Уильям Бойд «A Good Man in Africa»

В преддверии Рождества и приезда в город герцогини Рипонской необходимо убрать с площади рядом с местной «прачечной» тело туземной женщины, убитой молнией во время грозы. Местные жители отказываются принять в этом деле какое-либо участие, они, хотя официально и христиане, на поверку уважают больше традиционные культы. Громовержца Шанго, в частности, смягчить гнев которого можно только исполнением некоего обряда джу-джу. Вообще-то погибшая была при жизни служанкой в доме шефа Моргана — Артура Фаншо, но тот, всю жизнь прослуживший на Дальнем Востоке, преклоняющийся перед культурой тамошних народов и воспринявший перевод в Африку как персональное оскорбление, прикидывается не понимающим особенности местного менталитета и «делегирует» все полномочия своему подчинённому... Мне сразу бросилось в глаза то, что всю эту так называемую проблему легко можно было бы разрешить в момент её возникновения, если бы Фаншо додумался бы до удаления несчастного тела служанки собственноручно, так сказать, would lend a hand, вместе с первым секретарём Лифи, конечно, но нет... Не барское, видно, дело. Вообще, через этого героя второго плана, дипломата Фаншо, автор как бы показывает, от чего рухнула Британская империя: бездарность, неспособность переступить через устаревшие стереотипы, совершить решительное усилие в нужный момент. Тем не менее, Фаншо — босс Лифи, и он ещё до возникновения тупиковой ситуации с разлагающимся в африканской жаре трупом бедной женщины (кстати, по имени Инносенс — «невинность») поручил Моргану взять под контроль одного из местных политических лидеров. Сделать из него, что называется, марионетку британского правительства. Дело в том, что в Кинджандже открыты залежи нефти, а фигуранту прочат пост министра иностранных дел в случае победы (и очень даже вероятной победы) Кинджанджийской Национальной партии, в которой он является важным функционером. Его зовут Сэмюэл Адекьюнл, он профессор местного университета, ведёт свой род от вождей, а по совместительству является тайным землевладельцем и бизнесменом, действующим через подставных лиц. И он оказывается не по зубам не только наивному, тупому и ограниченному Фаншо, но даже и Лифи, которого Фаншо публично именует «хорошим человеком», якобы знающим все местные «пружины» и «кнопки» (чтобы прикрыть собственную некомпетентность, естественно). Не Лифи диктует условия Адекьюнлу, а наоборот прирождённый политик Адекьюнл (несмотря на свои баки, подобные бараньим отбивным, и похожие на велосипедный руль усы, даже казавшийся мне весьма симпатичным поначалу — по контрасту со всей этой британской бледной немочью), задалбливая незадачливого дипломата всяческими поговорками, успешно шантажирует его, принуждая завести дружбу с другим британцем — доктором Мёрреем, с которым у Лифи, на его беду, крайне сложные отношения. Строгий, «правильный» во всём Алекс Мёррей вызывает у морально неустойчивого, податливого лёгким соблазнам Лифи прямо-таки ненависть. И удалось ему вроде договориться с высокомерным врачом сыграть в гольф, как вся эта история со служанкой Инносенс наметившуюся было удачу и подкосила. Отчаявшись найти хоть какую-либо помощь у местного населения, Лифи позвонил доктору, чтобы тот посодействовал в исполнении безнадёжной задачи. Но Мёррей отказал — вне его компетенции. Морган выдал ему тираду о клятве Гиппократа, назвал доктором на букву «ф» и шотландским ханжой...