Дмитрий Сошников «История старика»

Хорошо ощущать себя умнее ГГ. Впрочем, в данной истории он выступает в роли рассказчика и может хитрить со слушателем. Итак, читатель к середине текста догадался, кто тут кто, и от этого обрадовался. А потом только огорчался. От безысходности финала, от неопределённости объекта любви (иначе, где тут кроется конкурсная тема? В эгоизме старика?), от неполного совпадения названия и содержания… Впрочем, блинчики деду удались на все сто, читатель давился слюнками и люто завидовал Митьке!

Хорошо написано. Блины такие настоящие и вкусные, мальчишка совершенно живой и симпатичный, и атмосфера предчувствия «что то тут не так». Я понимаю, что старику одиноко на этой планете, но почему именно внук? Он хоть и андроид но мучается же страдает, родителей ждет. А ему потом еще и хоронить деда... Логики мне не хватило в конце.

Простенькая история, но изложена вдумчиво, неспешно, с погружением. Начало с блинами пробуксовывает. При том, что написан рассказ неплохо, яркого впечатления не оставляет.

Очередной рассказ с железобетонными вечными истинами. Ни одной моральной дилеммы, ни одной этической ловушки, над которой может поразмыслить пытливый ум любознательного читателя.

Тема есть: любовь как привычка; забота о слабом как единственный способ не потерять рассудок; способность умело себе врать как защитный механизм человеческой психики. Хотя даже в свете последнего не верится в предпредпоследний абзац, где дед всерьёз уверен, что после смерти ребенок будет нормально жить под куполом и дождётся родителей, которые непременно прилетят.

В целом: годно. Хотя мне пасторалька немного вязла на зубах.

История старика

Олдскул. У андроида, конечно, прошивка прямиком из 1965-го. Плюс-минус. Ну, не предусматривает эта версия софта ребут, автошатдаун или мемори вайп по триггеру. У нас то нынче на регулярную чистку диски может и чайник в любой ОС настроить. У старика же только аппаратный сброс помогает. И это со звездолетами и генными лабораториями вкупе. Оно и понятно, 1965-й же не 2015-й. Говорили про вторичность. А мне пофиг, если автору удается древние идеи обыграть в новом коленкоре. Здесь не удалось. Я поясню: человечество узнало много интересного за последние пятьдесят лет и рассказ это добросовестно игнорирует. Я думаю, именно с данной особенностью будут связаны финальные перспективы работы. Межпланетные робинзоны вполне годная тема на нашей танцплощадке. А темы конкурса нет.

Интересный, немного грустный рассказ, о чем он? О любви? Как бы не о любви, но есть тут всё-таки некая нотка которую можно принять за любовь. Рассказ написан хорошо, начинаешь сопереживать героям, ждать родителей с мальчиком, переживать за ребенка со стариком, и чувствуешь что родителей-то не будет... Мне только непонятно почему старик говорил мальчику что родители приедут через 4 дня, если он знал что они не приедут, лучше бы что-нибудь другое придумал чтоли, или правду сразу сказал, ну не знаю. Рассказ читается легко, но нет тут энергии, драйва, читаешь и думаешь, ну когда всё начнётся то, а оно не начинается, и только под конец автор просто объясняет что к чему. А вообще чем не понравилось, это тем что родители мальчика не приехали, ведь он так ждал, некое разочарование которое испытываешь вместе с мальчиком. Разочарование не от рассказа, а просто от сопереживания, и они передаются на весь рассказ.

[в рамках конкурса «10-я фантЛабораторная работа»]

Нормальный хороший текст. Честно говоря, если судить по критериям «нравится/не нравится», я бы просто пробежала взглядом и прошла мимо, но поскольку у нас тут конкурс, а текст 1) можно читать! 2) он про еду! 3) я вижу перебор со стилизацией, но не так, чтобы сильно мешало читать — это счастье же. Так что скажем доброе слово.

Если ругать серьезно, я бы обратила внимание на стиль — очень сильный упор в «расскажу вам сказку, внучки», и немного такого сказочного аромата, и тут невооруженным взглядом видно, что стилизация... ну, не то, чтобы завалена, читать-то можно, но нотка фальши, по-моему чувствуется. Фишка в том, что если просто поменять местами подлежащее и сказуемое (или существиетельное и местоимение, мол, «чай тот» вместо «а этот чай») — этого недостаточно, тут нужно глубинное погружение в этот былинный мир, да и не факт, что оно нужно: речь у лирического героя все-таки слишком современная.

Собственно, когда доходим до диалогов, как раз становится намного хуже, потому что «Аль ты опять хочешь из шланга поливать?» и вся эта «морковочка, свеколка» тут же сводят рассказ не к разговору мальчика и дедушки, а к сладко-приторному-картонному дедушке, который почему-то отказывается разговаривать, как нормальные люди. И я вот тут сильно против.

И, кстати, я понимаю, что диалог идет ни о чем и «чтобы было»: «хм, что бы такого любящий дед мог бы сказать внучку?», но, по-моему, о здравом смысле тоже забывать не стоит. То, что делает добрый дедушка — запихивает блин в и так уже сытого мальчика — называется пищевое насилие, и именно оно потом ведет к лишнему весу, сердечно-сосудистым заболеваниям и прочей гадости. Понятно, что почти все родители и бабушки-дедушки так делают, просто потому, что «а чего такого-то, пусть ребенок ест! и вообще не вмешивайтесь, этожемойребенок!», но у нас виртуальный дедушка — герой рассказа, и я бы не стала его заставлять без причины делать внуку плохо, пусть даже невольно. «Митька уже нехотя берёт блин» и так далее. Ладно, занудную проповедь прочитали, едем дальше.

Ну, и нет смысла подкидывать читателю загадки, где их нет. «- Нет, завтра я не могу... – задумчиво ответил я. Да сам же и осёкся. Почему не могу, какие такие дела у меня завтра? « — вот и я говорю. Если нет тайны, если его ничто не удерживает дома, если они все равно идут на рыбалку — зачем лишний раз интриговать на пустом месте?

Дальше диалог — ура — выправляется, и читается нормально, особенно у мальчика: «А если меня заберёт лиса, ты пойдёшь меня спасать?»

»- Конечно, — улыбаюсь ему. – Только у меня тут есть специальная пугалка, чтобы лисы не ходили. Поэтому они и не ходят. И никто не ходит, только Бурёнка, потому что у неё антипугалка на рога прикручена.»

В общем, все хорошо, но к сожалению, сейчас я перейду к главному. Почему рассказ не цепляет.

Когда мы подозреваем, что что-то определенно не так, было бы очень здорово, если бы автор дал нам в руки путеводную ниточку. Намеки, грустные взгляды, но чтобы откровение было не внезапным ударом лопаты из-за угла, а чтобы мы медленно и плавно догадались вместе с героями. Чтобы мы пропитались их любовью и одиночеством. Иначе оно будет выглядеть, как милая и хорошая бытовуха, к которой ВНЕЗАПНО прикрутили фантастический конец с роботами.

Ведь «- Деда! – Митька по-прежнему шептал, но и шёпот его, и глаза были до краёв налиты неожиданным ужасом. – Я не помню! Совсем-совсем не помню!» — это чуть-чуть пафосно, но очень хорошо, и было бы очень к месту ближе к началу — но мы-то уже движемся к концу! А до этого у нас блины, огород и счастье-счастье-счастье. Ровненько, безэмоционально, и никакой драмы.

(А как хороший рассказ может быть без драмы? Как? Ни один по-настоящему классный текст без нее не остается, особенно если это драма об одиночестве).

Ну, и что еще плохо — потом рассказ скатывается в занудную объяснялку про сплавы и чего-то там. И чем она зануднее, тем меньше в нее веришь, потому что в голове вертится один-единственный вопрос: если герой «Марсианина» смог долететь до корабля на ржавом корыте, закрытом брезентом, как наш космонавт не смог починить челнок и как за ним за пятьдесят лет никто не прилетел (зная, на какую планету он отправился, и зная, что с ним больше года, к примеру, не было связи. тут разбрасываются землеподобными планетами?), но ОДНОВРЕМЕННО этот товарищ построил себе живого андроида, который не просто тупая машина, а практически аналог настоящего мальчика? С логикой тут совсем никак, по-моему.

И мы возвращаемся к «мир работает только потому, что так удобно автору».

Ну, и всякие милые мелочи: это какая должна быть двигательная установка у космического корабля, чтобы полвека держаться на геостационарной орбите? Ничего себе выдают одиночкам кораблики, а можно мне такой? И какой запасливый дедушка, взял с собой в челнок столько антибиотиков, что на всю жизнь хватит! Но почему вот только это дженерики, которые должны были отойти в прошлое давным-давно, судя по тому, что мы употребляем их сейчас? Лекарства имеют обыкновение совершенствоваться. Про генную лабораторию и инкубатор в челноке я вообще молчу, а про то, что товарищ полетел без напарника... ну гм. Все-таки мы живем в мире начала двадцать первого века и понимаем, что космический корабль — штука запредельно дорогая, и судя по тому, что товарищ говорит о пластике и три-д принтере, далеко от двадцать первого века они не уехали. Так что в отсутствие других людей в экипаже, увы, совершенно не верится.

Но что важнее, это все не перекрывает слово «скучно» (то, что я говорила выше об отсутствии драмы), что, увы, является приговором рассказу.

Отзыв из группы:

Тема: человек не может жить без любви.

Идея: Если нет нормальной жизни, ее нужно придумать и сделать вид, что она есть, чтобы не сойти с ума. С идеей автор сильно промахнулся. На позапрошлой ФЛР был блестящий рассказ с аналогичной идеей — «Без любви». Те, кто читал и восхитился той работой, от сравнения никуда не денутся. А сравнение не в пользу, поскольку рассказ-конкурент по смыслу был близок сюжетам Джека Лондона о сильных людях и нес в себе афористичный призыв, врезающийся в память. Эта же работа не дотягивает, она о замещении пустоты игровым конструктором, а не делом.

Читать было довольно интересно. Атмосфера дачного лета, милые сценки общения деда и внука, и вдруг тревожные нотки: дед говорит, мама с папой приезжали четыре дня назад, а мальчик не помнит, нога повреждена сильно, а крови нет и заживает рана очень быстро и без следа. Это в рассказе очень хорошо получилось: донести тревогу через летнюю пастораль, аккуратно подвести к принятию необычности мальчика и катастрофического положения деда.

Но эмоциональная вовлеченность работает только во время чтения. Когда рассказ прочитан, она рассеивается сразу. И происходит это потому, что парадоксальным образом мальчика жальче, чем старика. Причем ты понимаешь, что это неправильная реакция, ведь старик живой, он страдает, он абсолютно одинок, а мальчик — всего лишь кукла, его переживания обусловлены программой. Но все равно мальчишку жальче, невольно представляется, что с ним будет после смерти деда, ведь совсем один останется, а у него в программу вполне человеческие эмоции заложены. Все-таки нельзя до такой степени очеловечивать роботов. Жестоко приобщать к своим страданиям того, кого легко можно от них оградить. Наверное, поэтому фокус сочувствия и смешается на неживое.

В финале вспоминается строчка старого шлягера: «Лето — это маленькая жизнь». Все, что осталось от жизни несостоявшейся. А почему? Да потому, что еще Стругацкие задали курс на разгильдяйство в космосе. И это тоже снижает градус сочувствия. Такой вот парадокс.

Ещё один текст, который обвиняют во вторичности и для которого я выступаю незваным адвокатом. Та же ситуация, что с «Копайскими склонами». Каюсь, я заразился скептицизмом. В первом приближении – общая с «Долгими годами» Бредбери тема «одинокий герой на чужой планете своими руками делает себе семью». Тогда я перечитал «Историю» ещё раз, спокойно и медленно, и заметил ещё пару вещей, которых мне не хватало. Во втором приближении меняется всё: мир, события, тональность. Рассказы не просто играют в разных лигах, но и сделаны по-разному и о разном. Горе от потери и нежелание её принять против стремления получить то, чего нет и не было. Ну и ещё этот робот умеет есть блины.

От предыдущей рецензии не откажусь. С самого начала мы попадаем в стилизацию деревни и бабушкиного (то есть дедушкиного) дома: нам ей бьют в лоб, я недовольно морщусь и вспоминаю «Горелку с оранжевым кочетом». Те, кто играл «Грелку» осенью 2014 года, наверняка её вспомнят: девочка просыпается в бабушкином доме, чего-то лопает и бежит собирать волшебные ништяки в волшебном лесу. А потом оказывается, что это место – нечто вроде чистилища, где живут души, ожидающие перерождения. Вот для того, чтобы показать странность и нереальность места, используется грубая стилизация: она щекочет ноздри и жжёт язык, как переперчённое блюдо, и мы понимаем, что что-то здесь не так.

Этот мир – нереальный. Автор периодически подкидывает нам среди всей пасторали нестыковочку. То рыба с ногами (дед никогда ерша не видел?), то внук ногу суком пропорол, а трагедии не видать и крови нет (ну и то, что ребёнок никак не может нырнуть и постоянно всплывает, тоже настораживает), потом странное устройство у коровы, полное одиночество, всякая архаика в виде лучинок и самовара, лечение ноги пеной с химзавода (а у самого лекарства закончились), и вот так по чуть-чуть, по капельке градус неадеквата нарастает, как в хорошем фильме Шьямалана. А потом оказывается, что Брюс Уиллис-то мёртвый!

Я всё ждал: кто же умер-то в итоге? Решил, что внук, потом – родители, потом – внук с родителями, ну и дед до кучи, который умер раньше всех и теперь сопровождает внука в загробном мире. Мило, но предсказуемо. А потом мне вворачивают фантдоп, и все странности объясняются: старик — не дух, а космонавт, потерявшийся на чужой планете. Вроде бы, не пыльным мешком из-за угла. И понятно становится, почему мальчик: у героя никого, кроме него самого, не было, и бортовой компьютер сляпал мальчика из личности космонавта. И поэтому дед любит своего искусственного внука, как самого себя, и принимает его за живого: внук – как дед, только маленький. И дед уже оттосковался, а вот у внука эта тоска не проходит, она взята у деда и запрограммирована.

Объяснялка в конце, конечно, короткая. Но я бы первый проклял автора, если бы он мне разжёвывал на пространном полотнище, почему в будущем выпускают одноместные корабли без дальней связи и маяка SOS, почему космонавт не может сделать ракету из палок и жёлудей, почему его никто не ищет, а если ищет, то не там, а если и там, то не находит, и вообще, какое там политическое устройство и правовой режим, наступил ли коммунизм, объединились ли страны мира в дружную семью и что там у сами знаете кого. Рассказ – лаконичная форма: дайте читателю ссылку на подумать, и пусть он «дописывает» рассказ сам. Мне дали: я увидел этакую дешёвую «Ладу Гранту» с 3D-принтером вместо робофабрики и ремкомплектом вместо запаски. Самонадеянный парень поехал один туристом, свернул с «федералки», набрёл на кочку, выбил тягу, пробил картер – и всё, амба. Только на Земле он может дойти до людей пешком (теоретически), а в космосе как? Да и вообще, автору дали поллиста и он решил не разворачивать джеклондоновскую «любовь к жизни», а написал просто о пятидесяти годах одиночества и о трудностях любви к тому, чего ты навсегда лишён. Его право.

В конце концов, не веришь – прими за сказку. А сказочный антураж прямо просачивается, особенно вначале, как будто автор ещё не определился, что ему писать: про космонавтов или всё-таки обойтись модным загробьем.

То, что герой не сдаётся перед лицом полнейшей безнадёги, сохраняет рассудок и возможность жить и любить – это плюс.

По русскому языку и литературе у меня принципиальных претензий нет: я не нашёл, к чему цепляться. Вот по стилю – да: я понимаю, зачем эта разлюли-малина, но она мне всё равно не нравится. Хотя подожду лет –дцать. Может, именно так я буду беседовать со своими внучатами, если вообще доживу. Можно было урезать пастораль и дать эмоций, раз уж акцент в рассказе именно на это. До кучи – мало действия: «четыре дня Ивана Денисовича» — это не то, что нужно молодому, динамичному горожанину с активной жизненной позицией. Он не развлекает, а даёт погрустить и подумать. И да, по факту, нам сунули какого-то незнакомого деда, который просто живёт в своей лачуге вместе с искусственным ребёнком (вот, ещё «AI» Спилберга сюда запишите, и Д. Дефо с А. Толстым, а то всё забываю про «Папу Карло — Робинзона»), занимается каждодневными делами и тихо доживает. Давайте, симпатизируйте ему!

Но на самом деле я просто ищу, к чему прикопаться, потому что мне этот рассказ понравился, зацепил и идеей, и исполнением в целом. Хороший рассказ.

Что-то такое я уже читал. То ли на прошлой ФЛР, то ли на Астра-Нова, то ли ещё где. Да и у больших-великих таких рассказов пруд-пруди.

Ну, скажем, у Брэдбери в «Марсианских хрониках»... что-то сходу не нашёл рассказ. Там на Марсе остался один-единственный человек и наделал себе семью-роботов. И прилетает корабль с другими людьми, и старик этот умирает. Трогательный рассказ.

Чего в конкурсной работе не хватает? Оригинальности, смысла, мысли какой-то.

Я не знаю, зачем тыщапятсотый рассказ этот был написан. Не понял. Извините, автор.

Слезу выжать? На старике? Не на кошечке-собачке и не на деточке-сиротинушке, а на старом хрыче? Не катит. Совсем не катит.

Я в отзыве в первом туре писал (см. выше), что этот рассказ напомнил мне Брэдбериевский, но лень было искать какой. Но раз уж до второго тура история старика добралась, то...

«Апрель 2026. Долгие годы» — https://fantlab.ru/work6101

Цитаты: «Он выпил вино. Жена, обе дочери и сын поднесли к губам свои бокалы. И у всех четверых вино побежало струйками по подбородкам.»

"— Я прошел на кладбище.

— Видели четыре креста?

— Видел четыре креста, сэр. И имена сохранились. Я записал их, чтобы не ошибиться. — Он стал читать по белой бумажке: — Алиса, Маргарет, Сьюзен и Джон Хетэуэй. Умерли от неизвестного вируса. Июль 2007 года.

— Девятнадцать лет назад, сэр. — Рука Уильямсона дрожала.

— Да.

— Но кто же эти?

— Не знаю.»

Ну и так далее.

Почитайте. Вот это реально трогательная история о старике и одиночестве. И как он себе семью создал. И как эта семья роботов его похоронила рядом с настоящей семьёй. И что сделал с этими роботами капитан, прилетевший спасать друга, а в результате — успевший только с ним проститься.