Неизвестный отечественный поэт «"Помню, в начале второй пятилетки..."»

Переработка старой воровской баллады «Помню я, тихою зимнею ноченькой» (Медвежонок) об ограблении питерского банка — одно из немногих описаний классического воровского идеала. Позже разбитные блатари и уркаганы добавили этому образу немалую дозу грубости, цинизма, жестокости.

Фима Жиганец о первоисточнике писал: «Время её создания — между 1914 и 1924 годами; именно в этот период столицей страны был Петроград, как о том поётся в песне. Позже столица была перенесена в Москву. Поэтому очень легко вычленить ряд более поздних вставок — например, о газете «Ленинградская правда» или тем более о «начале второй пятилетки» и всеобщей паспортизации населения. Конечно, блатной народ вворачивал новые куплеты о том, что наболело: так, при введении паспортного режима многих уголовников отселяли из городов или помещали в места лишения свободы, если у них не было отметки о трудоустройстве (в ход вступала статья 35 УК — «Удаление из пределов РСФСР или из пределов отдельной местности»), и они этот «беспредел» попытались увековечить.

Вообще же песня, скорее всего, родилась ещё до революции и лишь затем постепенно обрастала новыми деталями и подробностями. Рассказывая о воровских песенных балладах, Варлам Шаламов пишет: «Классическим примером этого рода является песня «Помню я ночку осеннюю, тёмную». Песня имеет много вариантов, позднейших переделок. Все позднейшие вставки и замены хуже, грубее первого варианта, рисующего классический образ идеального блатаря-медвежатника, его дело, его настоящее и будущее».

Действительно, в позднейших версиях песни часто встречаются слова и выражения «блатной фени» — уголовного жаргона, которые в оригинале не употреблялись. Например, в позднем варианте строка «Чтобы сигнал подавать» заменена на «Чтобы на стрёме стоять». Вот ещё примеры — «Дверца открылась, как крышка у тачки» (вместо «Дверца раскрылась бесшумно и медленно»), «Мы поклялись не замедлить с отвалом» (вместо «И поспешил рано утром с вокзала я») и проч. Я предлагаю вниманию читателя классический вариант, где неведомый автор рисует идеальный образ вора-«джентльмена».

Тот же Варлам Шаламов очень точно заметил по этому поводу: «Есть в этом образе «вора-джентльмена» и некая тоска души блатаря по недостижимому идеалу. Поэтому-то «изящество», «светскость» манер в большой цене среди воровского подполья, Именно оттуда в блатарский лексикон попали и закрепились там слова: «преступный мир», «вращался», «он с ним кушает» — всё это звучит и не высокопарно, и не иронически. Это термины определённого значения, ходовые выражения языка».