Владимир Набоков «Машенька»

Даже в самом начале своего творческого пути молодой Набоков как автор был очень умен и дико талантлив. Понимал, что большую тему и сложную архитектуру произведения ему не осилить, а высказаться очень хотелось. Поэтому и выбрал простую по форме и сложную по содержанию историю первой любви. Да еще и показал несколько ярких типажей русской эмиграции (и судя по всему, это оказываются вневременные типы).

Мало того, он еще и понял, что о главной своей боли, о России, ему особенно сказать-то и нечего — несколько ярких чувственных пятен в центрах памяти, и только — поэтому больше он к ней напрямую не обращался.

Когда вчера перечитывал роман, больше всего поразил Ганин. Набоков — и тут его подвело природное дарование — возводит его на стилистический пьедестал. Пишет о своем герое автор виртуозно. Но объект внимания этого совершенно не стоит.

Ганин — трус, подлец и просто пустой человек. Все его внутреннее содержание — это ностальгия по сытой и спокойной жизни. Вся его активность только декларируется автором, но фактически ограничивается походом с Подтягиным в присутственное место, расставание с постылой любовницей и подлой подставой пошляка Алферова. Он даже не мошенник и не авантюрист, так, перекати-поле.

Мало того. Раньше читая, я этого не заметил, а ведь Ганин был савинковцем после Гражданской! И нам, благодаря исследованиям нескольких поколений историков, хорошо известны все их «подвиги» в Белоруссии и Украине. То есть, Ганин — это пустышка, у которой руки по локоть в крови невинных. Поэтому-то он и может смотреть в лицо умирающему и улыбаться.

Итог его жесток и закономерен — ни семьи (живет под вымышленной фамилией), ни любви, ни близких. Просто пыль на ветру. Все его состояние — старый макинтош, купленный у пьяного матроса.

Также удивительно было читать об эмигрантах из пансиона. Ровно сто лет назад писалась книга, а выглядит, как пересказ ТГшек нынешних российских убегантов. Такой же перечень жалких, бесталанных и никчемных людишек. Правда, Подтягин, Клара и прочие хотя бы любили Россию прошлую, ту, в которой родились. Нынешние же здесь Россию презирали, там ненавидят. Но сидят у точно такого же разбитого корыта, что и персонажи столетней давности.

Набоков эту публику знал прекрасно и ни в грош не ставил. Хотя по-человечески ему было их, да и самого себя, жалко.

Перечитывая «Машеньку», я подумал, что если учитель Набокова Чехов «выдавливал из себя раба по капле» то Набоков выдавливал из себя человеческое ничтожество. Он, как и Ганин, был выходцем из среды «великосветской черни», потерпевшей полное банкротство, и судьбы ганиных для себя не хотел.

С задачей он справился. В Америку эмигрировал уже другой человек. Олимпиец, титан. Поэтому таким холодком и веет от его поздней прозы. Нам же ближе его ранние, русские книги, где борьба человеческого сердца с самим собой развернулась во всю свою бескомпромиссную мощь.

А «Машеньку», как я убедился уже в третий или четвертый раз, надо перечитывать. В двадцать, тридцать, сорок лет. И каждый раз это будет другая книга. Очень много дающая уму и сердцу.

С некоторых пор я перестал ставить произведениям бессмертных наших классиков ниже «десятки». Такое вот мое оценочное суждение о русской классической литературе.

Эту книгу Набоков написал в свои 27 и по общей атмосфере она чем-то напоминает «Игрока» Достоевского. Германия, какой-то пансион, горстка русских эмигрантов – достаточно жалких и каких-то потерянных. А по сюжету – отчасти Евгения Онегина. Привлекательность жены, но не девы. Впрочем, в мимолетности желания — весь Набоков.

Повесть почти бессюжетна и если честно, то довольно уныла. Пожалуй, самый яркий в ней момент – воспоминания главного персонажа — Льва Глебовича Ганина о своей ученической любви – той самой Машеньке, в честь которой и названо это произведение. Эти ностальгические фрагменты словно фонариком подсвечены – настолько живыми они смотрятся на фоне всего остального повествования. Не очень понятно – умышленно или само собой вышло. Мне кажется, что второе.

И да – вот это нежное и полузапретное чувство, яркость чуть порочных ощущений, пусть и мимолетно набросанных – это то, что Набокову всегда блестяще удавалось. И здесь получилось тоже. Такой легкий намек на будущую «Аду», но еще без изящного стиля, без кружева слов, без завораживающей вовлекающей легкости. Автор словно пробует ногой холодную воду, не решаясь еще окунуться целиком.

И еще – это очень мужская книга. С такой типичной неопределенностью отношений, с легкостью их проживания и отпускания. А как персонаж, Ганин вполне продолжает ряд, начатый Онегиным и Печориным.

Как произведение само по себе – «Машенька» не впечатляет, но если любопытно, с чего начинал Набоков – то почему бы и нет.

«Машенька» — раннее произведение Набокова. Это ощущается на первых же страницах, в силу того, что писательский стиль здесь заметно слабее, чем в остальном творчестве автора. Непомерно растянутые абзацы сложносочинённых и сложноподчинённых предложений чередуются с изящными по форме вставками, что наглядно демонстрирует многообещающие задатки пока что ещё формирующегося писателя.

Особо необходимо отметить первые строки произведения. Многие неопытные авторы, не умеющие придумать сильное вводное предложение, избегают его, начиная историю с вступительной фразы и развивающегося за ней диалога. Так же поступил и Набоков, но «Машенька» при этом приобрела уникальную особенность: её диалоги — это не абстрактные висящие в воздухе возгласы, характерные для творчества дилетантов. Диалоги данного романа мастерски, практически каждым словом вырисовывают экспозицию, описывают действия, знакомят читателя с персонажами — и это всё притом, что реализован данный момент совершенно ненавязчиво, и вместе с тем искусно, ведь в литературе не часто можно встретить столь многофункциональную сцену, выстроенную при помощи диалога из нескольких фраз.

Далее произведение сбавляет уровень, открывая самую слабую на то время черту Набокова, как писателя: разъяснения. Здесь автор крайне слаб — заметно, что он не представляет, что делает, ввиду чего формирует просто циклопический абзац, где в каждом предложении пестрят повторы «был» и «стоял» — паразиты, которыми страдает всё произведение, что намного ухудшает общее впечатление. В последующем, повествовании возникнут и новые, замыливающие глаз слова, но эти — самые характерные и ненужные. К слову, сами описания, вроде скрупулёзного перечисления мебели и мест её расположения, появляющиеся, начиная с данного фрагмента, неоправданно избыточны и так же вредят роману.

Сюжетно «Машенька» не интригует, а примерно первую половину произведения и вовсе предоставляет читателю все основания задать вопрос, есть ли в ней хоть какая-то последовательная история. Затем ситуация проясняется: русский эмигрант Ганин узнал, что его сосед по Берлинскому пансиону, ждёт приезда жены, в чьей фотографии, к своему ужасу, главный герой узнаёт бывшую возлюбленную, с которой, как оказывается, до сих пор испытывает чувства. Он винит во всём обстоятельства, и понимает, что не может жить без неё. Эта, а так же интересные побочные сюжетные линии выдержаны в красивой минорной ноте, и тут, как всегда, следует отдать Набокову должное — с неподражаемым изяществом и убедительностью он раскрывает внутренний мир героев, совсем не похожий на те, что представлялись им в «Лолите» или «Волшебнике». Утрата и недосягаемость — пожалуй, так можно охарактеризовать настрой произведения, характерный для каждого из немногих персонажей, каждый из которых располагает к формированию к нему искреннего сочувствия.

Сами персонажи весьма интересны и разнообразны, тут и старик, мечтающий попасть к родным, и протагонист, страдающий от несбывшейся любви, да и сама Машенька, с настойчивым отчаянием отсылающая в никуда не получающие ответа письма. Но всё же самой сильной стороной «Машеньки» является эмоциональный фон, перекрывающий и диалоги, где автор даже несколько раз удачно шутит, и политическую критику, и короткие мысли о любви к родине.

Не смотря на то, что произведение раннее, а стиль шероховат и переменчив, образность выдержана с типичным для Набокова высоким уровнем: яркие метафоры, точно подмеченные соответствия, зорко выверенные оттенки чувств и явлений — всё мастерски перенесено на бумагу.

Можно сказать, что «Машенька» не лучшее произведение Набокова, которое скорее подойдёт читателям, желающим углубить знакомство с его творчеством, нежели тем, кто решил взяться за его книги впервые.

Я не очень люблю Набокова-эмигранта. Прежде всего за выражения «Проклятая Россия», иногда встречающиеся в его произведениях — как по мне, так допустимо писать «проклятый режим», «проклятые коммуняки» и прочие конкретные и адресные проклятия, только ведь вся страна обычно не причём.

Правда в своё время и Эренбург проклинал всех немцев и всю Германию (задумался...).

В общем, неважно, в любом случае я немного недолюбливаю Набокова-эмигранта. Однако как же мне нравится Набоков-писатель! Уж не знаю, где он его заполучил и на каком пальце носит, это своё Кольцо литературного всевластия, но только чтение набоковских строчек сродни долгожданному и полузабытому, и потому пьянящему и одуряющему свободному дыханию где-то далеко за городом после всей этой суетни и толкотни мегаполисов, метрополитенных часов пик и автострадно-кольцевых пробок. Два часа чтения = два часа чистого удовольствия!

А. да, про саму книгу-то чуть не позабыл. В общем, никогда не возвращайтесь туда, где вы однажды были счастливы — вы себя там не встретите (выражение не кавычу, ибо это не подлинная цитата).

Отличный роман.

Удивительно, что в восемьдесят книжных страниц можно вместить столько всего!..

То, что иной автор расписал бы на три главы, Набоков умудряется передать в нескольких строчках.

Причём нет ощущения недосказанности. Перед глазами встаёт очень чёткая, детализованная картинка.

Пребывание Ганина в Константинополе описано буквально тремя штрихами.

Штрих: эвакуированные из Крыма белогвардейцы подплывают на пароходе к Константинополю, Ганин видит турка, спящего на груде апельсинов — и «только тогда он ощутил пронзительно и ясно, как далеко от него теплая громада родины и та Машенька, которую он полюбил навсегда».

Штрих: упомянут старый макинтош, который Ганин купил в Константинополе у английского лейтенанта за один фунт.

И — прочерчен вектор: вскользь упомянуто, что после Стамбула Ганин оказался в Польше, в повстанческом отряде непримиримых белогвардейцев, и только потом осел в Берлине.

Три штриха.

И — больше ничего.

И — ничего больше не надо. Портрет готов. Нам всё-всё-всё понятно про Ганина и про то, каким он был в двадцатом году.

Это большое мастерство. Целую лотосные стопы мастера.

Удивительно все-таки насколько человек показывает себя в своем творчестве. Хотя, может быть, это логично. Говорят, что человеку важно разгадать одну загадку в жизни — себя. И...

Набоков — талантливый писатель. Подчас одно только слово — верное, совсем неслучайное ( чувствуется, что автор долго его искал, вынашивал и определял ему место в тексте) заставляет увидеть все своими глазами, ощутить именно тот запах, услышать те звуки, представить ту женщину.

Да, Набокова сложно читать. Потому что устаешь видеть мир его глазами. Яркий, насыщенный, человеческий мир, в котором и пороки и добродетели ходят так близко, что порой перемешиваются между собой. И не совсем ясно, где начинается предложение, а где заканчивается, где плохое, а где хорошее. В жизни все так. И грустно и страшно...По-крайней мере, в жизни Набоковских героев, которые все как один, немного циничны.

А читать о циничных людях и благодаря таланту автора видеть мир их глазами, крайне нелегко. Ведь тогда приходится хоть на минуту, а поверить в то, что ничего светлого в будущем не будет. Потому что герои, то есть мы все, давно перестали быть светлыми. И чуда нет... А если и есть, то мы не верим в него, отдавая его в руки пьяных, обрюзгших, чужих людей.

Что еще сказать о романе? Эмоционально он очень силен. Написан блестяще. Но... Остается «но» после его прочтения. Останется ли оно у вас?.. Может быть. Только вряд ли вместе с ним подарит вам этот роман тепло. Скорее разочарование.

У меня было так: прочла и поняла — все уехали. Простыни смяты, вещи разбросаны. А в мусорном ведре валяется сломанная безделушка. И вот ты смотришь на нее и понимаешь, что раньше она была талисманом. Просто потом кто-то решил, что глупо верить в ее силу. Но ведь и птица, если ее убить, станет лишь горсткой пуха, костей, плоти... А как пела раньше. Только кто это помнит?.. из циников.

С удовольствием прочитал первый русский роман В. Набокова. При чтении меня постоянно не отпускала одна мысль: как зрело пишет автор, а ведь это его первая книга и ему было около 25 лет. Роман получился таким контрастным что ли: серые будни русской эмиграции и белые воспоминания о предреволюционной юности. Читая книгу, постоянно вспоминал уроки литературы в школе: лишние люди Онегин, Печорский. Набоковский Ганин, наверное, тоже из этой же породы.

Книга прочиталась с интересом. Будут ли Ганин с Машенькой вместе? Этот вопрос решится только на самой последней странице...