Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
«Они сказочно богаты. Вы никогда о них не слышали, потому что это единственные в мире люди, кому по средствам купить то, чего они хотят: по-настоящему частную жизнь. В вашу или мою жизнь может ударить молния: вы можете выиграть крупный приз, или оказаться соседом маньяка с топором, или приобрести больного орнитозом попугая, – и вот на вас уже направлен свет прожекторов, а вы застенчиво моргаете и молите Бога о смерти.
Они выиграли призы при рождении. У них нет соседей, а если нужно кого-то убить, они не станут использовать что-то настолько громоздкое, как топор. Попугаев они не держат. А в тех редких – миллион к одному – случаях, когда прожектор все-таки светит в их сторону, они покупают его и велят приставленному к нему человеку просто его выключить.
Я не знаю, сколько их. Я пытался вычислить их количество, сложив сумму валового национального дохода всех стран на планете и разделив полученное на сумму, необходимую, чтобы купить правительство крупной промышленной державы. Ясно же, что невозможно обеспечить себе анонимность, если не можешь купить хотя бы два правительства.
Думаю, таких человек около сотни. Я встречался с одним из них и чуть не встретился еще с одним… Их нет на картах. Понимаете? Место, где они решают поселиться, в прямом смысле становится белым пятном в атласе».
Джон Браннер. О времени, о душе и всякой суете
Сборник лучших рассказов одного из мастеров — разнообразие как тем, так и персонажей, среди которых имеются как почти типовые (и возможно, похожие на нас), так и экзотические, не похожие на других (волшебник и аристократ). Нельзя не отметить обилие описанных (шутливо и саркастически) Браннером товаров наступающего будущего, которые неотвратимо меняют окружающий мир.
Это и сатирические описания недорогих машин времени, их брендов, внешнего вида и отделки, а также — набора инструментов и запчастей на случай чрезвычайного положения, и конечно, гарантий, которые, как обычно, оставляют желать лучшего. Почему? Потому многие из этих машин являются лишь предметами беззастенчивой спекуляции (ещё бы — они собраны по схеме «учёного»-самоучки, на складе — 30 миллионов штук, купленных по восемнадцать кредитов за штуку) должны стоить не дороже металлолома. Где можно найти всё, что бы вы ни искали? Там же, где найти как бы романтику и острые ощущения — на ярмарке.
Меняется обстановка — но как реагируют на эти модификации люди? И даруют ли новые технологии единения между людьми или же — одиночества и новые фобии? Новые игры, в которые уже играют наши части сознания, так попытки корыстного контроля за информацией, пусть и в ущерб другим. А главное — чудес нет, есть возможности, реализованные или упущенные. У настоящего знания есть цена. У попыток изменить не слишком привлекательное настоящее – тоже. А учитывая, что подобные попытки чаще всего предпринимаются ради своих привилегий, это обычно приводит к последующим не контролируемым издержкам.
«Большинство крупных производителей бытовой техники предлагают в своих каталогах машины времени, и мы надеемся со временем провести тщательное исследование данной сферы. Однако неопытные потребители, скорее всего, станут в больших количествах приобретать аппараты, стоящие десять тысяч кредитов и меньше, поэтому мы решили провести испытания всех моделей, обнаруженных по этим ценам. Как обычно, мы купили образцы анонимно у наших регулярных продавцов.
Мы приобрели по два экземпляра обеих моделей, полная цена которых превышает наш лимит, однако их можно купить дешевле через агентство со скидкой («Мировой странник» и «Хронокинетор»); по одному экземпляру по полной и дисконтной цене двух моделей дешевле десяти тысяч кредитов («Супершифтер» и «Темпора Мутантур»); и по два экземпляра двух моделей, которые, судя по всему, продаются только со скидкой («Прыжок куда угодно» и «Вечный твистер» – последняя, между прочим, позиционируется как «импортная»).
Чтобы довести до конца полный спектр испытаний каждой модели, мы приобрели замену экземплярам, вышедшим из строя в ходе испытаний, не считая тех случаев, когда было ясно, что это лишь зря потратит наше время и ваши деньги.
В целом все машины соответствуют принятому стандарту, хотя алмазная подсветка приборной панели «Мирового странника» имела дефект, а все наши тестировщики, кроме одного, сочли золотую и платиновую мозаику на полу «Супершифтера» «дешевой и вульгарной». Ручки на внутренней стороне дверцы «Прыжка куда угодно» отвалились при первом же использовании модели, и пришлось заменить их. К отверстию подходит пятнадцатисантиметровая труба волновода девятого размера, и мы рекомендуем заменить ее перед тем, как совершать какие бы то ни было путешествия на машине, так как во многих популярных исторических периодах трудно найти волновод данного калибра, а поскольку – в качестве разумных мер безопасности – машина является невидимой и неосязаемой, пока закрыты дверцы, у вас не получится обратиться к готовому прийти на помощь местному жителю с просьбой выпустить вас (да и к кому бы то ни было еще – тоже)».
«— Меч? – переспросил он. – Ты вроде не похожа на ту, кто машет мечом. Вот амазонки были, да, умели махать. А ты, уж прости, слишком домашняя для битв.
Отмахнувшись, Люсиль проговорила:
— Какой вы, пастор Олег, шутник. Ну разве приличной девушке пристало сражаться мечом? Такое тяжелое оружие подходит больше вам, но вы ведь человек духовный? Вы не поднимите руку на другого человека?
Она тут же замолкла и поджала губы, видимо вспомнила, как совсем недавно этот духовный насмерть раскидал пятерых, причем безо всякого меча. Какое-то время висела благодатная тишина, в которой Олег наслаждался звуками ночных цикад, которые каким-то чудом умудрились выжить в еще небольшой, но все же городской застройке, и потоками ветерка, уносящего зловоние сточных канав. Меч. Давно он не слышал, чтобы кто-то искал меч».
Юрий Никитин, Марго Генер. Меч Томаса
Этот роман продолжает цикл «Трое из леса возвращаются». Волхв Олег давно бродит по земле в одиночестве, хотя при желании может вызывать почтение даже у сильных мира сего и находить внимание. Магия в мире сходит на нет, и этого вызывает у Олега невольную печаль, хотя он сам приложил руку к такому повороту событий.
Но вот случайным образом в его неспешное то ли бытие, то ли существование врывается девица Люсиль, которая ищет артефакт в виде меча. Олег бы и рад не связываться со взбалмошной идеалисткой, сбежавшей, как потом выяснится, из некой деструктивной секты. Однако он сразу соображает, о каком мече может идти речь. И догадывается, что редко на поиски такой чудо-железяки отправляется лишь одна чистосердечная чудачка. Наверняка за ней следом (а то и впереди) идут те, кто намного лучше понимает, что делает…
Такой вот «а ля средневековый» триллер без особой романтики, зато с сатирическими отсылками к нашим дням. Например, про большой город, куда все стремятся, хотя там тесно и жить придется в клетушке (так и хочется поправить «квартире-студии»). Но в городе больше шансов найти заработок. А где искать тот самый меч? И тех, кто за ним действительно охотится с темными целями…
«Олег прислушивался к лесу, каждый шорох и скрип выдают беспокойство зеленого векового гиганта. Любой Лес — всегда Лес, прежде он был единым, даже море его не разделяло, хоть и пролегало меж сушей. Все равно дух леса общий. Потом расплодились люди, стали рубить, обеспечивать свои нужды, и лес поменялся, обособился. Каждому клочку зелени стали давать свои названия, духи в лесах обмельчали. И все же в любом бору, хоть на юге, хоть на севере есть часть духа того первозданного, дикого Леса, из которого волхв родом. Сейчас этот дух шепчет листьями, скрипит стволами и хрустит ветками, предупреждая и предостерегая.
— Пастор, — обратился к волхву Савмак, он натянул на кисти рукава и, закрывая локтями лицо, ломится через кустарник, как весенний лось, ветки хрустят, палки ломаются, — а ты уверен, что нам туда надо? А то что-то боязно мне в такие дебри без подмоги.
— Сам боюсь, — откликнулся Олег. Его кусты пропускают, словно расступаются, колючки немного, но отклоняются, давая пройти и не оцарапать плечи.
— Да вижу, как ты боишься, — проговорил Савмак и оттолкнул от себя ветку, та срикошетила ему обратно в лицо. Выругавшись, Савмак выплюнул сухой лист и снова полез через заросли. — Идешь, как бык. Даже кустов не ломаешь. Ни царапинки на тебе, а я уже весь поколотый. Заколдованный ты что ли?
— Такой большой, — отозвался Олег, продолжая вглядываться в тёмные дебри леса, — а веришь в колдовство».
«Больше всего в «Геологах», сериале о путешественниках, снятом Би-би-си, меня бесит вечная одержимость его персонажей тем, чтобы его одежда соответствовала эпохе. В нем половина сюжетов крутиться вокруг того, как подобрать нужную соломенную шляпку, и главная героиня оказывается в сложной ситуации, потому что колготки у нее не из того нейлона.
Во-первых, никто не обращает внимания на мелочи в одежде. А во-вторых, в каждой эпохе множество стилей. Если бы я пыталась изобразить даму из девятнадцатого века, как их показывают в «Геологах», я бы безнадежно провалила свое задание».
Аннали Ньюиц. Альтернативная линия времени
Поскольку эта книга, по словам автора, альтернативная история, то все-таки хочется понять, что в тексте относится к нашей реальности. Для интересующихся уже в конце издания предлагается справочник с историческими источниками. Интересно, как может поменяться впечатление от романа, если прочесть все по порядку (справочник после текста) и наоборот – сначала прочесть справочник?
Для того, чтобы пожить в светлом будущем, надо понять критерии светлого и темного, и то, что настоящее – это итог борьбы разных тенденций, консерваторов и тех, кто ждет и готов к переменам.
Каким будет будущее – зависит от того, каким было прошлое. А каким буде прошлое – зависит от того, как его обустроят персонажи, те самые путешественники во времени. Разумеется, имеются различные группировки, которые подчищают или подправляют историю и активно борются в ней между собой. В прошлом роются консерваторы, которые выкидывают из него то, что считают лишним, готовя своё будущее. Плюс – проблемы у персонажей, которые остаются с ними в временных путешествиях.
В тексте романа особое внимание уделяется Машинам времени, загадкам и вопросам, на которые пока не под силу ответить ученым. В том числе – о их происхождении. Являются ли Машины времени работой внеземных цивилизаций?
«В рамках данного проекта я постараюсь измерить возможное воздействие на работу Машин вмешательства человека. В частности, я собираюсь изучить связь между интерфейсом и «червоточиной».
Многие исследователи, такие как Гилани, Берман, Каллаган, Гупта и другие, сообщали об аномальных случаях, связанных с работой Машин: путешественники прибывали мокрыми, испачканными сине-зелеными водорослями, мелкими беспозвоночными и остаточными породами, относящимися к ордовикскому периоду…
Проведенные Лопесом и другие исследования исторических данных показывают, что подобные, хоть и редкие, явления фиксируются с самых первых письменных документов, имеющих возраст пять тысяч лет. Моя гипотеза заключается в том, что недавний всплеск подобных необычных последствий может быть вызван вмешательством человека в связь между «червоточиной» и интерфейсом».
«У Зевса Громовержца было много детей. Мудрая Афина, независимая Артемида, воинственный Арес, прекрасный Аполлон… Но с нетерпением ожидал бог рождения сына Геракла, которому должна была дать жизнь смертная женщина Алкмена…
Гера незаметно покинула пир и полетела на землю. Для великой богини не составило труда задержать рождение одного ребенка и ускорить рождение другого. И получилось так, что вовсе не могучий Геракл родился в первый час полнолуния. А его двоюродный брат – хилый и плаксивый царевич Эврисфей…
Микенский царь Эврисфей с завистью оглядел могучую фигуру двоюродного брата. Его собственное тело так и не налилось силой, а душа, как и в детстве, осталась трусливой. Подученный ревнивой Герой, Эврисфей решил погубить Геракла и дал герою первое задание…».
Мария Мартиросова. Мифы народов мира
Красочное познавательное издание, рассказывающее о самых известных мифах как Древней Греции, так Древнего Востока, легендах старой Европы и славянских сказаниях.
Одна из глав посвящена подвигам прославленного Геракла. Одиннадцатый подвиг Геракла – путешествие в волшебный сад Гесперид за золотыми яблоками, которые даруют вечную молодость. Еврисфей потребовал, чтобы Геракл принес ему три золотых яблока. Но яблоки бдительно охраняли нимфы Геспериды и дракон Ладон, который никогда не спал и скопил много золота.
Никто, кто кроме великана Атланта, не смел прикоснуться к золотым яблокам. Стоял Атлант, поддерживая небесный свод, когда к нему приблизился Геракл и предложил на время занять его место, пока Атлант принесет ему три золотых яблок из сада Гесперид. Но когда Атлант пытался заставить Геракла остаться навсегда и держать небесный свод, герой сумел его перехитрить и уйти с яблоками.
В легендах о чудном шотландском поэте Томасе Лермонте по прозвищу Рифмач рассказывается о том, как он получил чудесную золотую лютню, выиграв состязание менестрелей, устроенное королем волшебного царства Обероном.
В издании описаны путешествие аргонавтов, троянская война и странствия Одиссея, ящик Пандоры и волшебник Мерлин, колдунья Моргана и золото нибелунгов, мифы шумеров и Индии. Мифы Древнего Китая и Древнего Египта.
«Однажды осенним солнечный утром охотники отправились в лес настрелять добычи для пира… Путь охотникам преградила высокая скала. С трудом они отыскали в ней узкую расщелину. В кромешной тьме долго брели люди. Вдруг мрак рассеялся, и охотники очутились в большой пещере, наполненной ярким светом. Люди замерли в изумлении. На высоком камне сидел могучий человек с огромными золотыми рогами на голове.
— Бог-олень! Цернунн! – разнесло эхо крик вождя.
В ту же секунду испуганные охотники пали на колени. В страхе опустили глаза перед повелителем лесов, принявшим облик оленя. Сверкнули огромные золотистые глаза Цернунна – и глубокий сон сковал вождя и воинов. А когда люди пробудились, на высоком камне увидели лишь горстку монет.
Радостные возвращались домой охотники, слыша, как позвякивает в охотничьих сумках золото Цернунна».
«Завоевание Англии Вильгельмом, герцогом Нормандским, в 1066 году — последнее из поземельных завоеваний, совершившихся в Европе. С тех пор продолжались только политические завоевания, совершенно отличные от нашествий варваров, которые семейно переходили на завоеванные земли, делили и их между собою поголовно и оставляли побежденным только жизнь, с тем чтоб они без сопротивления работали на новых господ своих. Это нашествие норманнов случилось во время, более близкое к нам, нежели переселение народов, в V веке разрушившее Римскую империю, и мы имеем о всех событиях завоевания Англии гораздо большее число памятников. Эти письменные памятники могут дать настоящее понятие о средневековом завоевании; они показывают, как совершалось и поддерживалось завоевание, какого рода грабительства и страдания терпели тогда побежденные и какими средствами они противодействовали завоевателям. Картина эта, написанная со всеми подробностями и красками, ей свойственными, должна представлять больший исторический интерес, нежели можно бы того ожидать, судя по времени и месту, ограничивающим событие, потому что все народы Европы, даже и в нынешнем своем быту, имеют нечто перешедшее к ним от средневековых завоеваний. Этим завоеваниям одолжены они своими географическими границами, своими именами и, большею частью, своим внутренним образованием, то есть разделением на состояния и сословия.
Высшие и низшие сословия, ныне недоверчиво наблюдающие друг за другом или воюющие за идеи и общественные принципы, суть, во многих странах, не более как народы-победители и народы побежденные давно минувшей эпохи. Так, меч завоевателя, обновив быт Европы и распределение ее жителей, оставил свою печать и на каждом народе, составившемся из многих племен».
Огюстен Тьерри. Англия и норманны
В книге известного историка, несколько лет являвшегося секретарем графом Сен-Симона, уделяется особое внимание личностям людей и их судьбам на фоне грандиозного исторического процесса. Впервые книга была опубликована почти два века назад, в 1825 году и упоминалась в в переписках и дневниках Александра Пушкина.
Как уверяет сам Огюстен Тьерри, он, по возможности, близко держался языка древних историков, современников событий, или живших в ближайшие к ним эпохи, придерживаясь в изложении повествовательной формы.
В тексте уделяется внимание викингам, в том числе — Рагнару-Лодброгу, и трем его сыновьям. Сам Рагнар, носивший прозвище — Кожаные Штаны, совершал набеги на балтийском побережье, на фризов и саксов, в Британии и Галли, снискав себе в походах богатство и громкую известность.
Другая тема – это возникновение рыцарских турниров, появление которых связывают с именем барона Жоффруа де Прейи. Так в середине XI века в Европе постепенно начинает складываться рыцарство как сословие, со своей культурой, этикетом, мифологией и традициями. В первую очередь это касалось северной Франции, и поэтому весьма вероятно, что именно гости герцога Вильгельма, были свидетелями и участниками одного из первых рыцарских турниров.
В книге также приводятся подробности народной борьбы прежнего английского населения нашествию норманнов, формированию новой военной элиты, и постепенному изменений отношений двух народов, исторических сошедшихся в одном государстве, что привело к формированию общего языка и традиций.
«Гарольд прибыл в Руан, и таким образом в руках герцога Нормандии очутился сын величайшего врага норманнов, один из предводителей народного союза, изгнавшего из Англии друзей и родственников Вильгельма, его будущих союзников в борьбе за английскую корону. Герцог Вильгельм принял саксонского предводителя с большим почетом и с видом искреннего дружелюбия: он сказал, что одной просьбы Гарольда было достаточно для освобождения обоих заложников и что они могут отправиться с ним немедленно, но что ему, как вежливому гостю, не следует торопиться, а должно посвятить хотя несколько дней на то, чтобы полюбоваться городами и праздниками Нормандии. Гарольд разгуливал из города в город, из замка в замок и с молодыми своими спутниками принимал участие в военных играх. Герцог пожаловал их рыцарями, то есть членами высшего норманнского военного сословия. Богатые люди, посвящавшие себя оружию, вводились в это братство одним из заслуженных в нем товарищей и торжественно принимали от него меч, перевязь с серебряными бляхами и копье, украшенное флажком.
Саксонские воины получили от своего посвятителя в рыцарство прекрасное оружие и очень ценных лошадей. Вильгельм предложил своим гостям, для испытания данных им новых шпор, сопутствовать ему в военной экспедиции против бретонских соседей. Со времени договора в Сен-Клере на Эпте каждый из герцогов Нормандии пробовал реализовать свое право господства над Бретанью, уступленное Ролло Карлом Простым. Отсюда постоянные войны и народная вражда между обеими странами, отделяемыми одна от другой маленькой речкой Коэноной.
Гарольд и его товарищи, по тщеславию желавшие приобрести между норманнами славу людей храбрых, отличались в схватках с бретонцами на пользу своего гостеприимного хозяина, не думая о том, что придет время, когда и они сами, и их отчизна поплатятся за эти подвиги. Сын Годвина, сильный и ловкий, спас многих норманнов, погибавших в сыпучих и подвижных песках, при переправе через Коэнону. Он и Вильгельм во время войны имели один общий шатер и общий стол. На обратном пути они скакали друг возле друга, коротая время за дружескими разговорами, и Вильгельм однажды завел речь о своих юношеских связях с английским королем».
«В июле 1941 года фашисты заняли эстонский портовый город Пярну и решили это отпраздновать, пригласив наиболее отличившихся офицеров рейха в городской театр. Было отпечатано специальное приглашение, в котором сообщалось, когда следует прибыть на торжество и в какой форме.
Приглашение, добытое партизанами, попало в руки командующего Балтийским флотом вице-адмирала В.Ф. Трибуца.
Вот тогда и была задумана операция, осуществить которую поручили штурману эскадрильи Григорию Ларионову, одному из самых опытных летчиков авиаполка.
Штурман так рассчитал маршрут экипажа, что подошел к городу Пярну с тыла спустя полчаса после начала торжества в кинотеатре.
Немцы не обратили внимания на одинокий самолет, приближающийся к порту с западной стороны. Видимо, приняли его за свой.
А дальше…
Ларионов вывел свой бомбардировщик в нужный район и, убедившись, что под ним тот самый кинотеатр, где собрались немцы, нажал кнопку сбрасывателя.
И бомбы легли точно в цель…».
Яков Нерсесов, Владимир Волков. Война народная. Великая Отечественная война 1941-1945
В красочном издании рассказывается о важнейших событиях Великой Отечественной войны, исторической обстановке, прославленных советских полководцах и боевой технике, героических подвигах советских людей.
Один из разделов посвящен обороне Брестской крепости. На рассвете 22 июня 1941 года немецкая артиллерия и авиация обрушила на крепость шквал снарядов и тонны бомб. После этого в бой были брошены отборные немецкие штурмовые отряды, с которыми уцелевшие защитники крепости вступили в бой и отбросили их назад. К вечеру того же дня германское командование отдало приказ поредевшим штурмовым отрядам вернуться на исходные позиции – это был первый приказ об отступлении в этой войне. Защитники Брестской крепости продолжали оборону, радист передавал из цитадели: «Я – крепость, я – крепость! Ведем бой».
Уделено внимание юным партизанам: Валентину Котику и Лене Голикову, приказу № 227 («Ни шагу назад!») и созданию штрафных батальонов и рот.
Одна из глав книги посвящена Сталинградской битве. Более двух месяцев продолжались бои в разрушенном городе, в мировую историю вошел легендарный дом «сержанта Павлова» и остров Людникова – участок Сталинградской земли, которую защищал со своей дивизией полковник Иван Людников. Окруженная фашистами дивизия была прижата к берегу Волги и два месяца вела оборону, отражая врага, а потом участвуя в победоносном наступлении. 22 ноября 1942 года советские войска полностью окружили 6-ю армию вермахта. Через месяц провалилась попытка вражеской группировки генерала Гота прорвать кольцо окружения. В последние дни января 1943 года остатки армии Паулюса, расчленённые на отдельные небольшие отряды, отходили под напором красноармейцев. 30 января Паулюс, незадолго до этого произведенный в фельдмаршалы, вместо того, чтобы застрелиться, как рассчитывало руководство Третьего рейха, подписал акт о капитуляции своей 6-й армии.
«В марте 1945 года вермахт в последний раз пытался нанести войскам Красной Армии удар в Венгрии в районе озера Балатон. Целью удара стало восстановление линии обороны по Дунаю, ликвидация угрозы Южной Германии и немецким войскам, находившимся в Австрии и Чехословакии. Здесь была сконцентрирована одна из наиболее боеспособных армий Германии – 6-я танковая армия СС, насчитывавшая около 900 танков…
Но стойкая советская оборона «перемолола» атакующую мощь германской танковой группировки. Потеряв более половины танков, немцы в середине марта прекратили попытки отбросить русских от Балатона, что позволило перейти Красной армии в наступление. 5 апреля передовые соединения войск Толбухина, поддержанные частями Малиновского, вышли к столице Австрии Вене, обойдя ее с севера и юга».
«Шнивинд размышлял так: период штормов в полярном океане кончается в июне, паковый лед еще не успеет отодвинуться далеко к норду, а туманы начнутся позже. Следовательно, караван PQ-17 будет вынужден идти ближе к югу, — это значит, что немецким самолетам вполне хватит горючего, чтобы долететь до него, сбросить на корабли торпеды и вернуться на свои аэродромы...
В эти дни Редер сделал официальное заявление:
— Вопрос о снабжении северных портов России остается решающим для всего хода войны, которую ведут англосаксонские страны. Они, эти страны, вынуждены поддерживать мощь России, которая своим упорством удерживает занятыми на Востоке все главные германские военные силы...
Вскоре караван PQ-17 и судьба его поступили на обработку во флотскую группу "Норд", а вся операция по уничтожению этого конвоя получила у немцев кодовое название "Ход конем".
Позаимствовав название из шахматной игры, гросс-адмирал начал перебазирование своих сил — подводных и надводных. За весь период второй мировой войны немецкий флот еще не выставлял такой могучей эскадры, какую выставил сейчас против каравана PQ-17!
— Мы включаем в "Ход конем", — планировал Редер, — целых пять активных группировок тактического значения. Первая из Нарвика пройдет для уничтожения транспортов каравана, основную силу ее составят тяжелые крейсера "Адмирал Шеер" и "Лютцов" с пятью миноносцами для побегушек. Вторая — из Тронхейма с "Тирпицем" во главе, с ним же "Хиппер" и пять миноносцев — для борьбы с эскортом. Третья — подводные лодки, которые мы развернем с 10 июня к норд-осту от Исландии. Четвертая — опять из подводных лодок, она будет размещена для нанесения ловких ударов между островами Ян-Майен и Медвежий. Пятая, заключительная группировка — разведка, наведение на цель и атака по обстоятельствам».
Валентин Пикуль. Реквием каравану PQ-17
Самый известный роман на русском языке (и, кстати, переведенный на многие другие языки), посвященный северным конвоям. Книга, изданная в серии «Собрание сочинений В.С. Пикуля» содержит множество достоверных деталей и колоритных зарисовок тех дней. Автор знал о войне в Арктике на собственном опыте. В пятнадцать лет Пикуль окончил знаменитую впоследствии школу юнг на Соловецких островах (был юнгой первого набора) по специальности «рулевой-сигнальщик» и был отправлен на эскадренный миноносец «Грозный». Феномен книг Пикуля заключался в их достоверности – собирая материал для своих книг, писатель заполнял библиографические карточки множеством исторических сведений. Не стал исключением «Реквием каравану PQ-17».
Конвой PQ-17 вышел из Исландии 27 июня 1942 года в составе 34 транспортов в том числе двух советских танкеров. Охранение составляли 2 линкора, авианосец, 8 крейсеров и 11 эсминцев. Вскоре после выхода конвоя англичанами была получена информация, что на его перехват вышла эскадра в составе линкора «Тирпиц», тяжелых крейсеров «Лютцов», «Адмирал Шеер», «Адмирал Хиппер» и 12 эсминцев. Английское адмиралтейство приказало военным кораблям возвратиться, а транспортам рассредоточиться и следовать в советские порты самостоятельно.
Надводные немецкие корабли, навстречу которым вышли советские и английские подводники, быстро вернулись обратно на базу. Однако немецкие подводные лодки, воспользовавшись уходом основных сил охранения, в течение нескольких дней преследовали транспорты конвоя и атаковали их. Было уничтожено 24 транспортных судна, на которых находилось 3350 автомашин, 430 танков, 210 бомбардировщиков и почти 100 тысяч тонн всевозможных грузов. Оба советских корабля в составе конвоя были сильно повреждены, но их экипажи смогли залатать пробоины, справиться с огнем и привести суда в порт.
«Паунд вдруг выкинул вперед руку, притягивая к себе чистые бланки для заполнения их радиограммами.
— Конвой PQ-17 еще можно спасти, —заговорил он. — Это мое, только мое решение, и я его принимаю: PQ-17 должен рассредоточиться!
Адмирал флота Н. Г. Кузнецов пишет:
"Следует заметить, что в глубокой ошибочности и надуманности этого убеждения не сомневался ни один из ближайших сотрудников Паунда".
Это сущая правда! Шутки шутками, но теперь, когда перед Паундом лежали бланки радиоприказов по флоту, все офицеры Адмиралтейства говорили ему совершенно серьезно:
— Не делай этого, Дадли!
Но Дадли сделал. В его руках сейчас была та сила, которая способна через океан дотянуться до каравана PQ-17 и сломать ему хребет с хряском.
Блаженны люди, плывущие в море и не знающие, что ждет их!
Караван PQ-17 в этот момент находился вне зоны действия советских кораблей, а обо всем, что дальше произойдет, командование Серверного флота оповещено союзниками не было...
Гитлеровский гросс-адмирал Редер выкинул сейчас перед англичанами свой главный козырь — "Тирпица"!
За резким силуэтом "Тирпица" лорды Уайтхолла увидели колеблющийся во мраке призрак "Бисмарка". Страх (иначе не назовешь!) был, приведен в действие».
«Нет строго определенных черт ислама, которые привлекали бы немцев, либо, наоборот, определенной категории немцев, которые выбирали бы ислам за определенные его черты. В разных случаях оказывались привлекательными разные черты. Часто это было связано с конкретными событиями в жизни. Поэтому важно рассматривать обращение как акт в данный момент времени, как биографию отдельного индивида. Биографические нарративы как основной источник при изучении обращения помогают осмыслить путь обращения, его причины, стадии, а также найти переломные моменты или кризис, который подтолкнул к конверсии».
Э.Ф. Рязанова. Немцы-мусульмане в современной Германии. Кто они?
В этом научном исследовании Эльвина Рязанова, сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, анализирует различные аспекты жизни людей, исповедующих ислам, в современной Германии. Среди них есть эмигранты, то есть выходцы из традиционно мусульманских стран, и этнические немцы, решившие принять эту религию. Причины конверсии и ее психологические аспекты автор рассматривает особо внимательно, так же, как и формы проявления такими людьми своей новой религиозной идентичности.
В поле зрения исследователя попали и потомки эмигрантов во втором-третьем поколении. Для многих из них свойственно перенимать обычаи новой родины и образ жизни коренного населения, поскольку именно это они наблюдают с детства. Но есть и те, кто наоборот соблюдает обычаи предком, воспринимая это как фактор сохранения не только религиозной, но и национальной идентичности.
Автор обращается и к историческим примерам, поскольку в Германии эмигранты из восточных стран начали появляться несколько столетий назад.
«В 1731 г. прусский король Фридрих Вильгельм I завербовал 20 молодых мужчин-турок в отряд «Потсдамские гиганты». В 1732 г. в Потсдаме специально для них был открыт молитвенный зал при гарнизонной церкви. В 1762 г. турецкие солдаты, дезертировавшие и перешедшие в прусскую армию, сформировали независимый боснийский корпус, состоявший из 1000 человек, для которых был назначен лидер (имам). Сто лет спустя, в 1863 г., в Берлине было открыто турецкое кладбище – старейшее место захоронения мусульман в этой стране».
«В одном ауле жил старик со старухой. Было у них семеро сыновей, высоких и крепких. Когда наступала весна, братья вывозили на поле деревянный плуг, вспахивали землю и сеяли пшеницу. Затем брали борону, накладывали на нее камни, а сверху еще сажали соседских ребятишек и боронили свое поле. Когда пшеница созревала, они косили её серпами, на двухколесной арбе привозили домой и молотили каменным катком. После этого они поднимались на крутые горные склоны, косили траву и переносили ее себе домой – запасали на зиму корм скоту. Работали они дружно, никогда не сорились. А старик и старуха не могли нарадоваться на своих сыновей.
Шел год за годом, братья уже стали совсем взрослыми…».
Виктор Гацак. Чеченские сказки
Красочное издание, рассказывающее о героях и подвигах, красивых и трудолюбивых девушках, верном коне и спесивом князе, трех братьях и храбрых джигитах.
Записал эти сказки известный фольклорист, исследователь и ученый, совершивший многочисленные научные экспедиции по сбору фольклора и создавший сказки на основе фольклоре народов Кавказа.
В одной из них рассказывается, как жили-были три брата. Отец, умирая, просил поставить на могилу большой кусок каменной соли. Братья это исполнили, но увидели, что глыба с каждым днем становиться все меньше и меньше. И тогда они решили покараулить ночью, кому же та соль пришлась по вкусу. Но сторожившие глыбу по очереди старший и младший брат засыпали ночью, так никого и не поймав. А вот младший, когда настала его очередь караулить, не спал и увидел ночью черное облако и пустил в него стрелу из лука, попав прямо в середину облака. А облако превратилось в коня черной масти. Али вскочил на него, а конь взмыл вверх и семь раз облетел небо из конца в конец. И конь понял, что седок оказался не из робких и придется ему покориться.
И на вторую ночь тоже появилось облако, но уже белое…И Али вскочил на коня и тот ему покорился. На следующую же ночь появилось красное облако, которое обратилось в коня рыжей масти, потому пришлось покориться Али…
«Есть у подножия Казбека родник. Рядом с ним большее грушевое дерево растет, а под деревом кувшин стоит. В том кувшине – кольцо моей старшей дочери. Кто первым туда доскачет, кольцо достанет и сюда привезет, тому и быть женихом.
Пришпорил Али волшебного коня. Черный конь устремился в ту сторону, куда третьего дня ускакали соперники. Теперь он не бежал по дороге, а летел по воздуху, обгоняя ветер. И часу не прошло – настиг Али всех джигитов. Обогнал их, добрался до Казбека, нашел родник с грушевым деревом, а под грушевым деревом – кувшин с кольцом. Взял кольцо и повернул обратно. Солнце стояло еще высоко, когда Али вернулся к замку княжескому с кольцом в руке. Князь удивился, но договор нарушать не стал».
Корни народной дипломатии между людьми и драконами...
Очень хорошо видно фантастическое допущение, от которого отталкивался автор: а если война 1941-45 гг. будет не с людьми, пропитавшимися антигуманной идеологией, а с настоящими нелюдьми. С драконами.
Сальников не стал превращать боевые действия в войну с чистым хаосом, с полчищами зомби или чумных крыс. Драконы — они выглядят почти как люди (привет пластиковым физиономия супергероев), только летают, жрут мышей со шкурой и еще у них очень прочная кожа. Её можно пробить только специальной пулей и электростилетом.
Драконы идут на Москву, а бабушку и дедушку главного героя сжигают прямо у него на глазах. Родители отправили сына погостить в деревню, думая, что драконий пролетариат не так уж хочет воевать и ничего серьезного не будет...
Дальнейший сюжет это история постепенного очеловечивания — чисто нравственного — некоторых драконов. И превращение мальчишки поначалу в бойца, а потом в человека, который искренне желает договариваться с драконами.
Автор знает свои сильные стороны:
— сюжет большого романа упакован в не самую длинную повесть, которая, тем не менее, сохраняет в себе все особенности больших сюжетных замыслов. Во времена толстомясых пенталогий (не оконченных) это большой плюс /автор в интервью рассказывает, что ужимал и ужимал текст, который имел шансы стать сценарием/;
— стилистика: в небольшом тексте уживаются казенные обороты, детская речь, сухие описания и эмоциональные зарисовки;
— автор умеет создать настроение и передать эмоции персонажей: когда мальчик Константин очень не хочет умереть одним из способов, но другой считает за большую удачу, этому чувству веришь;
— часть героев как живая, и среди них особенно получился трикстер.
Свою долю заслуженных премий и призов автор за "Когнату" получит.
.
Проблемы вырастают отчасти из настроенческого и постмодернистского метода создания текста.
— много заимствованных эмоциональных крючков. Собственно, в тексте не так много оригинальности. Вот отблески прозы военных лет. Вот "зона-пространство отражения", которую драконы создали, когда начали отступать и так разделили две державы. Один день деревенской жизни. Или разговор с пожизненной заключенной матерью Когнаты, который просто продолжение последней реплики "Убить дракона", когда идет схватка за умы подрастающего поколения между бывшим человеком (люди могут становиться драконами) и человеком настоящим;
— нарочито гротескные, доведенные до предела своих типажей персонажи второго плана.
— односторонность текста. Простой и правильный посыл: разумные существа могут отбросить плохую идеологию и нормально договориться, даже если они разные по крови, именно он получает все возможные моральные плюшки, автор заботливо ведет читателя к выводам, убирая с пути все камешки. Получается некая учебность, моралитичность, которой в финале слишком много.
.
Какое впечатление "Когната" создает в целом?
Это было бы слишком откровенно в 60-е, отлично бы зашло в 80-е. И, вероятно, лет через двадцать тоже будет очень актуально и выигрышно смотреться...
Но сейчас дает противоречивые чувства. С одной стороны это редкий сейчас случай, когда автор не мажет дегтем идеи коммунизма и даже представляет их носителей вполне нравственными персонажами. Когда читаешь текст, то целиком погружаешься в него, ждешь развязки. Только вот постепенно накапливается недоумение и к последней странице начинаешь терять контакт с персонажами.
С точки зрения литературной традиции — это почти идеальный пандан к "Стражу перевала" Логинова. Там было про то, как страж врат уничтожает переходную зону, потому что Хаос стремится выйти в реальность, и созданным для обороны зеркалом защититься уже нельзя. А тут — как вокруг такой переходной зоны, созданной именно зеркалом, всерьез и надолго утраивается новый порядок. Вместо армий — через границу будут переноситься дети, жить по полгода у людей или у драконов, и так получать возможность путешествовать через зеркало. И Константин просто идеально отвечает роли персонажа, который в человеческом посольстве будет следить, чтобы эти дети, которых зеркало выдергивает на другую сторону, за полгода остались людьми, но и увидели нормальных собеседников в драконах.
Однако же к восприятию персонажами этого порядка и возникают самые большие вопросы.
Есть честность отдельных собеседников (драконица вполне искренне отказалась от нацизма) и есть эволюция государственных систем.
Когда народная дипломатия была поднята на невиданную сейчас высоту? Перед Первой мировой. Вся европейская аристократия переплелась родственными связями, а обычные люди ездили через границы безо всяких виз. Но потом "Войны никто не хотел, война была неизбежна".
В интербеллуме множеством частных лиц были предприняты громадные усилия, чтобы "Великая война" не повторилась, но политики 30-х обыгрывали всех пацифистов прямо как детей, буквально в одну калитку. С непрерывными требованиями мира на устах.
Вспомним и относительно недавнюю волну "народной дипломатии": письма Саманты Смит и телемосты, "мир, дружба, жвачка". А за 80-ми последовали 90-е, когда выяснилось, что в столицах больших государств народная дипломатия вообще никому не нужна и просто бессильна при локальных конфликтах.
Так вот, люди пережившие большую войну — очень хорошо чувствуют пределы возможностей личного общения в остановке следующей войны.
Когда сидят двое, выпивают, не без приязни беседуют о житейских мелочах, а завтра им друг друга убивать и оба это понимают...
Эту эмоциональную составляющую автор из финала вычищает со всей старательностью.
Повторюсь, в то, что Константин и Волитара нашли общий язык — в делах, которые касаются их двоих — вполне веришь. И подобные отношения вполне имели место в самые разные годы Холодной войны. Просто будущие проблемы как бы выведены за скобки.
И подобная стерильность выводов дает ощущение очень большой неправды, анимешной инфантильности за которой прячется простая, цыганская манипуляция.
Отнесем время действия фэнтезийной в очень похожих декорациях истории чуть дальше, и пусть там все замечательно закончится, когда влюбленные решают жить долго и счастливо, а им совершенно никто не возражает. Только на календаре — 20 июня 1941-го года. Для читателей это будет трагическая ситуация, но автор завершит повесть как ни в чем не бывало, на самой мажорной ноте, без малейшего намека на грядущие бедствия.
А тут автор дал отрывок истории 40-50-х — сквозь призму фэнтезийного допущения — и заранее отказался думать о всем последующем. Константин и Волитара абсолютно в духе 60-х спорят о социализма и капитализме, и впереди только блестящие перспективы.
Но ведь очень легко представить Константина уже в возрасте шестидесяти лет, который оброс связями, давно стал "крепким хозяйственником", прочно держится за свою должность и думает, как сделать так, чтобы дети, выросшие среди драконьего богатства, вернулись домой не просто обычными гражданами с мешком иностранного барахла, а реально состоятельными людьми. Как было с многими партийными начальниками 80-х, которые детьми застали войну, но идеально вписались в рынок 90-х... А если не самого Константина, то его коллег по посольству. Легко представить, как зеркало будет исчезать под анекдоты "дайте мне в аренду один метр государственной границы".
Автор же рассказывает историю из "разрядки" времен Холодной войны, будто переживает её в первый раз.
Такая ампутация исторической памяти — в финале изрядно напрягает.
.
Итого: качественно сработанная, эмоциональная повесть с чересчур прямолинейной моралью и неоднозначным финалом.
Константин Константинович Константинов скучает на бумажной работе в органах госбезопасности. Внезапно он получает важное задание: доставить драконью девочку Когнату в драконью империю. Константин не так-то прост: он ветеран боевых действий, но непроста и юная дракониха — она настоящая аристократка. Их встреча может изменить как мир людей, так и мир драконов — только об этом пока что никто не подозревает.
По издательской аннотации от книжного сериала "Когната" — сериала в том смысле, что восемь частей-глав изначально публиковались в интернете с паузами в неделю — складывается обманчивое впечатление, будто Алексей Сальников в некотором смысле докатился до заурядного жанрового технофэнтези. Судите сами! Альтернативная реальность, аномальная зона, империя драконов, путевой квест с девочкой-аристократкой и двумя спутниками, офицером безопасности и проводником. Но хотя все вышеперечисленные ингредиенты формально в романе присутствуют, тем не менее, обыгрываются они совершенно инаковым и даже немного сумасбродным образом.
Начинается книга абсолютно заурядно с канцелярских будней старшего лейтенанта МГБ, Константина Константиновича Константинова, разбирающего обращения от граждан. Нескладная личная жизнь, тросточка, таблетки от боли после ранения да добродушные соседи по коммуналке. Однажды вечером, когда тихую и почти уютную рутину нарушает лишь жужжание запертой между оконными рамами осы, будто вестницы перемен и приключений, начальство отдает приказ — сопроводить юную дракониху в ее родную половину мира. И лишь едва заметные подсказки сигнализируют, что у недавно отпраздновавшего двадцатишестилетие старлея, драконьего ребенка с вышитыми серебром иероглифами на куртке и проводника, уже много лет выживающего в Зеркале, где иногда гибнут группы ветеранов спецназа в полном составе, есть свои скелеты в шкафах.
Пространство Зеркала в "Когнате" — это не столько аномальная зона "Пикника на обочине", сколько территория Сказки, живущей по своим особым законам, с волшебными существами и помощниками. В интервью Сальников рассказывал, что больше двадцати лет вызревала и усложнялась первоначальная простенькая задумка с крапивинской атмосферой. И пронзительная вера в чудеса сохранилась после всех правок, пробиваясь даже сквозь дым от горелой человечины или вони сваленных в ямы трупов. А вот судьбы героев многократно усложнились, превратившись, как и вся история, в объемную молекулу-глобулу, плотно свитый клубок трагедий и побед, дружбы и предательства. С первых же страниц и до самого конца автор раскладывает ключики для будущих загадок, которые еще только предстоит найти и сформулировать; развешивает ружья, причем некоторые так и не выстрелят. Впрочем, несмотря на всю избыточность и сложность сюжета, формально линейного и короткого, но спутанного перекрестными флешбеками, роману все же не хватает дополнительного измерения, полноценного катарсиса или же преобразования, метаморфозы ключевых персонажей или социумов.
Следует отдать должное Сальникову, который причудливым образом соединил революционно-пионерские рассказы с советской взрослой прозой, а их обоих с традиционной сказкой, примкнув к шеренге повестей Эдуарда Веркина. Пристально вглядевшись в роман, замечаешь, что он переполнен отражениями, отсылками и параллелями, но искаженными и абсурдными. Человеческо-драконий мир — бесконечная плоскость, где Луна — не спутник планеты, а огромная гора за ледяными полями. Да и сами драконы здесь — отнюдь не крылатые ящеры, а гуманоиды, лишь немногие из которых могут летать или испускать огонь. И хотя аристократы зовут себя рыцарями, но пишут иероглифами, и говорят высокопарно как магистры Йоды.
Но при внимательном рассмотрении, однако, из драконьего пламени возносится все тот же ницшеанский сверхчеловек, а напротив него встает знамя коммунизма. Значит, неизбежны и большая война с бомбардировками и диверсантами, танковыми клиньями и оккупированными поселениями, с внутренними чистками элит и беженцами, детдомами; и разлом между культурами, и зеркальный занавес, оказавшийся полноценным многомирным порталом и шансом для обеих цивилизаций на нечто иное, чем вечная вражда. С другой стороны, драконы отлично умеют воевать и с драконами, а люди с людьми. И потому, вероятно, секрет надежного мира следует искать в чем-то ином... Возможно, в упрямой вере в добро и правду, которая вела Костю через драконий плен и работу в госбезопасности? Или в трогательной любви и заботе о детях, которые способны превозмочь и месть, и отчаяние Максима Сергеевича? Или в дружбе между вздорной рыцарем-подростком и упрямым семилеткой, протянувшейся на десятилетия?
Итог:сказочно-недетский роман-лабиринт с алчностью, эгоизмом и ненавистью в роли минотавров.
Качели меж тысячелетиями и мирами, или Троянская война Science
Под стенами Илиона уже 10 год кипит кровопролитная война. Сотнями гибнут доблестные мужи. Рыдают жены. Реют над полем битвы олимпийские боги. Наблюдают за сечей внимательные схолиасты – знатоки «Илиады», возвращенные к жизни волей Олимпа. Схолиасты, один из которых решил изменить ход истории, описанный у Гомера.
А на Земле будущего тем временем пустынно. «Поздние элои» — остатки человечества, позабывшие навыки чтения и тягу к творчеству, живут в неге и довольстве под присмотром роботов. Наблюдая за «туринской драмой» под стенами Трои, развлекаясь и сибаритствуя, пока им не минет сто лет, и не придет время отправиться на орбитальные кольца к постлюдям. Однако, один из самых пытливых гомо сапиенсов, которому вот-вот должен стукнуть век, выясняет, что ситуация выглядит несколько иначе.
Моравекам, полуорганическим существам, созданным давным-давно для работы на лунах Юпитера, было чем заняться. И внутренние планеты интересовали их слабо. До той поры, пока было решено отправить корабль к Марсу, откуда начинает исходить угроза самому Космосу. Корабль, на борту которого кроме четырех моравеков находится также таинственный Прибор.
Дэн Симмонс, автор шикарных Гипериона , Эндимиона, Террора, весьма разносторонний писатель. Научная фантастика, мистика, хоррор, детективы, совмещение жанров. Перед ледовым путешествием с Джоном Франклином, Дэн наведался в далекое будущее, крепко накрепко связав его с мифологическим прошлым. Со временами и жанрами писатель в «Илионе» поигрался знатно. Смешивая убойный жанровый коктейль. Перебрасывая читателя из «до нашей эры» в далекое будущее и обратно, играя в салочки с пространством. Будто на циклопических качелях между тысячелетиями, пространствами и иными мирами катаешься, право слово (на самом деле все еще сложнее).
Как вы уже поняли, нас ждет три линии.
Первая – собственно Илион.
Тем, кто интересуется темой, весьма рекомендую дилогии Олди («Одиссей») и Валентинова («Диомед»).
-Показывающая всю мерзость и кровавость этой бойни. Автор (точнее его герой) подробно, с толком, расстановкой и подробностями описывает изничтожение героев, с указанием куда именно вошло острие копья/стрелы, и какие разрушения на своем пути произвело. Одно из лучших антимилитаристских манифестов, что я встречал.
Разве что обилие имен порой несколько напрягает, тем паче подавляющее большинство из них мы услышим ровно один раз – перед смертью его носителя.
-Не забывающая показать взгляд изнутри града Приама (сделав это поинтереснее Падения).
-Демонстрирующая нестандартный взгляд на троянскую войну. Протагонист – человек из иного времени. Профессор, долго и плодотворно изучавший поэмы Гомера, назубок знающий Илиаду. Схолиаст (в древности иак называли авторов схолий — небольших комментариев на полях или между строк античной или средневековой рукописи), тщательно наблюдающий за ходом войны. Он регулярно упоминает, что ждет тех или иных героев (если коротко – «все умерли»). Цинично комментирует их действия и высказывания, которые несколько отличаются от выспренних, культурных речей, описанных Гомером. Что неудивительно, удивительно другое – как на войне, длящийся десятый год у этих ребят сохраняется так много цензурных выражений и некая изысканность слога (античность, что с нее взять). Докладывает божественному начальству.
Здешние боги – ребята непростые. Не просто силы природы или воплощение стихий, а существа, пользующиеся невообразимыми достижениями науки. Обладающие технологиями, неотличимыми от самой могучей магии. Снабжающие схолиастов инструментами для наблюдения и вселения в тела участников событий. По традиции олимпийцев увлеченно играющие судьбами смертных. При этом преследующие свои цели. Вот только со знанием произведений Гомера у этих хлопцев нелады (за исключением самого могучего из них).
-Дарящая читателю крышесрывную версию развития событий под стенами Пергама.
Вторая линия переносит читателя на Землю будущего. Землю, где от привычной нам людской цивилизации не осталось даже воспоминаний. Нынче Тера населена пресловутым золотым миллионом (почти), элоями, полностью утратившими творческое начало. Напрочь позабывшими о навыке чтения, истории, литературе, искусстве. Проводящими свои сто лет в празднествах, телесных удовольствиях и наблюдениями за сражениями под стенами Трои. Под тесным приглядом различных роботов, охраняющих их, удовлетворяющих все потребности, восстанавливающих людские тела в случае преждевременной кончины. В ожидании истечения пятой двадцатки и перемещения к постлюдям. Однако, как несложно догадаться, все окажется не так просто как видится элоям. А еще на Земле больше нет евреев. Кроме одной.
Третья рассказывает о роботах-моравеках, заселивших луны Юпитера. Они, в отличие от нынешних обитателей Земли, уделяют массу внимания литературным гениям прошлого, став преемниками людей в отношении как минимум литературы. Понятно, что первопричина в программе. Понятно, что не в виде творцов, а читателей-потребителей, но потребителей грамотных, увлеченных, изучающих кумиров от и до. Главный наш герой-моравек увлечен творчеством Шекспира, его приятель фанатеет от Пруста. Моравеки вообще вышли ребятами приятными, во всех отношениях, в отличие от агрессивно-милитаристических коллег с астероидного пояса, к примеру. И в работе молодцы, и специалисты преотменные, и в культурном отдохновении задних не пасут. И миссия по спасению солнечной системы, трещащей по швам от квант-телепортационных забав постлюдей, на их плечи легла. Нелегко быть роботом.
Кстати, Маленьким Зеленым Человечком с Марса тоже непросто. Симмонс подтвердит.
Две арки подвязываются достаточно быстро, третья кажется чуток отстраненной (за исключением одной прямой связи с драмой), присоединяясь к товаркам во втором томе.
Дорога к будущему, описанному в «Илионе», оказалась непростой, фантазия у Симмонса на уровне. Разгул художников по РНК, возродивших массу вымершей флоры и фауны, включая хищных динозавров. Вымирание гомо сапиенсов. Появление постлюдей. Их общение с уцелевшими предками. Отправка саморазвивающихся полуорганических роботов для добычи на Юпитер и в пояс астероидов. Самозабвенные забавы постов с вотчиной Хроноса и прочими квантовыми штуками. Создание системы телепортов/факсов. Попытка сыграть на азимовском поле (земная Галя-лайт) приведшая к непредсказуемым последствиям. Уход/бегство с Земли.
Идейная основа романа хороша. Размышления о грядущем человечества. О разных путях развития цивилизаций завтрашнего дня. Об опасности заигрывания с некоторыми научными открытиями. О литературе и преданных читателях. О людях, легко теряющих творческое начало. О механических созданиях, способных его обрести. Об отвратительности войны. О гуманизме и его восприятии древними греками.
Забавно: Дэн исследует гуманизм в его современном понимании, хотя в романе, регулярно совершающем оммаж Шекспиру, стоило бы поговорить о гуманизме эпохи Возрождения. Великий Бард и его современники называли гуманизмом не заботу о людях, их целостности и комфорте, а познание, изучение человека и его природы во всех проявлениях.
Начинается повествование неторопливо, даже вальяжно, однако со временем набирает мощный ход, подбрасывая персонажам регулярные напряженные перипетии, не забывая о передышках, во время которых герои могут поделиться с читателем различными авторскими мыслями.
Персонажи недурны, но такого сопереживания, как досконально проработанные герои Гипериона с Террором не вызывают. Хотя свои фишки у протагонистов Илиона имеются, как без них.
Профессор Томас Хокенберри, или Хок-эн-беа-уиии, как его называла прекраснейшая женщина тех времен (да-да, вы все правильно поняли). Помнящий лишь обрывки прошлой жизни. Ладящий с детьми и женщинами лучше, чем с сильным полом. Единственный из схолиастов (вы же не думали что он там такой один?), видевший троянскую войну с самого начала. Наше увеличительное стекло, через которое мы сморим на события под Троей. Решивший изменить судьбы всех, связанных с этой гигантской бойней.
Даэман — типичный представитель земных «элоев», отличающийся лишь любовью к бабочкам. Дамский угодник, неспособный пропустить ни одной юбки. Вовлеченный в судьбоносные для людей события, и начавший даже находить в них некую прелесть.
Харман — а вот и нетипичный 99-летний землянин. Единственный (почти), умеющий читать, хотя бы на уровне ребенка. Изрядно напоминающий людей 20 века, стремящийся к открытиям и путешествиям.
И, безусловно, Вечная Жидовка, женщина, выступающая для героев этой арки (а заодно и нас с вами) путеводителем по земле будущего, а заодно историческим справочником и побудительным фактором.
Одиссей, которого мы узрим не только под Троей. Яркий представитель людей того времени, когда дамы и ребетня «не в пример беспощаднее и кровожаднее любого из взрослых мужей 20 века» (ух, какие мощными вышли фигуры троянских леди, пытающихся спасти город). Убивающий без малейшего сомнения. Что животных, что людей. Моральные нормы несколько отличаются от современных, что поделать. А ведь этот еще из лучших.
Моравек Манмут со спутника Юпитера. Созданный для управления подлодкой подо льдами Европы. Любитель работ Великого Барда, трепетный исследователь его творчества. Верный друг и хороший челов…, пардон робот.
Пару слов о грустном. Книга вышла насыщенной до предела, возможно даже несколько избыточно. Из-за слишком большого размаха, огромного объема, литературоведческих отступлений и растекания мыслею по древу повествование временами выглядит рваным и затянутым. Гигантский объем дилогии не выглядит достоинством, как в тех случаях, когда хочется, чтобы история подольше не заканчивалась, а скорее чрезмерным велеречием. Есть вопросы к языку (или переводчику?). Он отнюдь не струится полноводной рекой, как ожидаешь после Гипериона и Террора.
Нюансы налицо, но как было некогда сказано в сети, средняя книга Симмонса стала бы удачей всей жизни для 95 процентов коллег по писательскому цеху. Так что предвзято к Илиону относиться не стоит.
В заключительном томе дилогии автор продолжает оборванный на полуслове «Илион», намертво сливает воедино первую и третью арки, устремляя их на встречу со второй. Раскрывает подоплеку происходящего. До небес (а точнее в космос) вздымает ставки, заставляя героев противостоять не каким-нибудь завалящим роботам или даже Олимпийцам, а натуральным, пускай даже сотворенным гениями, демиургам (только, скорее, в варианте не созидателей, а разрушителей миров).
Эрго. Оригинальная дилогия с неординарным взглядом на Троянскую войну, смешанным с фентези, приключениями и научной фантастикой. Есть нюансы, и лучшими книгами Симмонса «Трою» не назовешь, но прочтения романы достойны.
А вот и выпуск «ФантКаста» о фантастах, которых мы потеряли – на всех общедоступных платформах! Включая Литрес и MyBook, куда предыдущий выпуск почему-то не залился. Да, текстовая версия, как всегда – для подписчиков на Boosty.
цитата
Виктор Жилин, Сергей Казменко, Алексей Свиридов, Владислав Женевский, Владимир Данихнов – что общего между этими именами? Все это писатели-фантасты, ярко и громко заявившие о себе, успешно дебютировавшие – но из-за ранней кончины не успевшие в полной мере реализовать свой талант. Авторы разные, очень непохожие – и друг на друга, и уж тем более на своих коллег и современников. Возможно, если бы судьба оказалась к ним более благосклонна, облик современной отечественной фантастики был бы иным. О том, чем важны эти авторы для истории жанра, почему их тексты могут заинтересовать современного читателя, рассказывает ведущий «ФантКаста», книжный обозреватель Василий Владимирский.
Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
облако тэгов
