Роберт Эйкман «Intrusions: Strange Tales»

Пожалуй, самый вычурный и мудреный сборник у Эйкмана (начиная с самой загадочной среди всех сборников искуссно нарисованной обложки), удовольствие от прочтения которого зависит от того, насколько конкретный читатель готов воспринять и прочувствовать сложную образную систему, выстроенную автором. В пяти из шести рассказов происходящее либо сравнивается со сновидением, либо герой вообще явно сомневается в реальности окружающей действительности. Именно впечатления от сна напоминает повествование в Intrusions: то же отсутствие формальной логики, совмещение представляющегося невозможным для бодрствующего человека, но абсолютно естественным для спящего, как например, сочетание обычного сада многоквартирного дома и внезапно появившейся в нем бурной реки, ведь так часто в наших снах разные знакомые места гармонично сочетаются в единый образ. Уровень фрейдистских кодов и сюрреалистических символов, которые часто доступны для расшифровки только самому Эйкману, зашкаливает и порой лишь удовольствие от изящной литературной отточенности слога не позволяет бросить чтение посередине, поскольку рассудок отказывается воспринимать столь распадающееся повествование. Истинное удовольствие приходит, как и во всем, в награду за труд в финале. Сначала автор парой фраз конструкцию, казавшуюся безнадежно рассыпавшейся, волшебным образом превращает в идеально завершенную картину, которая поднимается на экзистенциальный философский уровень без капли занудного словоблудия. Но еще больше ошарашивает приходящее позже понимание того, что образы, описанные Эйкманом, столь ярко отложились на подсознании, что ты не можешь выкинуть их из головы, постоянно возвращаясь к ним.

Примечательно, что в этом сборнике Эйкман не только не вышел за пределы Великобритании в сюжетах рассказов, что для него редко, но и намеренно сделал источником фантастического избирательно приземленные эпизоды жизни, будь то пикник, прогулка по лесу и саду рядом с домом, скучная работа деревенского почтальона и приходского священника. Но именно отсутствие экзотических островов и таинственных замков с привидениями приоткрывает дверь из страниц книги в нашу реальность, эффектно делая читателя соучастником происходящего и не давая тому спрятаться за стеной случайных совпадений и заученных благодаря классикам жанра стереотипам.

Несколько слов о каждом рассказе:

Hand in Glove — только Эйкман умеет так совмещать психоаналитическую историю переживаний расставшейся с мужчиной девушки и романтизм чудесной сказки, которая в конце превращается в кошмар, что типично для пессимистичного мира отчаянного и отчаявшегося одиночества авторского взгляда. Очевидность символики вроде внезапно вырастающих грибов и флегматичных коров, становящихся вдруг агрессивным стадом разъяренных быков компенсируется неодназначностью концовки, в которой роли жертвы и убийцы могут чередоваться до бесконечности.

No Time is Passing — сначала кажется, что Эйкман решил поиграть в фентези, придумав историю о волшебной реке, возникшей в саду обычного дома, на другой стороне которой живет какое-то божественное создание, питающееся амброзией и окружившее себя мифическими животными. Но в этот момент писатель с едва уловимой иронией соединяет фантастику с обывательщиной, открывая герою глаза на его легкомысленную доверчивость, которой пользуются все окружающие.

The Fetch — странным образом попавшая в эту книгу сновидений история, в которой сюрреализм сведен к минимуму, а перед нами сочетание шотландского фольклора и полуавтобиографического рассказа от детства и до зрелости. Финал произведения страшен своим ощущением неизбежности и в своей клаустрафобии является метафорой обреченности на вечное одиночество. Один из самых жутких рассказов в литературе.

The Breakthrough — для Эйкмана нетипичный рассказ (скорее вотчина Лавкрафта с его проклятыми деревнями и древними монстрами) и нетипичный рассказчик (повидавший все на своем веку хладнокровный авантюрист в духе героев Эдгара По) не мешают показать фирменную призрачность и неуловимость правды, персонажи сравнивают увиденные ими потусторонние события с детскими кошмарами, в которых фантазия уникальна и еще не ограничена навязанными обществом представлениями и образами. В целом, чуть ли не самый мрачный и безнадежный рассказ в творчестве Эйкмана.

The Next Glade — в хорошем смысле абсурдный и сумасшедший рассказ, где комплекс неверной жены видоизменяет реальность. Эпизод, где героиня в лесу натыкается на яму, в которой копошатся в своей офисной суете тысячи клерков и офисных работников, достоен «Процесса» Кафки и произвел на меня неизгладимое впечатление.

Letters to the Postman — сентиментальное и мелодраматичное окончание сложного и тяжелого сборника, рассказ о влюбленности юного почтальона в загадочную хозяйку дома на отшибе напоминает «Посредника» Хартли и одноименный фильм Лоузи, но там где рассказу недостает психологической достоверности героев и их поступков, имеющейся у Хартли, он компенсирует яркими образами и разбросанными для читателя по ходу повествования подсказками об истинной природе героини, хотя однозначного ответа дать все равно невозможно.