Чингиз Айтматов «Прощай, Гульсары!»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Психологическое | Философское
- Место действия: Наш мир (Земля) (Азия (Центральная Азия ) | Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Любой
Основной герой произведения — чабан Танабай. Он никогда не занимал «высоких должностей» и не гнался за ними; это подлинный труженик. Вся трудная и честная жизнь Танабая проходит перед нами. Он верит в жизнь и любит ее, любит людей и труд; он идет навстречу самым сложным испытаниям, завоевывает трудные победы. «Огненным духом бега» исполнен и любимый конь Танабая буланый иноходец Гульсары, широкая грудь которого «доверчиво открыта вольному степному ветру».
Айтматов, Чингиз. Смерть иноходца. Главы из повести [киргиз. писателя]. Лит. Киргизстан, 1965, № 4, с. 4—13.
Айтматов. Танабай и Гульсары (отрывок из повести «Смерть иноходца») // Литературная газета № 118, 5 октября 1965, стр. 3, 4.
Айтматов, Чингиз. Прощай, Гульсары! Повесть. Новый мир, 1966, № 3, с. 9—99.
Интересные факты о повести.
В произведение входит:
|
![]() |
|||
|
||||
|
||||
|
Входит в:
— журнал «Новый Мир № 3, 1966», 1966 г.
— журнал «Роман-газета, 1966, № 24», 1966 г.
— сборник «Ранние журавли», 1978 г.
— антологию «Mai szovjet kisregények», 1979 г.
— сборник «Ранние журавли», 1979 г.
— сборник «Эхо мира», 1985 г.
Награды и премии:
лауреат |
Государственная премия СССР в области литературы, искусства и архитектуры, 1968 // (повесть) |
Экранизации:
— «Бег иноходца» 1969, СССР, реж. Сергей Урусевский
— «Прощай, Гульсары!» / «Qosh bol, Gülsary!» 2008, Казахстан, реж. Ардак Амиркулов
- /языки:
- русский (48), венгерский (1), вьетнамский (1)
- /тип:
- книги (47), периодика (2), аудиокниги (1)
- /перевод:
- Ч. Айтматов (1), А. Ланг (1), Фам Мань Хунг (1)
Периодика:
Аудиокниги:
Издания на иностранных языках:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Тамара Внучкова, 14 апреля 2017 г.
По воздействию на душу редко можно сравнить с этой повестью другую книгу,разве что «Белый Бим Черное ухо»,особенно тем,кто любит животных и считает,что они имеют такое же право на жизнь как и человек ,на доброе отношение к ним и на нашу землю. Это лучшая книга автора. И судьба коня трогает до слез реальных.
Parabellum33, 31 марта 2015 г.
Старый конь тащит телегу и старика. Они медленно возвращаются домой. Конь устал, старик отцепляет телегу, берет коня под уздцы и они продолжают свой путь. У коня заканчиваются силы, он падает, он умирает. Старик накрывает его своей одеждой, садится и вспоминает свою жизнь. И жизнь коня. Вспоминает свою буйную революционную молодость, и молодого иноходца, лучшего из табуна. Вспоминает зрелые годы на которые пришлась война, и подросшего коня-Гульсары, победителя местного турнира по скачкам. Послевоенные годы, любовь, пятилетки, работа чабаном, окот овец в грязи, в голоде, холоде, тяжкий труд, несправедливость, разочарование в советской власти,... и старость... Все проходит перед его глазами...
Прочитав, как будто чужую жизнь прожил, давно так не сопереживал при чтении. Про окот овец написано непревзойденно! Замечательная, жизненная книга.
Стронций 88, 16 февраля 2012 г.
Есть произведения, прочитав первые строки которых, уже веришь: автор – великий писатель. Для меня это произведение из таких. Как легко и одновременно насыщено эмоциями, каким-то космосом. Образами, рисующими ярчайшие картины. И пусть дальше я как-то попривык к стилю, и не так уже мощно он меня «цеплял». Однако какое классное произведение. Как много здесь какой-то сладкой манящей тяжести жизни – реальной жизни… Нет, об этой повести можно, и хочется говорить много… Но тем самым в пересказе (всегда бледном по отношению к оригиналу) делая её хуже… О мудрой структуре. О лёгком национальном колорите – не бьющем в глаза, мягком (а обратное иногда для меня лично портит многие хорошие вещи – когда через этот колорит приходится продираться). О драматизме. Плещущем через край драматизме тяжёлой трудовой жизни. И твёрдости человеческого характера (так и хочется сказать характера советского человека – на фоне всей трудности и разрухе послевоенного не во всем справедливого времени). И уж эта «страда овцеводов» — напряжённая и больная как сжатые в кулак нервы. И люди… Живые люди. Со своими целями и принципами. Меняющиеся (вы заметили, что после всех этих событий Танабай стал таким же, как Чоро? Перенял от него то, что в нём не любил – то брата раскулачил, а потом боялся спорить с женой сына в конце?)… И эта связка Танабай – Гульсары. Где каждый показан через призму другого (и нет, наверное, связи более равной и крепкой чем между конём и человеком). И жизнь одного показана на фоне жизни другого. И как же много там, в словах и между строк, Вечности… Эх, вот если бы стиль, великолепный стиль (к которому я попривык немного) продолжал бы так же меня тревожить как в начале, на свежую голову – не было бы цены для меня этой повести. Ну и так, она, по-моему, великая. Великая вдвойне из-за этой манящей тоски и тяжести жизни. И Вечности.
«Гульсары, славный иноходец Гульсары, в беде и радости одинаково надёжный конь, – Гульсары бежал под седлом, дробя копытами мёрзлые комья дорожной колеи».
Denver_inc, 4 августа 2011 г.
Если Вам надоели Белянины, эльфы, громозеки, киллеры и их любовницы, то эта книга Ваша.
Я восхищаюсь Великим мастером, я никак не могу понять, КАК можно в одной повести, а порой и всего лишь на нескольких страницах совместить: боль, страх, стыд и гордость, вместе с приятными воспоминаниями? Как можно говорить о смерти, как будто это достойный конец жизни и в то же время, новое начало, старого пути одновременно?
Читаешь и думаешь: Вот ведь были люди! Сколько сил, эмоций, борьбы и жажды жизни в то очень-очень непростое время.
Вердикт: лучшая вещь из короткой прозы Айтматова
Soltora, 6 октября 2010 г.
От произведений Айтматова у меня такое чувство безнадёжности появляется. Беспросветный мрак. Похоже это от того, что его герои бессильны что-то сделать и в итоге мы, читатели, можем только наблюдать, как гибнет то, что дорого герою. Очень грустная вещь.
Dentyst, 7 декабря 2009 г.
Очень пронзительная, берущая прямо за душу повесть. Широкая и свободная, как киргизская степь. А по глубине проникновения в психологию коня вполне сопоставима с «собачьими» рассказами Джека Лондона.