Неизвестный отечественный поэт «Чубчик кучерявый»

Популярная песня, ставшая народной. Появилась еще до революции 1917 (после февраля 1917 арестантов в цепи не заковывали). Существует множество вариантов, от каторжных до нэпманских. Под «Чубчик» ходили в атаку — так же, как под «Шарабан» или «Мурку» (правда, под «Чубчик» ходили власовцы, но и под «Шарабан» тоже не ангелы — белогвардейцы-каппелевцы, а под «Мурку» — советские части из бывших лагерников). Особую известность в советское время песня приобрела благодаря исполнению известным до второй мировой войны певцом Петром Лещенко.

В отношении строк: «Ну что – Сибирь? Сибири не боюся: / Сибирь ведь тоже – русская земля» — характерен эпизод из «Истории моего современника» Владимира Галактионовича Короленко. Писатель рассказал о своём товарище по этапу — крестьянине Курицыне, сосланном в Сибирь. Едучи по Сибири на подводе, Курицын широко открытыми глазами оглядывал колосящиеся поля и всё спрашивал у ямщика-крестьянина, чья это земля. На что тот отвечал: «Известно, крестьянская...» «Да где ж у вас помещичьи земли?» — спросил с удивлением Курицын. «Каки помещики? У нас их сроду не бывало», — ответил ямщик. Далее Короленко рассказывает: «Курицын оглянулся на меня с удивлением и даже хлопнул себя по колену...

— Слыхал ты это, а?.. Ах, братец ты мой, числивые вы какие... Сибирь стала казаться ему не такой страшной. Он принялся даже мечтать: приедет он на место, выпишет к себе жену, Матрёну Ивановну... Оказалось, что Курицын говорил серьёзно. Месяца четыре спустя я получил письмо от него с известием, что он устроился где-то в Забайкалье. Места отличные, земли довольно... И он по приятельству зовёт меня к себе, и даже невесту мне присмотрел».

То есть для многих арестантов из простонародья Сибирь действительно оказывалась благодатным краем, где жилось значительно лучше, чем в Центральной России.