Яцек Дукай «Старость аксолотля»

Цвет настроения — синий

Апокалипсис случился достаточно внезапно, чтобы разом уничтожить биологическую жизнь на Земле, «нейтронная волна» из космоса выжгла всё живое вплоть до существ, обитавших на дне океана и глубоко под землёй. Однако не достаточно быстро, чтобы не дать возможности многим людям воспользоваться аппаратным комплексом IS3, способным просканировать сознание и перенести его в цифровой форме на удалённый сервер. одним из этих людей и оказался Гжесь, варшавский офисный эникейщик.

Автор не склонен разводить антимонии, а потому смело погружает читателя в пучину действия, оставляя объяснения на потом и так каждую главу. Допустим, в начале первой Гжесь в теле полутонного трансформера охотится на токийских секс-ботов. Как он дошёл до жизни такой выяснится не через одну страницу. Названия глав обозначают количество дней, прошедших после Апокалипсиса, что тоже не сразу очевидно. Если обычно киберпанк — это некие действия героев в виртуальности в первую очередь, то в «Аксолотле» вся виртуальность перенесена в реальность, что отягощается в свою очередь тем, что время от времени Гжесь врубает программу сна, тогда на его и читательскую картину мира накладываются различные видения. Общее впечатление от происходящего главный герой обозначил как «некий дурацкий мультик для ботанов». Сложно спорить.

Что касается плотности текста, то все события можно описать в одном абзаце, но при этом из недомолвок, подразумеваемого и невысказанного можно соорудить целый цикл томов на пять-семь.

Если попытаться выразить мои ощущения от прочитанного, то скажу следующее — «Старость аксолотля» — это такой грустно-тоскливый киберпанк с искусственно завышенным порогом входа.

Удивлён, что в отзывах никто не высказывает того, что мне при прочтении показалось очевидным. То ли оно и впрямь столь очевидно, что никто не считает нужным это проговорить (класса «в книге есть запятые и точки»), то ли всё же наоборот, не так сильно это бросается в глаза.

Меня не оставляла мысль, что «Старость аксолотля» была написана в качестве жирного, очень жирного троллинга читателей, которые жаловались, что автор пишет «сложна, нипанятна!»

Высокий порог вхождения? Нет, это к классическому Дукаю, тому, который «Иные песни» и «Идеальное несовершенство». Там никто никому ничего не объясняет (почти), бросают читателя прямиком в гущу диких реалий и странных терминов, и крутись как знаешь, распутывай контекст. За то и любим, помимо прочего. А «Старость аксолотля» начинается почти в наши дни, по историческим меркам примерно послезавтра, и пестрит авторскими сносками. Десятками, если не сотнями сносок! — и многие из них стыдно было бы поместить в книгу с пометкой «для старшего школьного возраста». Нет, серьёзно, в наши дни кому-то нужно объяснять, что такое «плагин», «аддон» и «зловещая долина»? Дукай с каменным лицом объясняет. Вы же жаловались, что я весь непонятный, так я вам разжую вообще всё — нате, не подавитесь! Нет, некоторые сноски напрямую касаются мира ПостАпо и его реалий — но и там половина воспроизводит то, что изложено в тексте где-то ещё. Изощрённое издевательство! Хотя нет, ещё изощрённее то, что при этом важные кусочки лора порой всё-таки попадаются в сносках даже на самые очевидные понятия — и из-за этого хотя бы по диагонали приходится читать их все. Серьёзно, ну это ли не глумление?

А ещё бросается в глаза, что позднего Дукая покусал Уоттс. И на пользу это не пошло — он стал менее самобытным. Не скажу, что более угрюмым (хотя подчёркнуто депрессивный нрав протагониста в сочетании с обскурантизмом утомляет весьма), пан Дукай и без того не особенный весельчак, но менее интересным точно — эти проблемы мы уже видели, и не раз. Под конец действительно проступает некое характерное дукайство, но в целом... в целом для автора большой шаг назад, как по мне. Так что, хотя это вполне крепкая вещь, поставить больше семёрки рука не поднимается.

Рассказать об этом романе непросто. Да даже определиться в своём отношении к прочитанному тоже непросто.

Это фантастика идей. И именно на уровне идей всё замечательно. Яркое, хлёсткое начало-апокалипсис. То, что обычно служит концом истории — здесь становится её началом. А потом странный, меланхоличный, необычный мир-после, вырастающий на обломках старого. И его первые жители — трансформеры, обломки старого человечества, оцифрованные копии, терзающиеся тоской по утраченной биологии и извечными вопросами о природе человека и жизни. Мир, повторюсь, получается довольно странный в деталях (вроде главенствующей роли бывших игровых гильдий), но внутренне логичный. Есть место меланхолии, необычным союзам и необычному развитию всевозможных нейросетей и ИИ разной степени самостоятельности. Даже воссоздаваемая потихоньку биология встраивается в нейросетевые законы.

Но… Любой роман помимо идей включает в себя ещё сюжет и героев. И вот здесь всё печальнее. Есть главный герой, за чьими мыслями и реакциями мы следим на протяжении всей книги. Но к определенному моменту весь сюжет превращается в непрекращающуюся панораму меланхолии, рефлексии, гонки за чем-то утраченным и постоянного бреда. Бреда осознанного — есть что-то вроде плагина для сновидений, размывания сознания цифровой личности. Но с определённого момента это не просто модная новинка, не способ временно сбежать от меланхолии в размытую приукрашенную реальность, а полноценная часть личности героя. Он привыкает к видению окружающего мира через настраиваемый уровень галлюцинаций. И с тех пор страницы книги посвящены большей частью не событиям, а картинам бреда главного героя. Тоже способ показать его мысли и переживания, но… Довольно утомительный.

Финальная часть романа на удивление временно возвращается к сюжету, предлагая гипотезу и несколько фактов о природе «луча смерти» и его создателей. Но это явно не та гипотеза, которая могла бы устроить главного героя, и он срывается в свой отчаянный, последний, бессмысленный побег…

По сути автор не даёт сюжетных ответов, оставляя только вопросы и гипотезы.

Очень много вопросов.

Соответственно и с оценкой всё тоже довольно сложно. Как фантастика идей книга заслуживает большего. Но как история с сюжетом и героями — у меня просто не получается поставить ей больше. Так что… это очень субъективная, компромиссная оценка. Уровень моего отношения, но не уровень книги.

Метафору названия, к слову, я оценила. Аксолотль — как символ личного бреда главного героя — и как символ постчеловечества, так и не перешедшего на какой-то неизведанный новый уровень.

Вот уж выдал Дукай технооптимизма, самого Стивенсона переплюнул! Всего через пару десятков лет после глобальной катастрофы у него уже целая «мехацивилизация», да еще и замахнувшаяся на то, что и сейчас человечеству недоступно: создание полноценной жизни 2.0 и даже человека 2.0! Напрасно сами «трансформеры» горюют, что не создали ничего нового — а это тогда что же? Представьте, что кто-то сегодня научится создавать с нуля жизнь — Нобелевка обеспечена не только ему и его ассистентам, даже лабораторным уборщицам дадут! Ведь что может быть круче? ))

Странно другое: при всем богатстве сохранившихся технологий у Дукая нет банальных самообучающихся нейросетей, так что, для того чтобы узнать погоду, нужно всякий раз обращаться к случайно спасшемуся дедушке-метеорологу, а не обучить нейросеть на всем массиве сохранившихся данных (и накопленных новых).

Задумка с неким Лучом Смерти, посланным неизвестным звездным недоброжелателем, дабы стерилизовать Землю, выглядит любопытной, если б только не некий китайский фантаст, который за семь лет до романа Дукая описал целую концепцию галактического «темного леса» и войны всех против всех.

Ну а главная идея Дукая, в общем-то, имеет еще более почтенный возраст. Ее суть в том, что существо, став бессмертным, теряет способность к развитию, к творению нового, тем самым в чем-то перестает быть полноценным, оказывается лишь тенью самого себя. Эдакий неразвитый аксолотль, которой только и может что плодить себе подобных, столь же неразвитых. Идея, которой у Дукая недостает трагизма, так как заранее сообщается, что сохранившиеся в электронном виде «сознания» — не полноценные люди, а их частичные аватары, боты. Уже не жизнь, еще не смерть — виртуальные «призраки в доспехах».

Что, пожалуй, удалось Дукаю лучше всего: оттянуться по полной, культурно похулиганить. Все эти драки трансформеров, аниме-персонажи, трэш-метал, игровые гильдии, созвездия Дискеты и Картриджа — чисто гиковское и гиковским погоняет. Ради этого, верно, и писалось, для гиков и предназначено. Я было подумал, что это первый, еще незрелый роман Дукая, но нет, наоборот, последний. После «Иных песен» и «Идеального несовершенства» он кажется отходом назад.

P.S. Для редакторов и корректоров: «СтарТрупер» и «ПостАпо» — так не по-русски, с дефисами надо.

Балет неэвклидовых пространств

Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?

В богатой талантами современной польской фантастике Яцек Дукай возвышается как Эверест, в современной англоязычной тоже трудно найти ему равного. Эта необыкновенно сложная, богатая на референции интеллектуальная проза, будучи твердой фантастикой, одновременно изысканно декадентский постмодернизм — сильно не для всех, но очень круто. Дукай схватывает и удерживает внимание, не задействуя эмоциональной сферы. Все ключевые персонажи у него в большей или меньшей степени вещи в себе: Замойский «Идеальное несовершенство», Трудный «Покуда ночь», Бенедикт «Лед», Кшаврас «Выжрын Кшаврас», Хант и Вассоне «Черный океан», Бербелек «Иные песни». Может чуть больше симпатии и сочувствия испытываешь к героям «Собора» и «Школы», но и они далеки от тебя, как декабристы от народа. Однако что-то есть в его прозе, не позволяющее отодвинуть, и после первой книги уже не можешь отказаться, читаешь все, до чего умеешь дотянуться. Немного о каждой из пяти вещей сборника.

«Старость Аксолотля». Апокалипсис, вскипятивший белковые формы жизни, начался с противоположного полушария. что дало остальным временную фору в несколько часов, главным образом потраченные на бесплодное отчаяние. Гжесь, сотрудник крупной компьютерной фирмы распорядился временем иначе, оцифровал свое сознание. Так-то он не программер, вообще по железу, но доступ к мощностям и кое-каким приблудам+безумное везение сотворили чудо, парень выжил, придя в себя в механическом теле чего-то, вроде погрузчика. Роман в четырех частях: «Апо», «1К ПостАпо», «10К ПостАпо», «100К ПостАпо», что соответствует количеству дней, прошедших с момента Погибели. Постепенно выяснив, что он такой не один, герой приспосабливает тело к прямохождению — человекоподобие это то, к чему человек подсознательно стремится. А затем, с помощью других патриархов, главный его партнер в этом деле SoulEater (оцените) начинает воссоздавать новый Эдемский сад на основе неорганических соединений: «До Погибели биохимики уже синтезировали цепочки дезонуклеотидов. Кубики уже готовы, вся эта химия изначальных компонентов, переход от неорганики к органике. И есть рецептура – точные карты ДНК из «Human Genome Project». Нужно, естественно, синтезировать также саму яйцеклетку и подготовить матки в инкубаторах, но эта технология тоже уже существовала. Существует.» Становится Богом, не таким, какому будут поклоняться, это неинтересно, но таким, какой творит.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глиной так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к жобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе. Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

Резюмируя: Дукай нечеловечески хорош, ключевую роль во всех вещах сборника играет творение но это творчество, словно бы оспаривающее концепцию Бога и реальность. данную в ощущениях, такое, максимально люденское.

На удивление воспринимаемый роман Дукая. Конечно хватает и здесь самопридуманных терминов, но принципиально схема с перемещением сознания в сеть, а потом — в механизмы рисуется нормально. Мир уцелевших сознаний и соответственно построение ими новой цивилизации со всеми конфликтами и развитием

«Старость аксолотля» в очередной раз поднимает избитый в литературе вопрос: что есть человек? Впрочем, автор подошел к теме довольно оригинально.

С одной стороны, здесь есть роботы с оцифрованными личностями людей. Но неспроста особый акцент сделан на том, что оцифровки далеки от совершенства, что ставит под сомнение, насколько роботов-аватаров вообще можно считать соответствующими личностям исходных людей... И насколько их эмоции, переживания, цели вообще можно считать настоящими?

С другой стороны, есть новое, выращиваемое из пробирки поколение человечества. Но насколько их можно считать людьми, если всё их знание о человеческой цивилизации основано на оставшихся после апокалипсиса фильмах-сериалах и том, чему их могут научить роботы-аватары?

Помимо основной идеи, в повести есть много и других любопытных зарисовок, например:

- Раздробление изначально цельного сообщества роботов на отдельные «кланы» по политическим и мировоззренческим признакам, и дальнейшие конфликты между ними.

- Забавное изображение эволюции на примере плюшевых игрушек-тамагочи. Со временем они становятся чем-то большим, чем просто игрушки, так как изначальная программа «инстинктов» (приспосабливаться и помогать своему владельцу) дополняется багажом накопленного опыта.

- Первоначальный триггер (случившегося апокалипсиса) не остаётся лишь необходимой для запуска сюжета условностью, но имеет и свой ответ в конце произведения, приходя к классическому умозаключению: «Одни мы во Вселенной или нет — обе вероятности одинаково пугающие».

Из забавного отмечу большое количество сносок, занимающих, наверное, четверть всего текста. Причём, если в одних случаях они и правда важны для понимания событий (например, там, где автор объясняет появление новых робо-фракций за прошедшие «за кадром» годы), то в других местах сноски выглядят как откровенный стёб над читателем (там, где автор разжёвывает очевидные вещи — понятия «гарнитура», «софт», «интернет-протокол» и т.п.).

Вынужденный трансгуманизм

Апо. По Земле прокатывается нейтронная волна, Луч смерти. Выживают только те, кто худо-бедно оцифровывает себя, загружая сознание в сеть. Среди них — айтишник Гжесь

1К ПостАпо. На пустой от органической жизни Земле развлекаются и выживают роботы-трансформеры. В мехов загружают своё сознание выжившие. Все теперь члены альянсов, а реальная жизнь похожа на ММО. И этому даже есть объяснение — оцифровались в основном игроки. Чтобы усложнить выжившим задачу, автор ещё и почти всех оцифрованных программистов уничтожает в первые дни после Апо. И поэтому айтишник-хардварщик Гжесь незаменим.

10К ПостАпо. Восстановление органической жизни и первые поколения органических людей.

100К ПостАпо. Земля один сплошной интернет. Нет разницы между людьми и железом. Сам вопрос «что такое человек» потерял смысл. В конце герои понимают, что Луч Смерти был далеко не естественным явлением и начинают сомневаться, таким ли уж злом был этот Луч. Возможно, для расширения понятий «человек» и «личность» и избавления от мясного шовинизма и был задуман апокалипсис.

«Иные песни» и в меньшей степени «Идеальное несовершенство» вызывали бурный неостановимый восторг от фантазии и мастерства автора. В «Старости» поводы для восторга поначалу приходится выискивать. Вот, например разговор двух оцифрованных, находящихся в телах роботов. Диалог, неожиданно переросший в тест Тьюринга:

"– Если все так просто – почему ты так держишься за этот ник? Ты вообще человек?

– Что за вопрос? А ты?

– У тебя есть сознание?

– А у тебя?

– А у тебя?

– А у тебя?

– А у тебя?

– А у них?

– Ну так есть у тебя сознание?

В ответ SoulEater39 пустил на своем экране «Казика на Живо». Из динамиков ударило хриплое: «ИМЕЙ СОЗНАНИЕ! ИМЕЙ СОЗНАНИЕ! ИМЕЙ СОЗНАНИЕ! ИМЕЙ!»

Тест, очевидно, не прошли оба.

По делам их узнаете их. За Гжеся мы вроде бы можем быть уверены, что он в прошлом человек. И Гжесь примыкает к тем, кто более морален (заботятся о оцифрованных детках-сиротах). Правда, потом Гжесь много раз меняет стороны и альянсы — что поделать, ищет смысл жизни и ответы на важные вопросы.

Первые две части больше сурвайвл и рассказ о правилах мира. Вторая и третья части — уже развитие и тут Дукай на коне. Мир матерницы почти не уступает замысловатостью мирам «Идеального несовершенства» и «Иных песен».

9(ОТЛИЧНО)