Эта книга в очередной раз заставила меня пожалеть что бог не дал мне писательского таланта и позавидовать(по хорошему) тем у кого этот дар есть. В этой антологии описаны истории жизни простых людей, тех что живут рядом с нами. Наших соседей и коллег по работе. Наших бабушек и дедушек, мам и пап. И читая ты понимаешь что все как бы ты это видишь и знаешь, истории казалось бы обычные, из реальной жизни, но как великолепно поданы, как интересно рассказаны.

Я просто посидел и прокрутил в голове жизнь моих родителей. История их жизни не менее ярка и интересна чем истории из данного сборника. И если ее правильно преподнести , то получится не менее увлекательный рассказ. Да наберусь смелости и скажу что в принципе и моя жизнь, все что со мной произошло за 53 года, стала бы увлекательной историей, если бы преподнес талантливый рассказчик. Но , как я уже сказал, бог таланта не дал.

Скучная, мутная хрень.

10 сюжетных линий перемешанных во времени, часть из которых в виде писем, часть рассказы от первого и третьего лица. Ощущение что подглядываешь в сумбурную жизнь нескольких людей, в жизнях есть события, но нет смысла, за ними скучно и неинтересно наблюдать. Тот же Казус Кукоцкого гораздо интереснее и увлекательнее, в нем есть трагедия жизни талантливого врача вынужденного спиваться, а не идти на сделки с совестью.

Тут же мешанина «слайдов» из разных времен, персонажей, событий.

Не стоит этот талмуд времени на его прочтение, ожидал гораздо большего.

Стены религий разделяют людей, но не достигают Небес...

Людмила Улицкая в одном из размещённых в тексте романа писем называет эту книгу мозаикой, коллажем. И это весьма точно. Хотя бы по структуре произведения. Ведь читатель в каждой новой главе оказывается в совсем другом месте с другим героем книги, взятым в какой-то период его жизни. И получается, что мы всё время скачем по временнОй шкале — предвоенное время и 90-е, годы войны и «нулевые», 50-е и всякие прочие десятилетия и отдельные годы.

А героями оказываются то тот самый Даниэль Штайн, то люди из его окружения, их родственники, знакомые, персонажи, встречавшиеся с Даниэлем в разные времена в разных ситуациях.

Кроме того, мы то читаем аудиозаписи рассказов Штайна, то записи его бесед со школьниками, то куски проповедей, то письма разных героев и персонажей романа, а то и письма самой Улицкой — разнообразие поистине мозаичное.

Казалось бы при таком — кусочками и фрагментами реальности — подходе читатель может сбиться с запутаться. Но это только если считать, что автор хочет… хотела последовательно в хронологическом порядке рассказать нам о жизни этого нестандартного человека, неклассического католического священника, человека, побывавшего и в шкуре сотрудника немецко-фашистских спецподразделений и партизана, беглеца и спасителя беглецов, утешителя страждущих и вообще любого и каждого. Однако на самом деле Улицкая вряд ли преследовала именно эту цель, иначе бы структура книги была другой. Мне думается, что Улицкая как раз и хотела добиться того, чтобы читатель увидел истинного Даниэля Штайна постепенно и именно кусочечно, во всём многообразии его личности и не в качестве готового героя, а в процессе созревания и становления его взглядов и убеждений. А там уже и поступков.

Вообще в книге достаточно много религиозно-философского содержания и потому некоторых читателей это может напрягать, а может даже и отвращать от чтения. Однако же вот я, человек не воцерковлённый, прослушал всю книгу целиком, стараясь не тратить самого себя на разные ненужные эмоции, а просто стараясь следовать логике автора. Отчего выиграли и книга, и я сам. Потому что там, в послемыслии, есть о чём подумать.

В общем, Улицкая — литератор (подчёркиваю — литератор!) однозначно мощный, что говорить.

Шестьдесят страниц колоритнейшего еврейского говорка, который лучше таки слушать, а не читать. Но не послушаешь. Спектакль по пьесе сняли с показов. Собственно, из новости об этом я и узнал о существовании пьесы. Вообще, власти подкидывают много хорошей литературы: «Финист Ясный сокол» Беркович, «Бобо» Горалик. Про Сорокина вот напомнили. Молодцы.

История и быт русских евреев через диалоги трёх женщин: двух бойких старушек и молодой Сонечки.

«Когда столько теряешь, сколько теряли мы, понимаешь цену вещам. Цена этому всему – тьфу!»

Рассказ про настоящую еврейскую маму. Местами смешно, местами трогательно и щемяще.

Настоящее искусство.

И хорошо, что гонения. Ценность выше.

10(БЕЗУПРЕЧНО)

Stairway to Heaven

Этот роман для меня был трудным. Начать с того, что стартовал он у меня в аудиоформате ещё в начале октября, однако спустя неделю отказал МР-плеер и пришлось взять книгу в бумажном формате в библиотеке. Но тут навалился груз других книжно-игровых обязательств и томик благополучно пролежал на столе перед носом три недели, после чего вернулся на библиотечную полку. Однако тут в начале декабря ожил казалось бы уже умерший (не отзывавшийся ни на какие кнопочки) плеер и книга продолжила звучать голосом чтицы. И в общем-то почти весь декабрь так и был прожит вместе с Яковом и Марией, Норой и прочими героями книги.

Мнение моё об авторском мастерстве Людмилы Улицкой не изменилось — по-прежнему считаю её великолепным русским литератором, мастерски владеющим искусством рассказа и не впадающим при этом в игры в словотворчество и словоблудие — ведь бывает так, что иной автор увлекается играми с образованиями новых слов или употреблением слов и выражений странных и вычурных, выстраивает сложные гиперболы, необычные метафоры и применяет прочую тяжелую литературную артиллерию. Ни в чём таком упрекнуть Улицкую невозможно, никаких игрищ и литературного фиглярства. За что и любим.

Зато Улицкая умеет глубоко проникнуть в психологию своих героев, при этом вовсе не погружая их в страдания-переживания, а делая это исподволь, просто показывая нам этих людей в повседневности жизни. Однако в этом романе такое погружение во внутренний мир героев происходит ещё и эпистолярным способом — в книге довольно много писем от Якова к Марии и к некоторым другим людям. И собственно вся книга и закрутилась вокруг этих самых писем, однажды обнаруженных Норой в старом сундучке…

По мере чтения книги мы то живём с Яковом и его ровесниками (это начиная с первых лет века двадцатого и далее), то перемещаемся к Норе — это начиная с 70-х и далее вплоть до первого десятилетия века уже двадцать первого. И так постепенно чередуя жизнь главных героев, и живём то в одни времена, то в другие. А вместе с временами меняются и обстоятельства жизни героев книги — происходят войны и революции, меняется социальный строй и меняется жизненный уклад, рождаются новые люди и умирают те, кто уже прожил свой век, кто-то эмигрирует навсегда, а кто-то на время уезжает в «благополучную» Америку, надеясь на собственное благополучие и огребая вместо него от жизни по-полной.

И всё это сводится в конце-концов к осознанию одной важной истины, о которой я, читатель, уже несколько лет думаю и смутно ощущаю сам: все мы вместе и каждый из нас появился на свет и проживает свою жизнь не просто так, а прежде всего потому и для того, чтобы стать ступенькой в череде поколений. Что вот я живу только потому, что в глубь столетий уходит пирамида моих пращуров и предков, теперь уже мне неизвестных, и что каждый из них стал такой вот живой ступенькой в этой лестнице поколений и жизней. А теперь уже я стою на своей ступени этой лестницы, и надо мной уже стоят мои дети и внуки, и даст бог доживу, встанут пока что несуществующие правнуки и правнучки, и что так дальше и пойдёт, и лестница эта не прервётся и будет длиться дальше, вверх, в небо и в будущее…

И тут уже Баста подключается с его «Сансарой»...

Вот как не любить творчество автора, когда твои мысли и мироощущения так схожи с ним, с его мыслями и мироощущением...

Жизнь как она есть, не по лозунгам и без пафоса

Героинями этого сборника рассказов стали несколько московских девочек. Которые по мере перехода от рассказа к рассказу взрослели и развивались. Сначала мы знакомимся с ними, когда они учатся ещё в третьем классе и вступают в пионеры, и тут Улицкая сразу создаёт ситуацию их первой пионерской активности и того, что из этого вышло. Первый опыт понимания того, что в реальной жизни всё совсем не так, как об этом говорится на школьных уроках и пионерских сборах. И дальше от рассказа к рассказу мы вместе с девочками проживаем разные эпизоды их маленьких, но всамделишных жизней — узнаём, каково это быть евреями (а на дворе как раз 1952 год и еврейский вопрос стоит ух как остро!), сходим на день рождения одноклассницы и вовсю поиграем во взрослые игры с самыми взрослыми последствиями для одной из них, познаем непростой опыт общения двух сестёр-двойняшек, а потом переживём состояние первой любви (к учительнице) и узнаем, что можно принести в жертву этой первой настоящей любви…

Рассказы небольшие, их всего-то шесть, да и книжка совсем маленькая, немногим более 4 часов аудиозаписи, а вот поди ты, зацепила и не отпускает уже несколько дней. И впечатление не размывается другими более поздними книгами...

Он никого не любил, но всех жалел?..

Поскольку именно мы с супругой посоветовали прочитать этот роман для обсуждения в клубе любителей чтения г. Валдай КЛюЧ, то конечно же решил книгу перечитать (и супруга тоже), хотя времени с предыдущего прочтения прошло всего ничего — два года. Заодно и перепроверить свои собственные впечатления от книги.

Думаю, что обсуждение романа и его героев и героинь может стать интересным. И для затравки хочу поставить перед нашими ключниками некоторые вопросы. Например: помните, в известном и любимом многими фильме «Большая перемена» Григорий Ганжа спрашивает учительницу по литературе (и по совместительству свою жену) — Светлана Афанасьевна, а я какой герой, положительный или отрицательный? И задумывается над этим вопросом сам. Вот и в нашем романе мне интересно — вот Шурик, он какой герой, положительный или отрицательный? И вообще, есть ли в этом романе герои положительные и отрицательные? И кто они?

Или вот тоже интересный момент — одна наша знакомая попробовала читать эту книгу и по прочтении некоторого объёма с отвращением отбросила, заявив, что книга типа только о сексе и больше ни о чём. И мне стало интересно — а как отнесутся к роману Улицкой и к поступкам его героев и персонажей наши клубные друзья…

Ведь, например, понятно, что у каждого человека есть любимые блюда, которые он с удовольствием ест по праздникам или при походах в рестораны и в разных курортных местах. Однако на самом деле организм требует чего-то поесть три раза в день, и мы едим то, что едим, начиная от банальных фастфудов и дежурных пельмешек и далее по списку собственному. Так ведь и с сексом. В особенности для людей взрослых, но не состоящих в браке и не имеющих постоянного партнёра — «кушать» ведь организм хочет вне зависимости от семейного статуса. И что тогда делать — жить по моральному кодексу строителей коммунизма или всё-таки как-то иначе удовлетворять совершенно естественные потребности организма?

Я никуда не подталкиваю и ни к чему не призываю — мне просто интересно задать эти вопросы…

После прочтения романа «Даниэль Штайн, переводчик», я поняла, что Людмила Улицкая занимает заслуженное особое место в русской литературе. После этого я решила заняться её библиографией, и следующим произведением оказалась «Сонечка».

Так и хочется вместе с посторонними людьми, то есть с друзьями, осудить изображённый любовный треугольник и с сочувствием посмотреть в спину, проходящей мимо Сонечки. Но нужно ли и действительно ли это совершенно неприемлемый вариант построения отношений?

Думается мне, что корень мотивов поведения кроется в исторической, в узком и широком смыслах, ситуации, в которой находятся герои. Куда Сонечка без своего мужа? Можно ли вообразить такую жизнь? С трудом. А как же Яся, о чьей трагической судьбе Сонечка догадывалась? Если была возможность ей помочь, то Сонечка непременно видела это своим долгом...

Задаваясь вопросами об альтернативной судьбе героев, в тексте находишь, если не ответы, то по крайней мере пищу для размышлений, и понимаешь, что жизнь складывается именно так, а не иначе, и то, что мы имеем сейчас, было когда-то каким-то образом заложено. И если человек, осознанно или нет, шёл по какому-то пути, то он обязательно пройдет сквозь-мимо точки В, и придёт в точку С, потому что она там просто есть.

И в моменты, которые нам кажутся ударами судьбы или испытаниями, понимание, смирение и благодарность — вот те качества, которые демонстрировала Софья Иосифовна на протяжении своей бескнижной жизни. Мудрость заключается не в терпении как таковом, а в понимании откуда все пришло, и принятии.

Но что это такое двадцатилетний книжный наркоз, как не интуитивное постижение самой жизни? Литература — это лабиринты отношений, ситуаций и психологических причинно-следственных связей. Возможно, именно этот факт биографии подготовил Сонечку к дальнейшей жизни, хотя сонечкина жизнь и не похожа на сказку.

Из жизни эмигрантов

Нет, конечно по части литературного мастерства Людмила Улицкая автор маститый и даровитый. И потому даже самые прозаические события в жизни своих героев умеет подать так выразительно, что слюнки текут. И конечно же, слушать (в аудиоформате) повесть о жизни и судьбах нескольких бывших наших людей было и интересно, и сочувственно в тех местах, где это сочувствие и должно было случиться — ведь в принципе, жизнь любого самого заурядного человека талантливый писатель сумеет изложить интересно. А Людмила Улицкая умеет.

Но вот я что подумал как-то ненароком — т. е. не специально подумал, а мысль эта сама вылезла откуда-то на поверхность. Улицкая безусловно любит своих героев. Жалеет и любит. Сострадает им и сочувствует. Но… чаще всего это люди, которые в силу самых разных причин и обстоятельств ставшие «бывшими» нашими. А некоторые никогда ими не были. Жили может и здесь, но были при этом внутренними эмигрантами. И вот именно таким эмигрантам — реальным и внутренним, и сочувствует хороший литератор Людмила Улицкая. А все прочие… видимо не заслуживают в её глазах ни внимания, ни сочувствия, ни жалости. А жаль...

И дым Отечества нам…

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: отзыв представляет собой краткий пересказ содержания (СПОЙЛЕР), а потому лучше сначала прочитать рассказ, а там уже и его, если захочется…

За что боролись, на то и напоролись. Не в издевательском смысле, а в точном.

В принципе, неплохой рассказ — тут Улицкая-литератор, как всегда, на высоте. Но вот только понимаю, что сам я этих людей не понимал, не понимаю, и уже никогда не пойму. Может быть просто потому, что слово это пишу и произношу с большой заглавной буквы?..

Еженедельный литературный дайджест на лайвлиб —> подборка «8 книг о книголюбах» на официальном сайте АСТ.

Достаточно прихотливый путь к прочтению повести.

Анонсируется, как драма на фоне большой истории двадцатого века.

На волне восторга от семейных саг Рубиной, несколько лет назад стал искать что-то похожее. Попался «Зеленый шатер» Улицкой. Прекрасно! Впечатлило! Естественно, было решено читать всю библиографию. К тому же о «Казусе Кукоцкого» много слышал. Прочитал. «Шатёр» понравился больше. И вот уже три года ровно своей очереди ждёт нехуденький «Даниэль Штайн, переводчик».

В библиографии Улицкой всего три повести, и самая ранняя из них «Сонечка», написанная аж в 1993-м году. Раньше любого из её романов, хотя автор публиковалась к тому времени уже десятилетие. В том же 93-м повесть номинировалась на «Русский Букер», а три года спустя на Премию Медичи.

«Целых двадцать лет, с семи до двадцати семи, Сонечка читала без перерыва. Она впадала в чтение как в обморок, оканчивавшийся с последней страницей книги.»

Как это знакомо.

На дворе начало тридцатых. Отец-часовщик, мать-портниха. Обычная еврейская семья. Работа героини в библиотеке, подготовка к поступлению на филологический. Начало войны. Эвакуация в Свердловск. Муж-художник. Беременность.

Интересная фрактальность наблюдается. Жизнь человека можно уложить в четыре десятка слов, как я сделал в синопсисе повести. Можно в четыре страницы рассказа. Можно в сорок страниц повести, как сделала Улицкая в «Сонечке». Можно в четыреста страниц романа. Суть, как ни странно, не меняется. А вот обрамление, детали — это другое. И мастерство любого писателя — как раз в подборе мозаики из мелочей и переживаний. С этим у Улицкой порядок. Написанному веришь.

Всего на полусотне страниц Улицкая мастерски расположила целую семейную сагу. Сонечка не единственный, и, что интересно, даже не главный персонаж повести. Скорее повесть про членов её семьи.

А что же книги? А это самая большая обманка! Книгам посвящена первая страница-другая, краткий спор в середине, и предложение в конце.

Прекрасная повесть, фрактально отражающая всё творчество Улицкой. И любимая эпоха, и любимые повороты сюжета, и жанр семейной саги, и налёт каббалы и прочей мистики, расцветшей потом буйным цветом в «Казусе Кукоцкого».

Спасибо дайджестам и подборкам — прочел отличную вещь!

9(ОТЛИЧНО)

И он почувствовал жалость…

Вопрос, почему Шурик вырос именно таким, снимается при внимательном и вдумчивом прочтении аннотации, ибо первые два предложения этого предваряющего основное содержание книги текста, в принципе, дают полную и исчерпывающую характеристику причины. Хотя, конечно же, нельзя сбрасывать со счетов и индивидуальные психохарактерологические особенности — психотип, который мы имеем, в свою очередь имеет нас всю нашу жизнь.

При чтении романа не раз и не два возникал закономерный и по-сути центральный вопрос — а счастлив ли Шурик? С одной стороны — хорошая семья, любящая бабушка и затем мама, постоянное внимание от девушек и женщин, причём не просто внимание, но именно такое, что никаких проблем с удовлетворением естественных для молодого человека физиологических и одновременно удовольственных потребностей нет. Но с другой стороны — разлука с той единственной, которую он любил с детства и подростковости, и в юности. И о которой и которую помнил всегда и везде. И у меня ответа на этот вопрос нет. Тем более, что последняя картина книги ставит точку на теме взаимности в этой многолетней любви Шурика.

Второй вопрос, который тоже висит в воздухе — а что за человек, Шурик? Вроде незлобивый, вежливый и культурный, заботливый, предупредительный, старающийся не причинять людям огорчений и тем более не делать им зла, всегда готовый помочь. Но с другой стороны — а кого он, Шурик, сделал счастливым? Да, не отказывал ни одной женщине, которая хотела его. Охотно и беспрекословно выполнял ночную мужскую работу, как будто наряд на службу справлял, отрабатывал трудодни и зарабатывал трудоночи. Ни одну из своих сокоечниц не любя, но только лишь испытывая к ним ко всем и к каждой по отдельности жалость. Пытался помочь «залетевшей» сокурснице, на чём построена львиная доля всего романа. Однако так и не полюбил эту несчастную полудочку-полукровку девочку, прожившую в их семье несколько лет. Не полюбил и не сумел удержать её при них с матерью, хотя девочке однозначно жилось неплохо, да и мама Шурика была искренне к ней привязана.

И последний вопрос — а как сложится дальше шурикова жизнь? И кажется мне, что так и пойдёт он по жизни несостоявшимся мужем и отцом, будет потихоньку потрахивать тех, кто хочет его и вряд ли сам по-настоящему кого-то захочет сам. Этакий мальчик, вечный мальчик — «чего изволите?»…

Ну и пара неизбежных слов похвалы в адрес литератора Улицкой — великолепный слог, мастерское владение умами и чувствами читателей.

Крымские каникулы

Начитаешься всякой современной хрени и внезапно чувствуешь, что ужасно соскучился по великолепному русскому литературному языку, по неспешному вдумчивому рассказу о красивых, не всегда счастливых, но таких живых людях, о превратностях судьбы и о поворотах и изгибах чувств и эмоций, о поступках и Поступках, о вере, надежде и любви, о цене человеческого сострадания и участия, о верности и о гордости (но не гордыне, хотя и о ней, порой, тоже), о том, как заложенное в одном поколении вдруг нечаянно повторяется в поколении следующем и затем ещё в одном — в общем, о жизни. И вот если всё это (и многое ещё что другое) ищешь, то отправляешься к Людмиле Улицкой и смакуешь, по крохам вбирая в себя Литературу с большой, заглавной буквы.

Внутреннее диссидентство как состояние ума и души

Для меня феномен Людмилы Улицкой неоспорим. Т.е. с довольно давнего времени писатель Улицкая входит в мой личный топ-список женщин-писательниц. Ибо мастерство владения словом и управления темой, мастерство владения мыслями и чувствами читателя великолепное. Способность создавать яркие рельефные картины бытия, показывать людей в тех или иных условиях существования, сопереживать этим людям — всё это высочайшего класса. И даже просто процесс чтения книг Людмилы Евгеньевны Улицкой доставляет удовольствие.

И всё это при том, что я вовсе не всегда согласен с точкой зрения самой Улицкой на те или иные явления общественной жизни, не всегда разделяю её взгляды (и взгляды некоторых героев её книг) на тут или иную проблематику, не всегда соглашаюсь с теми выборами, которые делают отдельные персонажи, и с их поведением, ну и прочие варианты несогласия.

Ну, вот например, этот отлично написанный роман накручивает волну претензий к людям некоторой народности/национальности, проживавшей в СССР, и вообще разбросанной по всему миру. Потому что все те люди этого народа, попавшие в поле зрения автора и представленные ею (автором) на суд читателей, по мнению автора, всегда были противниками и внутренними диссидентами, всегда стояли в оппозиции властям и всегда занимались сопротивленчеством в разных формах. И уж не знаю почему так случилось, но все они изображены Людмилой Евгеньевной в каком-то чуточку инвалидном виде и состоянии, все они тем или иным страдают, все они не могут служить в армии (это про мужчин), все они чуть сумасшедшие и прочее, прочее, прочее.

Нет, понятно, что русскому народу близок такой герой русских народных сказок, как Ванька-дурак. И понятно, что чудаки украшают мир, чудаки искренние и непосредственные люди, иногда внезапные и порой попросту перпендикулярные (например, Вячеслав Полунин с его философией радостного простака).

Однако в этом романе Людмилы Евгеньевны эти люди вовсе не такие. Они нисколько не счастливы, редко веселы и зачастую терпят. В самом широком смысле слова «терпят».

Роман безусловно ярок и хорош. И своё отношение к творчеству Людмилы Евгеньевны Улицкой я не изменил. И книги её читать продолжу. Но вот попробовать передать особенности своей читательской любви к этому автору всё-таки было необходимо.

С одной стороны в книге нет какого-то движения, вся активная жизнь протекает либо за пределами квартиры, либо в воспоминаниях героев. Тут и судьбы эмигрантов, и события 1991 года... Но в центре всего находится смерть Алика, который является чем-то вроде непризнанного художника. По крайней мере нет ни слова о том, что его картины хоть кто-то покупает из-за художественной ценности.

Но именно вокруг его личности собираются совершенно разные личности. Честно говоря, среди всего этого «сброда» мое внимание особо привлекли священник и раввин. Каждый из них верит совершенно искренно, истово. Но совершенно без фанатизма. А это мне очень импонирует.

Знакомство с этой книгой напоминает наблюдение за хаотичным мельканием картинок. Сцены сменяют друг друга беспорядочно, местами это начинает раздражать. Но есть и цепляющие «картинки» — разговор с раввином, просмотр видеокассеты на поминках...

В принципе интересная история, но не думаю, что когда-нибудь ее перечитаю. Мне не хватило в ней какого-то единого стержня, какие-то ощущения героев непонятны для меня... Ну не смогла я ее полностью прочувствовать.

Очень зрелая, очень глубокая и многоплановая книга. Хороший литературный язык. Книга еще будет мной прочитана не раз и не два. Сейчас же – впечатления после первого прочтения.

Жил был один еврейский мальчик. В Польше, накануне большой войны. А потом – война началась. Семья мальчика – папа, мама и брат побежали на восток, от фашистских орд. Но, увы – военная махина двигалась быстрее семьи этого мальчика, как и большинства других беженцев. Оккупация. Каким-то чудом мальчику удается скрыть свое еврейство. Но он не затаился, не опустил рук. Он начинает свою собственную войну. Войну против войны. Начинает спасать людей. Не раз и не два. И, однажды ему удалось организовать побег 300 (!!!) евреев из Эмского гетто.

Жизнь распорядилась так, что этот еврейский мальчик, Даниэль (Дитер) Штайн стал католическим священником. И всю жизнь им оставался. О том, как сложилась его жизнь и рассказывает эта книга.

Но – не только об этом. Книга эта – еще и большой философский труд о религии, о человеколюбии, о толерантности, о любви, ненависти и многом, многом другом.

Текст книги – весьма оригинальная мозаика из частных писем, официальных и секретных докладов, доносов и магнитофонных записей. Подобная псевдодокументальность, как мне кажется, важный художественный прием автора. К тому же, следует заметить, что книга писалась на основе реальных событий и реальных судеб.

Очень качественное развитие темы «А кто ж стакан воды подаст?» с на редкость точными жизненными наблюдениями, типа

Почему: был в восторге от «Зелёного шатра» Улицкой. Решил прочитать всю её большую форму, благо она написала всего полдюжины романов

В итоге: то, чего и ждал — качественно написанная проза о советских реалиях.

«Гинекологический» эпос.

Толстовцы, богомолки, школьницы, генетики, музыканты, богема, и, конечно же, врачи.

Весь двадцатый век от революции пятого года через Великую Отечественную и смерть Сталина до эпохи раннего Брежнева.

Сновидческо-эзотерическая вторая часть (некие своеобразные воздушные мытарства душ), неожиданно рассекающая роман на две половины, вызвала некоторое недоумение странной космологией. Возможно, в 2001-м это выглядело намного уместней и актуальней.

Я начал знакомство с творчеством Улицкой с «Зелёного шатра». Как мне кажется, мастерство Улицкой с каждым романом росло, и «Шатер» вполне тянет на вершину творчества. А «Казус Кукоцкого» кажется его черновиком. Очень много параллелей — в обоих романах описывается смерть Сталина с последующей гибелью людей в давке. И там, и там — погружение в диссидентски-богемные сферы эпохи застоя. Но в «Шатре» больше мастерства, шире размах, а в «Кукоцком» автор как будто ещё стесняется чего-то.

Очень хороший роман, важный для понимания современной русской литературы и истории СССР.

Это такой сборник советских баек, и хотя персонажи здесь связаны в довольно плотный узел между собой, они с таким же успехом могли и не иметь никакого отношения друг к другу. Все вместе этот набор моментальных отпечатков судеб образуют лик нашей родины — довольно четкий и эффектный: глубокие морщины, красный от лопнувших сосудов нос, грязные волосы, железные зубы. И это, конечно, авторский взгляд — ибо можно взять другую подборку фотографий и лик повернется другой стороной. Однако взгляд Улицкой имеет право на существование, назвать его неточным или нереальным нельзя — и, как поется, пусть кричат уродина, а она мне нравится, хоть и не красавица. Красивых всякий полюбит, а ты попробуй любить некрасивую.

Как мне показалось, книга — о самиздате. Это очень неуверенное заявление, потому как основную тему вычленить сложно, да и не факт, что она там есть, но кажется, что под первым-вторым слоем красной нитью проходит именно это — развитие диссидентского движения и альтернативной литературы: истоки, причины, люди, результаты, к чему пришли, за что боролись.

События поданы дискретно, рывками и урывками, сюжет все время то забегает вперед, то возвращается назад, к уже пройденному — полагаю, для многих читателей это может составить проблему, я же стал испытывать некоторые проблемы только под самый конец, когда уже было все равно. В общем, это такой арт-хаус от литературы, написанный очень здорово и ярко, но по структуре, логике и сюжету очевидно, что целевая аудитория не шибко широкая.

Интересно, во многом необычно, написано замечательным языком. Очень ярко прописаны персонажи, все разные. Неожиданно для меня самой мне очень полюбилась Таня — весьма неординарная героиня, очень неоднозначно поступающая, но в свете написанного каждый раз вызывающая у меня симпатию, даже в тех случаях, где я была в полном недоумении от ее поступков — думаю, дело в том, как это преподнесено. Уж очень автор сама симпатизирует Тане: всю жизнь ей просто неправдоподобно везло, пока не понадобилось зачем-то сделать для нее такой финал.

Тем не менее без претензий не получилось. Мне кажется, в этой книге намешано слишком много всего, и для меня получился эффект расфокусирования, размазывания, размытости.

Не особо понравилось, как подана в романе тема абортов: в одну кучу намешаны нравственная, социальная и юридическая составляющие вопроса. У женщины есть масса способов рожать, только когда она этого хочет, не доводя дело до аборта, однако ни ПА не ставит в своем проекте вопросы развития контрацепции в стране (да даже в его мыслях мы этого не видим), ни Таня в своей свободной жизни совершенно об этом не думает (хотя дочь гинеколога, и за плечами 2 курса биофака — не малограмотная дворничиха). Тане почему-то всё до лампочки, и при этом за два года гулянья ни одной нежеланной беременности и ни одного венерического заболевания. Ну просто фантастическое везение.

Не поняла, зачем был нужен эпизод с маньяком, хотя связь с Манекеном из второй части и очевидна, но всё равно — зачем он и там, и там?

Очень хотелось бы узнать хотя бы немного подробнее о жизни Жени, о смерти ПА, однако про это почти ничего, достаточно подробный роман как-то вдруг свернулся.

Лично меня разочаровало, к чему пришла Тома в финале — сделала ее автор недочеловеком. Конечно, были в ее характере к этому предпосылки, но уж слишком они активизировались, а светлые стороны полностью исчезли. Да и то, что она кандидатскую пишет (девочка, которая с трудом училась в школе) — в принципе, это возможно, но зачем это Томе? Не верится мне в это.

И матерщина хоть и была здесь употреблена к месту, а всё же без этого ничего бы роман не потерял — никакой роли она здесь не играет. А значит, зачем это было, тем более в книге, претендующей на высококачественную прозу?

Большей частью прослушала роман в исполнении Марины Ливановой — отлично прочитано.

Я привык обращать внимание на название: книги, статьи, картины, песни. По роду своей деятельности мне тоже приходится время от времени искать подходящие имена для некоторых «вещей». Я внимательно, вежливо, доброжелательно прочитал весь роман, но не смог понять, почему он получил такое название. Казус — это, что, случай, какой-то примечательный и беспокоящий факт? Не увидел в романе никаких «подсказок», пояснений, намёков, позволивших бы это понять. Не верю, что слово казус было выбрано в силу его похожести на фамилию Кукоцкий. Сам роман разбирать не хочу, но кое-что можно отметить. Во-первых, у автора не получается показывать исторический фон, события в жизни страны и их действительную связь с жизнью главных героев. Сталинизм и война проходят бледнейшей тенью, легчайшим духом по страницам романа. То же самое можно сказать об эпохе оттепели, о времени революции. Автор все время выбирает что-то не главное, несущественное. Может быть, для многих людей так всёи было на самом деле? Где-то кого-то расстреливали, мучили, унижали, но про это не знали, об этом не думали другие. Во-вторых, главные герои показаны людьми поступков, действий, а не мысли, чувств. Всё последнее остается закрытым, тайным. В-третьих, в романе нет нежности, ласки, любви. Герои вечно одиноки. Постепенно я начал чувствовать, что читаю какой-то инвариант «Ста лет одиночества». Думаю, что верно описывают свои ощущения. Но подражание, даже если оно таким кажется читателю, редко может быть глубже первоисточника, оригинала. В-четвертых, у автора, как мне кажется, не хватило терпения добросовестно описывать развитие событий после смерти Тани, поэтому произошел резчайший переход к жизни уже ее взрослой дочери. На этом фоне видится особо интересным действие, происходящее, вероятно, в чистилище. Наверное, сочинять и читать про то, что может быть ТАМ, всегда интересно. У автора многое получилось, но и здесь чего-то нет. Некоторые фигуры остались для меня неизвестными.

Практически ничего не читаю из современных авторов, которые «на слуху». Ну и вообще книжек почти не читаю, увы. Поскольку хватает непрерывного потока «самотека» МТА, который приходится читать. Ну вот сподобился — знакомая очень рекомендовала.

Что могу сказать по существу вопроса? Впечатление очень двойственное. С одной стороны, видна рука профессионала, хорошая проза, «объемные» персонажи. Очень хороша финальная часть в ностальгически-печальной тональности. Словом, будь вся книга в духе «голимого реализма», оценка была бы высокой. Хотя если сравнивать, например, с Юрием Трифоновым — он умел играть «потоньше», как мне кажется.

Теперь заранее приношу свои извинения поклонникам данного произведения. Но автор сам его сильно подпортил совершенно излишними, на мой взгляд, «красиво-аллегорическими» вставками. Зачем? Хотел показать, что он и так и эдак может писать? Нужно было выйти на необходимый объем? Не хотел разочаровать поклонников творчества просто хорошей прозой без каких-нибудь модных «заморочек»?

На мое кривое и в корне неправильное ИМХО, все эти «красивости», «изящности», «аллегорические недосказанности» — только идут в минус добротному прозаическому произведению. Основной текст идет у автора как под метроном, с хорошим ритмом, а тут он сам выбивает читателя из этого ритма, заставляя вязнуть в этой квазимистической псевдозначительности...

Вот даже и в мелочи. Есть у главгера некий Дар — видеть «вглубь» пациента. При этом — этот самый «фантдоп» особо в тексте никак не работает. Что изменится, если Дар выкинуть? Ничего! Есть опытный врач, ну пусть и с профессиональной интуицией, всю жизнь посвятивший своей работе. Этого мало, чтобы ставить правильные диагнозы?

Есть очень хорошо написанная история просто про «жизнь», с отсылом к каким-то реалиям, которые лично мне достаточно близки — в силу возраста.

И есть десятки страниц, заполненные просто «изящным рукоделием»... которые только портят впечатление от основного повествования. Ну, возможно, такие сейчас правила игры, а то и в «несовременные» и «устаревшие» можно попасть.

Возьму ли другую книжку этого автора? Вряд ли, какое-то впечатление для себя составил. Можно для расширения кругозора кого-нибудь из других современных авторов при случае почитать. Хотя, боюсь, опять же с Трифоновым и Маканиным буду сравнивать...

Роман о любви.

Сегодня закончил читать книгу Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик». Ощущения невероятные. Чувствую себя уставшим и разочарованный в людях. Но, в то же самое время, повзрослевшим и каким-то посветлевшим. Как старая, покрытая копотью, сковорода, до блеска расцарапанная песком.

Текст книги очень интересно преподносится:в виде личных писем главных героев, и, иногда, различных документов. Это даёт ни с чем не сравнимое ощущение соучастия, или, скорее, участия в событиях в роли каждого из кореспондентов. Читатель как будто проживает множество жизней вместе с самими участниками событий, совершает те же поступки, но осмысляет их через призму своего собственного характера и опыта, через свою душу. Жизни эти, связаны замысловатой мембраной времени, и показаны с точки фиксации, которой является Дитер Штайн, еврей, герой, монах, пастырь, пророк.

Кроме фигуры отца Штайна, всех персонажей книги объединяет то явление, которое можно назвать верой в Высшую Силу, как бы её не называли. Для простоты, легче назвать её Бог. Но вера эта у каждого своя, собственная. И каждая имеет невероятную, судьбоносную силу и власть. Но не каждую такую веру можно назвать любовью. Но там , где эта вера осуществляется с любовью, проливается свет, и там Бог, и это хорошо чувствуется. А там, где любви нет, остаётся только людской материал, отделенный ломоть, отсеченная ветвь. С такой верой не чувствуешь связи и отсекаешь её от себя, и этим очищаешься.

Я долго, на протяжении последней трети книги, думал, можно ли назвать Дитера Штайна пророком. И я считаю, что всякого, провозглашающего веру в Бога, как в Бога Любви, и приносящего жертву этому Богу любовью к ближнему, можно назвать пророком Истинного Бога.

Ещё одна вещь, которой меня обогатила книга, это мысль, что не все вопросы, или скорее, ни один правильный вопрос о Боге, не имеет ответа, но будучи искренне, от души, заданным, открывает ответ внутри. И, будучи заданным снова, откроет новый, другой ответ. И это вопрошение и есть Откровение.

Рекомендую всем ищущим и сомневающимся, чтобы укрепиться на пути искания и сомнения. А так же всем истинным ценителям хорошей живой литературы.

Не так страшная современная русская литература, как я себе её представляла. Или мой книжный вкус портится? Не думаю. Чем всё-таки хорош возраст человека? Становишься старше и на протяжении этого времени учишься оценивать ситуацию с разных сторон. Теперь уже нет однозначного “одно чёрное, другое белое”. И это позволяет гораздо глубже вникнуть и разобраться в поступках.

Поэтому, мне достаточно сложно сказать, понравился ли «Казус Кукоцкого» или нет. Определённо что-то мешало полностью насладиться текстом. Возможно, из-за привычки чтения книг несколько иного рода. Но с другой стороны, я также не могу согласиться с теми отзывами о романе, которые вопиют про призывы к развратной жизни и делать аборты. Упаси бог читать мораль по обеим темам. Это дело каждого и соваться с своими поучениями, а тем более осуждать по меньшей мере глупо. По вышеобозначенному скажу лишь одно — «Казус Кукоцкого» не агитирует на аборты.

Не буду также пересказывать сюжет, дабы не испортить впечатления тем, кто захочет прочесть. Но с удовольствием поделюсь темами, о которых задумывалась на протяжении чтения:

1. Научный прогресс или жизнь человека — что важнее?

2. После тяжёлой обиды страдать вдвоём или перешагнуть через себя и расставить все точки над ‘i’?

3. Бывают ли чужие дети?

4. «Казус Кукоцкого» о любви к ближнему? И что есть любовь к ближнему?

P. S.: в рецензиях также встречала недовольство тем, что в конце книги Тома предстаёт перед читателями совсем в ином свете. Я же почему-то нисколько не была удивлена.

Почему решил прочитать: после Садулаева хотелось почитать ещё что русское, значительное. Очень хорошие отзывы на этот роман у всех, в том числе и у Дмитрия Быкова

В итоге: ещё один пример лоскутного литературного полотна. Подробно, с любовью и знанием эпохи показан период жизни Советского союза «от смерти одного Иосифа до смерти другого Иосифа». С экскурсами в далёкое прошлое и современное настоящее. Повествование ведётся через призму диссидентского движения. Самиздат, кухонные посиделки, гэбня.

По стечению обстоятельств ЗЕЛЕНЫЙ ШАТЕР – первый роман Улицкой, что я читаю. Хотя много ХОРОШЕГО слышал и о КАЗУСЕ КУКОЦКОГО и о ДАНИЭЛЬ ШТАЙН, ПЕРЕВОДЧИК.

Первую четверть достаточно объёмной вещи прочитал взахлёб, буквально за сутки, потом, правда, чуть сбавил обороты.

Как так получается, что лучше всех сейчас пишут и являются моими любимыми авторами евреи? Быков, Рубина, Улицкая, Сергей Кузнецов. (Правда есть ещё чеченец Садулаев и предположительно русский Пелевин.)

ШАТЕР не обладает какой-то выраженной структурой. Иногда кажется, что повествование ведёт очень пожилой, заговаривающийся человек. Но это касается только магистральной линии. Всё, что относится к подробностям и вкусностям, на месте — приметы времени, вкусы, запахи, эмоции. В людей, которые описаны в романе — веришь.

Недавно рассказывал доче про феномен «поколения дворников»... Буквально на следующий день начал читать ШАТЁР, где большинство персонажей — как раз из этого поколения. С фиктивной официальной работой и интереснейшими увлечениями. Я приводил в пример Гребенщикова и Цоя. Оказывается, дворниками и кочегарами устраивались не только музыканты, но практически все творческие и неординарно мыслящие люди.

Большой роман, летопись целой эпохи. К прочтению обязательно.

10(ШЕДЕВР)

Буду читать Улицкую и дальше. По крайней мере крупную форму. В хронологическом порядке.

Сложно оценить этот рассказ. Да и не рассказ это, а сокращенная биография практически без диалогов — приехали, забеременела, родилась, умер, изменил и т.д. Почти каждый абзац — новое событие, отстоящее от предыдущего на месяцы или годы. Отсюда и суть рассказа непонятна: сначала — судьба целого рода врачей, затем — жизнь восточной женщины в другой среде, в конце — отношение к людям с синдромом Дауна. Все темы вроде и расскрыты, но поверхностно. Да еще и полный комплект бытовых проблем Улицкая вместила в это небольшое произведение.

В результате, рассказ больше похож на черновик романа или краткое его изложение.

Неприятный рассказ. Началось за здравие, а закончилось за упокой.

Тяжелое послевоенное время. Жила-была бедная женщина с еврейским выговором, и дочкой, которая отличалась какой-то заторможенностью. Девочка подруг не имела, большую часть свободного времени,проводила дома,смотря в окошко. Но! Она дала фору всем современным подросткам, выросших на свободном доступе к клубнично-запрещенным сайтам интернета. Совратила! Соблазнила! Растлила, пожилого мужчину, который всеми силами сопротивлялся. Родилось четверо детей, двое из которых умницы-красавцы, конечно уехавшие жить не на историческую родину своей бабушки, в Израиль,чтобы служить в армии и участвовать в палестино-израильском конфликте, а поехали в США. Двое из детей, разведенный и умственно-заторможенный остались в России,ибо дурачки неудачные. В конце рассказа, мадам Улицкая намекает посредством одной из героини Ирины , что педофилия, есть хорошо и оправдано, ибо кто ее не понимает, тот живет обесцвечено и обесцененно:

Не любит мадам Улицкая ни Израиль, ни Россию, судя по рассказу, уважает только США и педофилию.

Не часто открываю книги Улицкой — начиная с «Казуса...» я решил избегать её романов, уж больно ядовито они воздействуют на меня, «дурацкие жизни» её героев очень пагубно воздействуют на мои центры «надежды»... Мне больше по душе книги Дины Рубиной, хотя и «жести» в них не меньше, но воздействие «безнадёги» не такое ядовитое, легче переносится.

Вот и в сборнике, который носит название одноименного рассказа, — уже готовый паноптикум характеров и судеб «хомо советикус». И все это так рядом и, кажется, никогда не исчезнет, как родовое проклятие. А хочется побыстрее избавиться от этого наследия...

Довольно часто бывает, что к концу чтения книги в общем довольно ясно понимаешь, какую конкретную цель преследовал автор, что именно он хотел послать своим читателям, какая, так сказать, мораль у басни. В случае с «Казусом Кукоцкого» понять это не так-то просто. Казалось было, вся книга будет про доктора Кукоцкого, про его необычный дар, открывшийся вдруг ему. И всё это основное будет наложено на семейный кукоцкий фон, вся семейная история будет только лишь подложкой под докторскую судьбу, будет попутным материалом. Однако Улицкая ловко переводит стрелки на другую линию и повествование вместо линейного прямого маршрута вдруг вырывается в перепутаницу крупной железнодорожной сортировочной, когда взглядом «сверху» не сразу и разберёшься во всей этой паутине путей, стрелок и семафоров и, главное, составов и вагонов, то и дело перегоняемых туда-сюда целиком или группами, а то и поодиночке. Вот и тут, постоянно выплывают новые персонажи, которые перехватывают первенство во всей этой семейной саге и локус внимания уже устремляется на них, болезных. Конечно, число этих новоявленных персон немногочисленное — приёмыш да дочка, но вот перевод центра читательско-писательского внимания именно на них совершенно очевиден. Никакого скандала в этом конечно нет, просто с названием романа, первоначально толкуемым только в прямых смыслах, сочетается странно. Но если словечко «казус», взятое Улицкой в название книги и присовокупленное к фамилии центрального персонажа, начать толковать не до чтения романа, а по ходу, а то и после чтения, то и вообще всё приходит в норму — вот такой жизненный казус приключился с доктором Кукоцким, ну что тут поделаешь...

Всё это моё многословное бла-бла-бла в предыдущем абзаце необходимо только для наполнения текста отзыва хоть какими-то словами. Ибо толковать помещённые Улицкой в текст романа события и темы означает спойлерить по полной программе, чего делать вот совершенно не хочется. И осуждать там в принципе некого, и обсуждать тоже — всё совершенно однозначно и всё точно описывается формулой — Что случилось?— Ничего особенного, случилась жизнь. Жизнь, зараза такая, вообще имеет обыкновение случаться, причём порой случается она с кем попало и как придётся. Причём во всех смыслах слова «случается»...

Великолепная книга, великолепный литератор Людмила Улицкая. Что тут ещё скажешь.

Замечательная по мастерству, точности и выразительности авторская аннотация, и в конце почти до конца верное — «не замечая автора, которого почти нет». Действительно, создаётся мощное впечатление отсутствие автора в тех бытовых и жанровых событийно-эмоциональных картинках жизни, которые Людмила Улицкая представляет на суд читателя. Ну вот знаете, как бывает в настоящем непостановочном документальном кино (или в мастерски снятом кино художественном, но при этом с полным эффектом отсутствия на съёмочной площадке киногруппы и режиссёра-постановщика — ярким примером такого кино для меня является фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин») — и кадры дёргаются, и герои фильма говорят невыразительными голосами, и произносят они не самые красивые слова и фразы, и неуклюжих движений множество, и какие-то неловкости есть, и провисы в разговоре, и отсутствие любой мало-мальской реакции актёров или героев документальных сюжетов на камеру. Вот точно так и у Людмилы Улицкой в этом авторском сборнике — точно такие же непостановочные кусочки жизни разных лет. Разной степени наполненности и выразительности, разных векторов направленности (начиная от любовных инцидентов — любовь ведь всегда инцидент и драма, а без этого это уже не любовь, — и снисходя до простых бытописательских подсмотров, подглядок за людьми), разного объёма повествования и разных героев в центре этого повествования. «Это мой народ. Какой есть...» — пишет Улицкая в последнем предложении рассказа «Общий вагон». Действительно, общий вагон...

Но всё-таки присутствие автора тут как раз есть, и ощущается оно, прежде всего, в том, на что именно автор обращает своё (и затем уже наше, читательское) внимание, что именно выхватывает режиссёр и оператор Улицкая своими глазами-камерой и своим умом, своим вниманием и своей системой ценностей. А ведь помимо умения выхватить то, что невзирая на обыкновенность и обыденность способно встать в центр внимания и заинтересовать читателя, нужно ещё и умение так сложить на бумажке буковки и слова, чтобы они, эти самые буковки и слова, превратились в связные выразительные рассказы, в бытовые и жанровые событийно-эмоциональные картинки жизни (тут мы возвращаемся в первый абзац этого сумбурного отзыва на прочитанную улицкую книгу). А умение это у Людмилы Улицкой безусловно есть, чего-чего, а литературного мастерства ей не занимать.

Получил истинное наслаждение, потомил душу улицкими наблюдениями, помассировал совесть и всё прочее содержимое своего себя. До новых встреч, Людмила Евгеньевна!

Это почти полная калька с рассказа Зощенко «Калоши и мороженое», написанного лет на 50 раньше. Правда, есть и отличие. Если у Зощенко четкая мораль «так поступать нельзя», то Улицкая ничего особо предосудительного в краже не видит. После того как героиня обретает желаемое, сразу идет пассаж о ее дальнейшей жизни: «Она выступала в больших соревнованиях, ездила на сборы в другие города и скоро стала мастером спорта, а потом – на весь мир известной спортсменкой. Всякий раз перед выступлением к ней приходило чувство холода и решимости, и она почему-то вспоминала о нежной восковой уточке с помятым крылом, которая давно растаяла под ее горячими пальцами.» Вот так. Ни тени раскаяния о содеянном, ничего. Воруйте на здоровье, дети дорогие — это воспитывает решимость! И быть может, как героиня, станете прославленными спортсменами!

Все бы ничего, но чуть ли не с первых строк автор начинает давить на жалость:

«Его фамилия писалась так нелепо, что с тех пор, как он научился читать, он ощущал ее как унижение.

Помимо этого, у него от рождения было неладно с ногами, и он ходил странной, прыгающей походкой.

Помимо этого, у него был всегда заложен нос, и он дышал ртом. Губы сохли, и их приходилось часто облизывать.

Помимо этого, у него не было отца. Отцов не было у половины ребят. Но в отличие от других Геня не мог сказать, что его отец погиб на войне: у него отца не было вообще.»

Однако столь упорное и неприкрытое выжимание слезы из читателя скорее вызовет раздражение, чем сочувствие. Ну а финал истории легко предсказуем, достаточно сопоставить хобби ГГ и название рассказа.

Физическая материя, как известно, состоит из молекул, а те, в свою очередь, состоят из атомов. Конечно, атомы тоже можно растереть на тёрке и рассмотреть составляющие их крупинки, но это уже будет нечто иное — элементарные частицы и прочие физико-химические штучки-дрючки. Для нашей аналогии вполне достаточно понимания, что всё вещество состоит из отдельных атомов.

Человечество, вообще, тоже состоит из отдельных атомов-людей, которые, соединяясь всякими (совсем уже не водородными и прочими) связями, образуют разные сложные и менее сложные молекулы человеческого вещества.

Наша героиня Сонечка (в начале повествования) и затем уже Софья Иосифовна как раз и представляет такой вот человеческий атом. Людмила Улицкая, пользуясь своим авторским правом и возможностями, отщипнула от вещества-человечества один единственный атом и, включив свой уникальный писательский микроскоп, тщательнейшим и внимательнейшим образом исследовала этот самый атом, поворачивая его туда-сюда и обращая особое внимание на поведение этого атома-человека-женщины при взаимодействии его/её с другими атомами-людьми.

Детали и нюансы такого взаимодействия представляют для всякого писателя и для большинства читателей самый важный и главный интерес — ведь каждый хочет знать, правильно ли он сам вступает в реакции и с теми ли людьми он пытается установить тесные связи. Кто для кого является катализатором и каких именно реакций? Какая связь приведёт к формированию устойчивой надёжной молекулы и что это будет за вещество — семья, а может просто любовная связь, но ведь может и просто дружба-вражда — да мало ли какой химизм вступит тут в действие и выдаст на гора продукт...

Название рассказа — один большой спойлер. Как только Колюня собрался лезть на крышу — сразу же стало ясно, чем это закончится и к чему тут, собственно, все эти перины и подушки. А кроме столь прямолинейно поданной истины «не плюй в колодец» больше в рассказе ничего и нет. Может, такие поучительно-назидательные ситуации оправданы в детских произведениях, но это-то явно рассчитано на взрослую аудиторию.

Роман начинается смертью Иосифа, и заканчивается смертью Иосифа. А между этими событиями жизнь разных людей. Повествование, которое скорее является сборником рассказов, то петляет, то стремительно рассручивается по спирали, то превращается в простенький анекдот, то заставляет сжиматься сердце от отчаяния и трагедии. Любовь, радость, увлечения, воспоминания, предательства, смерть и рождение — все в этой книге. Сложно думающему и открытому человеку в России было всегда, а уж в 60-70-х годах в СССР тем более. Империя беспощадно калечила судьбы, рушила семьи, ломала людей и заставляла встать в монотонно-серый ровный строй.

Удивительное произведение, неторопливое, пестрое, откровенное, и актуальное для современной России.

Многое у нас начинается со смерти Сталина. Вот, и роман Улицкой. И я помню этот мартовский день. Ни одного слова из взволнованных приглушённых взрослых разговоров память не сохранила, но навсегда осталось то особое ощущение. Странная смесь свинцовой тоски и робкой надежды, опустившаяся тогда на всю большую несчастливую страну, объединила меня шестилетнего со всем советским народом. Или почти со всем. Немногие и неполные исключения собраны и исследованы в этой книге.

Конечно, она не о смерти Сталина. Скорее о том, что он не умер. О стране, живущей по сталинским нормам и заветам. И боролись-то мы с ним по-сталински, и было это недолго и не всерьёз. А сегодня он вновь вождь и знамя, попытки современных правителей состязаться с «вождём народов» в подозрительности, жестокости и мстительности, в тех качествах, где Сталин недосягаем, только добавляет ему величия.

И, само собой, не о зелёном шатре. Такой шатёр можно только во сне увидеть, и сон тот в памяти не задерживается и пересказу не подлежит.

Может быть, главные герои книги – диссиденты? О диссидентах в ней много, но они не герои. Обычные люди с проблемами и слабостями. Родная страна старательно доказывала им (не только диссидентам, но и всем чудакам с талантами-странностями), что они ей лишние, и многие из них с этим согласились. И были выпихнуты, кто за бугор, кто на тот свет.

Если бы понадобилось одно главное слово из романа достать, то слово это было бы «имаго». Улицкая сумела углядеть и выразить одну из главных проблем нашего общества – нашу незрелость, нежелание и неумение большинства из нас взрослеть. Проблема появилась давно, в романные времена усугубилась, а сейчас приобрела угрожающие размеры. Для всей страны, всё более привыкающей беззаботно и бездельно жить на природную ренту, охотно позволяющей китайцам, американцам, европейцам и прочим желающим обеспечивать себя всем, от идей до детских игрушек. Нам даже имаго стать не дано. Не то нам весь век в куколки играть, не то ему с нами. Давно нас так обидно и точно не припечатывали. Если бы все недозрелые, но не обделённые деньгами и властью, смекнули о чём речь, большой бы вой поднялся. Но не читают они, да и прочитают – не поймут.

Умна писательница. Так умна, что я забеспокоился было, а не сама ли она всё это написала. То есть совсем без вмешательства того ангела-беса-музы, который нашёптывает-вдохновляет-толкает под руку. Но нет, отлегло, когда присмотрелся. Разве что, местами.

Потрясающее по своему эмоциональному накалу произведение. В свое время я прочитал у Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», это случилось лет 6-7 назад. Было довольно любопытно, но сильных эмоций и волнений у меня тот роман не вызвал. Прочитав «Лестницу» я понял, что книги подобного рода нужно читать, имея за плечами какой то груз прожитых лет, какие то «жизненные встряски», грустные или радостные, не имеет значения. И сейчас, когда спустя почти 10 лет лично в моей жизни произошло много очень хорошего, но также и грустного – «Лестница Якова» прошла буквально через каждую нервную клетку. Роман о жизни, как она есть. Роман о любви. Роман о предательстве. Вроде банальные вещи, но у Людмилы Евгеньевны получилось заставить переживать, грустить, радоваться вместе с героями этой истории. Все таки, друзья и коллеги, мы с вами живем в замечательное время- нет войны. И как бы кому не хотелось- надеюсь её и не будет. А наши с вами бабушки и дедушки, прадеды и прабабушки- разве они хотели воевать?? Разве они не хотели любить, быть любимыми и счастливыми?? Переписка Якова и Маруси меня задела за живое. Особенно письма Якова. Удивительной, трагической судьбы человек.

Немного смутили некоторые нестыковки и «белые пятна» в сюжете, может быть это сделано намеренно автором, не знаю, но ощущение «недоработанности» романа осталось. Собственно, поэтому и не вывожу высший бал.

Любите и будьте любимыми. Будьте счастливы.

Прекрасное начало про мальчика запоем погруженного в анатомический атлас ( вспомнил себя с атласом мира), затем сам казус, довольно занимательный, тема абортов на уровне гамлетовского «быть или не быть», но дальше...львиная часть книги посвящена...дурам...( и где таких Улицкая откопала? в жизни женщины мудрее и совестливее), а так сказать мистическая часть: вода, вода с песком — семечки для среднего графомана. Ну и конечно, Сталин Великий и Ужасный, убивающий даже мертвый...А я все ждал, когда же будет казус и его Кукоцкий...

Зигзагообразный весьма сюжет, было интересно дочитать до конца. Жаль, что обрывается — из этого могла бы получиться неплохая повестушка, там есть что раскрывать.

Роман потрясает обширностью поднимаемых проблем, самых важных, непреходящих: что такое свобода; что определяется наследственностью, а что формируется социумом; что такое «пространство» и «время»; в чем разница веры и религии; человек и ежедневный экзистенциальный выбор; где соприкасаются, соединяются, сливаются материальное и духовное... Каждый из центральных персонажей по-своему отвечает на эти вопросы, продираясь сквозь многовековые стереотипы и особенности своей эпохи.

Линии романа (семейные, любовные, исторические) прекрасно переплетаются, не конфликтуют друг с другом.

Читается легко, особенно легко ПЕРЕчитывается. При первом прочтении я пробуксовывала на эпизодах движения героев «по пескам», было буквально физическое ощущение, что сама иду по песку, вязнут ноги, тяжело... Но потом-то становится понятно, почему Елена «вспоминает» о том, чего еще не было (или уже было?): «песок в волосах»...

Язык (как всегда у Улицкой) потрясающе живой, читается роман на одном дыхании. В нем есть место и комичному, и трагичному (как, впрочем, и в жизни).

Считаю «Казус Кукоцкого» лучшим произведением Улицкой и, может быть, лучшим романом русской литературы последних 15 лет. Перечитывала его 5 или 6 раз. Специально не читала никакой критики, чтобы не разрушать своего личного восприятия.

В романе есть только один крохотный эпизод, две фразы, которые мучительно не могу дешифровать. И в этом тоже есть своя прелесть.

Однозначно — 10 из 10.

Причудливое литературное кружево сплела Людмила Улицкая вокруг жизнеописания религиозного подвижника и удивительного человека – брата Даниэля. Читать настолько же легко, насколько и интересно. Книга – пазл, книга – мозаика, по мере чтения которой, складывается целостный портрет, образ главного героя на фоне событий европейской, российской и мировой истории XX века.

Есть несколько «резких» высказываний в тот или иной адрес, но это несомненный плюс произведения, когда сквозь ткань повествования четко и ясно виден автор, сама Людмила Улицкая.

Книга о судьбе человека, и судьбе целого народа. Книга о вере в Бога и вере Богу. Добрая книга, трагичная и радостная одновременно.

Плохо понимаю, что вообще на данном сайте делает Людмила Евгеньевна Улицкая. Блестящий автор с великолепным русским языком, Мастер короткого рассказа, но уж никак не фантаст. Хотя если это повод написать отзывы, то конечно! :-)) Вобщем, читать всем и учиться! Низкий поклон!

Книга интересна как биография: знать бы прототипы и совсем было бы просто. Жизнь сама по себе казус. Она даётся нам и рано или поздно заканчивается. У каждого свой финал, несмотря на аналогичное начало у всех. Жаль всех в этой истории: каждый из персонажей выглядит заложником ситуации. Счастлива Тома: так много ли надо непритязательному человеку, вот и достаётся всего помаленьку, но постоянно. А люди более требовательные к себе и окружающему миру — Елена, Таня, сам Кукоцкий — теряют, теряют, теряют.

Роман выглядит незаконченным. Впрочем угадывается спираль истории.

Об Освальде Руфайзене, партизане и монахе-кармелите, я узнала задолго до выхода романа. Я взялась за роман, чтобы прочитать о Руфайзене и была жестоко разочарована. Слишком много персонажей, слишком много сюжетных линий, слишком много мелодрам, слишком мало подлинного Руфайзена.

Чтение мучительное, но для юных девушек (да и для дам постарше) полезное. Девушки должны ЗНАТЬ, что все... народные средства от детей — или неэффективны или смертельно опасны. Улицкая ничего не выдумала, все так и было —

Я слышала про гениальных диагностов, про врачей, способных поставить точный диагноз, едва взглянув на больного, но дар доктора Кукоцкого — скорее всего, фантастика. Дар этот требует аскетизма — старый мифологический мотив. И почему Кукоцкий борется за разрешение абортов, а не работает над контрацепцией?

Тома — на первый взгляд, воплощение мещанских добродетелей и пороков, воплощение среднесоветского простого человека, но ее удивительная любовь к экзотическим растениям не вписывается в эту примитивную характеристику. Среднесоветская мещанка должна бы думать только о деньгах, а не тосковать об экзотической красоте. Или доктор Кукоцкий сумел заразить воспитанницу «стремлением к странному», тоской по красоте?

Очень интересны страницы о загадочной ночной Москве, о странных людях, которых не видно днем.

Как много персонажей, влюбленных в свою работу. Гениальный диагност Кукоцкий, генетик Гольдберг, вдохновенный музыкант Сергей, Елена, видящая в чертежном ремесле что-то таинственное, Тома, занятая экзотическими растениями...

Первая часть книги мне показалась совершенно славной. Легкий почти музыкальный слог, плавность изложения истории врача, почти сказовые интонации при минимуме диалогов, артистизм рассказчика — все пришлось по душе. Увы, вторая часть стала поворотной, совершенно дугой, с чертами притчевости, абстрактными персонажами, видениями и мороком — все достаточно угрюмо, несколько даже и коряво. По мере развития образа Тани, искусственого ее как бы обращения во все тяжкие и проживания с близнецами я уже откровенно скучал, настолько все показалось надуманным, схематичным и малоинтересным. Ну и не вырулила Улицкая на какой-то другой уровень — завершение романа уступает дебюту, поколения там народились, очередная сага с чертами мыльной оперы.

По факту мне откровенно понравился образ Кукоцкого-старшего — при всей его литературности, идущей от Филиппа Филипповича традиции, авторская подача неоднозначности темы абортов, умение тактично подать «гинекологический» пласт, вообще вся первая часть. Не понравилась абстракция видений больной, утрата повествовательной цельности, слитая концовка. Про диалоги уже упоминал — в этом романе ( да и в «Медее», насколько помню) Улицкая их вообще не использует, заменяя репликами в ряде сцен. Слог легкий, цепляющих мелочей, окулярных тонкостей маловато. Оригинального взгляда на эпоху, специфики судьбы персонажей сравнительно с поколенческой тоже не заметил. В целом ровно, без восторгов.

Проникновенный рассказ. Такая бедная, считающая себя слабоумной, Ася Шафран. Такая благополучная во всём Анна Марковна. А что после получения конверта — восхищение. Такие истории напоминают, что у человека есть сердце, поэтому должна быть сердечность.

Книга настолько же сильна идейно, насколько слаба литературно.

Роман в письмах — это ж широченные возможности жанра! Эпистолярной стилистикой можно характеры рисовать! Но нет, такое чувство, что письма десятков разных героев романа написаны одной рукой. Ну, то есть, так оно и есть, конечно, рука одна, авторская, но... жаль. Людей в романе в итоге почти не получилось, одни идеи.

И темпоритм явно не выдержан. Казалось бы, лоскутное одеяло — неужели так сложно его ровно сшить, ритмику выдержать? Но нет. Начало живенькое, середина проваливается, эдакими вспышками, а конец скомканный какой-то... жаль. Не будь вопросы, заданные Улицкой (как и значительная доля ответов) мне близки — читать было бы скучно. Или глубина мысли автоматически подразумевает занудство текста? ...Интересный, кстати, вопрос. Отчасти, думаю — да. Но гениям как-то удавалось совместить. Увы, здесь другой случай.

Это как рыба, вроде и вкусная, но жутко костлявая. И заглотнул бы большими кусками, да от костей потом отплевываться. А в ощущениях тех, кто вкуса не признает или не чувствует — остаются одни кости. Жаль.

Жаль, что как раз те самые не озабоченные вселенскими проблемами простые люди, которым подарил свою жизнь Даниэль Штайн, переводчик, книгу Улицкой не дочитают и до середины.

Ибо сделано на самом деле — халтурно! Автор явно думала не о литературе, а о том, чтобы свои любимые (и не то чтобы актуальные, но модные среди т.н. «интеллигенции») мысли высказать прямо и в лоб. Особенно в это плане меня лично покоробили самолюбовательные вставки о том, как бедный автор героически трудился над романом, страшно мучился и блевал историей.

Впрочем, есть, конечно, и те, кому кости пофигу. Как выразилась одна моя старая знакомая, живущая в Израиле, «целевой аудиторией книги являются пожилые российские евреи, озабоченные проблемами веры». Стоит ли удивляться, что столь слабая книга был столь высоко оценена в «боллитровских» кругах?

И все же — спасибо автору! Теперь те банальности, которые я в свое время сдуру пытался высказать в жутких идиотских «религиозных» ЖЖ-дискуссиях, систематизированы, снабжены наглядными примерами и изданы немалым тиражом.

Критически рассматривать те книги, которые написаны как вещь-в-себе, а когда автор преднамеренно раскрывается всей душой навстречу своему читателю, говоря о самом личном и сокровенном — даже обсуждать кажется неуместным. Это очень теплая, очень человечная книга, очень открытая и затрагивающая бескомпромиссно и честно самые больные стороны современной жизни и современных людей — и тем не менее, все это неизменно с чувством предельного такта и исключительно во имя добра. И все эти утверждения и сомнения — проверенные долгой жизнью писательницы.

Говорить о том, что неизменно прекрасен язык и стиль, не приходится: имени автора достаточно. Так что эту книгу, действительно, стоит прочитать. Ничего важнее уж на русском языке точно в этом год не издавали.

Шурик — интеллигентный молодой человек, воспитанный практичной бабушкой и сентиментальной мамой. Мягкий и немного инфантильный, образованный и воспитанный, ответственный, но нерешительный. Но самое важное — жалостливый! И эта его черта становится отправной точкой в общении с противоположным полом... он всегда готов на близость с женщинами, которых ему жалко...

Сентиментальный женский роман, написанный лёгко и качественно. Сюжет нечёткий и без динамики — некий дневник воспитания и похождений Шурика. Персонажи хорошо прорисованы. Но иногда создавалась впечатление перегиба — действие ради общих идей повествования.

В целом роман больше понравился, но второй раз я его не буду читать. Я итак месяц мучил книгу — уже к середине стало понятно, что во второй половине ничего неожиданного не будет. Да и главный герой мне не особо симпатичен был — уж больно он невнятный товарищ )

Женщинам читать рекомендую, мужчинам лучше что-нибудь пожёстче найти )