Марианна Язева «На Копайских склонах»

Хорошо написано. Герои хороши, их реплики, поведение – поверила я в возможность существования такого социума. Не авторская находка, конечно, но — своими словами и убедительно. Мне захотелось побольше узнать о героях рассказа, послушать их истории и историю мира, в котором они живут. Но: разумеется, я не поверила в то, что подростки так уж переживают о своем бесплодии. Импотенция бы их сводила с ума, а думы о будущем потомстве приходят позже – как минимум, на несколько лет позже. И то, что на этом автор строит весь конфликт, уменьшает значимость рассказа, а жаль.

Фабула есть, сюжета нет. Потому что нет живых персонажей, значит, нет воспринимаемого конфликта с завязкой, развитием, кодой и развязкой. Покуда автор не сказал почти прямым текстом, что перед нами больница для подростков, сцена воспринималась как тюремная камера для взрослых. И не то чтобы декораций не хватило, можно и без декораций, если умеючи. Не хватило сопереживания. Автору герои безразличны, потому и меня он сочувствовать им заставить не может... Ах, ну да, это ж подростки, невинные жертвы войны. Слезные железы — наизготовку! Увы, не верю. Вот съездил бы автор в детскую лечебницу победнее, или в детский дом, окунулся бы в тамошнюю атмосферу... может, тогда бы не было такого стойкого ощущения «высосанности из пальца».

ЗЫ «Наизготовку» писал и буду писать слитно, как того требует «чувство языка», а не догматика орфографии.

Хорошо написано: крепко и ёмко, без лишних слов и в то же время широкими мазками. Воображение читателя задействовано на всю катушку! Тем более что он не читал Петросян и избавлен от аллюзий. Персонажи выписаны так выпукло, что некоторым хочется дать совсем другие прозвища, знакомые с детства (кстати, а почему Трун постепенно становится Крутом? У него сразу два прозвища?). Сюжет сильный, финал безальтернативный и горький. Но в рамках избранной вселенной он вряд ли мог быть иным…

Я не увидела прямого сходства с «Дом в котором..» думаю, что если бы не читала отзывы у меня даже не возникло бы ассоциации. Очень далеки эти произведения. Кто то уже писал, что у Петросян и не совсем дети и не совсем больные. Да и идея совершенно другая. Больные дети в санатории, ощущение, что внешнего мира нет совсем, как нет и надежды на излечение у главного героя, но есть слабая надежда на любовь. Умирает эта надежда и умирает он. Написано хорошо, но глубоко не задело.

Довольно-таки средненький рассказ.

Вначале автор рисует перед нами тюрягу, а потом – бац, и это санаторий… Сознательно автор сделал такой выворот или случайно? Типа – ха-ха, я вас обманул… Как-то это совсем неуместно. От слова – совсем…

Потом это обилие героев… Зачем на такую маленькую единицу текста столько персонажей? Это же не повесть… И даже не рассказ на 40К. Ещё и путаница с кличками и именами… Герои мало чем отличаются друг от друга. Достаточно было бы ГГ и его подмузыкивала. А вместо всех этих второстепенных какую-нибудь девочку, тоже химией отравленную.

Ни на йоту не верится, что это дети, искалеченные именно войной. Будто просто теракт, или авария на химзаводе. Где этот гнетущий страх одиночества? Что с их родителями, друзьями, домами… Все разговоры у них – о ужасах войны. Это же мальчики…

Что нам показывает автор – мир, в котором девочка выбирает парня без ноги, от которого у неё будут дети, будто бы предпочитая его ГГ? Тогда в рассказе мало девочки. Она вообще знает о существовании ГГ? Её терзания надо показывать – фе, да как с ним целоваться, а вдруг он в меня кровью харкнет.

А Крут оказался совсем не крут… И умер. Не знаю в чём идея рассказа… Кесарю кесарево? Каждой твари по паре? Не по Сеньке шапка? Не знаю… Не раскрыли вы, автор, то, что хотели… Пишите повесть.

Рассказ написан неплохо. Достаточно неплохо, чтобы всерьёз целиться во второй тур. Тем не менее, есть три ощутимых недостатка:

1. слишком похож на плагиат повести М. Петросян «Дом, в котором...».

2. структурно разбалансирован. Автор обрисовал мир, упомянул конфликт и закончил. Ни развития этого конфликта, ни его кульминации, ни финала нет. Эмоциональная финальная нота в конце рассказа есть, а финала нет.

3. Нечисто по языку. Непонятно, от лица кого идёт повествование, то ли от лица одного из обителей корпуса

цитата

принялся трясти спящего Короеда; тот мычал и лягался, пришлось плеснуть ему за воротник воды из банки

цитата

... разлепил мутные глаза и длинно зевнул. На Сырка пахнуло густой кариозной

то от постороннего рассказчика

цитата

Короед разлепил мутные глаза и длинно зевнул. На Сырка пахнуло густой кариозной вонью

цитата

многосложно и витиевато ругался, поминая в замысловатых вариантах процессы размножения всего живого

Знаете, казалось бы, не так важно, но из-за этих противоречий возникает ощущение, что про убогий зэковский быт пишет выпускница филфака, заедая живописания блюющих персонажей булочкой с ванилькой. Веры автору это, понятное дело, не прибавляет.

Вместе с тем рассказ живой, проблемы героев понятны и легко вызывают сопереживание, интерес читательский держится.

Отзыв из группы:

Признаков тюрьмы тут не видно, впрочем, и санатория самого почти не видно, только косвенные детали. И есть намёк на некоторую даже привилегию (категория Д). Действительно, ошибки с именем, не вычитано. И есть ощущение, что должно быть продолжение: вот вернется из лазарета Сырок, и что-то ещё произойдёт, не зря именно его фокал был в начале, да и потом тоже, прерываясь частями, написанными в виде картинки, происходящей в режиме реального времени.

Тема: трудности любви, на которую не отпущено времени.

Идея: главный критерий отбора партнеров для любви — способность дать потомство.

Читать о страданиях детей всегда тяжело. В нормальном мире не должно быть таких вот вторых блоков, где пытаются выжить дети, искалеченные играми взрослых политиков. Но они есть. И рассказ этот — ни разу не фантастика. Наверняка такие дети были после Второй мировой и после Первой тоже. Химическое оружие есть, так что и вторые блоки есть тоже.

Как ни странно, рассказ этот приводит нас к проблеме ксенофобии — неприятию людьми тех, кто чем-то от них заметно отличается. И не важно, что это, цвет кожи, религия или болезнь. Не похож — чужак. В замкнутых детских и подростковых сообществах это очень острая проблема.

Трун (Курт) считает, что его отвергают из-за нарушения репродуктивной функции. Но, на мой взгляд, вовсе не поэтому. Раздел на своих и чужих проходит по признаку отравления военной химией. Кто отравлен — тот не наш. А в чем проявляются последствия этого отравления — в выкашливании легких или в бесплодии, это вопрос двадцатый. К примеру, в фильме «Класс коррекции» чужой оказалась девочка с ярко выраженным стремлением к социализации, непонятным остальным ученикам. Кто работает с детьми, хорошо знают, что детский коллектив отторгает детей с явно выраженным физическим дефектом, с детьми приходится серьезно работать, чтобы изменить отношение к непохожему человеку. Этот момент в рассказе показан правдиво и убедительно. Обычные дети и дети с сожженными легкими без надежды на выздоровление, живущие от инъекции к инъекции, действительно разделятся на два лагеря. Такова психология подростков.

А что недостоверно, так это переживания мальчика по поводу бесплодия. Такое переживание уместно у человека взрослого, который по возрасту уже должен был бы быть родителем и соответствующие инстинкты запустились внутри. Для взрослого человека это болезненно, даже трагично, если замещения не находится. А для мальчика еще нет. Санаторные девочки еще слишком юны, чтобы примеривать на себя роль матерей, а на своих парней, соответственно, роль отцов. У них еще начальная стадия: влюбленности, романтика, предвкушение первых свиданий. О детях в 15-16 лет мы не думаем, это будет потом, лет через 10, для тех, кто выпишется из санатория и доживет до.

Ребята дышать нормально не могут, при малейшем волнении в кашле заходятся и погибают от невозможности дышать. Эта проблема у них каждый час, каждую минуту, и каждый час может стать последним. Какое тут переживание из-за бесплодия? Это даже не двадцатая, а сто двадцатая проблема. Проблема № 1 — заставить себя выжить, заставить свой организм восстанавливаться после отравления. А применительно к девочкам проблема эта выглядит как — поменьше кашлять. Кашель мешает, да. Он мешает и свиданиям, и поцелуям, и многому другому, что сопутствует первой любви. Вот он и должен служить предметом переживаний для мальчика, которому хочется быть обычным, здоровым, как все, а не получается, кашель не дает. Как многим детям не дает инвалидная коляска, или ингалятор, который приходится всегда носить с собой.

Историю автор рассказал страшную. Оказавшийся в такой ситуации мальчик мог сделать вывод о том, что нормальная девушка никогда не будет его любить. Но вот этому не верю:

Осознание подростком своей инаковости, отделяющей от других детей, показано хорошо. Но акценты расставлены фальшиво. И проигнорирован такой важный момент, как девочки-«курицы». Они же тоже есть. Наверное, даже в этом санатории есть. Когда Трун переживает конкретно из-за Тонни, понятно, что о других девочках он не думает. Но по его репликам видно, что он ситуацию анализирует, обобщает. А девочки с аналогичным диагнозом из обобщения исключаются, то есть для него самого они как пара не рассматриваются в принципе. Тогда к неотравленным девочкам какой вопрос? Все понятно в зеркале. И вся история кажется ненастоящей, придуманной. Нам показали только подростковую «стайность». А страдающий человек не получился. ИМХО, разумеется.

Черта с два.

Черта с два это общество или сами искалеченные мальчишки или девчонки. Это автор не хочет, чтобы герои выжили. Он засунул их в блок, колет инъекциями и делает из них сломанных кукол. Потому что дело обстоит по-другому даже в раковых корпусах и домах престарелых. Потому что девочкам даже в войну наплевать, способен ли дать их мальчик потомство. Я вечно привожу эту фразу от том, что стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных. Автору — нет. Он — бог этого расска, который создал мир, в котором дети дохнут, и не пошевелил пальцем, чтобы дать хотя бы шанс на чудо. И этот мир не имеет не только будущего, но и прошлого, он насквозь искусственен и нежизнеспособен.

Мне не нужно таких подарков. Кому нужно, пусть голосует «за».

Ладно, эта история меня тоже не впечатлила, куча имен которых не запомнишь, единственно агрегата запомнил, остальные все на одно лицо. Далее вроде начинает что-то проклёвыватья, но тут раз и конец, главный герой погибает. Как будто автор писал, писал, а потом ему надоело и он убил главного героя. Но в принципе как то и не жалко.

Автор взялся за очень неблагодарную тему. По мне, так после романа Петросян эта тема – минное поле для авторов. Все будут сравнивать с «Домом» как с точкой отсчета. А может «Дом» и послужил вдохновителем рассказа? Надеюсь, что нет.

По тексту много шероховатостей, которые, наверное, несложно отловить и уничтожить. Но не на уровне редакторской правки, а, все-таки на уровне авторской, которая поглубже и касается сюжетных моментов.

Больше объема уделено описанию «мира», а не сюжету. Для меня это минус, но, судя по предыдущим конкурсам, мое мнение в меньшинстве.

К концу текста понимаешь, что сюжетной линией была выбрана любовь (впрочем, вру – про любовь я знал сразу, из темы конкурса). Но любовь описана в немногих словах, и любовью, как таковой, не является. Конкуренция мальчиков школьного возраста вокруг девочек мотивируется, скорее, не любовью, а желанием поконкурировать. Но удаленность от темы я бы лично не минусовал – раз рассказ принят, значит любви достаточно.

[в рамках конкурса «10-я фантЛабораторная работа»]

Ура, фанфик по Мариам Петросян! Я, увы, неблагодарная аудитория: «Дом, в котором» — это совсем не мое, но фанфик (подражание? трибьют?) всегда легче читать, чем ориджинал, так что спасибо автору за это.

Но, увы, четким и строгим стилем Петросян тут даже не пахнет. Вместо этого читателя сразу прошивают насквозь очередью из имен:

Сырок! Трун! Короед! Агрегад! Фишка! Дайцук! Кокон! Смола! Крут!

(Трун — это Крут или нет? А то рассказывают весь рассказ про Труна, а в конце его вроде как подменяет Крут. И умирает — кто? Или автор не определился?)

Кто-то говорил, что у нас рассказ на двадцать килобайт? Ха. Но так издеваться над памятью читателя, конечно, совсем нехорошо.

Слава зайцам, я вижу нормальные диалоги, но, увы, как и принято в больничных байках, весь рассказ только из диалога и состоит. А сюжет... ну, да нет его. Байка и байка. Появляются новые лица, уходят старые лица. Идет больничная жизнь, бьет ключом, и все в подключичный катетер.

Я вообще любительница больничной лирики, особенно про подростков, но тут, увы, все-таки заскучала, потому что когда предлагают следить за ребятами и не дают ни вкусного текста (Как в романе «Географ глобус пропил»), ни намеков на то, куда оно идет (была война, дети хватили отравляющего газу и черт знает еще чего, сейчас в санатории, ок, а что дальше?), ни персонажей (в основном пацаны не отличаются друг от друга; это имя и набор реплик, не более того) — вот это меня смущает.

Все-таки когда есть главный герой и есть его драма, с этим проще. А рассказ с множеством героев и без сюжета — это скорее ой, чем вах.

А скучно — приговор рассказу.

Особенно когда начинается объяснялка про школу на полторы страницы. Все мы сразу поняли, чего там.

Но вот тут как раз начинается интересное. Потому что у на сцене наконец-то (на середине рассказа! не поздновато ли?) появляется главный герой — Агрегат, и появляется интерес. Сцена в уголке, «форум», как у них с Тонни матери вместе... — вот это живое, вот это классное, и только очень жаль, что его так поздно и мало. Как говорят американцы, «опоздал на день и доллара не хватило».

И, увы, тут рассказ заканчивается, приводя все к невнятному общему знаменателю «у кого не может быть детей, тот не человек, поэтому крутые девочки с такими не общаются». Девочка зовет к себе на день рождения «нормальных» друзей в последнем абзаце, а мальчик, у которого детей не будет, тихонько покончил с собой.

И была бы трагическая любовная история, только вот незадача — любовная линия тут занимает пару упоминаний на две строчки, только и всего. Куда больше бесполезного текста уходит на скучный урок про однополое размножение.

В общем, с композицией и сюжетом у рассказа полные кранты.

А ведь могло бы быть здорово. Развитие дружбы с тем же Агрегатом, надежда (по первости) в любовной линии, улыбки Тонни, которая еще не знает, что Трун «неполноценный»; мечта Труна, что если он поцелует ее, все почему-то будет хорошо и начнется нормальная жизнь...

Но всего этого нет в рассказе; это можно только домыслить, а одной-единственной удачной сцены для рассказа недостаточно. Я бы сказала, что, увы, получилась недоделка — даже для фанфика, где мы в принципе очень быстро понимаем, где происходит действие, то есть объяснять ничего не надо.

Мне, право, жаль, потому что всегда жалко, когда мог бы быть хороший рассказ, но не получается.

Кто-то сказал, что стыдно ходить на литконкурсы, не читав Петросян. А я читал Петросян, но совсем другую, а тут... Тут мне стало стыдно, я по-быстрому сбегал и...

В общем, этот рассказ не имеет ничего общего с «Домом, в котором...», кроме элементов сеттинга. Мы можем дать в первом приближении общую фразу «герой переживает драматические события в интернате для больных детей», но и всё. Если «Дом...» набит событиями, персонажами и мистикой, как и всякий большой роман, то «Склоны» крутятся вокруг одной идеи, как и всякий рассказ на половину а.л. И эта центральная идея такова.

Юноша переживает драму взросления. Он отравлен химическим оружием, как и многие другие подростки рядом с ним. Он бесплоден. И он влюблён. К сожалению, его любовь – относительно здоровая девушка, не желающая иметь ничего общего с бесплодными отравленными парнями, и он, когда узнаёт об этом, теряет смысл жизни, т.к. ему уже понятно – никто его такого не полюбит.

Или, говоря занозистым языком дворов и улиц, на хрен нужен без хрена, когда с хреном до хрена.

Именно поэтому нас последовательно волокут к кульминации, начиная с обычной подростково-гопнической комнаты и кончая превращением вожака в обычного, влюблённого безнадёжной любовью наглухо больного юношу.

Я бы сказал так: если бы парень видел впереди себя перспективу, он бы выжил. Прокашлял бы ещё лет десять, а там бы и с половой системой сошлось, но тут – увы. Идёт война, выживать некогда, всё сурово. Женщины не будут выбирать тех, кто не может дать им ребёнка. Некому будет выхаживать кашлюна, выплёвывающего с мокротой кусочки лёгких. Медленное угасание под жалостливый рефрен господдержки.

Относительно достоверности «перехода» я бы не стал спорить. Автор сознательно сначала бьёт по носу хулиганской палатой, а пока нюх возвращается, успевает выдать весь фантастический сеттинг. И вот, вместо чётких пацанов перед нами проявляются, как на фотоплёнке, обычные мальчишки, искалеченные войной и химоружием. Поэтому и души у них искалеченные, израненные. Поэтому и не жильцы они. Даже вот этот момент с тем. что государство решило учить детей не сразу, тонко показывает, какого оно было мнения: выживут, тогда начнём. И главного героя убивает именно это – сознание того, что идти ему некуда, жить незачем и всё его существование скоротечно. У него нет нескольких лет или года, для него ближайший месяц как целая жизнь, и в этот короткий огрызок жизни ему не познать даже простой симпатии любимого человека. Вот и всё.

Я не думаю, что парень убил себя. Он просто перестал бороться. Яд сделал остальное сам.

То, что Крут в какой-то момент заменяет Труна, я отношу к издержкам конкурса. При автовычитке это в глаза не бросается, а вот при написании ляпается легко. Я бы мог придраться, если бы не попался сам на такой же ошибке (причём дважды в одном рассказе): слава богу, успел вычистить автозаменой. Что самое характерное: я и при первом прочтении не увидел ляпа! Это говорит о том, что я не редактор, а читатель. Ещё это означает, что рассказ зачаровывает, затягивает. Грустная и страшная история, и можно было бы спихнуть на фантастику, но я вспоминаю себя в шестнадцать лет, свою школьную любовь, столь же безнадёжную, и верю, безусловно верю...

Стиль адекватный задаче, читается легко. Текст гладкий, вычитка (за исключением имени ГГ) имеется. Очень достойная и читаемая вещь.

Вот, пожалуй, первая нормальная история, прочитанная на этой ФЛР.

Больничка для подростков. У кого-то онкология, у кого-то заразное, а у кого-то вполне себе излчимое что-то там с кровью.

Жизненная история, грустная, но правдивая. Да, так всё примерно и бывает.

Добавил бы я пару эпизодов ухаживания за этой девчонкой, но и так неплохо.

Да и блатное это всё в детской истории как-то не особо играет, если только чтобы показать, что они из подворотни... ну, не знаю. вот «форум» — это хорошо, а «сука» и прочее — нафига?

Первый отрывок настроил скептически, но потом я втянулся. Понравилось. Очень понравилось.

Одна из самых запоминающихся историй на этой ФЛР.