуты и в фильме. Но после прочтения эпилога (4-ой части), я для себя выявил и другую идею, о ней ближе к концу. Эта идея не затронута в фильме как раз из-за отсутствия эпилога, и потому что Алекс из фильма совсем не похож на 15-летнего(!) подростка, каким является в книге.

Вот несколько нюансов. Во-первых: на надсаде никто из взрослых не разговаривает, они даже не понимают его. Это язык надсатых— людей моложе двадцати лет. Кроме них и Джо ни у кого в речи слов на сленге не встречается. Личность и мотивы этого самого Джо остались тайной, возможно он просто подражал манере речи Алекса. Во-вторых: Алекс дважды называл «kashkami»(сокращенно от «старикашки») даже людей тридцатилетнего возраста. И в-третьих: Алекс и его друзья никого целенаправленно не убивали.

После прочтения последней главы я понял, что не воспринимаю Алекса, как отрицательного персонажа. Наоборот, я считаю таковыми всех, кроме Алекса и тюремного священника. И насилие со стороны Алекса воспринимается как что-то стихийное, что-то не поддающееся контролю, что-то, что не стоит осуждать. И эта тяга к насилию подходит к концу, когда Алексу исполняется 18. Так что, для меня, подростковое насилие в романе— это утрированное олицетворение юношеской непосредственности, максимализма, безумия и отваги, наконец, противопоставления себя всему миру.

Вспоминая свои 14-16 лет, непременно провожу параллели. Как общался с людьми, такими же подростками, совершавшими поступки сродни героям книги и не испытывающими раскаяния за них; с подростками, употребляющими наркотики (да и сам пробовал). Как был готов драться с кем угодно, хоть было порой очень страшно; или, во всяком случае, я был уверен, что готов. Помню, как всегда носил с собой nosh, и, к счастью, применять его мне не пришлось, хотя и к этому я был готов. Но к выпускному классу это все пошло на спад, а к восемнадцати годам исчезло совсем.

Я скучаю вовсе не по наркотикам, нарушениям закона и общению с отморозками. Я скучаю по юности. Когда после первой сильной влюбленности тебе кажется, что ты все понял о женщинах. Когда уверен, что любая дорога, по которой пойдешь, приведет к успеху. Теперь уже и нож где-то пылится на антресоли; и, с все теми же друзьями, пьешь на душных кухнях и слушаешь одинаковые разговоры об одинаковых девушках и одинаковые обсуждения одинаково скучных вещей. А раньше вы всю ночь пили и веселились на улице. Раньше нравилось ночью гулять по плохо освещенным улицам и «неблагополучным» дворам; а теперь лишний раз из дома выходить страшно, и пугаюсь на ночных улицах каждого шороха. Наверное, боюсь встретить себя старого (то есть, как раз, молодого) и понять каким стал starikashkoj, бллин.

Книга для тех, кто повзрослел, но еще хорошо помнит свою юность, и чья юность протекала, не сильно считаясь с мнением этих скучных umnikow «взрослых»; она точно не для подростков(а то начитаются, насмотрятся всякого и начинают безобразничать, бллин). За то, что помогла вспомнить пусть не самые светлые и чистые, но самые живые, времена, поставлю 8. Объективно— 6.

Не очень люблю писать отзывы, но почему то глядя на книгу спустя довольно продолжительное время после прочтения, возникло желание описать то, что осталось спустя столько времени. Жуткая, страшная книга. При этом она проникнута каким то невероятно знакомым для меня духом. Как будто автор взял всю тяжесть реальности и выразил это в словах. Вспоминая предысторию написания этой книги невольно понимаешь, что у автора все вышло, да, он передал всю возможную жуть жизни. Боль, безнаказанность, даже какую то иронию и сатиру.

Прочитал книгу и понял: Бёрджесс предвидел все! Понятие «СЕМЬЯ» в нашем (хотя пока, слава Богу, не нашем, а только «западном«!!!) обществе переворачивается с ног на голову! Быть «гомо» стало у них не то что прилично, а чуть ли не престижно! Особенно это касается Норвегии.

Может правительства реально стали бороться с перенаселением планеты, может мы чего-то пока не знаем? =) И нас подводят к тому, что показывает нам Бёрджесс в своем романе!

Интересный роман, иногда тяжело воспринимающийся из-за непонятных слов (особенно на уроках Тристрама), иногда пугающий тем, что в реальности может дойти до такого.

У Charly в комментарии написано про то, как половина народа спокойно ест консервированное мясо людей, делали удобрения- вот это очень пугает! Вспомнить хотя бы Блокаду Ленинграда. Ведь не секрет, что некоторые люди пришли к каннибализму в такой страшный голод. И винить их не возьмусь, не жил в такое страшное время. Но пугает то, что это может повториться в больших масштабах!

Эту книгу я начал читать ещё в прошлом году, потому как я начал читать произведение Бёрджесса «Вожделеющее семя» в конце 2015, а закончил в начале 2016 и книги в 2016 году мне попадались (в большинстве своём) удачные книги. Поэтому и в этот раз я решил перейти из одного года в другой за книгой Бёрджесса. Мой выбор пал именно на эту книгу.

Если кто не в курсе, то эта книга состоит из двух частей. Первая часть — публицестическая. В ней Бёрджесс подробно и досконально рассматривает роман Оруэлла «1984». В ней говорится, что хотел сказать Оруэлл, какие события повлияли на него, в чём он был прав и не прав, каких исторических личностей он завуалированно изобразил в своём романе, воображаемое интервью с Оруэллом и людьми, читавшими книгу, а также размышления Бёрджесса о многом. Ну и всё в таком духе. Также немного внимания уделяет автор и другим известным антиутопиям, таким как «О дивный новый мир» Хаксли и «Мы» Замятина. Я наивно полагал, что это будет читать скучно, однако, я был не прав — читается это всё довольно увлекательно и после прочтения этой части мне захотелось перечитать «1984». наверное, было бы лучше, если бы я сначала перечитал «1984», а потом сразу засел за чтение «1985», потому что за шесть лет с момента чтения многие детали забылись (а изучению и толкованию деталей в книге Бёрджесса уделено очень много внимания), но, что сделано то сделано.

Вторая часть — художественное произведение. В нём Берджесс описал нам, каким он видит мир будущего. И это будущее — ужасно. На улицу опасно выйти, потому что на ней орудует огромное количество самых разных банд, которые могут убить человека от нечего делать (то ли отсылка к собственному произведению Бёрджесса «заводной апельсин», то ли представить себе будущее без этих моральных уродов он не мог) и, причём, эти малолетние преступники имеют отличное образование и могут даже изъясняться на латыни, так что не в невежестве кроется причина их поступков (в чём кроется — это оставил автор на размышление нам самим). Пожарные бастуют прямо во время того, как горит здание с живыми людьми и пока им не поднимут заработную плату, они и пальцем не пошевелят, а то что люди могут погибнуть — что же, неприятно, но если они начнут их спасать начальство поймет, что для них долг важнее денег, поэтому они готовы пойти на эти жертвы для обеспечения собственного благополучия. Полиция и военные бастуют во время вооруженного бунта и так же палец о палец не ударят, пока им не поднимут зарплату, ну или пока не будет приказа от руководителя профсоюза. По всей Великобритании (точнее, по книге — Окнии, а ОК — это объединенное королевство) засилье арабов — они везде, у них в руках крупнейшие предприятия, их религия вытесняет другие и нападков на свою религию они не потерпят. Телевизор становится частью семейства (ну и средством массового промывания мозгов, или просто для отупления населения) и его поломка воспринимается куда с большим горем, чем гибель члена семейства. Ну и так далее и в таком же духе.

Вторую часть я предвкушал, потому что знал, на что способен Бёрджесс. Но она не оправдала моих ожиданий. Да, читать порою было неприятно и мерзко, но все же я ожидал чего то более шокирующего и глобального. Не воспринимается оно, как цельное произведение. Как будто Бёрджесс писал его бегом на пути к издательству, потому что не укладывался в срок. Всё какое-то хаотичное, рваное, непонятное. Может, это всё делалось специально, чтобы показать, насколько может быть ужасным и непредсказуемым недалекое будущее, но во мне это оклика не вызвало. Да и читается довольно скучно. Я даже пару раз откладывал эту книгу до прихода соответствующего настроения, ну или у меня в тот момент просто не было желания тратить свободное время на эту книгу и продолжал я её читать «от нечего делать». Да, мир, который описал Бёрджесс ужасен и некоторые вещи произошли в действительности , да и то, как его герой борется против системы (если она вообще есть, потому что система вряд ли предусматривает тотальный хаос во всем) кажется весьма правдоподобным, но... Не могу толком сформулировать, но кажется, что это всё не то и можно было написать гораздо лучше. Если бы эту книгу написал какой-нибудь дебютант — тогда, да, это было бы простительно. Но когда пишет такой мастер пера, который написал «Заводной апельсин» и «Вожделеющее семя» — то ждешь гораздо более большего и цельного.

В общем. Первая часть — великолепная. Подробный анализ «1984» и размышления автора о многом — интересные мысли, заставляют задуматься и возможно мысленно даже подискутировать с автором (сам ведь он прибегал в этой книге к воображаемому то ли интервью, то ли допросу — значит и нам можно к такому же прибегнуть с его размышлениями). Вторая часть — художественное произведение, в котором Бёрджесс описывает нам мир будущего — мрачная и жуткая, но скучная и какая-то рваная.

Все написанное ниже является сугубо моим личным мнением. Никому его не навязываю. От него никто не зависит.

Эх, не хотел я писать это здесь...

Думаю, за следующее предложение меня будут готовы утопить, простите за выражение, в дерьме. Эта книга — не лживое «Вино из одуванчиков», где якобы каждый ребенок имеет свое счастливое и безмятежное детство. В своей книге Бёрджесс показывает, что не у каждого оно есть.

Антиутопия? Возможно. Но если сравнить «Заводной апельсин» с «1984» или «Мы» или «О дивным новым миром» или «451 градус по Фаренгейту», то сюжет какой книги более реален? Я ни в коем случае не называю эти книги плохими. Просто я считаю, что «Заводной апельсин» иллюстрирует хоть и не наше общество, но очень к нему близкое и похожее. Мы пока что не ходим строем, не выращиваем людей в бутылках. Конечно, мало кто читает книги, особенно классику, но и сжигать никто их не собирается. А вот подростковое насилие уже сейчас начинает набирать обороты.

Что еще сказать? Стилистика не блещет, но и особо плохой ее не назовешь. Герои вроде живые. Сюжет по оригинальности весьма средний.

Итог: поставил десятку только из-за реализма. Так была бы оценка семь.

P. S. Никого не хотел обидеть. Книги Хаксли, Оруэлла, Замятина, Брэдбери считаю великими, как и вы. Ни в коем случае я не называю их слабыми.

Как скорпион, кусающий сам себя и погибающий от укуса, эта книга с каждой новой частью отменяет смысл самой себя.

Вторая часть низводит первую до положения вступления (введения, предисловия).

Третья – делает вторую фактически бессмысленной, этаким резонером, деталью, имеющей исключительно служебную цель.

Четвертая круче – она отменяет вообще всю книгу. Она советует читателю не беспокоиться, так как проблемы, которыми он был озабочен, пока читал первые три, яйца выеденного не стоят. Не достойно его внимания.

Конечно, я никогда не была читателем 60-х, я не могу представить, как это читалось тогда. Сейчас шокировать или удивить людей гораздо труднее. Однако шокирующая форма (даже если) не отменяет пустоты содержания. Увы.

P.S. Да, я в курсе обстоятельств жизни автора. И да, это многое объясняет, в том числе «крутую» четвертую часть.

P.P.S. Да, я вижу какие проблемы поднимает автор. Но, фигурально выражаясь, автор их поднимает и, подняв, просто разжимает пальцы.

«Заводной апельсин» — это бесспорно грандиозный триумф авторской мысли, беспрецедентная классика литературы жанра личностной антиутопии, однозначно культовая книга, которая охватывает не просто пласт тем моральных ценностей общества, но и пласт вопросов о моральном поведении одной единственной личности, одного человека.

Но во всяких ли рассматриваемых ипостасях эта книга хороша? Знаете, сейчас будет чистейший субъективизм, ни в коем случае не претендующий на звание «последней инстанции», однако для меня лично ответ отрицательный. В мир, созданный Энтони Брджессом не веришь. При прочтении складыавается ощущение не обширной, широкой Англии, а какого-то локального, не то что даже городишки... Скорее не так: кулуаров, местности ограниченной и небольшой — вот такое складывается впечатление, лично у меня. Героев немного и они не разнообразны, а плеяда странных, словно магических совпадений и вовсе обустраивает сюжет таким образом, что в конечном итоге остаешься с вопросом: «А в этом мире есть ещё хоть кто-то, кроме двух-трех знакомых главного героя?». Я понимаю, все эти события специально построены таким образом, дабы двигать сюжет, который полноценно ведет диалог с читателем на темы личностной свободы, нравственности и ценностей обыденного бытия. Но, пожертвовав столь малым объемом, может, можно было немного расширить?... Хотя нет, знаете, наверное, это просто такая особенность, которую я не сумел полностью осознать и принять. Что ж, бывает.

В отличие от иной особенности: главной темы книги. Как я уже говорил — это это вопрос личной морали и самоуправления. Способность управлять своей жизнью — она неприкосновенна? Или, может, если человек опасен для общества, то можно ли ограничить его в обыкновенных людских правах и сделать всего лишь оболочкой, как раз, заставить его потерять контроль над своим поведением, своими действиями, создать «заводной апельсин»? Что значит понятие «переходный возраст»? Подростковая жизнь — время, когда ты вредишь всему вокруг, или время, когда ты просто не можешь совладать с вулканом чувств да эмоций внутри? Стоит ли терпеть эти протуберанцы, животные физические изъявления человека, который их «перерастет» в конечном итоге? Или, может, срубить, так сказать, все на корню?...

Книга не дает однозначных ответов. Она рассуждает и рассуждает на данную тему, показывая небольшой эпизод из жизни человека в альтернативной вселенной, таковой небольшой антиутопии, очень напоминающей наш мир, где сама история одной личности или мрази (это решать читателю) являет собой также антиутопию. Вот только справедливую ли?

Это предстоит решить читателю самостоятельно.

По закону жанра, все антиутопии строятся на доведении до абсурда какого-либо явления или закономерности, присущей обществу в целом. Как человек не может быть на 100% хорошим либо на 100% плохим, в нём обычно намешана масса полутонов, оттенков и граней, так и совершенно нормальным является факт таких же полутонов и оттенков среди законов и закономерностей в обществе целиком. Они бывают позитивно направленные (например, благотворительность. Она есть всегда и везде), нейтральные и негативные. В антиутопиях на особенности, в той или иной концентрации присущие ЛЮБОМУ нормальному обществу, делается ставка художественного повествования. Главное, довести развитие этой особенности до крайной степени, возвести в абсолют, а уж общая фабула выстраивается так, что внешняя среда «антиутопийного» общества только способствует развитию, укреплению и массовому воспроизводству этого явления.

http://kobold-wizard.livejournal.com/798583.html

Изначально я предполагал писать отдельно про каждую часть трилогии, и накатал отзыв на «Время тигра». Однако, потом я затянул с «Врагом под покрывалом» и, начав читать «Восточные постели», понял, что это к лучшему. Между частями трилогии есть смещение нюансов, но, в целом, они составляют достаточно цельный текст. Их объединяет семья Краббе, которая перемещается между малайскими штатами в зависимости от текущего назначения Виктора Краббе. На каждом месте его окружают новые знакомые, которые своими чаяниями и страхами создают череду идиотских совпадений, формирующих сюжет.

Семья Краббе попадает в Малайзию на излете британского колониализма. Виктор работает в министерстве образования, и поэтому можно вблизи наблюдать за тем, как старая система дает трещину. Сначала местные учителя начинают говорить то, о чем ранее молчали, потом они вытесняют «белых» учителей из школ, а в итоге малайские руководители начинают объяснять все свои неудачи наследием прежних колониальных властей. Поскольку Виктор в первом романе преподает историю, то его область в первую очередь подвергается метаморфозам. В чем-то это напоминает красно-бело-демократическую мешанину, продолжающуюся в нашем образовании. Только в данном случае разные стороны еще и национально окрашены.

Малайский национализм – это ИМХО самое поразительное в книге. В кои-то веки европейцы, китайцы, индусы и тамилы оказываются в одной лодке. «Малайзия для малайцев» начинает проявляться в мелочах. Малайцы припоминают прошлым руководителям карьерные обиды, китайцам – излишнюю скупость в торговле, индусам и тамилам – проблемы с диаспорами. Если коммунистов начинали гонять еще при британских властях, то христиане и язычники со временем предаются обструкции, сродни российской религиозной политике XIX века. Берджесс описывает серьезные проблемы достаточно ярко, но без агрессии. Чаще всего национальные прения воплощаются в бытовых и карьерных конфликтах с должной долей юмора.

Умирающая колониальная система влияет на каждого белого персонажа по-своему. Некоторые, как Виктор Краббе, подпадают под влияние новорожденного государства и стараются всячески оказать помощь. Другие живут постоянными воспоминаниями о Великой Британии с ее манерами, климатом и культурой. Третьи стараются забыться в обжорстве или разнообразных половых связях. Забытье здесь становится для всех белых ключевой проблемой. Без него в местном климате можно окончательно свихнуться. Местные раз за разом начинают видеть в белых то лентяев, то грешников, то скрытых коммунистов, то открытых свиноедов. Мир меняется, и последние европейцы кружатся в вихре судьбоносных совпадений.

После «Малайской трилогии» я начал относиться к «Заводному апельсину» как к роману о столкновении слишком разных культур. Ведь мальчишки из банды Алекса являются отдельным обществом, которое существует параллельно с остальным условно мещанским обществом. В конфликтах и периодической ассимиляции прослеживается малайский опыт.

Итого: Тургеневские туризм, усадьба, барчуки и немецкие управляющие изменили национальный колорит, но в манере повествования и в построении сюжета есть нечто, напоминающее мне «Дым» Ивана Сергеевича. Основной сюжет строится на сосуществовании разных людей. Для многих персонажей ад – это другие, тем ценнее построенные хорошие человеческие отношения.

Неинтересный главный герой. Неубедительная агрессивность,жажда насилия и маниакальная влюблённость в классическую музыку. Мир однобокий и неживой.Язык чересчур хороший для хулигана и простоватый для автора. Словечки которыми восхищаются многие авторы рецензий неинтересны,вторичны и навязчивы,до такой степени как это бывает с плохими словами которые мы подхватываем как вирус и они залипают на язык и вылетают при каждом удобном случае.Книга плохому не научит,что плохо и хорошо тоже не расставит по углам. Кому? Подросткам скучно,хулиганом не дано,взрослым — просто.

Книга скорее не понравилась, не смотря на тройку. Тот случай, когда оказалось прочитанным для галочки. Утомительный сленг, используемый героями, незамысловатая история и разочаровывающий конец с поразительно дурацкой подводкой, дескать во всем была юность виновата. Еще одно разочарование месяца. А фильм, между тем, получился потрясающий.

http://kobold-wizard.livejournal.com/776875.html

Малайская трилогия Берджесса уже давным давно висела в списке к чтению на Фантлабе. Внес я ее туда на волне увлечения колониальной темой, а потом градус увлечения спал и в опасении заунывья чтение долго оттягивалось. Зря.

Время тигра — это время пива «Тигр». Оно длится все время твоего бодрствования, от липкого и потного пробуждения от ввалившегося в комнату соседа, стонущего и поносящего твой образ жизни. Только собака радуется тебе, вышмыгнув из-под кровати и лизнув в и без того мокрое лицо. Она — единственное живое существо, которое радуется тебе. Остальным ты должен денег. Без денег нет пива, а без него жизнь в Малайзии превращается в унылую пытку. Благо удача всегда на нашей стороне, и вот уже в горло льется нечто теплое и пьянящее, расслабляющее нервы и дарующее оптимистичный взгляд на окружающую барбосню) Таков первый главный герой — Небби Адамс — вечный поиск бухла и денег.

Адамс «руководит» отделением местного транспортного управления полиции, в котором служит Алладад-хан, офицер из Пенджаба, пытающийся сделать свою жизнь хоть чуточку приятнее. Работа не нравится, жена пилит, скоро родится ребенок-плакса, а еще пенджабец тайно влюблен в англичанку, такую белую и образованную. Алладад готов пойти на многое, чтоб добиться этого легкого мотылька, готов даже занять денег своему командиру.

А вот муж англичанки, Виктор Краббе, с ним не согласится. Во-первых, потому что не в курсе, что по его жене кто-то сохнет. Во-вторых, потому что чужая жена никогда не пилит, а ему приходится постоянно слушать от мотылька жалобы, полные презрения к этой земле и ее народу, и уж тем более к выходцам из Пенджаба и прочим мусульманам. Поэтому бедняге Аллададу мало что светит. Впрочем, его сопернику тоже приходится несладко — он учитель в местной школе, в которой сошлись все народы и конфессии этой благодатной земли. Бедному Краббе постоянно достается от директора за излишнюю мягкость по отношению к школьникам. Что ж ему еще остается, кроме как в пику жене и руководителю раствориться в Малайе? Любовница из местных в этом сильно помогает.

Такова жизнь эмигрантов в Малайзии 1950х. Где-то стреляют местные коммунисты, школьники устраивают бунты неповиновения, англичане еще не полностью ушли из этих земель. Волею судьбы сошлись четыре героя: алкаш-полицейский, зашуганный мусульманин и семейная пара англичан. У них нет практически ничего общего, даже языка, но есть отчужденность и смирение. Последнему помогает теплое пивко «Тигр». Качающим права здесь не место, ибо нужно уметь ждать и надеяться на лучшее.

Некоторое время назад, рассказывая про этот роман, я вдруг понял, что он очень тургеневский по композиции и этической стороне. Получилась Малайзия Николая Петровича Кирсанова — новые идеи не будут здесь работать в полную силу никогда, но на грубую силу эта земля ответит ухмылкой и уйдет хитрым финтом. Выдохнешься грубить. Что же до композиции, то здесь нет глобальных конфликтов, а есть обычные грешные люди, которые хотят счастья. Порой подленького, но все же счастья. Автор показывает, что не нам их судить.

Итого: Теплая, добрая, тягучая патока. Я все думал, что Берджесс не выдержит и накалит градус финальным провалом мечтаний. Нет, поверьте, здесь это ни к чему. Быть может позднее. К чему портить прекрасную сиесту, сдобренную бутылочкой «Тигра»?

Шедевр. Книга пропитана атмосферой. На протяжении всех ее частей видна перемена настроения, также как меняется настроение и душевное состояние главного героя. Кажется, автор смог передать даже капельку безумия…

Хочется отметить стиль повествования: этот жаргон, эли словечки создают непередаваемый антураж. Особенно для русского человека. Поскольку автор взял почти все из них из нашего языка. И для нас то выглядит очень даже реалистично — ведь так могли бы разговаривать и современные малолетние преступники. Органично вписывается этот сленг.

Что же до прегрешений главного героя, морали. То хоть это и отталкивает некоторых читателей про его проделки читать затягивает, и не смотря на все гнусности начинаешь ему симпатизировать. А потом уже и не знаешь получил ли он по заслугам, получил он больше чем надо, или вообще не достоин прощения. Ну, у автора свой ответ на этот вопрос, где в финале главный герой просто-напросто вырастает из всего этого.

Ну что же теперь,а?

Вот я сижу в баре «Korova» с моими droogs и пью бьющее наповал moloko с ножами.меня зовут Alex De Large.или просто A-lex.я очень люблю старое доброе ультранасилие,syn-vyn и Людвига Вана.вам покажется странным такое сочетание ,но это нормально . Наслаждение музыкой Бетховена ставит меня выше вас точно также как мой тяжелый ботинок гордо стоит на вашей груди.красота и насилие неразрывно связаны между собой .и старина Людвиг Ван очевидно это понимал.вам же простым обывателям,трусливо следующим каждой букве закона никогда это не познать.вы все вырастите , обзаведетесь детьми,найдете скучную работу и всякий прочий kal.

Удивляет провизорский талант Берджесса.удалось же мастеру-негодЯю разглядеть в далеком 65 году,когда вудсток и free-love еще только делали свои первые робкие шаги -опасность ,которая сейчас приносит насаждаемая повсюду политкорректность и чрезмерная забота о правах секс меньшинств .подобно христианам забитым и преследуемым во времена Римской империей,представители однополый любви начали свой «крестовый поход» против всех традиционалистов.очень жаль ,что эта великолепная антиутопия не пользуется такой же прочной популярностью как тот же «Заводной апельсин».на мой взгляд «Вожделеющее семя»-одна из лучших книг Берджесса.

Вот еще одно недооцененно переоцененное произведение.

Недооцененное мною и переоцененное критиками.

Но чтобы понять его и увидеть скрытое от поверхностного взгляда нужно знать несколько деталей и подробностей.

Во-первых. Автор перенес сильную психологическую травму: его беременная жена подверглась жестокому нападению дезертиров, потеряла ребенка и в итоге «тихо спилась». Так что прототип писателя-жертвы Алекса вполне очевиден.

Во-вторых. Автор писал «апельсин» зная, что смертельно болен и осталось ему недолго. Но потом страшный диагноз, фактически приговор(опухоль в мозгу) был отменен.

И третье. Существует 2 варианта концовки книги. первый — вошедший в знаменитую экранизацию: «выздоровевший» Алекс блаженно засыпает под звуки 9-й симфонии и видит сладкий сон, как он, Алекс, с наслаждением режет опасной бритвой кричащий от боли белый свет.

И второй вариант концовки — с эпилогом. В эпилоге Алекс, как и в начале книги, сидит в «Корове» в компании дружков, занимается практически тем же, но откровенно скучает. Былые забавы не доставляют ему удовольствия. А потом он встречает остепенившегося женившегося дружка и понимает, что ему тоже хочется семью, дом с камином и сына, который почти наверняка тоже будет грабить, убивать, насиловать и не понимать отца, как и Алекс, когда был ЮН. А теперь он ПОВЗРОСЛЕЛ.

К чему такая концовка? А к тому, что у смерти на пороге на многое смотришь иначе. И узнав, что будет жив, Бёрджис простил своего героя и в его лице всех, кого он ненавидел, в кого вкладывал всю свою ненависть при написании книги. Это очень сильный жизненный поступок и....невероятно слабый литературно. Главный персонаж в конце просто понял, что повзрослел, а все ужасы, что он творил над беззащитными людьми, делал потому что был ЮН. И как бы говорит «ну с кем не бывает?». Нет, так не бывает. Прощение и покаяние надо заслужить и выстрадать, как автор произведения, а Алекс, еще пару страниц назад так ничего и не изменивший в себе, не смотря на перенесенные страдания, мечтает кромсать мир, и вдруг внезапно просто взрослеет. Ибо выглядит это именно так: Алекс не выстрадал своего пути к «остепенению». Он просто внезапно заскучал и повзрослел.

И второй минус книги, о котором уже писали ранее — главный персонаж, его поступки, его мысли — это не мысли маньяка садиста. Бёрджису не удалось залезть в голову своему персонажу и сделать его жестоким и мерзким. Он просто совершает преступления и изображает радость от этого. Он как актер не умеющий играть ни одной эмоции, но читающий заученный текст и выполняющий прописанные в сценарии действия. Оттого и сам Алекс, и весь окружающий его антиутопическйи мир выглядят картонно-шаблонно. не по-настоящему. Неубедительно.

Абсолютно ниочем. Казалось бы, и юмор есть, и сюжет есть, и изюминка какая-никакая — но нет.

Не обращайте внимания на аннотацию — не ждите ни лексического ребуса, ни границы миров, ни вообще ничего. Просто не читайте это.

Потраченного времени не то что жаль, просто можно было прочитать что-то куда интереснее.

А возможно этот роман для высокоинтеллектуальной публики, а я для него слишком глуп.

Ещё один шедевр из моего списка «программных» (обязательных к прочтению) книг.

Хлесткая образность, богатый язык и...Смысл.

Вот что тут самое главное.

Заложенный смысл заставляет задуматься над очень многими вещами. И заставляет шестеренки в голове усиленно крутиться — делать правильные выводы из прочитанного.

Льюис писал о стране чудес, где возможно буквально все, а у Берджесса получился откровенный бред, от которого устаешь уже в начале.

Роман, может, и не самый удачный и у автора, и в английской литературе вообще, но спустя годы меня пробирает одно место из него — Бёрджесс как в воду глядел:

"– Также и жена ваша, – продолжал Джослин, шелестя листами пухлого досье, – имеет сестру в Северной провинции, которая замужем за сельскохозяйственным служащим. Двое детей.

Он неодобрительно хмыкнул.

– Какая-то аура плодовитости окружает вас, Братец Лис. Как бы там ни было, поскольку речь идет о должности главы факультета, то совершенно очевидно, что при всех равных условиях Правление предпочтет кандидата, у которого с документами по линии родственников дела обстоят более благополучно. [...]

– Вот давайте посмотрим, давайте взглянем на других кандидатов.

Джослин подался вперед, поставил локти на стол и начал загибать пальцы.

– Уилтшир – гомо. Краттенден – не женат. Коуэлл – женат, имеет ребенка – отпадает. Крам-Юинг поступил основательно, он castrato – очень сильный кандидат. Фиддиана можно не считать. Ральф – гомо…

– Все ясно, – перебил его Тристрам. – Я принимаю мой приговор. Я продолжаю сидеть там, где сижу, и смотрю, как люди помоложе – должен же быть кто-то помоложе, всегда есть – смотрю, как люди помоложе прыгают через мою голову. И все из-за моих «документов», – закончил он...»

Читано было лет 20 назад и тогда даже и в страшном сне не могло присниться, что до практически подобного же бреда придётся дожить.

Все безобразия, описанные в книге, показаны нам глазами подростка из уличной банды. И об эту концепцию ломаются все морально-этические проблемы, поднятые в книге. Я понимаю — фантастика, вольный жанр, еще один пример альтернативного будущего. Но не верю я этому подростку. Алекс абсолютно ненастоящий. В нем нет ничего от уличной шпаны. В нем есть автор — образованный интеллигентный человек, который пытается создать внутренний мир, абсолютно ему чуждый. И из главного героя получается какая-то кукла. Да, банда Алекса избивает кого-то там на улице, они врывается в дом, насилуют, беспредельничают... Только эти второстепенные персонажи, страдающие от малолетних преступников, у Бёрджесса получились намного более настоящими и живыми. А Алекс — это интеллигентный мальчик, пытающийся вести себя плохо по воле своего создателя, вот уж действительно — заводной апельсин.

Сей факт жутко портит все впечатление от книги. Не вышел у Бёрджесса отрицательный главный герой, и ничего с этим не поделаешь.

Алекс и ко отвратительны насколько могут быть отвратительны люди, избивающие ногами других людей. Это калька, которую сегодня мы видим по телевизору постоянно, она слишком несерьезна, если хотите, немасштабна для книги. От книги ждешь большего. Что у этих ребят внутри? Как они мыслят, чувствуют? Это автор уже не смог описать. Может быть, потому, что сам не знал. Все-таки человек из совсем другой среды.

Вот и получается, что глазами ненатуральной куклы мы сталкиваемся с различными проблемами нравственности. Глазами этой куклы мы их должны воспринять, осмыслить и сделать вывод. Но как это все можно сделать, если проблему мы видим сквозь мутное стекло?..

Нет отзывов? Ну, буду первым значит.

Второй роман, прочитанный у Берджесса. Первым был, как можно догадаться, «Заводной апельсин». Наверное, как и у большинства.

В связи с этим надеялся увидеть нечто похожее на «Апельсин», но увы (или к счастью), «Мед» абсолютно другой.

Казалось бы, вполне не примечательная история о англичанине, его жене и их поездке в Питер. Семейная чета оказывается контрабандистами. Увы. Хоть и с благими намерениями.

В целом вполне неплохая история, поначалу вялотекущая, но ближе к середине становится интереснее, так так не всё идет по плану.

Однозначно читать, не «Апельсином» же единым, в самом деле.

Интересный роман о том, как перевоспитывать малолетних преступников, точнее о том, что сделать это может разве что время, которое, как говорят, все лечит.

Как же сложно писать отзыв на книгу, которая тебя «зацепила» и вызвала шквал эмоций в твоей душе. Каждое десятилетие появляются остросоциальные романы, которые становятся почти голосом своей декады. Для кого-то таким романом является «Бойцовский клуб», для кого-то «Над пропастью во ржи». Для меня, это «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесса. И хотя этому роману уже 52 года, он не устарел и как никогда актуален и сейчас.

Эта история будет рассказана уже взрослым человеком, в свое время одним из участников подростковых банд. Мы отправимся в 1962 год и увидим безжалостный и мрачный мир Лондона. Мир в котором не осталось ничего святого, мир где на улицах правят молодежные группировки для которых любимым развлечением становятся убийства, насилие, грабежи. Это МИР БЕЗ ПРАВИЛ!

Алекс-главарь молодежной группировки и три его друга Пит, Джорджик и Тём очень любили ночную жизнь. Ведь именно ночью происходили все самые интересные события в их жизни. Можно было кого-то ограбить, избить и думать что останешься безнаказанным. И всегда это «прокатывало». Прокатило даже когда эта четверка пробралась в дом к супружеской паре и на виду у мужа, который перед этим был зверски избит изнасиловали его жену. Но за все в жизни надо отвечать. В одном из очередных похождений наши друзья забираются в дом старой аристократки намереваясь ее ограбить. Но та успевает вызвать полицию и в лапах у полисменов оказывается наш главный герой, а его так называемые друзья дают деру. Тот кто всегда считал себя самым умным и хитрым оказывается в тюрьме. Два года в заключении станут очень тяжелым испытанием в его жизни и так же как и в ситуации со своими друзьями он в очередной раз станет козлом отпущения. В одной из тюремных драк убивают заключенного, а все стрелки переводят на Алекса. И теперь ему придется стать жертвой эксперимента, убивающего в человеке склонность к насилию. Выпущенный на свободу он становится изгоем в мире, который когда то так обожал. Мир не поменялся, он также жесток. Поменялся Алекс. И теперь перед ним стоит главная задача, как выжить в этом хаосе.

В заключении хочу сказать, что «Заводной апельсин» относится к тем редким произведениям, которые будут актуальны и через столетия. Актуальны до тех пор пока в нашем мире остаются жестокость, бессердечие и алчность.

Рекомендация: Шедевр!

Заводной апельсин... Ванька-встанька по русски,как для себя преобразовал я название. Наслышан об этой книге был давно,но долго не брался,хоть и верил в качественность сего продукта,и ожидал увидеть реализм с привкусом антиутопии. Отпугивала описываемая в отзывах жестокость. Ну что ж к счастью книга все ожидания оправдала и даже больше — превзошла. Мои опасения не сбылись,и я буквально утонул в мире юного подонка Алекса.

Алекс с бандой из таких же опустившихся на дно социума дружков еженочно совершают преступления — от грабят,убивают,насилуют. Алекс не задумывается над своими поступками, не жалеет о них. И что самое главное так это то,что Алекс не совсем такой как его друзья. Если те совершают преступления «просто ради развлечения» то Алекс находит во всем этом какую-то красоту, преступление для него что-то вроде исскуства. Есть еще у нашего юного отморозка очень интересная черта — он очень любит классическую музыку. Тут мне срау вспомнились несколько персонажей.

1. Главный отморозок в «Леоне-киллере» (который тоже как мы помним тащился от Баха,Бетховена,Листа)

2. ГГ «Я легенды». Тоже кстати не герой-паладин.

Довольно интересная черта. Знаете хотелось бы сравнить это с Разложившимся трупом,но во фраке и бабочке. Но нет. Алекс назло читателю не отморозок. По его мнению он важная шестеренка общества — так же как и полиция,политики,рабочие. рыцарь ночи ни дать не взять.

И вот тут я пожалуй остановлюсь. Ибо следить за метаморфозами героя будет интересней без ,даже мелких спойлов.

Под конец героя лично мне становится жалко. Только в том мире в котором он живет. Он ,действительно важный механизм «того» мира,который показал нам Берджесс. Возможно однин из самых безотказно работающих механизмов.

Вообще «Заводной апельсин» своеобразная притча о добре,зле, вечных человеческих ценностях,которые как мы видим нельзя привить насильно, а добро как рисует его Берджесс это поступки идущие от сердца,а не от вдолбленных насильно принципов.

В общем читайте. Читайте и найдете в этом романе что-то для себя.

Не сказать, что СУПЕР, но рассказ неплохой. Мне показался немного наивным, наверное даже «наигранным», конец наверное можно было сделать немного другим-и я дмаю, со мной согласятся большинство читателей. В целом — твердая «9»-ка. Спасибо автору!

Удивительное произведение, вызывает массу эмоций, но в основном отрицательных. Главный герой мерзок, отвратителен до тошноты и, по большому счету, таким и остается до конца книги. Но, тем не менее, эта история заставляет задуматься — кто мы есть и что мы делаем сами с собой и с другими, так что читать надо — и точка.

Сейчас так бывает часто. Сначала смотрят, потом — читают. Но я познакомился с «Заводным апельсином» еще в 90-е, сначала через потрясающий фильм Стэнли Кубрика, и лишь потом удалось прочесть книгу. И снова испытал потрясение и не только из-за идеи, фантастических допущений, но и из-за новояза Бёрджеса. Оказывается можно было писать и так. И такой язык может создавать совершенно неожиданные оттенки и полутона в прозе. Хотя, по правде говоря, не люблю словотворчество, поскольку порой оно превращается в словоблудие. В «Заводном апельсине» это не так. Его язык еще одно средство воздействия на читателя. Потом много раз возвращался и к фильму, и к книге. Судя по отзывам, я не один такой.

Представьте, в одном городе, аналогом которого может стать Готэм-сити, живет подросток. Холден Колфилд, упавший в ту же пропасть, что и сотни других парней нашего времени. У него есть друзья, скорее пособники, но нет жизненных целей, нет стимулов, нет идеалов. И живет он от заката до заката, проводя ночи, как любой малолетний бандит – нападая на прохожих, влезая в чужие дома, грабя, насилуя, иногда даже убивая. Именно с этого начинается роман Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин».

Писать книгу от лица антигероя, человека априори мерзкого и недостойного сочувствия – весьма смелая идея даже в наше время, а в годы написания романа, когда читатель еще не был искушен творцами контркультуры, книга должна была вызвать шок.

В первую очередь этому способствует главный герой, Алекс, полный цинизма, самообожания, сочетающейся с ненавистью и презрением к окружающим. Чувство прекрасного у него искажено до абсурда, классическая музыка Бетховена вызывает в нем желание творить еще большие преступления. Естественно, конец такого человека немного предсказуем и в один прекрасный день он просыпается в тюрьме.

Нет, тюрьма не исправляет Алекса, она вообще никого не исправляет. Главный герой не только не раскаивается, но становится еще более жестоким и циничным. Однако, в один прекрасный день лечение дня него находится. Жестокое, лишающее свободы воли, но при этом такое, после которого он просто физически не сможет сделать никому ничего плохого.

Насколько это морально? Что лучше – свободный в своих желаниях человек, вольный творить любые мерзости или заводная игрушка, лишенная возможности выбирать? Это главный вопрос, занимающий Бёрджесса в этом произведении. Вопрос глубоко личный, волнующий его как никакой другой. Стоит вспомнить, что эпизод, в котором Алекс с тремя подельниками вламывается в дом писателя, автора романа «Заводной апельсин», после чего жестоко избивает его, а после насилует его жену, из-за чего она лишается ребенка, а после кончает жизнь самоубийством, взят из биографии Бёрджесса.

На этот вопрос автор отвечает прямо – даже для такого человека как Алекс не все потеряно. Шанс на исправление есть у любого, даже самого конченного мерзавца. Потому попытка лишить человека права выбора – аморальна, не важно, чем она продиктована. Чего автору стоило написать об этом, я могу только догадываться.

Подведу итог.

Роман вряд ли можно назвать антиутопией в полном смысле этого слова. Давайте еще и Россию 90-х годов антиутопией назовем. Думаю, в любом городе любой страны найдется пара-тройка компаний, подобных той, в которой варился главный герой. Да и способ излечения от болезни агрессии выбран явно не новый – мне вспомнился популярный в прошлом метод лечения наркомании, путем удаления из мозга центра удовольствий, а темы, затронутые в романе, были и будут актуальны всегда. Не плохо бы людям, радеющим за кастрацию педофилов, прочитать сначала биографию автора, а после этот роман. Быть может, нравственный подвиг Энтони Бёрджесса их чему-нибудь научит.

Впрочем, вряд ли.

Лично у меня главный, так называемый, герой, не вызвал симпатии даже в конце. И конец мне собственно не очень понравился. Мысль автора о потерянной молодежи у которой все-таки есть шанс хоть как-то исправиться в дальнейшем, вырасти, повзрослеть... да чушь все это собачья и классическая музыка не поможет. А вот предложенная методика, очень даже может быть.

Знакомство с Берджесом для меня началось с фильма «Заводной апельсин». Было это на одном из закрытых кинопросмотров. Странный фильм великого режиссера. потом через много лет, когда в СССР появилась первая книжка Берджеса без раздумий купил «Заводного апельсина» и прочел на одном дыхании. Странный сюжет, странные герои, что-то напоминающее нашу диковатую провинцию, нарочито корявый язык, все как-то через..... Как и сама жизнь. И попробуй вот переделайся и стань хорошим парнем, тебя же потом и сожрут те, кто переделывал. Грустное кино и еще более грустная книга о том, куда идем, зачем, и для чего все так.

даже не знаю, почему я начал читать эту книгу. если бы знал, о чём она, какая она, наверное, не стал бы начинать.

ведь поначалу, главный герой вызывал очень сильное отвращение, что логично и очевидно, но, сам нисколько не меняясь, он заставляет, привыкая к нему, менять о нём мнение. я бы сказал, что эта книга немного меняет самого читателя.

язык странный и для русского человека, определенно, скорее, смешной и нелепый, чем оригинальный, но к нему привыкаешь тоже, перестаешь обращать внимание (была бы возможность, переводчик, наверняка, выкинул бы эту hren из текста, но на ней, отчасти, завязан сюжет). при этом в Англии появляются музыкальные группы (Moloko) и вообще на культуру запада эта книга повлияла довольно сильно... так что, лучше, наверное, читать в оригинале, чтобы чувствовать эффект.

Тема Шекспира и его авторства над произведениями уже не один десяток лет мучает большое число исследователей и просто любителей литературы, а порой и просто любителей исторических загадок. В данном случае, как мне кажется, автор просто-напросто иронизирует над всеми этими людьми, поставив их в самое глупое положение и посмеявшись над самим Шекспиром. Написано профессионально, динамично и увлекательно. Подлежит прочтению.

Я бы хотела сразу приступить к сути произведения, без вступления. Здесь представлены очень глубокие и качественные отзывы, которые можно назвать и анализом романа. Роман мне не понравился. При этом я признаю и всю его актуальность, правдивость и оригинальность. Просто я живу другой жизнью и не один из вариантов перевода мне не нравится. Ни Е. Синельщикова, у которого роман завершен в больнице после попытки суицида, без happy end. Мы просто получаем того же «подонка» Алекса, который не изменился и готов к насилию и дракам как только снимут гипс. Ни В. Бошняка, у которого Алекс умнеет, хочет завести семью и нас вышибает слеза как бы сострадания. В первом варианте не чувствуется завершенность романа, судьба главного героя неясна и роман теряет понятия своего титульного названия «исповедь хулигана», если нет покаяние — нет и исповеди. Во втором варианте Алекс, действительно кается и строит свои планы о будущем. Конечно, по-моему, лучше брать перевод Бошляка, он завершен и более высокого качества. Но читать такое сложное произведение на английском я пока не решилась, боюсь, что и русские слова, написанные латиницей будут ввергать меня в шок, не сразу поняв, что это, буду дергать словарик.

Но я отлично понимаю, почему данное произведение популярно, актуально.

По вопросу Алекса, что он не образован, я все-таки не соглашусь. Почему он только «потребитель»? Ведь он разбирается в музыке, подвержен ее влиянию, может он не специалист, но любитель, а это значит осознание у него есть. Он полностью ее отдается, даже бьет своего друга,за то, что тот помешал ему наслаждаться. Это не музыкальный фон, а увлечение. Простите, но как большинство людей воспринимают музыку, да и остальное искусство? Разве не на уровне «нравится, не нравится»? Многие специалисты и меценаты начинали именно с этого. Еще один пункт, разве «выродки» не могут быть эрудированными и образованными людьми? Уверены, что умный человек должен делать только что-то хорошее и доброе и быть морально устойчивой личностью? Жители Германии полностью опровергают отношение к «выродкам». Их ветераны Второй Мировой живут лучше, чем наши. Убивать, насиловать, пытать, порабощать и управлять — это тот выбор, который сделала эта страна. А сейчас все условия для жизни — образования, здравоохранение, работа, пенсия — в этой стране лучше.

Алекс мучается душевно на «киносеансах», потому что доктора используют «Божественную музыку». Он просит их не портить шедевры, «музыка тут не причем». И именно душевная боль подталкивает его к суициду, простите за выражение, но хрен бы он покончил с собой из-за каких-то старых пердунов или из-за своих друзей, которые его избили, даже родители его не трогают душевно так сильно. Его душевные качества в его восприятие музыки! Да и если говорить честно ни родителей, ни Александра (писателя) он не желает убить. Наоборот он осознает, что этот писатель хороший, но сумасшедший. О, конечно, я данного героя не ставлю в перечень Великих людей, но определение ПОДОНОК, к сожалению, не является аргументом, чтобы сказать, что это не личность. Роман написан неплохо, согласна, не блестяще, но не плохо.

Есть большая проблема в понимания ребенка, когда вы уже «не в теме». Были ли Вы мягким и пушистым и милым ребенком? Вы никогда никого необоснованно не обижали, просто за компанию или «ну не нравится он мне, че нарывается»? А Вы уверены, что Ваш ребенок никого никогда без повода не обидит? Очень легко уже будучи самостоятельной установившейся личностью говорить кому и где место, но в реальности нам бы пришлось уничтожить 70% школьников старших классов, если не больше, потому что «бешеных собак пристреливают» или используют как пушечное мясо. Автор выбрал важнейшую тему, создал сленг, атмосферу, и поместил своих героев в очень схожий с нашим мир. Проблема в том, что ничего хорошего в Алексе он не вывел, ничему своего героя не научил, да и happy end не создал. Алекс осознает, что не сможет даже своего ребенка огородить от таких ошибках, какие наделал он сам.

Я, натурально, поражён феноменальной популярностью этой книги. Множество читателей в один голос твердят о невероятной проработке языка и насыщенности романа глубокими размышлениями о свободе личности, насилии, добре и зле. Но я ничего этого в книге не увидел.

Взять хотя бы сленг-надсат, на котором разговаривают герои романа. По сути, это всего лишь простая замена английских слов их русским переводом. То есть автор просто взял словарик и методично заменил каждое, к примеру, третье слово в речи персонажей на его перевод. Допускаю, что англоязычный читатель, в массе своей что тогда, что сейчас не знающий русского, действительно будет изрядно удивлён. А мне просто было смешно. Даже само слово «надсатый», обозначающее подростков-хулиганов, обычная калька с английского «teen». Хорошо, Бёрджесс в курсе, как оканчиваются русские числительные с одиннадцати по девятнадцать. Я тоже в курсе, дальше-то что?

Теперь самое интересное — пресловутая моралистика и свобода воли. В бесчинствах банды Алекса многие пытаются углядеть проявления некоего протеста, тлетворное влияние общества, разлагающего податливые умы молодёжи. Дескать, это своего рода ультранасилие, воплощение чистого, незамутнённого навязанными извне мыслепаразитами вроде этики и морали зла. Но мне почему-то кажется, что описанные Бёрджессом юнцы — самая обыкновенная шпана вроде нынешних гопников. Необразованное, живущее по законам силы быдло, даже более отвратительное, чем настоящие бандиты, у которых есть хотя бы отдалённое представление о дисциплине и какой ни на есть, а всё же моральный кодекс. Даже любовь главного героя к классической музыке ничуть не возвышает его в глазах читателя, он не более чем потребитель, который бездушно слушает, но не слышит главного. В конце-концов, многие идеологи и вожди нацистского движения искренне восхищались музыкой Вагнера. Но мы почему-то не перестаём от этого справедливо считать их выродками.

Потом, когда Алекс попадает под новую «лечебную» программу, нас усиленно призывают посочувствовать герою, психика которого якобы оказалась безнадёжно искалечена. Но позвольте, его разум в полном порядке. Ненависть, злоба и тяга к насилию никуда не делись. Став вести себя как праведник, в мыслях Алекс остался подонком. Просто он не в силах превозмочь физическую боль, вот и всё. Унижения на демонстрации в клинике — не более чем иллюстрация ничтожности и слабости его личности. В его новом modus vivendi нет ни грамма от раскаяния и искупления, но нет и тени навязанных извне установок. Только чисто животный страх перед физическим страданием. Он ни на минуту не перестаёт думать о насилии и возмездии, просто не способен пересилить боль. Все испытанные им побои нисколько не искупляют его, это также бессмысленно, как избивать искусавшего вас пса. Животное не способно к рефлексии и осознанию, именно поэтому бешеных собак пристреливают. Да, Алекс испытал физическую боль, равную страданиям его жертв. Но боль душевную он испытать не может, нечему болеть.

В конце, после неудачной попытки суицида, нам показывают нового преображённого героя. Словно по волшебству кровожадный подонок превратился в доброго и сострадательного человека, который мечтает о жене, сыне и счастливом семейном быте. Не бывает такого. Можно допустить, что причиной всему загадочный курс гипнотерапии, которому Алекс подвергся, пока оправлялся от переломов. Это намного более правдоподобно, чем внезапное, ничем не обусловленное прозрение. Тем более что ни этот новый Алекс, ни его остепенившийся подельник не испытывают огорчений и страдания из-за некогда ими содеянного. Было бы очень любопытно посмотреть на такое развитие событий: Алекс встречает девушку, влюбляется, женится, у них рождается сын, всё хорошо и славно. И вдруг однажды вечером в их дом вламывается банда грабителей, насилует его жену, убивает его сына, а его самого жестоко избивает. Но видимо для схематичного поделия Бёрджесса это слишком круто.

Как итог, получается вот что: курс терапии, призванный изменить Алекса, оказался по сути бесполезен, тогда как нечто похожее на реальные изменения происходит абсолютно беспричинно. Ни доктора из лечебницы, ни собственный опыт не убедили героя в том, что насилие отвратительно. По сути, Алекс с самого начала был заводным апельсином, существуя лишь на примитивных рефлексах и плотских желаниях. Лечение лишь откорректировало те из них, которые явно мешали обществу. Личность героя от этого не пострадала, потому как её по сути и не было. Такие, как Алекс, нужны разве что для работы на рудниках или в качестве пушечного мяса в войнах. Само собой, новому правительству для подавления оппозиции тоже пригодится некоторое количество ручных палачей. Остальных же очень удобно выдрессировать и поставить, например, к станку на завод. В блестящем «Эквилибриуме» Курта Уиммера или в том же «Дивном новом мире» Хаксли потенциально полноценные личности жестоко подавлялись и истязались во имя неких, декларируемых высшими, целей. Вот это и есть превращение настоящих живых людей в послушных безмозглых болванчиков, которыми так легко управлять. А у Бёрджесса — жалкая пародия, и близко не стоящая упомянутых выше вещей. Пресловутые страдания героя не стоят даже страданий животного на бойне. Потому как животное ни в чём не повинно, в отличие от человека, добровольно опустившегося до уровня зверя.

Такие вот пироги.

Не интересный роман, очень скучный. Ничем ни цепляет. «Заводной апельсин» как буд-то написан другим человеком.

Заводной апельсин — что это? Занимательная игрушка, человек? А может наша планета? Бешенное вращение по чьейто злой воле и единственное утешение, противопоставления себя этой адской карусели является насилие, возведенное в ранг исскуства. По сути это один и тот же водоворот, но два взгляда — снаружи и изнутри.

Роман — антиутопия, роман — предсказание, библия анархистов, анафема всем насильно насаждающим «правильное» и «хорошее«!

Сегодня вспомнила, что не написала про одно из любимых произведений, настольную книгу всякого уважающего себя панка. Сталкиваясь со словечками типа «говнодавов», прочно утвердившихся в нашем обиходе, испытываешь национальную гордость. Ведь не нашлось же в их европейских диалектах ничего мало мальски столь же ёмкого. Фильм по «Заводному апельсину» люблю не менее нежно, чем роман. Удачный пример того, как найдено решение картинки, намекающей на отношение создателей к персонажам. Вытворяемое этими подонками столь чудовищно, что создатели ленты встали перед проблемой — а как вообще показывать всю эту мерзость зрителю, чтобы он не отворачивался и не убежал от экрана? Декорации напоминают детскую комнату, а герой Макдауэла — такой резвящийся малыш в укороченных штанишках. Банда инфантилов, творящих зло, поскольку они не дозрели до того, чтобы выйти из бессознанки. В книге и в фильме говорится об очень серьезной проблеме. Как сделать особь социальной? Как воспитать неприятие зла в организме, который по своей природе тормозов не имеет и отвращения к злу не испытывает? И кто мы сами? Что противопоставить мы можем стихийной всеразрушающей агрессии героев «Заводного апельсина»? В годы социализма было найдено простое решение. О темных сторонах жизни не говорить вообще, потому что искусство может по ошибке воспитать неправильную личность. Авторы «Апельсина», обожравшись упреками в том, что творения современной культуры плохо влияют на молодежь, показали, что беда не в показываемом, а в восприятии смотрящего. Что делать, если зритель лишен эмоциональных реакций, заставляющих содрогаться от сцен насилия? И можно ли скорректировать его реакции? Дальше вскрывается новый пласт, становится еще интереснее. Перевоспитанный в духе кроличьего христианского смирения персонаж окажется лицом к лицу с жестоким, подлым и равнодушным обществом. И как ему выживать без когтей и шипов? Молодежь агитируют бросить наркотики, не думая о том, что жизнь ничего другого не может ей предложить взамен. Героя «Апельсина» сагитировали не быть агрессивным в агрессивной человеческой среде, и тем самым его обрекли на унижение и вероятную гибель. Книга сложна, рецептов не дает, упрощать ее содержание в отзыве не хочется. Бесподобное произведение, порожденное любимыми 60тыми, годами «хрущевской оттепели» и хипповского переосмысления ценностей.

В очередной раз поражаюсь, насколько точно можно почувствовать свою эпоху и пути ее развития. Данный роман — антиутопия, конечно, но при этом возникает ощущение, что написан о вполне себе современном обществе, разве что чуть утрировано.

Главный герой. Отвратителен и не достоин какой бы то ни было приязни. Но при этом ловишь себя на мысли, что «ох он бедный-несчастный, фрэнды подставили его, в тюрьме опять подставили, доктора доконали, мозги промыли, и музыку-то он теперь слушать не может» и всё такое прочее. Откуда эти нотки сострадания?! Но знаете, я рада, что они во мне есть. Пока человек может прощать, еще не всё потеряно. Ведь что представляет собой мир, в котором живет Алекс? Поначалу мы видим Лондон глазами банды Алекса. В этом мире они главные нарушители покоя, третирующие всех и вся. Остальное население, кажется, составляют сплошь ангелы во плоти, которые вынуждены сгибаться под гнетом уличных шаек, лишь бы выжить. Потом мир видится нам глазами одного только Алекса, на которого теперь наседают врачи-мозгоправы, — и это лишь подготовка к грядущему. Герой выходит на свободу, и что он видит? Родителей, вышвыривающих его из дома; книгофилов-божьих одуванчиков, готовых четвертовать его; полицейских, ведущих себя ничуть не лучше уличного хулиганья; двинутых на политике друзей «райтера». Но зато починенный лифт и вкусный хавчик, о да! В общем, человек человеку волк. Обозлены все. Все «хороши».

Концовка совсем не внушила оптимизма. Что бы ни происходило в душе Алекса — всё это, скажем так, его рук дело. Общество ничего изменить не в силах. Мы думаем, что мы всё знаем, всё умеем, что мы понимаем, с чем и как бороться. А мы на самом деле тупые как пробки. Мое личное мнение, «Заводной апельсин» призван не столько уличить в пороках общество вообще, сколько заглянуть в себя: что лично ты сделал для того, чтобы подобного Лондона (и других городов) никогда не появилось на планете?

PS Читала в переводе Синельщикова. Осталась очень довольна. И интерпретацией жаргонизмов в частности, и стилем повествования вообще.

После прочтения осталось тягостное, подавляющее, угнетающее, в общем, тяжелое впечатление. Роман читался с большим трудом, вызывал неприятие. Глубочайшая вещь, порой хотелось крикнуть «тону, помогите!». Однако, ни капли не жалею, что прочла книгу. Это из тех романов-заноз, что застревают в мозге, и не забываются, постоянно напоминая о своем содержании, ассоциируясь с ужасной повседневностью.

Конечно, антиутопия. Жесткая. И ведь прекрасно понимаешь, когда читаешь, что повествованию присущи утрированность и преувеличение. Подробности жизни главного героя вызывают массу негатива, вплоть до гадливости. Очень тяжело далось в сравнении, что «...в юности ты всего лишь... какая-нибудь игрушка... как жестяной человечек с пружиной внутри...».

Самый светлый момент в романе — взросление и осознание, правда, слезы на глаза навернулись... от облегчения! Не все так уж безнадежно.

Так эту книгу мог написать только человек обречённый и знающий, что он обречён. Когда тебе уже всё можно говорить, не щадя себя, не задумываясь о последствиях, честно и искренне, жестоко и правдиво как в последний раз. Энтони Бёрджес так и писал. «Эта чертова книга — труд, насквозь пропитанный болью», — скажет он позднее о своём романе.

Вертится земля, этот вонючий заводной апельсин, а крошка Алекс — подросток из вроде бы вполне благополучной семьи (полной по крайней мере), тонко чувствующий музыку, мыслящий, но его разъедает внутренняя агрессия, которую ничем не заглушить, даже великолепными произведениями Бетховена. И тогда он собирает своих друзей Тёма и Джорджика и отрывается на всех, кто попадётся на твоём пути: на старикашку, на семейную пару, на старую художницу. И никакой пощады. Жестокость. Жестокость. Насилие.

А потом он сам станет жертвой. Жертвой эксперимента, убивающего в человеке склонность к насилию и жертвой людей, которых когда-то не пощадил. И они будут так же беспощадны к нему все, вплоть до безобидного вроде бы «любителя кристаллографии» и таких же старикашек. Ибо жестоки не только подростки (их как раз-таки Бёрждес успокаивает: это пройдёт с возрастом, потерпи, будто бы говорит он), но и мир вовсе не ласков. Вонючий заводной апельсин.

Сильная книга. Единственное, что мешало, это то, что те жаргонные слова, которые произносит Алекс, звучат всё же не так, как должны были, ну, тут ничего не поделаешь, чужой язык, а тем более его жаргон — потёмки.

Поистине занимательное чтиво.Сначала мы видим героя в самом подлом виде, орудующего ночью с помощью бритвы и своих друзей, которые воруют, избивают, ломают и убивают;после, видим его в тюрьме, с ее законами; потом в экспериментальной лечебнице;опять на улице, но уже в другом, «добром» состоянии.Книга нас перебрасывает от одного действия к другому.И это все на фоне классической музыки, к которой у героя большое влечение.Клубок из драк, размышлений, социальных отношений, слэнга того хипового времени — все это действует как ураган.Сама суть рассказа возникает в середине повествования, она очень меня ошеломила, когда я себе это представил, долго не мог извести из памяти все эти жуткие картины, показанные герою в лечебнице.Одно зацепило больше всех — когда на экране было лицо человека и он не мог сдвинуться с места, а в это время над его лицом издевались и еще всякий kal ( кто в теме — поймет )...Да уж, скажу я вам.

Отличный роман, нужно будет купить его себе в книжном варианте для коллекции.

Произведение Бёрджесса очень интересно и по своему уникально.

Теперь по порядку:

Текст читается немного сложновато, очень много сленга. (Смесь молодежных сленгов 60-х — конца 80-х годов, где доминируют словечки английского происхождения (что, кстати, является устойчивой тенденцией происходящего в нашем обществе языкового развития)).

Главный герой — моральный урод ( каких не мало в современном обществе), который хочет «выпендрится» — дитя улиц — нет ни моральных норм, ни принципов. Такие «молодые люди» могут убить старичка за пару баксов, пойти напиться и у них и в мыслых не будет вопроса — «Что же я наделал?», или избить девушку — тоже без проблем.

Но такими как он обычно кто-то управляет люди, которые намного умнее.

Связь с реальностью: да такие «молодцы», как главный герой есть и в реальной жизи. :frown:Они редко действуют по своему усмотрению и ими кто-то руководит (неофашитсы, различные радикальные организации).

Мое понимание сути романа, проблем, а также его названия (основано также на прочтении различных рецензий): «/общество, стремящееся с помощью античеловечной методики превратить молодое поколение в корзину послушных «механических апельсинов», которыми можно манипулировать по своему усмотрению/». Но «апельсины» в корзине рано или поздно начинают гнить, что ты с ними не делай. Это зараза — выкинуть один, начнет гнить другой и так далее — это как цепная реакции. «Заводной» — означает механизм, который надо заводить — и его кто-то всегда заводит.

Первая проблема: решат ли крайние меры борьбы (вплоть до смертной казни) с «Алексами» — проблему появления новых «Алексов».

Вторая проблема: такие как Алекс кому-то нужны, ведь ими можно управлять — в своих корыстных целях.

Основная суть романа по моему мнению — в том, что в него заложены острейшие проблемы соверменного общества.

Впервые мне главный герой был настолько неприятен. Это очень смелый ход, вести повествование от лица такой сволочи. Впрочем, не будем клеить ярлыки.

Хотя нет, без kleinya здесь не обойтись. Если продолжить разбирать личность главного действующего персонажа, нетрудно обнаружить тот факт, что автор попытался сделать его максимально неоднозначным. Мол, это не чистое зло. В нем есть и хорошие черты.

Итак, что же это за хорошие черты, благодаря которым мы могли бы позабыть все packosti и влюбиться в Алекса?

Первая, это так называемая любовь к классической музыке. Всю дорогу ГГ демонстрировал нам свой редкостный снобизм на счет своих музыкальных предпочтений. О том, как он любит Моцарта, Бетховена (особенно девятую) и презирает весь этот попсовый kal все мы помним. Но простите, можно ли это считать положительной чертой? Ведь, как я понимаю, для него музыка является дополнительным катализатором насилия и нетерпимости, презрения и другим людям, у которых вкусы попроще. Вы уже простили Алекса? Кстати, эту же странную особенность автор использует для того, чтобы читатели пожалели malchika. Ведь после операции он не может больше слушать Людвига Вана. Какая жалость…

Вторая, это умственное превосходство Алекса над своими koreshamy. Но была ли она, собственно? Или же он просто так думал? Лично я не нахожу ничего kayfovogo в этом. Не вижу в упор этой интеллектуальности. Karoche, снова мимо. Для меня ГГ полностью отрицателен, без малейшего просвета.

И только в конце книги нам становится ясно, что Алекс, наконец, стоит на пути к исправлению. Но пойдет ли он по этому пути? Или это всего лишь временная депрессия, и он повернет vzad? Чтобы было понятнее, переформулирую вопрос. Можно ли оправдать чудовищную жестокость nadsatim возрастом? Мы что, все в этом возрасте такие? Все совершаем одинаковые ошибки? А постарев, становимся хорошими? Опять же все?

Ну и главный вопрос, который поставил нам автор. Тот, что касается свободы воли. Можно ли такими методами исправлять людей? По мне, так они после уже и не люди вовсе, а так, voniuchie апельсины.

В общем, роман замечательный. А замечателен он потому, что дает много свежей pischi для ума. Причем, как говорится nena vyazcivo. Ну и конечно же, огромное спасибо автору за такой интересный yazick. Позабавил, что уж там!

Чего боялся половозрелый мужчина полвека назад? Список коротким точно не получится: импотенции, женщин-вамп, рано повзрослевших детей, ножей в спину на работе, «вражеских» сверхдержав, в конце концов, крушения годами вырабатывавшихся идеалов. Разница с нашим временем, в общем-то, невелика. Бёрджесс не предлагает готовых методов борьбы с этими страхами, но с удовольствием доводит их до гротеска. «Трепет намерения» — это пародия не только на шпионские романы, но еще и на психозы белого мужчины. Вслед за Набоковым автор делает из пародии настоящее искусство, которое требует ювелирного владения словом, и потому у романа привкус не дешевого балагана, а абсурдистских комедий европейского кинематографа. Все триста страниц Берджесс хулиганит и дурачится: немного злого глума, немного интеллигентной иронии, и – чудо из чудес – гэги и каламбуры, подобранные к месту. Мы привыкли к тому, что писатели шутя говорят о серьезных вещах, как, например, Пратчетт. В «Трепете» этого нет, как нет и столь же привычного бичевания пороков. Берджесс слишком уважает читателя, чтобы читать мораль. Он считает, что его аудитория достаточно взрослая, чтобы без лишней чопорности зайти в комнату с кривыми зеркалами и просто посмеяться над собой. А все остальное автор сказал в предисловии — емко и, как обычно, с ехидцей.

Отдельное спасибо хочется сказать переводчику, очень бережно отнесшемуся к оригиналу. Разве что имя главного героя – Хильер (Hillier) – следовало бы перевести на русский как «Гиллер», чтобы сохранить аллюзии на одного исторического персонажа.

Наверное, нет второго такого писателя, как Бёрджесс. Вряд ли он когда-нибудь будет издан собранием сочинений, но немногие из писателей XX века заслуживают этого так же, как он.

P.S. Фанатам «Заводного апельсина» — в тексте обнаружены следы «надсата». Чем не доп. аргумент прочесть отличную вещь?

Очень качественная«пародия«на шпионскую литературу.Большая часть книги-похождения Хильера очень легко и приятно читаются,много интерестных моментов,«Дуэль желудков»-просто чертовски оригинально(на голодный желудок не читать,и думаю на очень сытый тоже не стоит :wink:) ,приключения в Сов.Союзе тоже отлично,местами улыбнуло, но дальше больше философских мыслей,рассуждений,дальше становиться как-то тяжелее в эмоциональном плане,как-то даже на психику немного давит(особенно последний эпизод у реки с Теодореску),концовка немного непонятна(съемочная площадка?),но в целом хорошая книга,8/10

В своё время пропустил эту книгу, которую прочитать следовало бы давным-давно. Что ж — книга, можно сказать, для обязательного чтения.

Заставить читателя сочувствовать подонку — дело непростое. В «Заводном Апельсине» же герой даже не подонок, а жуткое, отвратительное чудовище, примитивное нравственно до полного отсутствия какой бы то ни было морали. Некий интеллектуальный уровень и музыкальность, этому чудовищу присущие, делают его ещё отвратнее и страшнее. И — тем не менее, мастерство автора таково, что этому монстру начинаешь сочувствовать. Несмотря даже на то, что он, лишившись возможностм резать, избивать и насиловать, остался таким же подонком, каким и был — отвратным расчётливым садистом.

Пробирает роман до нутра. Я не хочу воспринимать его как некую доктрину или философствование о противлении или непротивлении насилию. Я думаю о нём, как об истории о живущем рядом, неподалёку, в соседнем доме садисте-маньяке — и о том, что такие маньяки есть, и ещё о том, что меня, оказывается, силой слова можно заставить этому маньяку сопереживать. И именно в этом вижу мощь, жуткую мощь произведения.

Финал, на мой взгляд, автору не удался, он не нашёл чем закончить. Так, концовка, которую предлагает Бёрджесс — превращение подонка в обывателя лишь потому, что он повзрослел, мне показалась откровенно неудачной и безморальной, если не аморальной. Всё прочее — выше всяких похвал.

Прочитал, и впечатления четко разделились на две равные части. Первое, это не будущее, это наше, советское прошлое. Это было в нашей жизни слово в слово каждый день в 60-е и 70-е годы, это было с нами. Пойти на танцы и не подраться. Отметелить парня с девчонкой, только за то, что он из другого района. А какое удовольствие от избиение одного, когда нас четыре... А вторую часть точно выражает название рассказа П.Андерсона — «Цель высшая моя, чтоб наказанье преступленью стало равным...». Этот принцип проповедуют все государства и будут проповедовать. Но странное дело, ни жестокость, ни человеколюбие к преступникам результата не дает. Это, как болезнь, она в крови, она в мозгах... Вот теперь и стоит задуматься, а как избавиться от преступности? Автор не дает ответа. Написано неплохо, прочитать можно, но черная краска через все произведение — это уж слишком, этого и в нашей настоящей жизни в 21-веке еще пока достаточно и долго еще будет достаточно...

Интересный, но слегка затянутый роман, с ныне кажущимися сюрреалистическими героями — кто ещё мог бы написать о русско-валлийской семье, как ни Бёрджесс? Тем не менее, этот ловкий ход позволяет вводить абсолютно разных персонажей, которым действительно сопереживаешь.

Роман довольно морализаторский, что в традиции писателя, но это едва ли единственное сравнение с «Заводным апельсином» — Бёрджесс кроме всего прочего продолжает играть с русским языком, а также вводит ещё и валлийский — не знаю, удалось ли переводчикам передать замысел автора, но атмосфера у произведения довольно приятная — домашний очаг, не меньше.

Я прочитал эту книгу очень давно, в СССР её по частям опубликовали в журнале «Юность». Сегодня увидел отзыв, вспомнил сюжет и был «приятно» удивлён, тем насколько точно автор предугадал будущее для своей страны а может и для многих других:kar::nunu2::abuse::box::mad:Настоящий фантаст.

Выше огненных созвездий,

Брат, верши жестокий пир,

Всех убей, кто слаб и сир,

Всем по morder — вот возмездье!

В зад пинай voniutshi мир!

Более двух тысяч лет Евангелие учит людей смирению, терпению, ненасилию и всепрощению. Учит, учит... и никак не выучит. Видимо агрессивность, за миллионы лет эволюции, уж слишком глубоко внедрилась в саму человеческую сущность. Когда-то, в те времена когда человеку ещё приходилось бороться за место под солнцем с животными, она была просто жизненно необходима. Настолько необходима, что стала неотъемлемой частью человеческой натуры. Но, зачастую, «здоровая» агрессивность, потребная индивидууму для самозащиты, начинает переходить дозволенные границы, чтобы впоследствии выплеснуться в тех или иных асоциальных формах, порой доходящих до такого крайнего проявления, как убийство другого человека. Что формирует в человеке повышенную агрессивность и склонность к насилию так до конца и не выяснено. Одни склонны видеть причиной недочеты воспитания в семье, другие — влияние окружающей среды и общества, третьи — совмещение обоих факторов. А истина, по традиции, оказывается где-то рядом.

» — Ну, что же теперь, а?» Именно этой фразой автор начинает каждую из трех частей романа, начну так, вместо традиционного «жил-был», и я. Чем заняться холодным и сумрачным зимним вечером четырем друзьям после посиделок в молочном баре «Korova»? Может сходить в клуб? Или в кино? Или с какими-нибудь девченками замутить? Но как-то не приходят в голову приятелям такие варианты проведения досуга. Зато после «молока с ножами» или с велосетом, или с дренкромом, «а то и ещё кое с чем из shtutshek», больше «хотелось dratsing, хотелось gasitt кого-нибудь по полной программе, одного всей kodloi». И тогда четверо реальных patsanov: Коротышка Алекс, Тем, Джорджик и Пит, — отправляются на темные улицы ночного города, чтобы всласть повеселиться: «Ночь принадлежит мне, моим koresham и всем прочим nadtsatym, а всякие старые буржуи в это время прячутся по домам baldejut под глупый telik, зато днём вылезают, день — время starikashek, да и ментов на улицах куда больше». Никто и ничто их не остановит, они будут избивать, грабить, унижать, калечить и насиловать — именно это является их привычным времяпровождением, ведь каждый из них на сто процентов уверен в том, что «то, что я делаю, я делаю потому, что мне нравится это делать».

Написав в 1962-ом году «Заводной апельсин» Берджесс создал одну из самых запоминающихся и злых антиутопий, которая по производимому эффекту вполне может стать в один ряд с «1984» Оруэлла и «Мы» Замятина. «Апельсиновый» мир так поразительно похож на привычный нам с вами, только слегка соскочивший с оси. Удивительно, но, писав фантастику, автор настолько смог предвидеть реальность, что текст местами просто пугает своим практически буквальным соответствием событиям нашего недавнего прошлого. Все эти подростковые банды, взрыв насилия на улицах, постоянные кровавые разборки и боязнь находиться вне дома в темное время суток прекрасно знакомы тем читателям, кто имел счастье жить в России в начале и середине девяностых годов прошлого века. Как точно предвидение, несмотря на то, что действие «Апельсина» разворачивается по ту сторону океана, в стране сильно напоминающей США, пережившей то ли культурную, то ли реальную интервенцию со стороны СССР. Иначе чем ещё можно объяснить все эти законы об обязательном труде каждого взрослого здорового гражданина на благо общества, эти госмаги и госфлоты, магазины «Melodija» и парки Pobedy, а так же одиозный молочный бар «Korova»? И даже если ничего этого не вспоминать достаточно всего лишь упомянуть «надсат», тот самый уникальный жаргон местных тинейджеров (nadtsatyh) целиком и полностью состоящий из русских слов. Что ещё может более весомо свидетельствовать о мощном русском влиянии? Придуманный Берджессом язык вообще явление гениальное и сверхоригинальное, придающее тексту стопроцентную узнаваемость и усиливающее его сногсшибательный эффект.

В романе в фокусе авторского внимания оказывается довольно типичный для описываемого общества индивидуум — агрессивный подросток Коротышка Алекс, просто сгорающий от злобы и старающийся выплеснуть её на всех вокруг. Его жизнь, а так же те изменения, которые будут происходить в ней под воздействием различных обстоятельств, и служат основой сюжетной канвы романа. Вообще-то аномальная агрессивность весьма характерна для подросткового возраста, но в «Апельсине» она возводится в абсолют, а натуралистичные описания бесчинств банды Алекса делают из её лидера просто некое инфернальное существо, живущее лишь для того, чтобы сеять вокруг себя хаос и страдание. Человеческая боль приносит ему лишь радость, кровь вызывает желание пролить её ещё сильнее, отношения с противоположным полом сводятся лишь к изнасилованиям, а образ Христа пробуждает желание взять молоток и гвозди подлиннее. Никаких сомнений — кто сильнее, тот и прав. В каменных джунглях он живет по закону джунглей. Он не задумывается о последствиях своих поступков и как бешеный пес всегда готов броситься на врага, будь то реальный враг или всего лишь немощный старик: «Думает glupi, а umni действует по озарению, как Бог на душу положит». Его странная и нехарактерная для подобного типажа любовь к классической музыке лишь подчеркивает маниакальность его мышления, наделяя его чертами эстетствующего социопата. Даже в музыке он видит лишь мощный энергетический фон, помогающий ещё ярче проявиться его садистским фантазиям. Его подростковый бунт против окружающего «взрослого» мира, бессмысленный и беспощадный, проистекает от ощущения полной вседозволенности и патологического отсутствия страха: «Пусть страх покинет твоё сердце, брат мой, забудь о нём и не трясись от страха никогда». Неприятие образа жизни и ценностей «буржуев» обывателей и kashek (старикашек) лишь усиливают и так мучующую его жажду разрушения: «Если эти выродки стоят на стороне Добра, тогда я с удовольствием займу противоположную сторону». Причем тюрьма, в которую он, в итоге, попадает ни в коей мере не способствует перевоспитанию Алекса — попадая в окружение подобных себе личностей он ни на грамм не утрачивает своих криминальных наклонностей, продолжая вести себя по отношению к другим точно так же, как вел себя на воле.

Самое же чудовищное заключается в том, что та методика, которую решают применить для исправления Алекса, оказывается едва ли не большим злом, чем он сам. Алекс оказывается в роли собаки Павлова — в нём насильно вырабатывают рефлексы отвращения к любому виду насилия, но параллельно, так сказать побочным эффектом, он получает «аллергию» на музыку, что для него, завзятого меломана оказывается даже страшнее, чем «программирование» на добро: «Они тебя я даже не знаю во что превратили. Лишили человеческой сущности. У тебя больше нет свободы выбора. Тебя сделали лишь способным на социально приемлемые действия, сделали машиной, производящей добродетель». В связи с перевоспитанием главного героя возникает целый ряд вопросов морально-этического толка: можно ли насильно перевести на «светлую сторону силы» или же общество пропитанное жестокостью сможет породить только жестокость; допустимо ли вообще хоть какое-нибудь вмешательство в психику человека и переделка её в соответствии с некими требованиями; сможет ли существовать такой человек в мире зла? «Превращение нормального молодого человека в заводную игрушку не может рассматриваться как триумф правительства, каким бы оно ни было, если только оно открыто не превозносит свою жестокость». На часть этих вопросов автор дает ответы, на остальные читателю проходится искать ответы самому. Оказавшись на улицах после тюремной реабилитации, Алекс становится абсолютно беззащитным и не может защитить себя ни от кого, даже от тех самых ненавидимых им раньше kashek. Оказывается, добрым в мире зла быть просто бессмысленно. Если бы не несчастный случай, который привел его мозги в порядок, судьба его сложилась бы весьма печально, так что грязные политики, попытавшись использовать Алекса в своих целях, в итоге совершили благой поступок.

Итог: черезвычайно сильное, злое и мрачное произведение. Несомненный шедевр, который так и тянет перечитать заново. Его финал, многим показавшийся искусственным, на самом деле лишь иллюстрирует старую как мир истину — всё проходит. Алекс взрослеет и приоритеты его начинают стремительно меняться, он, вдруг, осознает, что его начинают привлекать именно те стороны «буржуйской» жизни, которые вызывали ранее лишь ненависть. Неслучайно автор рассказывает читателям о судьбах трех его бывших товарищей — их жизненные дороги являются как бы тремя вариантами будущего для самого Алекса. Несмотря на предельную натуралистичность и большое количество разных жестокостей, текст несомненно заслуживает пристального внимания. Однозначно рекомендую. «Апельсин» — одна из лучших книг, прочитанных мной за последнее время.

Если автор заставил вас ненавидеть главного героя всей душой, значит ли это, что книга мерзкая и вообще мусор, не достойный быть оцененным выше армадовской жвачки? Если из-за стилистической задумки автора читать книгу поначалу очень сложно, означает ли это что читать её не следует вообще? Если всегда под рукой общепризнанная шедевров экранизация, надо ли тратить время на какие-то там буковки на бумаге?

И каковы вообще критерии хорошей книги, заслуживающей прочтения? На мой взгляд, книга должна быть гармоничной, логичной, в ней должен быть соблюден баланс между философским, социальным и психологическим аспектом. Для ввиду его закостенелости довольно сложного жанра антиутопии этот баланс важен вдвойне.

Хотя психологический аспект может отступить на второй план, ведь большинство антиутопий в той или иной форме рассказывают о взаимодействии личности и системы, а в такой типовой ситуации персонаж тоже может быть вполне себе типовым. Однако «Заводной апельсин» — не «Мы» Замятина, общество Бёрджесса не подчинено тотальному контролю, оно более индивидуально, а, значит, и герой должен быть более реалистичным.

Конечно, пусть и отрицательные, но сильные чувства, которые вызывает Алекс — от ненависти до отвращения — несомненный показатель мастерства автора. И то, что Алекс типичный продукт системы, а, значит, делать его не типичным было бы странно, вполне объяснимо. Но мне кажется, Бёрджесс мог бы сделать персонажа более цельным, а его развитие — логичным. Да, конечно, убедительно показать невыплеснутую энергию подростков (Неужели вам никогда не хотелось орать во все горло или начать швырять все подряд о стены?), пусть и в уродливо-гипертрофированной форме, автору удалось. Но вот со степенью гипертрофированности возникают серьезные проблемы.Потому концовка, в которой Алекс кардинально меняет взгляды на мир, списывая это на взросление, вызывает смех. Можно вырасти из детских шалостей, вроде ора на родителей, возвращения в студенческое общежитие под утро, вырезания на коже названия любимой группы или даже легких наркотиков, но из убийств, грабежа и изнасилований, тем более обильно приправленных прожженной тюрягой, не вырастают.

Поэтому финал Бёрджесса кажется скорее не выводом умудренного опытом человека, а наивной надеждой, наспех прикрывающей глубокий страх и неуверенность. Так что упущение в психологическом аспекте произведения напрямую влияет на два других, а фальшивить в социальной и философской сферах претендующему на написание антиутопии никак нельзя.

Впрочем, до финала еще надо добраться, а вот на пути туда роман не может не радовать. Буднично, мимоходом, но, как ни удивительно, ни в коем случае не поверхностно, Бёрджесс ставит очень любопытные вопросы и горько констатирует очевидное.

Алекс — отвратительная личность, любящая классическую музыку. Разве может отвратительное и злое любить красоту или наоборот, любящее классическую музыку быть плохим? Мы как-то привыкли, что если человек увлекается искусством, он — воспитан, интеллигентен, интересен. Как же Алекс? Еще одна недоработка автора? Нет, ни в коем случае, тут Брёджесс предельно ясен. Алексу нравится в музыке внешнее, её эффект, звуки, их громкость и богатство, не столько пробуждающее эмоции, сколько усиливающее уже существующие. Таким образом, слушая музыку (Брёджесс очень явно расставил акценты, показывая, какую именно классику слушает юный подонок), Алекс подсознательно использует её, не понимая того, что слушает. Да, может быть, музыка исподволь меняет его и он чуть лучше, чем его дружки, но не принципиально. Музыка для Алекса — тот же наркотик, он гонится за ощущениями, которые она ему дает, а не за ней самой.

Кто такой Алекс — подросток, определяющий и создающий мир вокруг себя, или сам в свою очередь продукт системы в целом? Тут, по-моему, Бёрджесс тоже вполне конкретен. Алекс применяет насилие, но и к нему применяют еще большее насилие. Его бьют стражи порядка, бьют заключенные в тюрьме, бьют охранники и врачи, старики и интеллигенты, бьют враги и друзья. Общество пропитано насилием, порождающим еще большее насилие. Око за око? Нет, око за око, а потом за то, что наболело, накопилось и требует быть выплеснутым, за то, что ты слабее, моложе, не сопротивляешься, оказался под ногой в конце-то концов. Жертвы Алекса сами создают мир, в котором живут. От этого преступления главного героя не нашего времени не становятся менее бесчеловечными, но хотя бы находят объяснение их причин.

Становятся ли навязанное добро настоящим и лучше ли оно, чем свобода воли? На этот вопрос каждый читатель сам найдет ответ, поэтому поставим его чуть по-другому. Заслуживает ли насильно ставший беспомощным подонок того мира, в который его выпихнули? Какую бы ненависть парень не вызывал, мир вокруг него еще гаже, гаже настолько, что даже для негодяя Алекса трудно не найти хоть каплю сочувствия.

Причем больше всего сочувствия он у меня лично вызвал не тогда, когда его в очередной раз избивали (поделом, кстати), а тогда, когда его начали использовать для политических целей. Как бы мерзко не было стихийное насилие, несдерживаемая буря ярости, елейный макиавеллизм расчетливых политиков, что стоящих у власти, что «благородных революционеров», не брезгующих отпетым подонком, хуже, много хуже. Вам жалко писателя, чью жену изнасиловали и убили, писателя, все еще не утратившего человечности, добра и сострадания? А жалко ли вам холодного горе-Ленина, выхаживающего униженного и оскорбленного, сострадающего ему только для того, чтобы потом использовать в собственных целях?

Таким образом, хочешь того или нет, выбор прост — отвратительный Алекс или еще более отвратительный мир.

Как ни удивительно, при таком количестве насилия нельзя сказать, что «Заводной апельсин» тяжело читать. Продираться через язык надцатых (эх, несбыточная мечта — прочесть книгу глазами о русских словах слыхать не слыхавшего!) поначалу трудно, а вот через избиения почему-то не очень.

Помимо языка, оригинальной, но трудной для приспособления смеси английского с русским, роман выделяется продуманной композицией. Бёрджесс, в лучших традициях своего времени, проводит Алекса через его персональные Ад, Чистилище и Рай, затягивая туда же читателя. «Шалости» Алекса и его дружков и, соответственно, отвращение, испытываемое при виде них читателем, играют роль Ада, справедливое, но слишком мягкое наказание и шанс исправиться пародируют идею Чистилища, а вот Рай насильно доброго Алекса показывает, что как бы плох не был недоданте, блаженным ему там не выжить.

Итог:И все же я не смогу оценить роман очень высоко. Не из-за того, что Алекс мерзок, а автор его оправдывает (или так кажется наименее внимательным читателям), не из-за того, что от текста на латинице рябит в глазах и даже не из-за того, что растиражирован он был во многом благодаря известной экранизации. Все это как раз говорит о высоком качестве произведения, вызывающего живой эмоциональный отклик (было бы намного хуже, если бы читатели были равнодушны к Алексу и его зверствам, это показало бы, что Бёрджесс был прав в сомом примитивном смысле), блещущего оригинальностью стиля (попробуйте придумать что-то действительно оригинальное и неиспользованное в ремесле, которому тысячи лет!), послужившего основой легендарного фильма (сколько вы сможете перечислить экранизаций, хотя бы не уступающих первоисточнику?). А вот недоработки психологии и совершенно искусственный трусливый финал, показывающий тотальную неспособность дать ответы на неплохо поставленные вопросы — уже намного более серьезное обвинение.

Рекомендация: Достаточная

Мне очень понравилась эта книга. По мере чтения книги отношение к главному герою Алексу существенно меняется. Если вначале его поведение вызывало только протест и он казался гадким испорченным подростком, то потом он стал жертвой обстоятельств и кроме того, предательства со стороны своих товарищей и кроме того стал «подопытным кроликом» в эксперименте по перевоспитанию. От него отвернулись все: родные, товарищи, а пожалел его человек, которого он когда-то жестоко избил. Становится понятным, что такие, как Алекс могут полностью измениться, но не таким жестоким способом, как предлагает система перевоспитания, которая вырабатывает у человека инстинкты отвращения, доходящие до рвотного рефлекса. Нет, такие как он должны пройти испытания, столкнуться с жизнью по настоящему, чтобы осознать истинные ценности и выработать правильное отношение к жизни и к людям. Сленг как раз в книге очень уместен, он как интернет язык, о котором рассказано в Луркморе, добавляет некую «изюминку» к тексту. По ходу сюжета начинаешь сочувствовать главному герою и к концу книги понимаешь, что выздоровев после «лечения и перевоспитания» он никогда как раньше вести себя не будет.

Роман мне нравится больше, чем фильм. В ту пору, когда я прочёл его, я был jun. Было мне лет тринадцать, и я ещё не познал добрый старый sunn-vynn. Но и сейчас, спустя два десятка лет, могу цитировать на память фразы из этой книги. Что-то это да значит. Кубрик, давший настоящий толчок славе Бёрджесса, книгу подпортил, убрал из неё некую пикантную изюминку, от себя добавив очень мало.

Что ж, резкая и парадоксальная местами антиутопия с легкой романтической сюжетной линией не привела в восторг, но порадовала точно. Тристрам, пройдя через тернии к звездам, добился таки своего — воссоединения с любимой. Было интересно читать о каннибалистических местах в романе, изображенных с такой легкостью и простотой. Люди ели консервированных людей — 5 баллов! Люди делали из людей удобрения — ай-да! Прямо чувствовалось, как хорошо сидела на Тристраме военная форма — символ пушечного мяса в романе. Много колких моментов, о которых читал с превеликим удовольствием и без отвращения или удивления. На то они и антиутопии — чтобы не удивлять, а предупреждать. Берджесс справился с этим на совесть.

Вот уж воистину: сколько людей столько и мнений.

Я не увидела в книге антиутопии. Я увидела следующее: даже у таких бесчеловечно жестоких людей как Алекс нельзя отнимать личность. Преступника можно наказывать, можно даже казнить, но если сделать из него «заводной апельсин», то все пороки больного общества не исчезнут, а только усугубятся. Ведь в результате детей продолжат воспитывать холодные, равнодушные и не любящие люди.

Фантастика?..

Помилуй бог. Самая что ни на есть реальность — разве что происходит дело в некой обобщенной стране. Да еще — психология насилия в самом что ни на есть чистом, концентрированном виде. Насилия, как следствия «лжи, возведенной в принцип» — Алекс отвратителен в первую очередь не жестокостью даже, а именно доведенным до автоматизма лицемерием. И красота не спасет мир: подонок, обожающий Бетховена, останется подонком.

Даже и в «перевоспитание» Алекса какого бы то ни было фантдопущения не заложено: его не перевоспитывают, его дрессируют. По профессору Павлову. И привитый ему таким образом «пацифизм» выглядит нарочито грязной пародией, он напрямую сопряжен с эмоциональной глухотой. Алекс-палач и Алекс-жертва стоят друг друга. И тот, и другой — не более, чем пешки в циничной игре взрослых респектабельных дяденек.

Сатира? Безусловно. Предельно горькая и жестокая, почти безысходная. Почти — потому что, в отличие от откровенно беспросветного финала фильма Кубрика, герою все же оставлена лазейка. По сути — то самое «игольное ушко»... Он просто... взрослеет. Надежда исчезающе мала, но кто сказал, что ее не должно быть?

Это не роман о подростковых бандах. Тут нет никаких готовых рецептов на тему, как обуздать насилие на улицах. Тут нет наказания виноватых и спасения добродетели. К тому же с тех пор было написано немало более шокирующих книг. Но в тоже время это культовый роман, попытка определить границы свободной воли человека и общественной морали.

В центре романа противостояние ницшеанского сверхчеловека – Алекса и общества. И никакой достоевщины, Алекс не сомневается в том что он право имеющий и не испытывает жалости к тварям дрожащим. Он, конечно же, чудовище, но он умнее и сильнее окружающих, так зачем же ему смирять свои желания? Почему нужно подчинятся законам, защищающим слабых? Что общество может предложить Алексу взамен? Жить серой и убогой во всех смыслах жизнью, что бы потом превратится в копию своих родителей? Старое и избитое: «Веди себя хорошо, а то если попадешься, мы тебя страшно накажем» к сожалению, никогда не работало, как и всякое принуждение, страхом к гуманизму.

Алекса конечно ловят и сажают и конечно же случайно. Изменяет ли тюрьма Алекса? Конечно же, нет, он начинает вести себя как пай-мальчик, единственно за тем, что б поскорей выйти и продолжить развлекаться в своем духе. И тогда общество наносит последний и решительный удар – в порядке эксперимента Алекса лишают агрессивности, а заодно и способности воспринимать музыку и заниматься сексом. А после того беспомощного выкидывают на улицу – самостоятельно разбираться с проблемами. Вот тут-то его и находят бывшие жертвы и сообщники. Конечно, это избиение напоминает воздаяние за прошлые грехи, но на деле это банальная месть, порожденная двойными стандартами нашего общества. Общество никак не можем выбрать: либо все должны действовать исходя из категорического императива Канта, что включает в себя прощение преступников и отказ от мести; либо действует право сильного, тогда уж слабые теряют право взывать к жалости и морали.

Алекс выходит победителем из схватки с обществом, все изменения в его личности откатывают, он становится символом борьбы с изуверствами режима. То, что с ним произошло, ни на шаг не подтолкнуло его к раскаянию и исправлению. Просто однажды, выйдя из бара, он решил изменить свою жизнь и направить энергию на созидание, вот только в этом нет заслуги общества. Вопрос о том, зачем мы содержим огромную уродливую и неэффективную пенитенциарную систему, которая не защищает добропорядочных граждан и не исправляет преступников остается открытым.

Потрясающий роман! Сюрреалистическая драма, с фабалой , больше похожей на Американские горки. Убедительный и великолепный финал. Британские авторы («Мост» Бэнкса, «Кома» Гарленда) пытались победить мощь и крутизну этой книги, но... не удалось.

Первое впечатление – это что-то невероятное.

Каким должно быть добро и зло? Вы уверенны, что знаете что это? Вы уверенны, что сможете различить грань между ними? Вы считаете себя добрым человеком? Отзывчивым, милосердным? А если вас избить? Если уничтожить все, что вам дорого? Убить на ваших глазах близкого человека? Вы останетесь добрым человеком? Попробуйте ответить честно. Может быть, тогда станет ясно, кто мы… и среди кого мы живем.

Книга Берджесса это мост между двумя моими любимыми произведениями «1984» Оруэлла и «Хладнокровным убийством» Капоте. С одной стороны мы увидим утопию будущего «постиндустриального общества» Оруэлла. Там не будет Большого Брата и тотального страха, но там будет гнетущая атмосфера замкнутого пространства. Там будут знакомые механизмы насилия и бедности. Бедность как самый лучший способ отвлечь людей от политики. Все так же предельно просто и ясно. Если смысл вашей жизни – выжить, о какой политике можно еще думать? Персонажи Берджесса живут среди толпы таких людей, людей не живущих, а существующих. И уже сам по себе такой образ жизни напоминает читателю механических кукол двигающихся по замкнутому кругу. У них нет другой жизни и получается – нет выбора. Нет выбора, и значит нет будущего. Все просто как часовой механизм…

«Заводной апельсин» напомнил мне «Хладнокровное убийство» Капоте потому что как и после его книги я задумалась о природе человеческого насилия. Точнее о природе наказания за это насилие. Если человек убил – можно простить его? Или не простить, а исправить. А вообще можно ли перевоспитать человека вообще? В идеале? У Капоте мы видим раскаявшегося убийцу, «получившего по заслугам», у Берджесса мы видим убийцу вынужденного насильно «стать добрым». И в этих новых условиях посмотреть, возможно ли это вообще, жить в этом мире без агрессии, без зла как такового. И знаете, это что-то невероятное. Потому что возникает мысль, что невозможно! Потому что все вокруг уже заражены этим вирусом. Потому что человек не может забыть боль. Потому что можно простить теоретически, но не практически. Потому что бессмысленно быть добрым в мире зла. Это песчинка на дне океана. Обреченная на уничтожение песчинка. Выходом для такого человека будет только смерть. Потому что, лишив человека основных инстинктов самозащиты (а как не странно злость и агрессия даны природой человеку именно для этого), его не просто лишают выбора – ему просто оставляют один очевидный.

Сама фигура главного героя…. Не могу представить человека, у которого он может вызвать симпатию. Интерес, звериное любопытство препарирующего лягушку, равнодушный взгляд постороннего, мерзость, сочувствие, пусть даже понимание — может вызвать его фигура. Но не симпатию. При всей его неоднозначности, при всей многообещающей концовке, это не тот человек, к которому можно привязаться. Эстетика насилия, которую он пропагандирует под аккорды Баха и Моцарта вызывает у меня отвращение. Просто есть люди, которые находятся на параллельных вселенных, и если даже наши пути пересекутся (вопреки эвклидовой геометрии), я не проникнусь к такому человеку симпатией. Слишком узнаваемый персонаж. Слишком узнаваемые речи… И осознавая эту неприязнь опять возвращаешься к вопросу – что значит добрый человек? Можно ли меня отнести к такому, если в результате, я отношусь к главному герою так, а не иначе?

Книга Берджесса – ящик Пандоры, который открывает нам истинную картину не только общества в целом, но и самого себя. Истину, которая может не понравится…

Узнав, что один из моих любимых фильмов основан на книге (и по опыту зная, что большинство фильмов по сравнению с книжным оригиналом — шлак), тут же отрыл томик, забыл об остальном мире, погрузился в чтение...

И был немало удивлен. Кубрик отлично поработал над экранизацией, сделав фильм вполне равноценной заменой книге. Лишь пара не очень значительных подробностей осталась за бортом киноверсии (и — уж не помню точно, но помоему — у Кубрика концовка истории обрезана на встрече ГГ с шишкой из правительства).

Синдром «стаи» всегда будет способствовать существованию таких лидеров, как Алекс. И чем свободней общество, тем опаснее такие «стаи». Это уже не антиутопия — это социальные факты. Достаточно вспомнить переходный период между застойным и перестроечным периодом в России — таких «стай» в каждом городе было не менее двух, как правило, больше. Вопрос, который возник у меня после «Заводного апельсина» — достаточно ли действенны репрессивные меры, которые представил автор. При всей своей жестокости они действуют только на наказуемого. Но остальные настолько равнодушны, что вряд ли испугаются устрашающего примера. Проблема не только не исчезнет, но станет еще сложнее. Необходимо пытаться исправить ситуацию в целом с помощью педагогических,социальных и юридических мер. Но и оставлять без внимания подобных «лидеров» тоже не стоит. Пока он подросток — еще ничего, как нибудь перевоспитать можно(хоть и трудно). Станет старше — будет хуже. Читая, я представила, кем бы мог стать Алекс, если бы не подвергся «лечению». И вспомнила полицейского Стена из «Леона»(Гарри Олдман): та же любовь к музыке, та же безнравственность и жестокость, только уже больше прав и возможностей, свободный доступ к оружию и наркотикам. В итоге сколько покалеченных и убитых?

Одним словом, роман, хотя и антиутопия, заставляет задуматься о реальных проблемах реального общества.

непосредственно перед написанием отзыва хотелось бы написать ироническую шутку из фильма «Голый пистолет 33 и 1/3»:

- Поверь, тюрьма меняет людей (говорит чернокожий)

- и как??

- когда-то я был белым!!:wink:

а теперь о серьёзном.

мне интересно, каковы причины того, что некоторые писатели представляют мир таким, каким он является в «ЗАводном апельсине» Бёрджесса??

без сомнения, у каждого на то свои причины. я полюбил это произведение в первую очередь за то, какое ОБЩЕСТВО показано автором в произведении. и я вижу что у этого общества нет ни единого шанса на нормальное существование. молодёжь, которая казалось бы должна быть «впереди планеты всей» просто напросто деградирует. Алекс — предводитель одной из уличных шаек Лондона, настоящий главарь. этот персонаж просто шокирует своим колоритом — слушать Бетховена и в то же время насиловать женщин, избивать нищих или уж на худой конец, когда нечего делать:smile:, провести спокойный вечерок со своими дружками в баре «Корова» и выпить молокаина. а потом провести ночку в стиле «старого доброго ультранасилия«!! его дружки на самом деле всего лишь маленькие пёсики, бегающие за своим хозяином на поводочке. в итоге мы приходим к лочичному и страшному выводу — человек может измениться, он может изменить себя. но он не может изменить всё общество, тем более если он сам из него вышел. За что боролись, на то и напоролись. всё вернулось на круги своя. и никакие медицинские эксперименты, никакое «глазение» на то, как добрая дюжина ребятишек занимается «парным катанием с очаровательной девчушкой» не поможет. такова участь Алекса, и возвращение к своему первичному образу жизни, на мой взгляд, является наказанием пострашнее чем какие-то там исправительные колонии или тюрьмы.

Бесподобное произведение, бесподобная экранизация Стенли Кубрика.

Весьма мрачно, но очень метко.

Поговаривают, что тюрьма должна исправлять людей. К сожалению, тюрьма не способна исправить общество, так, как хотели бы этого власть имущие. А они бы этого очень хотели.

Мрачное видение будущего Берджесс сложил из двух составляющих, актуальных для Лондона своего времени: активности подростковых банд и популярности необихевиористских теорий, стремившихся к исследованию «психологии без психики». Сторонники этих психологических идей собирались применять на практике нечто подобное, что в книге проделывали с Алексом для социального исправления. Кстати, именно поэтому, проводимые над главным героем опыты так напоминают тесты с собаками академика Павлова – суть одна и та же. Однако, Берджесса нельзя назвать сторонником или противником – сатирическим роман является, как для молодежных бандитов, так и смелых почтинаучных идей, а потому само собой поднимает две темы: взросление и свободу личности, поднимаемых в литературе на протяжении веков.

Коротышка Алекс – малолетний хулиган, слоняющийся по улицам в компании друзей, несмотря на то, что по возрасту его нельзя назвать даже юношей, он уже главный в своей компании, грабит, избивает прохожих и даже убивает. То, как Берджесс выписал сцены нападений свидетельствуют о ясном понимании психики хулигана, совершенно не считающим свое поведение неправильным и плюющим в лицо всем запретам, издевающийся над старичком с книгами. А еще он очень любит Моцарта, Бетховена, да и вообще классическую музыку, только чувство прекрасного направлено не в традиционном русле, ведь прекрасное для Алекса заключается в том, чтобы избивать, убивать, насиловать и приносить страдания окружающим. Уже здесь автор ставит отметку того, что люди и их взгляды на жизнь в корне разные, после это выразиться в мысли, озвученной комендантом тюрьмы: «Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?», что вполне соответствует духу романа об индивидуальности, как главенствующем мериле морали.

Берджесс писал антиутопию о будущем, вот только время, в котором живут Алекс с друзьями уже точно никогда не наступит, по крайней мере, в таком антураже. Написанный в далеком 62-ом году роман перерос антиутопию и стал скорее абсурдом о параллельной реальности, где «что-то пошло не так». Четкого антуража тут нет, есть лишь некоторые заметки о моде и нравах, о рано взрослеющей молодежи, о техническом развитии. Собственно, что хорошо в сатирической книге – она никогда не бывает серьезной, ведь напиши Берджесс реалистичный прогноз или «предупреждение» он бы уже давно канул в Лету, но этого не случилось и надо надеяться не только потому, что Кубрик снял кино.

Главная изюминка – сленг на котором общаются здешние подростки, поколения nadtsatyh. То, что он так близок российскому читателю не случайно, тут не только переводчики старались, но и сам Берджесс позаимствовал кое-что из лексикона ленинградских стиляг, что в сочетании с манерами английских «Teddy Boys» и возрастающим уровнем преступности в молодежных кругах породило нечто новое, что вполне можно выдать за вариант подростков будущего, безнравственных, наглых, опасных, презирающих возраст и интеллектуальное развитие, живущих эгоцентризмом в эпохе мрачной, как и их мысли. Даже эстетика вроде классической музыки или здорового образа жизни, которого компания Алекса все ж придерживалась воплощается здесь в негативном свете, как вдохновение и сила юных разбойников. Собственно, Берджесс был не так далек от истины, фактически «предсказав» возросшую вначале семидесятых популярность скинхедов.

Само название «Заводной Апельсин» весьма сатирично и даже самокритично, им Берджесс наделил книжку, написанную одним из героев своего романа, писателя Ф. Александра, которую Алекс характеризует так, как можно бы было и сказать о книге самого Берджесса. Однако, политические цели, в отличие от Ф. Александра Берджесс вряд ли преследовал, дав понять, что один политический режим ничуть не лучше другого для отдельной личности, от которой не требуется больше, чем голос на выборах. Политический памфлет не единственный псевдожанр «Заводного апельсина», выводы, которые предстоит сделать из романа, а в особенности из концовки свидетельствуют о консервативности взглядов автора, что не совсем свойственно нынешнему андеграунду (хотя, черт его знает, как там было в 62-ом), однако внешне, даже сегодня, это, безусловно, он самый.

Если сравнивать книгу с экранизацией Кубрика, то значительная разница лишь одна – режиссер обрубил важную часть концовки, где Алекс взрослеет, подытожив фильм сценой выздоровления. Сейчас книгу, менее популярную, чем фильм, вряд ли можно представить в отрыве от визуальной эстетики Стэнли Кубрика и образа Малкольма МакДауэлла, который на момент съемок был в два раза старше книжного Алекса. Одно можно сказать наверняка – без Кубрика, Берджесс не был бы так знаменит сегодня, все же андеграунд зачастую зависит от актуальности, и если подростковый бандитизм остается, то возможность появления докторов вроде здешнего Бродского сегодня куда меньше. А вот наличие в экранизация классического фильма, штука, думается, куда надежнее социальных взглядов.

Итог: литературный андеграунд и хороший пример фантастической книги, который, несмотря на навязчивую подпольность, воспевает старую добрую свободу личности, сатирически высмеивая все попытки повлиять на нее со стороны.

К сожалению, еще очень долго, читая эту книгу, люди будут говорить: «Смотри-ка, писал в 60-е, а как будто про 90-е», «Писалось в 1960-е, а как будто про 2020-е». Настанет ли время, когда скажут: «Как мрачно автор смотрел на будущее, и как хорошо, что всего этого нет и скорее всего не будет»?.. Пока все актуально.

Книга-провокация, из тех, что порождают длительные серьезные дискуссии, с диаметральным разбросом мнений. Каковой наблюдается и в отзывах — вставлю и я свои пять копеек.

Есть отличная формула: «Общество больно». Она выручает, когда видишь нечто шокирующее, но не знаешь точно, как относиться. Отморозки есть? Сколько угодно. Что с ними делать? Стрелять, сечь на площади, прощать, лечить? Все решения неидеальны. Тогда говоришь: «Общество больно» — некоторым образом подонки не виноваты, что стали такими, так что же делать?.. Вопрос философски повисает в воздухе, зато налицо широта взглядов.

Все верно, больно общество. Если человек не чистит зубы, за них принимается кариес — и вот уже человек не может заснуть. Больной сам виноват в своей болезни. Но позвольте, в таком случае больной же и решает, как ему быть. Лечение назначит врач, но принять его или придумать что-то свое — дело больного, он может еще полгода прикладывать к зубу то лук, то чеснок, то хрен, то редьку. Но он не бросится чистить зубы в надежде, что теперь-то больной зуб зарастет. Когда же он пойдет к врачу, тот решит: сверлить ли или вырвать. Или удалить нерв и запломбировать...

Так же и общество: если болезнь запущена, лечение может быть очень грубым, и совсем безнадежные элементы пойдут «в расход». Алекс — самый что ни на есть безнадежный. Безнаказанность его раззадоривает, наказание — исправительные школы и даже тюрьма — не страшит, а только вызывает досаду: надо же еще с предателями рассчитаться. То, что находится хоть какой-то способ его остановить, можно считать чудом. Ну а если он испытывает страдания и тошноту, пожелав кого-то ударить — что ж, ирония судьбы. Даже самое приятное когда-то приедается, хе-хе.

И никакой многогранности его личности я не вижу в том, что ему нравится классическая музыка. Он ПОТРЕБЛЯЕТ ее точно так же, как молоко-плюс, и при этом испытывает такие же ощущения. Он ничего не создает, только разрушает, при этом испытывая идиотскую радость. Насилие — единственное, что помогает ему чувствовать себя «королем мира». Даже чертов Парфюмер, поубивавший кучу красавиц, делал это с некой грандиозной целью и обладал Даром, за который можно заложить душу. Да что там, наши зэканы, живущие в стиле «украл-выпил-в тюрьму», а в тюрьме иголкой выцарапывающие из железки крестик (а на нем либо Иисус, либо голая баба — как повезет), кажутся более толковыми по сравнению с Алексом и его приятелями и приносящими бОльшую пользу обществу.

И о свободе воли. Этой мысли естественно ждать от тюремного священника, костерящего своих подопечных в надежде картинами адских мук спасти их души. Но что бы он сказал, выслушав фантазии Алекса, желавшего лично истязать и распять Христа? И что бы сказал писатель, если бы накануне трагической ночи ему предложили: вот подонки, которые ворвутся в твой дом. Чего бы тебе хотелось — чтобы их исправили по новой системе, и никакой трагедии бы не было? Или чтобы они остались Человеками (которые звучат гордо!), со своей чудесной свободной волей?.. Если бы писатель выбрал второе — возможно, он заслужил то, что произошло.

Да и не так уж страшно то, что сделали с волей этого негодяя. Просто, если раньше он решал: угостить старуху выпивкой или проломить ей голову, теперь ему пришлось решать: порезать обидчика бритвой или не рисковать здоровьем и предложить эту бритву ему в подарок, чтобы оставил в покое. Будь у него побольше времени и та изворотливость, которую проявляют герои фантастических рассказов, он придумал бы, как обмануть свои условные рефлексы.

Мне жаль, что меры были приняты только к Алексу — ведь есть еще его «други», заделавшиеся полицейскими и все так же издевающиеся над людьми, но не рискующие ничем. И в общем и целом мое мнение о «лечении» — ценная идея. Людей больше пугает мысль, что власти на этом не остановятся и начнут зомбировать простых граждан. Но это дело каждого — не допустить. А так, предложить жертве любого преступления: поставить напротив того самого преступника, но уже не способного сделать ничего плохого — думаю, мало кто упустил бы возможность отыграться...

Долго еще могу говорить. Тема серьезная. Но лучше закругляться. Скажу лишь одно: «За здоровое общество!»

Абсолютно не согласен с теми, кто пишет, что главный герой — чудовище, не способное стать нормальным. Мне действительно жалко главного «героя» романа, и всех ребят — подонков. Эти люди стали «жертвой эпохи» так же, как и их жертвы. А само словосочитание «жертва эпохи» придумано, по всей видимости, что бы спихнуть вину на другого а самому остатся чистиньким и пуфыстиньким. Как говорится: «Моя хата с краю...». Вина преступников, наркоманов и прочих антисоциальных личностей лежит не только на них лично. Значительная часть вины — это вина общества. Буквально два месяца назад за грабеж на 7 лет сел мой знакомы. Человек та он был не плохой. Просто с раннего возроста он был предоставлен сам себе. Мать на работе, отец пил. Так же и Алекс. Отношения с радителями у него были чисто потребительские. И в этом виноваты, прежде всего, отец и мать. Как бы нас не учили в школе любви к радителям, прежде всего они должны любить детей и заниматся их воспитанием. А не так, как большинство в нашем обществе. Одел, обул, накормил, надовал, иногда, по жопе за то что получил двойку. Все. На этом у нас обязанности радителей заканчиваются. Я не говорю что так во всех семьях. Но к сожалению во многих. Что косается главной идеи романа, указанной в анотации. Я считаю, что любой человек с волей (даже «злой») намного лучше человека без воли. Так как без воли и человека нет. Воля всячески подавляется (и давольно успешно) со стороны буржуев, политиков и прочих упырей. А самый лучший возраст для подовления воли — подростковый. Практически все взрослые люди — зомби. Кроме работы (от слова — раб) и телевизора для большинства в жизни нет ничего. Зомбирование начинается еще со школы. Вспомните фильм «Стена» как школьники по конвееру падали в мясорубку и перемалывались в однородную массу — фарш=) Вобщем все давольно запущенно и не лечится лиш сменой «министра нутряных дел» и остального аппарата власти. Тут нужно самим людям менятся. Причем менятся не с чьей либо помощью. До каждого должно дойти самостоятельно, что он в ответе не только за себя, но и за окружающих. Что толку от сказанного или написанного кем-то? Тот же Иисус сколько твердил: «Возлюби ближнего своего»? Ну и где любовь эта? Почти две тыщи лет это написано. И, почти, каждый прочел. А результатов нет. Вобщем сдесь нужна революция не социальная, а линостная. Что б что-то изменить к лучшему, надо самому стать лучше.

Книга ни о чем. Главный герой немного безумен, действие непонятно. С одной стороны, денег у героя нет, с другой — он носится по миру, как ошпаренный. Нельзя сказать, что книга раскрывает сознание. Смысл ее написания для меня загадка. Жаль потраченного времени.

После прочтения произведения осталось ощущение недосказанности. Автор много наворотил, но так и не выдвинул никакого возможного объяснения происходящего. Одни глаза чего стоят. Странно все это...

Для меня Заводной Апельсин — первая книга, которая оставила меньше эмоций чем одноименная экранизация Стэнли Кубрика. Книга однозначно имеет очень сильное идейное содержание. Но у Кубрика, помимо идеи, была также шикарная атмосфера недалекого будущего (сексуальность, ультранасилие, moloko+), которой удивительным образом нет в книге. Тем ни менее книга очень порадовала, и читать нужно, как минимум, ради придуманого слэнга «nadsat». Подарок рускоязычному читателю.

Во многом согласна с отзывами Veronikи и Faуста по поводу этой книги. Я тоже не считаю, что злой человек, но «со своей волей», лучше, чем якобы безвольный. Во-первых, Алекс после «лечения» не показался мне безвольным. Да, он не мог проявлять агрессию по отношению к другим людям. Но разве воля и свободный выбор выражается только в этом? Тогда действительно все очень грустно.

Во-вторых, я не могу сочувствовать герою, который убивает и насилует для развлечения. причем это списывается на переходный возраст и типа само пройдет. Ну конечно, именно поэтому в тюрьмах сидят одни подростки. а главное в конце, таком замечательном «дающем надежду конце», герой не раскаивается в том, что он совершил и считает, что он вроде как достаточно наказан. Ах, ну да, он же НЕ МОГ слушать музыку. какой ужас. А то что двое (как минимум) человек мертвы и сколько еще покалечены, это неважно. Над тем, что они-то были лишены свободы выбора, поскольку мертвы, замечательный герой как-то не задумывается. Ну так что! он же совершал все эти мерзости без всякой задней мысли!

И кстати, все его стенания по поводу того, что он одинок и никто его не любит просто смешны. А он не задумывался, за что его любить-то? Его отношение к родителям отвратительно, то, как он смотрит на любую девушку просто гадко. При том, что его любовь к насилию объясняется жестоскостью общества. Среда заела бедняжку. Но, так как это «ужасное» общество не описывается, то Алекс выглядит еще более отвратительным. У него жестокие родители? нет. Это, напротив, вполне хорошие люди и даже все еще любящие его. У него нет дома? нечего есть? Опять же нет. И комната отдельная есть, не коммуналка какая или общага. Даже стереосистема крутая. Так отчего эта необъяснимая жестокость? Когда он придет убивать, можно будет порадоваться, маньяк, зато со свободной волей!

Единственное, что мне в некоторой степени понравилось, это подростковый сленг, изобретенный автором с использованием русского языка. Читала в оригинале, и было достаточно забавно угадывать, какое русское слово автор хотел передать латиницей. Например, трудно было понять, что gulliver — это голова, rooker — рука (притом что noga — нога), а crasting от слова красть.:lol:

Читается довольно легко, но после прочитанных ранее Уэллса, Хаксли, ессно, Оруэлла, впечатлило мало.

По своей структуре поразительное произведение: вот перед вами мальчиш-плохиш... а вот он уже заложник безумных ученых... а под конец несчастная одинокая душа, сломленная, лишенная своего собственного «я». Прекрасный пример того, как общество старается сгрести всех под одну гребенку, оболванить по шаблону, не задумываясь о последствиях действия для человека. Да, бесспорно, девиантное поведение достойно порицания, но не ломки самосознания.

А мне ведь было в какой-то момент его ужасно жалко :weep:

Прочитала давным-давно, тогда, будучи юной и антициничной, решила, что ничего гаже в жизни не читала. Сейчас один из любимых авторов-Паланик... Думаю, это великая книга, по силе воздействия, по стилю и, главное, она говорит о взаимоответственности человека и общества. Как ни жаль, но мы меняемся со временем и под воздействием общества тоже.

Несколько раз смотрел одноименный фильм, а роман удосужился прочесть только сейчас. Честно говоря, один из тех редких случаев, когда экранизация понравилась больше. Кубрик, в основном перенесший роман на экран один-в-один, несколько сгладил совсем уж отвратные сцены (например, сцену секса с двумя десятилетними девочками, которая присутствует в фильме, но в несколько другом аспекте и возраст девушек лет 17-18, впрочем, и у других героев возраст повышен), что пошло только на пользу.

Очень сожалею, что недостаточный уровень английского не позволяет мне прочитать произведение в оригинале (просто невозможно перевести корректно этот оригинальный псевдоязык, придуманный автором). Думаю оценка была бы тогда на пару баллов выше.

Книга довольно нудная. Слишком все затянуто и закручено.:glasses:

А вот если снять по ней фантастический сериал, то получится, думаю, неплохо. Правда не для широкой аудитории:shuffle:

Книга что надо!:eek: Я считаю, что это что-то вроде предсказания... Была написана в 60-х, а события похожи на 90-е.

Ну очень похоже на 90-е!!!

И сюжет такой быстро развивающийся! Читается на одном дыхании.

Здорово! По-больше бы таких произведений!

Тошнотная книжка. И, честно говоря, ничего выдающегося тут не вижу. Банальная антиутопия, каких вагон.

Предвидение будущего на детсадовском уровне, элементарная экстраполяция: сейчас много хулиганов, — в будущем будет больше, и это вообще будут чудовища какие-то. Сейчас безнравственности много, — в будущем ещё больше. Замечательно. Куда подевались законы развития общества, коли всё так просто? Гм.

Главгерой — банальный подонок. Но да, конечно же, ему же можно посочувствовать, он ведь классическую музыку слушает — громадное достоинство. Редчайшее просто. Личность! А общество — общество, естественно, ещё бездушнее и гаже, чем этот подонок, оно, видите ли, Бетховена слушать ему не позволяет. А состоит на самом деле сплошь из посредственностей. И эти посредственности, оказывается, тоже те же самые подонки, только... повзрослевшие и остепенившиеся. Да? Нормальных людей уже как бы не существует, а если ты хоть в чём-то не подонок, то уже, похоже, и не личность вовсе. Вот ультранасилие — это да, поднимает над толпой. И Бетховен.

Но написано да, надо признать, сильно. Держит в эмоциональном напряжении до последней страницы. Классический псевдоинтеллектуальный бестселлер.

недавно была на премьере в театре затронуло .... посмотрела фильм понравилось ... читаю книгу интресно ... и вот теперь срочно ищу оригинал для написания курсовой . :biggrin:

Если бы я когда-то не прочитала эту книгу Берджесса, я бы не взялась ни за «Помутнение» Дика, ни за литературу, сводящую, так скажем, с ума,но..

«Апельсин» — крайне жестокая история о подонках, не имеющих практически никаких человеческих черт, конечно, за исключением самых отвратительных и недостойных. И пусть во второй части гораздо меньше сцен насилия, это не значит, что становится легче или приятнее читать.. Книга не просто не дает расслабится, она заставляет чувствовать отвращение и ненависть к тому, что описывается. Некоторые мои знакомые не смогли продолжать чтение после 50 страницы

Не скажу, что жалею, что прочитала этот роман. Впечатление от него неоднозначное и очень сильное, и я склоняюсь к тому, что это в некотором роде классика, которую лучше знать, чем не знать.

Одна из книг, которые запоминаются. Позволяет взглянуть на мир глазами подонка.

Жестокая и очень сильная книга. В ней очень ярко показана та сторона реальности, столкнуться с которой совсем не хотелось бы, но которая, увы, существует и вокруг нас. В книге очень много агрессии, насилия, жестокости, автору удается с головой окунуть нас в мир своего героя и ощущения, полученные читателем, не из приятных. Однако, вторая часть книги, повествующая о превращении агрессора в жертву, выглядит не менее жестокой и шокирующей. Автор заставляет читателя серьезно задуматься о проблемах морали, о том, можно ли насильственными методами обратить человека к добру. Книга произвела сильное впечатление, но перечитывать буду едва ли.

Попытку соревноваться с Льюисом Кэрроллом никак нельзя назвать удачной. Бёрджесс демонстрирует огромную эрудицию, но в результате большую часть шуток неспециалист в истории английской литературы понять без примечаний просто не может (думаю, что и в Англии тоже). Герой повести Эдгар — никакой даже сам по себе, а уж тем более в сравнении с Алисой. Персонажи не остаются в памяти, нет никого запоминающегося. Самое худшее: книга попросту скучна, упражнение в форме и ничего более.

Читала давно, но общее впечатление сохранилось, значит — вещь сильная.

Насчет вмешательства в психику — да, этот вопрос все более и более актуальный. Но лично я (эмоционально) так ненавижу подонков, что являюсь сторонником самых жестоких мер по отношению к ним... но книга, конечно, не совсем об этом.

И с литературной стороны, стилистической, книга весьма достойная.

На мой взгляд, философия книги предельна проста — «мюнхенский сговор» в отношении личности не менее опасен, чем в отношении международного агрессора. И нынешние результаты политики «корректности» в Европе убедительно подтверждают сюжет Бёрджесса. Этот роман можно было бы назвать нравственной антиутопией, если бы не ее воплощение в реальность. Увы, но роман стал предвидением реальности.

Книга, взяться за которую, меня в своё время побудил фильм. Потрясение было большим. Те нравственные проблемы, которые автор поднимает в этом произведении, пожалуй, будут актуальны всегда... А что касается демонстрации жестокости — что поделать, такова жизнь, жестокая и бессердечная...

Хорошие идеи. Сносное их воплощение :shuffle:

Все могло быть несколько лучше (и живее)., но в целом — уверенная четверочка.

Классика, значит... Гениальная.... Ну-ну.

Читала я «Заводной апельсин» (и довольно давно, но хорошо помню, о чём там речь). Настолько мерзкая книга попалась мне впервые. Гл. герой — подонок, каких (хотела написать «мало»), увы, достаточно много. Лоботомию, которую ему сделали — правильно сделали, а вот сняли — очень зря. Шанс на исправление? У людей, которых он убил, есть шанс вернуться к жизни?

Может, автор что-то другое хотел сказать, но я прочла то, что прочла.

«Центральный философский вопрос романа — может ли быть человек со «злой» волей лучше «хорошего» гражданина, у которого воли нет?» ИМХО — нет, не может.

Интересное обыгрывание шпионских штампов. Весчь на любителя:smile:

Прекрасная вещь. Классика мировой литературы. Промывает мозги не хуже виски:lol: А вот с центральным философским вопросом, заявленным в аннотации, я не согласен. На мой взгляд, речь в книге идёт о недопустимости искусственного вмешательства в психологию человека (читай — общества) и перекраивании его сознания на иной лад. Другими словами, это антиреволюционный роман. Недаром Бёрджесс был в СССР:lol:

Читается трудно, и впечатление оставляет какое-то мерзкое — не уровнем своим, а миром, который в ней описан. Хотя — язык найден автором очень удачно. Жаргон непередаваем.

З.Ы.. Намного позже: почитав другие комменты, вдруг сообразил, что люди, коим книга не понравилась, склонны отождествлять восхищение перед ней с преклонением перед главным героем. А это неверно. Герой отвратителен, оправданий ему нет. И, конечно же, человек, лишённый воли, вовсе не хуже человека со злой волей. Но омерзительность главного героя не отрицает художественных достоинств книги и глубины поставленных в ней вопросов. точно так же, как, например, шедевральные фильмы Ленни Рифентшталь не становятся менее шедевральными от того, что в них льётся вода на мельницу фашизма. Художественная ценность любого произведения не может пострадать от его возможной политической направленности. Это — разные вещи, и следует их чётко отличать.:dont:

Сначала в детстве смотрел фильм, потом купил книгу, это бомба, щедевр и испоьзование русских слов английским транслитом- супер.

«Заводной апельсин» и «История любви» — написаны практически в одно время об одном поколении (послужили прообразами), насколько отталкивающие герои первой книги, насколько притягательны герои второй. И ведь не скажешь, что оказала на авторов оказала влияние политика... Просто один увидел в молодёжи немотивированное насилие, а другой ответственность за себя и тех, кто рядом. Первый решил эпатироваь читателей «чернухой», второй сказал — боритесь за то, чего хотите, а добившитсь — сохраните это.

Мне пришлось пройти через все это. Не в такой степени, но в том возрасте. Немотивированное насилие, жажда крови и секса, ненависть к миру... А потом взросление, новые ценности, стыд...

Это потрясающая книга.

Действительно, тяжелая книга, стоящая особняком в творчестве католика Бёрджесса. Многие продолжают обвинять писателя в чрезмерной поэтизации насилия — настолько шокирует натурализм. Следует учесть, что Бёрджесс писал «Апельсин» считая себя почти покойником — врачи обнаружили у него опухоль мозга. М.б. отсюда и предельная жесткость книги? «З.а» можно назвать «высокой литературой», но соглашусь с теми, кто говорит, что перечитывать вновь эту книгу совершенно не тянет.

Ничуть не хуже 2-х предыдущих книг.

Чрезвычайно занимательное и актуальное спустя 50 лет чтение.

«Малайской трилогией» Э. Берджес вошел в литературу. Рекомендую всем, кого интересует тема противостояния западной и восточной цивилизации, культуры. Написано стильно, качественно, местами весьма жестко.

Один из лучших романов Берджеса. Ощутимо влияние киплинговской школы. Вообще, книгу (а также всю «Малайскую трилогию») полезно читать всем, кого интересует тема российской политики на Кавказе. Аналогии напрашиваются. Ответы можно получить у Берджеса и Латыниной.

Не затягивает. Думаю, Берджесс мог бы лучше.

Мне не понравилось.

Моя любимая книга. Как любят говорить в аннотациях, тонкий юмор сочетается с глубоким психологизмом. Однако, людям, особо никогда не увлекавшимся писанием стихов, может показаться плоской, сугубо комедийной. Это не так.

ИМХО, неуловимо уступает первой книге цикла. То есть я не могу сказать чем именно. Но разница незначительна. А может, это актуально лишь для меня.

Выбраный автором стиль, (со сленгом будущего) признаться, производит впечатление. Меня не отпугнул даже корманный вариант книги, который я читал.

Хмм, неоднозначное впечатление. Несмотря на довольно сильный сюжет и то, как он преподносится, книга не вызывает искренних эмоций. Вроде бы и ясно, что автор хочет донести до читателя, но... не получается. Не цепляет, нет надрыва, нет ни сочувствия, ни ненависти к происходящему. Но, все-таки, книга интересна и поучительна. Теперь надо кино посмотреть...

Очень хорошая книга. Напоминает «Бойцовский клуб» Чака Паланика, но последний, по-моему, сильнее.

Некоторые называют эту книгу страшной, а чего страшится? Миллионов молодых наркоманов? Коррумпированного чиновничества? Тому, что ты заводной апельсин в теории управления обществом (любым) ?

Проходной романчик, больше развлекалово чем интелектуальное чтиво. Но всё-таки и здесь видна рука мастера, окажись на месте Бёрджесса любой другой писатель — оценка была бы ниже

Сильная и жестокая книга. Фильм не менее гениален.

книга, которая в свое время «отформатировала» мою Матрицу. но время прошло, теперь это — пройденный этап. слава богам...

Шокирует, так, как хорошая книга должна шокировать! Содержательна и умна, мастерски написана и продумана, по-этому и «10«!

Книга сильна, но фильм потрясает больше. Тот случай когда два гения дополняют друг друга.

Читать!

Большое видится на расстоянии. Очень сильная книга. И не надо упрощать её до антиутопии.

Жёстко!!

Если воспринимать как антиутопию, все становится увязанным, логичным и перестает казаться чрезмерным. Идея достаточно простая, зато исполнение превосходное, и не только потому, что по нервам бьет. Как грится, «жизненная правда» (и не дай нам Бог такой правды в руки)

Читала «Заводной апельсин», поначалу показался и страшным, и жестоким мир описанный Энтони Бёрджесc. Поняла то же, что и герои книги, жизнь не ценится до тех пор, пока тебя самого не прижмут к стенке, и своя, и чужая жизнь! Желание все и вся отрицать назло «предкам» и « училкам» кто-то куда-то должен направить. Как говорится — природа не терпит пустоты!

Чрезмерно большая часть романа посвящена «подвигам» Алекса. Из-за этого (имхо) слишком смазана идея романа. Поэтому такая низкая оценка.

Слабонервным читать не рекомендуется — очень много насилия, жестокости и серости. Но каждый должен прочитать, чтобы понять, что у каждого человека есть шанс на исправление.

Гениальная книга, но из тех что не хочется перечитывать по второму разу.