Василий Владимирович Кононюк «Ольга»

Суп с одуванчиками.

Вот едите вы суп на открытой веранде соседской дачи. Еда радует, ветерок освежает, солнце доставляет и проч. Но одуванчики с̶ц̶у̶к̶о перешли из желтого недвижимого состояния в белое летучее, и ветер периодически вбрасывает эти летучие хреньки вам в тарелку. Не сказать, что это катастрофа, но с каждой одуванобякой, вынутой из ложки или из зубов, копится осадочек.

В целом книга производит вполне положительное впечатление — стиль присутствует, сюжет не так банален, как у многих коллег по попаданчествам, есть даже некая оригинальность. А дальше начинаются гадские одуванчики.

Героиня. Хочется большей оригинальности образа, а не многократного повторения о ледяных или отстраненно грустных глазах. В первый раз норм, но в десятый раз пресловутые глаза начинают раздражать. Плюс к концу второй книги возникло стойкое впечатление, что автор сначала нарисовал героиню, а потом намочил кисть и начал сверху возить по нарисованному, размазывая его в нечто яркое, но непонятное и неприятное. Не Моне, однако.

Термины и названия. Кому-то это будет не критично, мне просто не повезло: в детстве я вписалась в чтение карело-финского эпоса «Калевала», а в юности — в изучение японской культуры. Поэтому «броненосец «Вяйнамуйнен» и «обряд сепуки» вызвали отчетливое желание побиться головой об стену. «Линия Маненгейма» тоже того, ага... И «хономаг», да...

Комментарии на тему «это для почитать, а не поискать ошибки» я понимаю. Суп-то вкусный, и солнце таки светит. Ветерок опять же. Но чертовы одуванчики! Чертовы -тся и -ться! И одевание одежды. И рапорта согласно приказа. И четыре дотов. И запятые, на протяжении всего текста живущие совершенно безнравственной жизнью (да Блюхер бы с ними, со сложноподчиненными предложениями, но запятая между подлежащим и сказуемым, Карл!).

И только ты настроишься и заставишь себя смотреть на вещи философски, как вдруг — хренак! На тебе! Англичане «нанесли существенные потери» немцам! А потом немцы взломали шифр энигмы! Немцы, Карл!

И тогда ты прёшься к соседке и посылаешь ее с ее дурацким утюгом (анекдот про соседку и утюг). И с ее супом и ее свинскими одуванчиками.

И идешь перечитывать Злотникова, Дроздова, Конторовича и Конюшевского. Потому что в романе все должно быть прекрасно — и сюжет, и стилистика, и орфография, и пунктуация... И лексикон, ага.

Оценка 6 из 10

Итак, 1935 г., в голову пятнадцатилетней потенциальной уголовнице залезает убеждённый сталинист с пост-знаниями из нашего времени. А у читателя, в свою очередь, появляется возможность залезть в голову тому и понять мысли и поступки нашего современника с такими вот взглядами на историю СССР. Через пару недель появляется первое письмо товарищу Сталину...

Это — самое слабенькое из всех сделанных в книге фантдопущений. Все последующие гораздо эпичнее и масштабнее.

В первой части — «Я-меч..» — имеются и достоинства: книга написана в хорошем уверенном стиле, ритме; приключенческая линия держит в напряжении. Приняв всю условность и фантастичность персонажей, хоть они и со знакомыми фамилиями, с некоторым удовольствием и интересом следишь за историей, дочитываешь книгу до конца.

Вторая часть — «Si vis pacem..» — гораздо слабее. Из раза в раз реализуется схема: попаданец сказал(а) — Сталин послушно сделал — всё получилось, враг повержен. После третьей-четвертой кампании наскучило. А автор все больше и больше запутывается в изложении течения альтернативной истории, в создаваемых политических альянсах и решениях. Нет не запутывается, скорее выглядит это всё более и более неубедительными.

Отдельно пришлось поразмышлять над вопросом, как мой дед, всю войну бок о бок прослуживший с британскими и американскими моряками в должности лоцмана, заводившего под атаками подлодок и юнкерсов транспорты союзников в мурманский порт, отреагировал бы на смакование автором вымышленной сцены героического прорыва немецким крейсером английской блокады. Причем, информация, проданная Гитлеру по наводке ГГ, позволила «Фон Шпее» не просто выйти из ловушки, но и сжечь и потопить несколько крейсеров англичан. Думаю, пара орденов Боевого Красного Знамени деда смягчила бы его ответственность за причиненные кое-кому увечья.

Снежный ком изменений прошлого растёт по экспоненте, превращается в неуправляемую лавину. Так что не удивительно, что Кононюк с его «Ольгой», так же, как и Королюк со своим «Квинтом», так и не смогли закончить цикл, а я так и не узнал, как все-таки можно было спасти СССР.

Первая книга 7, вторая 5.

Неординарный цикл неординарного Автора. Более чем своеобразная реализация темы «Попаданец к Сталину накануне Войны». Тем более, что в этом тексте — попаданка.

Из «попаданцев в СССР» могу назвать всего три сравнимые по масштабу восприятия — Королюк (Квинт Лициний), Арсеньев (Студентка, комсомолка, спортсменка) и Злотников (Швейцарец). Даже Конюшевский и Ланцов с их великолепной фантИдеей и более чем своеобразным сюжетом — почему-то не так впечатляют.

Любителям попаданчества: НЕ ПРОХОДИТЕ МИМО

Счастье СССР в том, что такой попаданец не попал к Сталину.

Враг который перешел к пассивной обороне, размазал свои ударные танковые группировки по засадам, не создает и не демонстрирует угроз возможных сильных ударов — это ж как пациент, которому наркоз не нужен ибо он хорошо зафиксирован.

Что бы было понятно приведу пример. Для «Тайфуна» (окружения Брянского и Западного фронтов) осенью 1941-го года немцы собрали в кулак 2 млн человек....потому что советские войска перешли к обороне и не наносили ударов. И немцы получили возможность на других участках фронта заменить нормальные войска стройбатами или союзниками.

Ну так вообще начало неплохое, читается с интересом. Неизвестно чье сознание переносится в левицу 15 лет, давалку с раена. Она приходит в себя, убивает кучу народа и превращается в гения зла. При этом твердо намерена спасти родину от 41 года. Ну далее по списку: письма сталину, личная встреча и предупреждение, работа советником....

Криминальная часть идет отлично, хотя общий уровень зверства у героини зашкаливает. С середины первой книги начинается производственный роман сильно на любителя.