Наверное, в последние годы ни одно имя не звучало в устах русскоязычных поклонников хоррора так часто, как «Стивен Джонс». Антологии, составленные британским знатоком и фанатом жанра («Вампиры», «Ужасы», «Оборотни», «Монстры»), стали для нашего книжного рынка откровением, доказательством чему служат не только допечатки всех изданных книг, но и неподдельное уважение, с которым в России стали относиться к персоне самого редактора. Осенью в издательстве «Азбука-классика» должна выйти антология «Зомби», за которой последуют и другие книги Джонса. Сейчас же мы предлагаем читателям эксклюзивное интервью, которое прославленный британский редактор дал специально для «Тьмы».

Не было ли у вас ощущения сходства с героем рассказа Джо Хилла «Лучшие новые ужасы»? Вам знакома его усталость от однотипных конструкций современных ужасов, традиционных сюжетов, однообразия тематических конвентов, непонимания и неприятия со стороны окружающих? Или Стивен Джонс любит свою работу и потому ничего подобного никогда не испытывает?

О да, свою работу я люблю всей душой — когда я был обычным лондонским мальчишкой, об этом не приходилось и мечтать! И все же не стану притворяться: многое в жанре ужасов меня угнетает (а то и попросту бесит) — начиная с авторов, которые раз за разом выдают на-гора одно и то же старое дерьмо, и кончая издателями, которые не имеют понятия, как заинтересовать в своих книгах потенциальную читательскую аудиторию.

Из года в год мне приходится прочитывать сотни рассказов, и меня очень расстраивает, что многие из них в основе своей обыденны. Возможно, ни один другой жанр не дает автору такого простора для воображения, такого удовольствия от творчества, как хоррор. Однако в том, что по большей части попадает мне в руки, особого смысла нет — так, происшествие или случай, но никак не полноценная история, в которой происходят какие-то события и развиваются персонажи. То же касается и издателей, которые не представляют, как донести свои книги до ценителей ужасов — и надеются, что «Большие Имена» или дурацкие обложки будут способствовать продажам!

В том, что ниша, которую мы занимаем в книгоиздании («хоррор»), весьма невелика, есть определенный смысл, но лично я думаю, что мы можем обратить этот факт себе на пользу и публиковать книги, которые при нормальном положении вещей не смогли бы, скорее всего, увидеть свет в рамках так называемого «мейнстрима». Да, без разочарований не обходится, но эта работа несет в себе и подлинную свободу.

А конвенты есть конвенты — бывают и хорошие, и так себе. Нужно принимать их как должное. Приглашают меня не слишком часто (кому нужны редакторы, когда есть писатели?), так что, раз уж платить мне приходится из собственного кармана, я обычно вижу в них возможность обделать кое-какие дела и встретиться со старыми друзьями. Некоторые мероприятия — ежегодный британский FantasyCon, Всемирный конвент фэнтези — я стараюсь посещать исправно, так как мне они кажутся особенно важными. На другие выбираюсь, если их проводят в каком-нибудь интересном месте или на них присутствуют почетные гости, с которыми мне хотелось бы встретиться.

Раз уж вы упомянули об этом, не могу не попомнить добрым словом «Лучшие новые ужасы» Джо Хилла — замечательная вещь! В целом, я не думаю (надеюсь!), что кто-то из персонажей срисован с меня, но перед тем как издавать рассказ, Джо любезно попросил у меня разрешения озаглавить его именно так.

Что, по-вашему, сейчас происходит с жанром «хоррор»? Застой, развитие, спад? Изменился ли он за то время, что вы шли с ним нога в ногу? В лучшую ли сторону?

Больше всего в жанре ужасов меня поражает, что он постоянно меняется. Я профессионально занимаюсь всем этим уже более двадцати лет (а до этого еще пятнадцать лет был простым фэном), и за это время хоррор прошел через множество преобразований. Когда началось мое увлечение литературой ужасов, Стивен Кинг и Джеймс Герберт еще не опубликовали ни одной книги!

Каждый год непохож на предыдущий (поэтому мне представляется важным отслеживать эти изменения в предисловиях к каждому очередному тому «Лучших новых ужасов»), так что никогда не знаешь, чего ожидать в плане романов, рассказов, фильмов и так далее. Естественно, выпадают и «хорошие» годы, и плохие, но от этого только интереснее следить за жанром.

Вот почему так важно поддерживать молодые таланты — в противном случае в жанре в самом деле начнется застой, и он умрет. Для редактора нет большей награды, чем помочь одаренному автору пробиться, выделиться из толпы — и видеть, как он добивается чего-то еще более значимого, большего. Вот почему мы делаем эту работу (должны ее делать!). За эти годы мне выпала честь способствовать развитию многих начинающих писателей. Без новой крови (простите за каламбур) жанр перестанет развиваться и расти.

В литературной моде все циклично; вот сейчас стали невероятно популярны «паранормальные» истории о любви, но всему есть предел, и рано или поздно та разновидность хоррора, которая мне нравится, снова окажется на коне. Тем, кто пишет жанровую прозу — фэнтези, научную фантастику, хоррор, детективы, любовные романы и все прочее — не обойтись без умения приспосабливаться и к всплескам, и к спадам в выбранном ими направлении. Поэтому, как мне кажется, важно оставаться верным собственному творческому пути и не цепляться за каждое новомодное поветрие.

С кем из молодых писателей в жанре «хоррор» вы связываете большие надежды? Существует ли вероятность, что появится новый автор масштаба Стивена Кинга? Кстати, как вы относитесь к Кингу? Судя по всему, он нечастый гость в ваших антологиях...

Творчество Стива так скудно представлено в моих антологиях лишь по той простой причине, что его расценки мне не по карману! Как правило, бюджет моих книг относительно невысок (результат пренебрежения новомодными поветриями, о чем говорилось выше), так что я не располагаю большими гонорарами, которые могли бы привлечь Большие Имена. Поэтому главное в моих антологиях все-таки сами произведения, а не всем известные авторы бестселлеров. Тем не менее рассказы Кинга все же появлялись в нескольких моих антологиях — и еще одна замечательная история выйдет в двадцатом выпуске «Лучших новых ужасов», в этом году.

Среди начинающих писателей кто-то всегда заслуживает особого внимания, и, как я уже сказал, смысл редакторской работы я вижу именно в том, чтобы дать им возможность выйти на более широкую читательскую аудиторию, если мне это по силам. Перечислить всех не выйдет при всем желании, таких авторов слишком много, но вот несколько самых свежих имен, которые приходят на ум: Кристофер Харман (Christopher Harman), Гарри МакМэхон (Gary McMahon), Сара Пинборо (Sarah Pinborough), Роберт Ширман (Robert Shearman), Саймон Странцас (Simon Strantzas) и Саймон Курт Ансуорт (Simon Kurt Unsworth). И это далеко не все...

Год или два назад прошла тревожная новость, что серия «Лучшие новые ужасы» пребывает на грани закрытия. Улучшилась ли ситуация с тех пор? Вообще, насколько хорошо сочетаются литература ужасов и коммерческий успех?

Закрывать серию не планировалось. Этот слух запустил, неверно истолковав ситуацию, один фэн, с которым мы беседовали на одном из конвентов. И благодаря Интернету слух распространился довольно быстро. Вместе с тем, издание хоррора — не самый надежный бизнес. В моей практике уже было несколько антологий, которые так и не вышли в свет — Dark Voices, Dark Terrors и т. д. На каждый очередной том «Лучших новых ужасов» заключается отдельный контракт, так что я никогда не могу с уверенностью сказать, состоится следующий выпуск или нет. Конечно, меня отнюдь не радовало, как издатели обращались с серией в последние годы — и я уверен, что из-за определенных решений уровень продаж оказался намного ниже, чем мог бы быть, — но сейчас в Robinson Publishing со мной работает новый редактор, которого, судя по всему, действительно волнует судьба серии, так что я надеюсь, что еще какое-то время ее выпуск продолжится. И все же нельзя забывать, что ничто не вечно — особенно в издательском деле. Когда придет окончательный срок, мне просто придется поискать, чем бы еще заняться...

Ну а насчет того, сочетаются ли хоррор и коммерческий успех — вам придется спросить того, у кого есть в таких делах опыт! Как уже было сказано, это не самый надежный бизнес, и большую часть времени я просто пытаюсь выжить!..

Не могли бы вы немного рассказать о сборнике «Лучшее из “Лучших новых ужасов”» («The Very Best of Best New Horror»)?

Двадцать лет — солидный возраст для любой серии, особенно в жанру ужасов. Я очень горжусь «Лучшими новыми ужасами», и поэтому хотел как-то отметить этот успех. К счастью, пару лет назад на одном конвенте ко мне подошел Пол Миллер из небольшого американского издательства Earthling Publications и предложил мне поработать над сборником типа «Лучшее из лучшего». Было очень непросто определиться, что включать в такую книгу, а что нет — ведь мне предстоял выбор из примерно 450 рассказов от без малого двух сотен авторов! В конце концов я решил, что из каждого тома возьму по рассказу, который чем-то выделяется из общего ряда.

В итоге состав по авторам получился изумительным, но из-за указанного принципа отбора мне пришлось обойти вниманием многих писателей, которыми я искренне восхищаюсь, и рассказы, которые очень люблю. Книга обещает быть весьма объемной: помимо двадцати историй (среди которых несколько повестей) в нее войдут исчерпывающий предментно-именной указатель по всем двадцати томам и предисловие, специально подготовленное Рэмси Кэмпбеллом. Книга выйдет ограниченным тиражом в конце 2009 года в Earthling Publications (все экземпляры будут подписаны). В Robinson Punlishing ее утвердили для серии «Mammoth», и опубликована она будет в 2010 году.

Список ваших антологий впечатляет. Какими вы особенно гордитесь? Можете ли вы сказать, что некоторые из них стали знаковым явлением в жанре — или, по крайней мере, близки к этому?

Если честно — и не сочтите это за самоуверенность — я горжусь всеми своими книгами. Иначе бы я вовсе за них не брался. Поскольку суммы мне платят отнюдь не астрономические, в проектах я довольно разборчив — то есть берусь за книгу лишь в том случае, если а) мне очень нравится сама идея или б) мне кажется, что работать над ней будет увлекательно и/или интересно.

И все же нет таких книг, которые получились именно такими, какими я представлял их, принимаясь за работу. Чаще всего это связано с тем, что в процесс создания антологии вовлечено множество других людей. В целом же я доволен всеми книгами, которые сделал (а вот оформлением и продажами не всегда). Стыдиться мне точно нечего.

Если говорить конкретнее, я назвал бы прежде всего сборники «Хоррор: 100 лучших книг» (Horror: 100 Best Books) и «Хоррор: еще 100 лучших книг» (Horror: Another 100 Best Books), которые составил вместе с Кимом Ньюманом. Уверен, они обогатили жанр ценной критикой, а также могут послужить хорошим подспорьем для всех, кто хочет побольше узнать о литературе ужасов. «Клайв Баркер: Тени в Эдеме» (Clive Barker’s Shadows in Eden) — это биография, составленная из множества кусков, написанных разными авторами; подается она в увлекательном, информативном стиле, и для своего времени [1992 год — Ред.] была уникальна. В антологии «Тени над Инсмутом» (Shadows Over Innsmouth) я попытался представить новый взгляд на стилизации «под Лавкрафта» — общий мир, единая концепция. Но больше всего я, наверное, горжусь «Полным путеводителем по фильмам о монстрах (The Essential Monster Movie Guide). На то, чтобы собрать все материалы и написать этот справочник, у меня ушло четыре года. Это было в конце девяностых — а сейчас я и представить не могу, как мог взяться за такую титаническую работу. И еще, разумеется, я очень доволен антологией «Вампиры», которая не только стала самой популярной моей книгой, но и продолжает снова и снова переиздаваться в разных обличиях — и это спустя пятнадцать лет после первой публикации.

Знаете, в этом году должна выйти моя сотая книга. Мне этот факт очень по душе, и если говорить в общих чертах, меня очень радует, как сложилась судьба всех моих книг.

Вы работали и общались с множеством известных писателей. Завязалась ли у вас дружба с кем-нибудь из них? Авторы ужасов — это обычные в жизни люди или их что-то отличает от всех остальных?

О, да я подружился практически со всеми! В моей жизни работа и личные отношения неразделимы. Почти все мои друзья так или иначе связаны с жанром — в качестве писателей, художников, редакторов и т. п. Мы много общаемся — ходим в пабы, приглашаем друг друга в гости, иногда даже вместе ездим на отдых. Я только что вернулся из Лос-Анджелеса, успев там переобедать с Ричардом Матесоном, Харланом Эллисоном, Дэвидом Дж. Шоу и кое-кем еще. Разумеется, во время этих встреч речь заходила и о делах, но по большей части мы просто проводили вместе время.

Авторы хоррора такие же люди, как и все. Они иногда любят выпить и повалять дурака. Они бывают веселыми и грустными, уверенными в себе и робкими, одинокими и уже с семьями. Единственное, что отличает их от всех прочих — это творческая искорка, благодаря которой они вынашивать в своем уме вещи, которые другие люди и представить себе не могут — в самом буквальном смысле. Плюс, конечно, способность передавать эти образы в творчестве.

Мне повезло быть жителем Лондона, так что я постоянно общаюсь с людьми вроде Майкла Маршалла Смита, Кима Ньюмана, Пола Дж. Макоули, Кристофера Фаулера, Пэт Кэдиган, Марка Сэмюэлса, Джо Флетчер, Леса Эдвардса и других. Точно как Г. Ф. Лавкрафт и другие корреспонденты «Странных историй» общались в тридцатых годах! В хорроре как нигде велико чувство общности, и я считаю большим везением и счастьем, что и сам стал малой частью всего этого.

А как происходит отбор произведений для антологий? Вероятно, вы сами читаете очень много рассказов, отмечаете для себя понравившиеся, и уж после связываетесь с писателем или его агентом. Или, быть может, все происходит с точностью до наоборот — сами писатели и их агенты связываются с вами? Возможно, порядок зависит от «литературной величины» самого автора? И сколько рассказов вы обычно успеваете прочитать, прежде чем наберете нужное количество для сборника?

Бывает по-разному. Для некоторых антологий я подбираю рассказы сам, в других случаях тексты на рассмотрение присылают мне сами авторы. Каждая моя книга непохожа на предыдущие, поэтому и процесс отбора проходит по-разному. Обычно сочетаются оба метода.

Разумеется, с писателями большого калибра выбора у меня нет — приходится напрямую обращаться к ним или их агентам. Вот почему для любого редактора так важно иметь сносное представление о жанре — и не только тех произведениях и авторах, которые были на слуху в последние десять-двенадцать лет. Любой уважающий себя редактор хоррора должен очень много читать — и не только жанровые вещи. Над столом в моем кабинете висит табличка, которая гласит: ЧТОБЫ ЗНАТЬ, ГДЕ ТЫ НАХОДИШЬСЯ СЕЙЧАС, НУЖНО ЗНАТЬ, ГДЕ ТЫ УЖЕ ПОБЫВАЛ. Лучшего совета для начинающего редактора и не придумаешь: как можно больше читайте, хорошо знайте классику, учитесь отличать одаренных авторов от слабых и уясните для себя все шаблоны жанра. Тогда, быть может, если вы наткнетесь на что-то стоящее, вы поймете, что перед вами...

Что же до количества прочитанных рассказов на одну антологию... сколько ангелов поместится на кончике иглы? Все зависит от объема книги. Для типичной антологии это около 100 000 слов, но тома из серии «Mammoth» традиционно раза в два толще, так что здесь уже возможны варианты: увеличить количество рассказов или их объем. Как редактор я в определенный момент просто чувствую, что книга «готова» — и тогда ее можно отправлять издателю. Но здесь задействовано довольно много различных переменных.

Есть ли у вас в антологиях произведения, которые вам не понравились? Они могли быть отлично написаны, были действительно страшными или брали своей оригинальностью, но лично вам все равно были не по душе? Вообще, частенько приходится отказывать? Не обижаются?

Я не возьму рассказ в антологию, если мне он совсем не нравится. И разумеется, не стану брать вещь только потому, что ее прислал писатель с Большим Именем. В конце концов, на обложке будет стоять мое имя, и как редактор я обязан, буде возникнет такая надобность, обосновать, почему тот или иной рассказ был включен в данный том. Вам мой выбор может не понравиться, но это уже не мои проблемы. Моя задача как редактора — подвести под ключ этот конкретный проект. Другие редакторы на моем месте выбрали бы что-то другое, и это совершенно правильно.

Что же касается врагов, то их я успел нажить немало. Но тут дело скорее в моей честности и прямолинейности, а не в том, что я отказал кому-то в публикации. Когда люди начинают воспринимать писательство как профессию, они и ведут себя как профессионалы — по крайней мере, так должно быть. А отказы тут в порядке вещей. Когда у тебя всего четырнадцать-двадцать вакантных мест на антологию, нескольких авторов неизбежно приходится огорчать. Как редактору тебе надо составить как можно более сильную антологию, к такому-то сроку и с таким-то бюджетом на руках. Вот почему в наши дни вход во многие антологии все чаще «по приглашению»: как правило, редакторы уже знают надежных авторов, от которых можно ожидать отличных произведений, и нередко у нашей братии нет времени процеживать сотни заявок, которые наверняка придется в конечном счете отклонить.

Ну и как бы то ни было, почти все мои «враги» — всего лишь идиоты.

Прошлогодняя церемония вручения премии Брэма Стокера у нас в России многих удивила. Фаворитом в номинации «Лучший роман» считался «Террор» Дэна Симмонса, который, надо признаться, действительно великолепен, но он неожиданно [для нас, во всяком случае] уступил «The Missing» Сары Ланган. За кого отдали бы свой голос вы сами? Что вы вообще думаете о литературных наградах — ведь вы сами получили не менее дюжины различных премий...

Хммм... О своем отношении к премии Стокера я писал уже не раз. На самом деле, я только день как вернулся с церемонии награждения, которая в этом году проводилась в Лос-Анджелесе. Скажем так, если бы выбор был за мной, то — при всем уважении к творению Сары — я проголосовал бы за роман Дэна Симмонса.

Беда стокеровской премии — и такое положение сохраняется уже около десяти лет — в том, что в основе своей это награда, которую Ассоциация писателей хоррора (Horror Writers Association) присуждает членам Ассоциации писателей хоррора. Поскольку голосование у них «народное» — иными словами, победителей выбирают члены организации, — общих тенденций в хоррор-сообществе его итоги не отражают. Само собой разумеется, что писатели вроде Стивена Кинга обязательно попадают в номинационные списки, так как большинство участников АПХ читает Кинга (или, по крайней мере, знает, какие произведения вышли у него в этот год). А вот книги британских авторов в этих списках разыскать будет сложновато (если только их не переиздавали в США), как и многие другие, изданные массовым тиражом — по той простой причине, что нынешние члены АПХ предпочитают, очевидно, потреблять продукцию мелких издательств либо голосовать за собственных друзей.

Так было не всегда, но на мой взгляд (и по мнению людей, с которыми я это обсуждал), сейчас все это превратилось в большую шутку. Вот взять другие крупные премии в наших жанрах — Всемирную премию фэнтези, Британскую премию фэнтези и т. д. Если сравнить списки номинантов за любой отдельно взятый год, то некоторые авторы и книги будут более или менее часто повторяться, в зависимости от личных пристрастий и количества номинаторов. А стокеровская премия больше напоминает закрытый клуб — и вот какие-то сомнительные книжки, о которых в реальном мире никто и не слышал, удостаиваются «престижной» награды. Да это же нелепо! И жанру от этого пользы никакой. Это просто кучка людей, ублажающих свое жалкое самолюбие.

Не поймите меня неправильно. Как вы сами подметили, я за свою жизнь получил немало литературных наград, включая и несколько премий Стокера — но это было тогда, когда премия еще отражала реальные процессы, происходящие в жанре ужасов. Вообще, награда награде рознь. У каждой есть свои особенности и ограничения, и если хочешь, чтобы твоя книга была номинирована, нужно их учитывать. Процедуры судейства отличаются от премии к премии, но если ты изначально согласен на любые условия, то удостоиться хотя бы номинации — это уже великая честь. Мне кажется, только это может служить доказательством, что то, чем ты занимаешься, по-прежнему важно для жанра. Но побеждать, конечно, еще лучше!

За прошедшие годы я отхватил-таки несколько наград, но если вы сравните общее число моих номинаций с числом побед, то поймете, что я, вероятно, самый большой неудачник в хорроре!

В чем вы видите свою миссию как редактора антологий ужасов? Как может литература ужасов повлиять на читателя?

Главная моя миссия как редактора ужасов — развлекать. Заметьте, не вызывать у читателя отвращение. Как правило, люди читают художественную литературу ради удовольствия, и хоррор здесь не должен быть исключением. Так что рассказы для своих антологий я подбираю с немалой тщательностью. Разумеется, я прекрасно понимаю, что на всех не угодишь, что определенного рода темы или сцены могут расстроить некоторых читателей, но я стараюсь публиковать произведения ужасов, которые могут вызвать чувство тревоги, напугать либо просто подходят тематически — и не опускаюсь до женоненавистнических или «эксплуатационных» поделок.

Есть ряд тем, к которым я подхожу с осторожностью: насилие над детьми, изнасилования, Холокост. Такой рассказ попадет в мою антологию лишь в том случае, если создавался он с искренним сопереживанием. Думаю, что для автора хоррора запретных тем быть не может, но обращаться с ними надо соответственно. В журналах и малотиражных издательствах иногда попадаются отвратительные рассказы, которые уже граничат с порнографией — они способны вызвать у меня только омерзение.

Не уверен, что литература ужасов может как-то повлиять на читателя, но надеюсь, что лучшие ее образцы отражают мир вокруг нас, становятся зеркалом таких язв современности, как предрассудки всех мастей, политические и экологические проблемы — и при этом в них излагается история, которая способна развлечь читателя.

Какие личные и профессиональные качества для редактора антологий ужасов, по мнению Стивена Джонса, являются наиболее важными в работе?

Перво-наперво — хороший вкус! Нужно понимать, что ты читаешь и покупаешь — и с точки зрения развлекательности, и литературного мастерства. Наверное, научиться этому нельзя. Это приходит с опытом. Людям, читающим мои антологии, нравятся рассказы, которые я публикую, ну или большая их часть — в противном случае им все быстро надоело бы, и они подыскали бы что-нибудь другое. Безусловно, в нашем жанре есть масса людей (особенно среди членов АПХ), которые мои книги просто-таки ненавидят — и имеют на это полное право. Других антологий ужасов выходит более чем достаточно. Редакторство — профессия одиноких, поэтому всегда здорово выбраться на какой-нибудь конвент и пообщаться с людьми, которым нравится, что ты делаешь. Многие из них даже кажутся вполне нормальными!..

Еще нужно быть честным — в отношениях с авторами, с издателями, даже с читательской аудиторией. Начиная работу над антологией, ты (и в прямом, и в переносном смысле) заключаешь соглашение со всеми этими людьми. Ты обязуешься обращаться с ними и их произведениями, как подобает профессионалу. Обязуешься выполнить все обещания, которые дал. Наконец, обязуешься доставить им определенное удовольствие в обмен на их драгоценное время и с трудом заработанные деньги. Я, в свою очередь, ожидаю, что со мной будут обращаться так же, как я обращаюсь с другими. Ожидаю, что за мою работу заплатят — и вовремя. Ожидаю получить авторские экземпляры, обговоренные в контракте. Ожидаю, что к моему труду отнесутся с вниманием и уважением. К сожалению, вынужден признать, что так бывает не всегда, но все же в большинстве случаев это именно так.

И разумеется, если вы хотите быть редактором, вам также пригодятся терпение святого и этика галерного раба!

Присылали ли вам рассказы из неанглоговорящих стран (сами рассказы, разумеется, были на английском). Понравились ли вам какие-либо из них настолько, что вы решились их опубликовать? Может ли начинающий автор, чей ранее нигде не опубликованный рассказ вам приглянулся, рассчитывать на попадание, скажем, в «Лучшие новые ужасы»?

Да, мне доводилось получать — и публиковать — рассказы из стран, где не говорят на английском, но должен признать, их было совсем немного. Хотя сходство американской и британской культур до некоторой степени проявляется и в литературе ужасов, в большей части других стран подход к жанру принципиально иной (по крайней мере, в тех рассказах, с которыми мне удалось ознакомиться). И заметьте, речь здесь идет не только о неанглоговорящих странах. Скажем, в Австралии уже сформировалось крупное хоррор-сообщество, но за исключением нескольких ярких примеров, ничего особенно замечательного мне там обнаружить не удалось. Надеюсь, со временем положение изменится.

Но само собой, если какой-нибудь рассказ произведет на меня сильное впечатление, из какой бы страны мне его ни прислали, я задумаюсь о его публикации в «Лучших новых ужасах». Для меня не существует никаких барьеров, кроме собственного вкуса и качества произведения.

Вы работали с Кимом Ньюманом над книгой «Horror: the 100 Best Books» и «Horror: Another 100 Best Books». Какая книга для вас самая страшная? Кто ваш любимый автор?

Перечислять произведения даже и начинать не стану — слишком их много. Я читаю ужасы с четырнадцати лет, так что речь идет о целой уйме книг. Сейчас напугать или удивить меня непросто, будь то книга или фильм, но уж если такое случается — а это бывает время от времени, — то это по-прежнему самое изумительное ощущение в мире!

Единственное, что я мог бы порекомендовать новичку в хорроре — это начать с классики (Шелли, Стивенсон, Стокер, М. Р. Джеймс и т. п.), затем переключиться на авторов палп-эпохи — таких, как Лавкрафт, Роберт Говард, Кларк Эштон Смит, Брэдбери, Блох, Матесон и т. д. Как только покончите с ними, принимайтесь за современных мастеров (Кинг, Кэмпбелл, Страуб, Денис Этчисон, Карл Эдвард Вагнер и т. д.) и уж тогда только переходите на более молодых авторов. С кино порядок тот же самый. Только таким образом можно усвоить жанр во всей его полноте.

Не было ли у вас желания самому написать рассказ или роман ужасов?

Я написал несколько рассказов, но за роман даже никогда и не брался. Пределы своих возможностей я знаю. Когда работаешь с такими одаренными писателями, довольно быстро понимаешь, что они всегда будут лучше тебя! Когда я работал на телевидении, у меня обнаружились кое-какие организационные способности, которые пригодились бы на съемочной площадке, но вот хороший актер из меня никогда не получился бы. Так же и в издательском деле. Умения, которыми оперирует редактор, совсем не похожи на те, которые необходимы для писателя. Жаль, что в нашем жанре есть люди, которые считают себя мастерами на все руки и не понимают этого. Это две очень разных способности.

Я хорош в организации и, надеюсь, в подборе хороших рассказов. Это мои сильные стороны, и я был бы дураком, если б не использовал их. Как я говорю иногда на конвентах, любому по силам составить антологию. Любой может снять фильм. Но не всякий сможет сделать это хорошо.

Я всегда хотел хотя бы побаловаться сочинением романа, но все что-то времени не хватает. Конечно, за прошедшие годы я написал несколько документальных книг, но они почти всем обязаны тем же сам качествам, что делают меня хорошим редактором. Так что пока мне достаточно и того, что я помогаю по-настоящему одаренным, творческим людям развернуться на полную катушку!

Вампиры, оборотни, зомби, монстры, Дракула, Франкенштейн... Кто следующий? Только не говорите нам, что вы замыслили антологию о мамонтах («The Mammoth Book of Mammoths»)!

Ха-ха! В первый раз слышу такую шутку. На самом деле нет, не замыслил. Но в общем говоря, с удовольствием составил бы антологию о первобытных созданиях... Сейчас в моде зомби, так что я занят рядом проектов, повязанных на живых мертвецах — включая один межавторский (мир, в котором будет происходить действие, придумал я сам). В последние месяцы много времени стало уходить на подготовку Всемирного хоррор-конвента 2010 года, который пройдет в Брайтоне. В 2007 году я уже участвовал в организации аналогичного мероприятия в Торонто. В этот раз конвент будет впервые проводиться в Великобритании. Надеемся увидеть на нем поклонников хоррора из Восточной Европы... Ну а если отвлечься от всего этого, сейчас по всему миру — включая, конечно, Россию — пошла волна переизданий моих книг. Для меня такое в новинку! Несмотря на спад мировой экономики, никогда еще у меня не выходило столько заграничных переизданий сразу. До чего же приятно знать, что проекты, над которыми ты работал пять, десять, пятнадцать лет назад, до сих пор находят новых читателей...

Как вы пришли к жанру «хоррор»? Что на вас повлияло?

К хоррору я пристрастился как-то незаметно. Когда подростком я начал читать жанровые книжки, я брался за все подряд — научную фантастику, фэнтези, ужасы, авантюрно-плутовские романы, вестерны и т. п. Но шли годы, и меня стала притягивать литература более мрачного толка — просто мне она казалась более яркой и образной. Я и сейчас время от времени читаю книги других жанров, но в сутках слишком мало часов, чтобы можно было читать все без разбора, как прежде.

Больше всего на меня повлияли, видимо, Г. Ф. Лавкрафт, Роберт Говард, Кларк Эштон Смит, Рэй Брэдбери, Роберт Блох и Ричард Матесон. В конечном итоге всех других писателей я открыл для себя через них.

Кроме того, я был большим поклонником журналов о монстрах, которые издавались в шестидесятые. «Знаменитые монстры Фильмландии» и «Замок Франкенштейна» привили мне любовь к жанру, когда я был еще малышом.

Есть ли у вас какие-нибудь хобби?

Хобби? Ха! Если бы только у меня оставалось на них время! Я живу, дышу и грежу хоррором. Каждый день, семь дней в неделю. Для всего прочего времени остается не особенно много. Как я уже сказал, общаюсь я преимущественно с собратьями по жанру. Когда все-таки выпадает свободный денек, с удовольствием занимаюсь готовкой и садоводством. Еще обожаю украшать и отделывать свой дом, но уж на это в последние месяцы у меня времени совсем не бывает!

Пожелайте что-нибудь вашим поклонникам из России.

Вот уж не знаю, есть ли у меня в России поклонники! Но я хотел бы искренне поблагодарить всех, кто приобрел мои книги и получил от них удовольствие. Российский книжный рынок открылся для меня уже на позднем этапе карьеры, но пока все идет довольно успешно.

Как вам известно, я даже и не и подозревал об издании некоторых своих книг в России, пока вы мне об этом не сообщили! На данный момент мне удалось подержать в руках только «Вампиров», и качество издания безумно меня порадовало. Теперь я увидел обложки других антологий — выглядят они здорово, так что, надеюсь, эти книги будут иметь не меньший успех.

Мне было очень отрадно узнать, что хоррор действительно сплотил мир в одно сообщество и что Россия теперь стала частью этой большой семьи. Я всей душой верю, что литература — любая литература — дает нам возможность делиться друг с другом мыслями и желаниями, понимать друг друга, и я надеюсь, что хотя бы благодаря жанру ужасов мы узнаем немного больше о наших двух странах и культурах, таких непохожих друг на друга.

Мы все боимся одних и тех же вещей — будь то ядерная война или бука под кроватью. Лучшим образцам литературного хоррора под силу продемонстрировать нам наши страхи — чтобы, будем надеяться, мы смогли понять их и в конечном счете избавиться от них. Хоррор может быть как явлением исключительно положительным, так и не менее разрушительным. Видимо, для меня, как для разумного оптимиста, первый вариант все-таки предпочтительнее.

Вопросы: Владислав Женевский, Старый Фисбен.

Перевод: Владислав Женевский.