Аркадий и Борис Стругацкие «Град обреченный»

У меня об этом романе крайне неоднозначное впечатление.

С одной стороны — написано все хорошо, профессионально, читается с интересом, есть смысл и подтекст.

С другой — при первом его чтении у меня было впечатление дежа-вю (даже так: ДЕЖА-ВЮ).

Так как я еще в школе читал «Рай без памяти», а незадолго до чтения «Града» — еще и «Опрокинутый мир» Кристофера Приста (он был опубликован в «Дружбе народов», о чем на этом сайте не упоминается)

Простите, но такого я никак не ожидал от АБС :(

Кроме того, он был напечатан в журнале «Нева» в конце 1988 года.

Что это значило? С самого начала 1988 года все советские журналы начали массово печатать «перестроечную» прозу (и фантастику в том числе).

Журналов было много, публикаций — еще больше.

И к концу года вал подобных публикаций уже набил оскомину.

И при чтении «Града» складывалось впечатление, что АБС, действуя в соответствии с очередным колебанием линии партии, вставили в уже готовый роман несколько эпизодов (причем очень слабо связанных с основным сюжетом) написанных в этом самом стиле «начало 1988 года»

(пример — эпизоды с «Красным зданием»).

Еще одним негативным моментом было то, что любимая фишка авторов «мы тут опишем нечто загадочное, но разгадку не дадим — пусть читатель сам придумает», которая во времена «Пикника» была хоть и заметной — но все же оригинальной и интересной, тут стала уже просто раздражать («избитый прием», да :)

(ну свернули авторы свой мир Града лентой Мебиуса, да, и что дальше? Только ради финальной сцены? Так и она уже «избита», тут в качестве примера и «Портрет Дориана Грея» подойдет).

Плюс раздражают и некоторые слишком натуралистические подробности (как раз в духе конца 80х, когда это было смело и вызывающе. Но только тогда :)

Проводится Эксперимент. Условия Эксперимента довольно просты — есть реальность (или, скорее имитация реальности), состоит она из Желтой Стены, бесконечно высокой, и Пустоты, бесконечно глубокой. Между ними существует широкий уступ (судя по некоторым моментам в книге, ширина его не постоянная и меняется от места к месту, в среднем составляя около 2-3 км), есть Солнце (или, опять же, имитация оного), зажигающееся и гаснущее по расписанию, искусственно разделяя сутки на день и ночь. На уступе расположен Город, и ключевых особенностей у города две — каждый его обитатель через определенные промежутки времени, определяемые властями Города, обязан сменить профессию, из-за чего вчерашний политикан может стать в одночасье мусорщиком, а какой-нибудь вчерашний сапожник — налоговым инспектором, и тот факт, что все его обитатели выдернуты из различных годов 20 века. Тут тебе и социолог из Америки 60-х, и шведская проститутка из 70-х, и комсомолец из 50-х, и много кто еще. Город разделен на, собственно, городскую часть, и болота, на которых фермеры производят пищу для всего Города (фермеры — единственные, кто свободен от «рабочей ротации»). И еще один немаловажный момент для понимания романа — все люди, прибывшие в Город, сделали это добровольно — кто-то из идеологических соображений, кто-то — спасаясь от наказания, кто-то — в поисках лучшей жизни, и так далее. Таким перед нами предстает мир в самом начале романа.

Очень долго я эту книгу обходил стороной, и, наконец, когда уже все кроме нее из Стругацких было мною прочитано, собравшись с силами, я проглотил ее за неделю, плюс — дополнительный «Комментарий к пройденному», чуть глубже поясняющий смыслы романа (читал в издании АСТ 2021 г.). Книга вызвала очень смешанные чувства, местами крайне негативные, местами — диаметрально наоборот. На негатив меня пробивали, например, моменты дубовой, подающейся в лоб антисоветчины, или напротив, настолько «глубоко» завуалированной, будто бы авторы нам говорят, подмигивая, «Жаль, что не все поймут, действительно тонко...», в прочем, от части это можно понять — разочарование в идеологии на фоне крушения государства было характерно для творчества многих авторов того времени. Сюда же можно отнести поведение Андрея — порой он ведет себя как эталонный мудак и чмошник, причем чем дальше, тем больше. Так же тоску нагоняет чрезмерное количество чернухи, и это проблема всей книги — Город до переворота предстает перед нами как этакий кирпично-бетонный гадюшник, в самом начале он буквально засран павианами, мусор свозится на окраины, преступность крайне высока, полиция ходит без оружия (правительственное распоряжение), люди описаны незатейливо и с неуместной натуралистичностью, после же переворота он становится разве что чуть более прилизанным (спасибо Гейгеру и его стройкам), однако последняя часть романа отыгрывается в этом плане на все деньги — болезни, пот, понос, вонь немытых солдатских тел, оскотинивание участников экспедиции, и, как апофеоз, гибель всех в кровавой бане (описание трупов прилагается). И чего же в этом произведении могло вызвать у меня восторг? Да много всего — сама задумка с Экспериментом невероятно интересная, так же, несмотря на всю чернуху, произведение выдерживает атмосферу, и читается оно легко — этого у Стругацких не отнять, даже в самых сомнительных их произведениях текст и атмосфера на высоте, а созданный в «Граде...» мир попросту интересно изучать, начиная с первой главы и заканчивая похождениями по «кафкианской» пустыне. Так же порадовали второстепенные персонажи — их много, они разные и каждый вполне интересно прописан, у них были свои причины прийти в Город, и наблюдать за тем, как они меняются со временем, не менее интересно, чем погружаться в придуманный братьями мир — даже язвительный Изя Кацман, вызывавший у меня раздражение в первой трети романа, в конце концов завоевал мою симпатию. Относительно философской составляющей- в «Комментарии...» Борис практически напрямую говорит, что главная идея романа — продемонстрировать движение человека идейного и фанатичного, в лице Андрея, к идеологическому вакууму, и изучить его поведение на этом пути. Удалось ли им это? Ну... В моих глазах в начале Андрей предстает инициативным, пылким, но глуповатым юношей, но в конце он вовсе скатывается к бесхребетности, и когда ситуация требует от него максимальной собранности и жесткости, он лишь размышляет, что да, надо было бы тогда наказать Хнойпека, расстрелять (когда после проступка этого самого Хнойпека прошло не меньше недели), короче, вместо того, чтобы действовать, он лишь воображает, как бы он действовал. Других идей и тем в романе тоже хватает — от природы власти до абсурдности бытия, но если перечислять и расписывать все, то придется еще одну книгу накатать.

Оценку книге я ставить не буду, так как слишком сложно объективно оценить произведение, вызвавшее настолько диаметрально противоположные чувства.

Автор, говорят, мертв?..

Почитал отзывы о Граде. Понял, что чушь страшная — вообще все не так. А на самом деле..! Хотел сослаться на «Комментарии к пройденному» да на случайно услышанные в интернетах письма Бориса Стругацкого. Потом еще подумал, набросал развернутый вариант. Еще более развернутый. Плюнул к чертовой матери. Не разберу я эту книжку. Образования не хватит. Однако, повод с ней ознакомиться я таки дам:

Вот посмотрите на ревью. Пять человек поставили 10 балов, и каждый расписал глубинную подоплеку и посыл. Еще пять поставили один бал, и тоже расписали, почему прочитанное — чудовищно. И каждое мнение непохоже на другое. Я не возьмусь объяснить тут, какой посыл несет эта книга. Но вся эта страница, весь массив пестрых, неоднообразных отзывов показывает — эта книга заставляет людей Думать. Такое дорого стоит.

P.S. Книга написана хорошо. Читать было интересно. Обсуждал с людьми много. Почему девять, а не десять?.. Я не думаю, что вполне понял ее. Речь даже не о том, что хотели сказать авторы, а о том, как я сам сказанное воспринял. И мне не комфортно поэтому ставить 10. Может, когда нибудь, еще подниму на бал. Не сейчас.

Ну вот, я и прочитал первый для себя роман классиков советской фантастики.

Отличная атмосфера и неплохой сюжет наглухо испорчены позднесоветскими псевдоинтеллигентскими размышлениями. Все эти стенания о схожести НКВД-Гестапо и СССР-Третьего Рейха, демагогия о страданиях интеллигентов среди «быдла-пролетариата» и их оторванности друг от друга, бессмысленности и абсурдности строя и прочее были тогда мейнстримом и не говорил о них только ленивый «творец». С трудом могу поверить, что даже тридцать лет назад это могло сойти за какую-то сатиру (разве что очень уж топорную и прямолинейную).

Философский подтекст? Ну, он есть. Просто ради самого себя. Только он предельно оторван от реальности и истории и царил, опять же, в основном в умах диссидентствующей интеллигенции. Повествование в то же время просто сквозит снобизмом — презрение к «быдлу», к серой массе, да и в целом к советскому строю-обществу, тут даже не прикрываются ничем толком. Я подобной прелести начитался ещё на истфаке по долгу учёбы, изучая перестроечные журналы вроде «Огонька».

Ну и вот всё это здорово портит удовольствие от книги. Герои любопытны и необычны, сюжет интригует, Эксперимент — тем более. Особое почтение — ко второй части романа, когда начинается экспедиция. Но без здоровенного идейного ковша с дёгтем всё же не обошлось. Это не является недостатком само по себе, в конце концов, странно запрещать писателю собственное видение мира, но и читатель имеет полное право на своё неприятие.

Некоторые отзывы шокируют.

Столько людей прочли книгу и почти никто ничего не понял.

Авторы описывали АД в своей интерпретации. Вам же всё время об этом по тексту говорят. И в конце тоже: «первый круг пройден». И в названии слово «ад» присутствует. И сборище людей из разных эпох этим объясняется. Забавно, что авторы всячески превозносят людей творческих. По их версии они в ад не попадают. Ну или попадают сразу в последующие круги.

Кстати какую форму имеет этот круг ада? Правильно! Форму бублика. Трактор, упавший вниз, пролетевший в слоях атмосферы по кругу и свалившийся сверху это подтверждает. Равно как и пришедший к нулевой точке главгер, чтобы застрелить своё антиЯ, пришедшее из антигорода по противоположной половине «бублика». Кстати, в пантеоне на противоположном конце стола тоже «антиЯ» был, если кто не понял. В философию вдаваться не буду, а то придется такую же книгу текста набирать.

P.S.

Главная тайна города, вокруг которой годами шла дискуссия, состоит в том, что в городе нет смерти. Это «концлагерь» для самоубийц.

Тех, кто решил находить выход привычным суи-способом, ожидал «сюрприз» — возврат туда и в те обстоятельства, от которых он сбежал.

Гейгер потому и осмелел, решившись на переворот, что узнал от Изи о ГТГ.

Авторы позже уклонялись от разъяснений этой темы, чтобы любую их смерть никому и в голову не пришло связывать с суицидом, ссылаясь на их произведение.

P.P.S.

У Изи в папке был его «Путеводитель по бредовому миру», который он нашел в одной из своих пирамид, сделанных во время прошлого цикла «отбывания наказания». У авторов постоянно мелькает египетская тематика. Начиная от «тьмы египетской» заканчивая павианами, в латинском названии которых присутствует слово «анубис».

Книга прозрачна и ясна для людей начитанных и тех, кто в теме.

«Град обреченный» — книга, которую копать — не перекопать. Но, засучив рукава, поплевав на ладони, предлагаю начать. Как говорится, глаза боятся — руки делают.

Эксперимент есть эксперимент.

Экспериме́нт (от лат. experimentum — проба, опыт), также о́пыт, в научном методе — метод исследования некоторого явления в управляемых наблюдателем условиях. О каком явлении идет речь? Здесь пока всё просто. С одной стороны, речь о мире, глобальном непознаваемом состоянии материи в общем, и окружающем человека в частности. С другой стороны, это явление — сама жизнь. Исходя из антропного принципа и литературы, и познания как такового, можно соединить два варианта в один: эксперимент исследует жизнь человека в мире. Эксперимент запущен, дабы наблюдать, как же человек будет в нем жить. Далее идет «в управляемых наблюдателем условиях». Кто же наблюдатель? Кто исследователь? Здесь версий можно выдвинуть поболее. Возможно, это некие скрытые от нашего конспирологического взгляда Экспериментаторы. Возможно, это сам Бог как главный Экспериментатор, который создал условия, явил миру человека и смотрит за ним, как за самым дорогим своим творением, помогает ему, наказывает его, сочувствует ему. Однако здесь следует помнить, что Братья Стругацкие — атеисты, от начала и до конца. Поэтому смею предположить, что наблюдателем является сам человек. Да вот только управляемых условий не существует. Есть просто условия, никто их не создал, они просто наличествуют. Никакого сознательного, осознанного эксперимента нет, есть лишь наблюдаемый ход событий. Ход истории. И человечество обязано, вынуждено пытаться создать такой социум, в котором жить станет комфортно всем (та же мысль про «счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженный», только в социологическом ключе). Но Град обреченный, неприступный загадочный древний город всё больше убеждает читателя, что построить общество, идеальное для всех людей, невозможно. Споры не утихают с самого начала, со времен Андрея-мусорщика, до самой нулевой точки, когда Андрей и Изя спорят о природе элиты. И здесь Эксперимент (авторы) решил посмеяться над героями: казалось бы, все говорят на одном языке, можно запускать строительство Вавилонской башни... но люди не могут ни о чем договориться! Мусорщики обгоняют друг друга на предельной скорости, занимая место в очереди на вывоз. Свидетели не идут навстречу следствию, говоря неохотно, мутно. Экспедиция проваливается из-за вечного спора ее участников между опасным дальнейшим следованием цели и безопасным поворотом назад. И даже технократия Фрица Гейгера не работает! Братья Стругацкие, уж кто-кто, а они должны были верить в мощь и возможности технократии. Но нет. Не всем по нраву общество «сытых рабов», общество профессионалов с индексом профессионализма, общество тоталитарного благоденствия. И здесь находятся индивиды, которые взрывают себя на площадях (это мы видим и сейчас). Казалось бы, что вам еще надо? Всё уютно, сытно и индексировано. Но ведь и сам Андрей Воронин оказывается против строгого подхода к подбору своих сотрудников, например, привлекательной секретарши. Строгая система, реализованная идея Порядка, не учитывает человеческих нюансов. Которых всегда, абсолютно всегда, вагон и маленькая тележка.

Эксперимент — это метод опытный, то есть проверенный на практике. Корень слова — «опыт». Град обреченный — это хронология мировоззренческого опыта самих Авторов. От ярых коммунистов-сталинистов до черной, мрачной, не видящей выхода и целей интеллигенции. Заметно меняется в течение всего романа главный герой, Андрей Воронин, звездный астроном. Сначала он готов бороться, искать и искоренять несправедливость, спорить со всеми. Он уверен, что участников Эксперимента собрали здесь, чтобы последние построили в городе коммунизм. Позже он начинает всё больше разбираться в городе, в людях. Часть населения города уже видится ему отребьем, скотами. И впоследствии он становится политической элитой, сытой, пузатой, которую даже экспедиция не интересует, ведь это нужно ехать самому, видите ли, я только начал обустраиваться, пришел к спокойной нормальной жизни, начал собирать антикварное оружие... в общем, все атрибуты сытого, омерзительного, элитарного уклада. АБС — молодцы, что рефлексируют, доходя до таких высот самокритики. Кто в молодости не был радикалом — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума. Парадоксально, странно, противоречиво признавать этот афоризм. Странным кажется сейчас, что позже у тебя же будут какие-то иные взгляды на построение общества, а в будущем стыдно будет вспоминать, как яростно ты кричал о праведных ценностях, достигаемых лишь революционным/радикальным путем. Эта книга — одновременно и жирная философская точка во всей социологии, и фантастическая автобиография двух гениальных авторов. Нет, не событийная автобиография, мировоззренческая.

Право на разнообразный труд.

В молодости перед нами открыты все дороги, впереди куча развилок и ответвлений, мы можем пробовать и то, и это. Что, кстати говоря, очень полезно для расширения кругозора и получения того самого опыта. Но с возрастом жизнь устаканивается. Всё гуще и всё плотнее. Опыт — он в то же время и якорь. Но не в опыте дело. А дело в том, что в типичном обществе профессионалов — кот наплакал. Все просто стремятся выжить и заработать денег. Поэтому в городе такой бардак, законы издаются идиотские (касательно павианов), никто ничего не умеет, не разбирается. Противопоставлением этому выступает технократия Гейгера. Но мы увидели, к чему она приводит: к застою. Есть еще Ван. Добрый, славный Ван. Прекрасный вечный мусорщик. Сознательно занявший низшую ступень в социальной иерархии. Но нам жалко на него смотреть. Да, он молодец, но жалость и юродивость всё равно разбирают. Получается, как Ван тоже нельзя. А как нужно?

Красное здание.

Сначала я подумал, что это аллегория идеи власти. Но увидев в тексте красное здание уже во второй раз, я понял, что это аллегория идеи борьбы. Молодой Андрей Воронин, будучи следователем, работником по поиску истины и пресечению преступности, будучи еще вполне себе коммунистом идеологически, входит в Красное Здание и садится играть в игру с Великим Стратегом. По внешнему виду мы примерно понимаем, кто это такой. Конечно, борьба рисуется прежде всего политическая. Мы видим, каким трудным, фантасмагоричным путем она достигается. Да, нужно навязать свои правила, а потом поменять их в удобный момент. Да, нужно жертвовать и своими фигурами, рушить стройный порядок, вносить в свои ряды панику — то есть быть настоящим Игроком. А жертвы в такой Великой Игре — всегда живые люди, всегда те, кто тебе дорог, те, кем придется пожертвовать. Игра страшная. И Андрей отказывается от игры. Но что же происходит с Красным зданием во второй раз? Оно сгнило, обветшало, обезлюдело, в нем так же страшно находиться. СССР 20-х и СССР 70-х. И что же лучше?

Пантеон.

Собственно, зачем мы живем? В историческом плане. Бытует миф, что перед началом Троянской войны Ахиллу сказали, что если он не пойдет на войну, он спокойно вырастит детей, внуков, правнуков, обретет покой, но вскоре его правнуки о нем забудут, и имя его исчезнет из памяти. А если он пойдет на войну, он умрет, но обретет славу, о нем будут воспевать легенды, и имя его останется в веках. Что он выбрал, мы знаем. Так что же делать с желанием выжить, пусть не биологически, пусть личностно? Любой хочет оставить свой след в истории. История сшита конкретными именами и фактами. Но здесь прав Андрей, говоря о ничтожности такого возвышения конкретных личностей. Он кричит статуям об идее Величия как таковой. О массовом катке истории, назову его так. Мол, главное — не величие конкретного человека, главное — величие человечества в целом. Мысль правильная. Полностью поддерживаю. Но мы видим, как статуи поворачиваются к Андрею затылком и слушают человека в тумане, который шепчет им, какие они «самые величайшие». Да плевать все эти великие люди хотели на великий ход истории, если в нем нет их имен. Кому нужен великий ход истории? Только массе, но не выдающимся личностям. И, как забавно, в Пантеоне целая масса, толпа выдающихся личностей, такой парадокс.

Экспедиция на север.

Снова возвращаемся к технократии Фрица Гейгера. Когда все потребительские цели более-менее достигнуты, Фриц приходит к очень важному выводу: обществу нужна сверхцель. (Об этом, кстати, писал Михаил Веллер в своей публицистике, и очевидно, много кто еще). Ирригационные работы, пирамиды, создание империи, построение коммунизма... на сколько хватит фантазии. Экспедиция, пожалуй, самая логичная и нужная сверхцель. Этот мир опасен, необъясним, и нам нужно расширять свои знания о нем, как минимум, чтобы быть готовыми ко всему, и как максимум, для получения новых знаний. Но в чем же беда здесь? Казалось, взяли добровольцев, никто не говорил, что будет легко, задачи и план сформулированы еще до старта. Но что мы видим? Половина команды не хочет достигать сверхцели, они хотят домой. У каждого своя жизнь, и плевать он хотел на какие-то грандиозные цели общества. Не стоит ни одна общественная сверхцель моей, единственной у меня жизни. И как быть, с необходимостью великой цели и нежеланием к ней стремиться?

Наставник.

Дмитрий Быков говорит, что наставник — это недремлющая совесть, которая призывает во всех ситуациях быть спокойнее. Я должен внести поправки в эту трактовку, опираясь на текст романа. Уже при втором появлении наставника я заметил, что наставник как-то слишком много поддакивает Андрею, во всем с ним согласен. Даже когда Фриц тащит бедного Изю, Изю(!) в подвал, наставник позже соглашается, мол, ну да, а как можно было иначе, ну да, никак. Мои подозрения подтвердились встречей Андрея с наставником в пустыне. Андрей не ведется на поводу у наставника и говорит ему: «Да что ты мне постоянно поддакиваешь?» Я был счастлив, что предугадал сей тонкий момент, и готов дать свое объяснение. Наставник — не совесть. Наставники есть и у убийц, и у прочих моральных уродов города. И я уверен, что им наставники говорят именно то, что люди хотят слышать. Итого: наставник — это внутренняя убежденность, что ты всё делаешь правильно. Ни больше, ни меньше. Сколько же я перевидал людей, в основном быдловатого склада, которые даже если не правы, продолжают стоять на своем. Я даже слышал от них самих, что они никогда не признают, что они не правы. Якобы мужская черта такая. Вот вам и наставник. Совесть... да это антисовесть. Андрей Воронин, запутавшийся в конец, потерявший какую бы то ни было ценностную почву под ногами, прерывает надоедливого наставника, убеждающего Андрея, что всё нормально, всё ты делаешь правильно. Да ни хрена не правильно, и всё вместе с этим правильно одновременно. Но это теряет смысл. К слову о придуманных себе ангелах-хранителях, Боге (Золотом Шаре!) и прочих вселенских сущностях, которые помогают не утонуть в бездне пустоты. А надо быть смелее и независимее. Так я считаю.

Нулевая точка.

Аркадий и Борис Стругацкие пережили опыт Великой отечественной войны, они видели смерть в большом количестве. Видели и чувствовали, как одни люди убивают других людей. Слышали предсмертные вопли. Знали о сгорающих заживо тысячах случайных, но всегда живых людей. В романе есть пара эпизодов подобного ужаса. (Я не беру воспоминание Андрея о блокаде и сравнении его с экспедицией). Это момент со сжиганием павианов на площади и эпизод, когда Фриц ведет Изю в подвал для допросов. В оба раза мне было довольно страшно. И в обоих эпизодах фигурирует воля Фрица, как главного сторонника идеи Порядка во всем Граде. Но что же получается. Все вариации построения идеального общества исчерпаны. Все идеалы рухнули, все надежды обречены. И в какой-то момент, самый последний момент, ты обращаешь взор к самому себе. И понимаешь, что и тебя-то как такового нет. Тебе незачем вообще что-то делать, волноваться, бороться, стремиться. Нет смысла. И нет выхода. Град человечества обречен. И ты либо стреляешься натурально, как Дональд в начале, либо ментально, как Андрей в конце. Итог один.

Последняя страница.

Возвращаемся в реальный мир и видим, что вокруг нас — всё тот же Эксперимент. И ничего не изменилось, коли солнце перестало выключаться, как лампочка, а звезды перестали падать. Всё тот же Эксперимент. И жить в нем тошно. И нет никакого светлого облачка. И нет никакого Второго шанса, не выдумывайте себе ничего такого, не поддавайтесь уговорам внутреннего наставника. Ведь в тексте прямо говорится, цитирую: «Черный колодец двора, слабо освещенный желтыми прямоугольниками окон, был под ним и над ним, а где-то далеко наверху, в совсем уже потемневшем небе горела Вега. Совершенно невозможно было покинуть все это снова, и совершенно — еще более! — невозможно было остаться среди всего этого. Теперь. После всего.» Братья словно проносят через финальную страницу романа следующую мысль. Вот, читатель, закрыл ты книгу. Покопался в философии, поразмышлял о человеке, об обществе... но скажи, когда ты вернешься в реальный мир, ты останешься прежним? Или нет? Сможешь ли ты жить, как жил раньше? Ничего не меняется. Мы сидим на работе, спорим о взглядах в интернете, как раньше спорили на кухнях. И продолжаем хотеть того же. Счастья. Для всех. Но никогда не достигаем его.

П.с. Осталась еще куча неразрешенных вопросов. Например – Что означает нашествие павианов? Что было в папке у Изи Кацмана? Каким образом и по какому принципу участники изначально попадали в Град? И многие, многие другие. Как раз повод поскорее перечитать.

Впервые прочитал «Град» году в 1990-м. Вы помните это время? «Запад нам поможет», «За социализм с человеческим лицом», и прочая бредятина, которая обернулась страшной трагедией для многих миллионов жителей бывшего СССР. Яростная критика «культа личности», «привилегий», «репрессий». Людей старались убедить, что до сих пор они жили плохо и неправильно, а окружающий СССР капиталистический мир — белый, добрый и пушистый. Хотят помочь нам всеми силами. Кое-где в это и по сей день верят, несмотря на.

Так вот, в то время эта книга читалась удивительно хорошо. Почва для неё была подготовлена, и время первой публикации (в журнале «Нева», если не ошибаюсь) было выбрано удивительно удачно. «Град» удачно вписался в бурный поток антисоветской (=антирусской) литературы, был принят и обласкан многими т.н. «интеллигентами». Я сам на тот момент считал, что книга наполнена некими глубокими смыслами, квинтэссенцией мудрости непогрешимых АБС.

Прошло время. Сейчас я воспринимаю «Град» не иначе, как диссидентскую антисоветчину, которая действительно писалась «в стол». Вероятно, какие-то правки в «духе времени» были сделаны уже в перестроечное время, но мы об этом уже никогда не узнаем. Морали в этой книге нет никакой, глубинных смыслов тоже. Монолог Изи в финале, когда-то казавшийся полным потаённых смыслов, на самом деле представляет собой пустышку, переливание из пустого в порожнее.

Книга уже сейчас безнадежно устарела, нынешняя молодежь (20-25) её не понимает вовсе. Не вышло из неё Синей Папки, как ни крути, слишком привязана она к своему времени позднего застоя — начала перестройки. А цитаты из Галича были непонятны уже поколению 1990-х.

Напоследок хочу добавить, что некоторые сюжетные моменты, по всей видимости, представляют собой прямой плагиат из западной НФ, к которой Аркадий Стругацкий имел доступ, будучи переводчиком. Ради интереса проверил даты публикаций — это вполне возможно.

Зря они полезли в политику. Из этого никогда ничего хорошего не выходило, и уж тем более шедевров на все времена. Настоящему художнику это не нужно.

P.S. Умнейший Станислав Лем считал, что у АБС было одно по-настоящему самобытное, яркое произведение — «Пикник». Постепенно всё больше склоняюсь к его мнению.

В книгах братьев Стругацких есть какая-то особая магия. Я возвращаюсь к ним каждый раз, когда ищу что-то душевное, как сейчас принято говорить в интернете: теплое и ламповое. Каждый роман Стругацких, после прочтения занимает особое место в моей библиотеке, да и душе. Например, «Понедельник начинается в субботу» является для меня дорожной книгой. Каждый раз, уезжая куда-то на поезде, я обязательно беру с собой этот роман и успеваю прочесть его в пути. «Отель «У погибшего альпиниста» перечитывается регулярно тихими зимними вечерами. Что до «Града обреченных», то тут ситуация несколько иная.

Где-то есть Город. Он может находиться на другой планете или в иной реальности, но это, в сущности, не важно. С востока над городом возвышается Желтая Стена, которую невозможно перелезть, на западе лежит пропасть, в которую невозможно спуститься. Разрастается город в южном направлении, где фермы и болота, ну а на севере – сплошная история. В том направлении стоят заброшенные дома и улицы, которые растянуты на несколько сотен километров, если не больше. В Городе обитают люди из различных стран и из разных годов, которые по неизвестным причинам не имеют языковых барьеров. А еще в городе проводится Эксперимент, суть которого никому не известна («Эксперимент есть Эксперимент» — самое частое объяснение, встречающееся в романе). Одно можно сказать с уверенностью: в Городе действует право на труд, которое реализуется через распределение людей на должности, независимо от их способностей и предпочтений, с обязанностью перемены должности через некоторое время. Последнее, что хочется сказать о городе – изредка в нем случаются катаклизмы, перекликающиеся с библейскими казнями. Например, вода может превратиться в желчь, или полчища павианов набегут непонятно откуда.

Главный герой – Андрей Воронин, ленинградский астроном, прибывший в Город из 1951-го года. Андрей проведет в Эксперименте несколько лет, заведет множество знакомых самых разных национальностей, и несколько раз будет стоять перед тяжелым моральным выбором. Немного печально, что как личность Андрей довольно неприятен. Зато развитие его очень интересно, так как, по сути, перед нами роман взросления/становления, пусть и с оговорками.

«Град обреченный» состоит из шести частей. Каждая часть заканчивается катарсисом для главного героя. Причем в нечетных частях катарсис внешний, выраженный в убийстве/самоубийстве кого-то из товарищей Андрея, а в четных — катарсис происходит внутри главного героя и выражается в осознании им нелицеприятных сторон своей личности. И Андрей учится. Пусть тяжело, пусть очень медленно, но он переделывает себя в лучшую сторону, о чем и свидетельствуют последние страницы романа.

Вот и разобрал я роман на составляющие. Кратко, конечно, в меру собственных способностей и исключительно из собственного желания понять, в чем скрыто волшебство. Сюжет не держит в напряжении, большинство персонажей неприятные личности, присутствует недосказанность, да и читается книга достаточно тяжело, оставляя какой-то неприятный осадок на душе. Зато после прочтения ощущаешь «идейную» сытость, память о которой остается надолго. Наверное, магия появляется при прочтении, и ее невозможно передать в отзыве, в котором собственные слова кажутся очень неуклюжими. Чувствую, в «Град обреченных» надо будет вернуться. Лет через пять или десять, но обязательно.

Увы, но моё мнение о данной книге сильно отличается от мнения абсолютного большинства рецензентов. Я читал этот роман ещё во время его первоначальной публикации в журнале «Нева» и он мне совершенно не понравился. Недавно решил перечитать: вдруг чего-то не понял. Но впечатление совершенно не изменилось. Во-первых понять что-либо о «мире эксперимента» из текста практически невозможно. Фон событий совершенно не задан, и как следствие невозможно понять контекст происходящего. Какой социум создал Гейгер совершив военный переворот? Действительно ли бывший мер тоже планировал захват власти и Гейгер действовал на опережение или это только его пропаганда. Что за великие стройки он устроил, и почему никто не знает, что там вообще строят. (Все думают, что заводы для дирижаблей, но на самом деле нет, и это всё что известно.) Если это пародия на советские великие стройки, то глупая. Там по-крайней мере все знали, что строят и для чего. И только полный псих мог сказать, что, скажем, Днепрогэс принципиально не нужен. Непонятно даже с принудительной сменой работы раз в год. Известно только, что есть какая-то машина, которая раз в год определяет кто где будет работать. Но как? От фонаря, в случайном порядке? Или возможно по прибытии в город все сперва определяются на низовые должности, а потом машина определяет их истинный потенциал и продвигает достойных? Ответов нет. И таких примеров в тексте вагон с тележкой.

Герои романа попали в Город из разных времён, разброс правда небольшой – разные годы двадцатого века, возможно даже только вторая его половина, но всё равно, разницы в их мировосприятии совершенно не чувствуется. Г.Г комсомолец из шестидесятых, но по поведению больше похож на человека из времени позднего застоя. Гейгер, как я понял, служил в гитлеровских войсках и по некоторым намёкам был искренним поклонником Бесноватого, но ни по его поведению, ни по психологии, ни по поведению это не заметно. Возможно, авторы исходили из популярной в начале девяностых концепции, что между идеологией фашистов и коммунистов нет разницы?! Но разница есть! Как бы ни относиться к «красной идее» фашистская была откровенно расистской, славяне были для её сторонников недочеловеками годными только для рабства. Читайте «Майн кампф» господа. Но опять же по поведению Гейгера это не заметно.

Хотите сказать, что роман не об этом? Простите, а о чём? Право же для того, что бы Изя выдал под конец свою философскую теорию, нет нужды громоздить такое словесное громадьё. К дому же сам Изя говорит, что высказался, что бы дать новый смысл жизни Г.Г, который разочаровался во всех прежних смыслах. Но в том-то и дело, что, как я уже писал понять, в чём он разочаровался совершенно невозможно: фона в тексте нет.

Кстати, по телеканалу «Совершенно секретно» была передача «Почему обречён град обречённый». Там пытались объяснить различные метафоры в тексте: например, что значать наводнившие город обезьяны. Скорее всего, правильно объясняли, но только девяносто процентов читателей самостоятельно в этом даже с полулитром не разберутся.

Что означает постоянное переползание города вперёд, с осушением болот впереди и высыханием родников позади я понял и сам: метафора исторического процесса. Стругацкие являются сторонниками его детерминированности. На мой взгляд концепция спорная, так как в сложных процессах есть ещё и точки бифрукции (ветвления).

Сам Изя, первые две части представлялся мне вечно всё критикующим интеллигентом, который только над всем подсмеивается, но сам ничего конструктивного предложить не может. Впрочем, нельзя ни признать, что во время похода он себя полностью реабилитировал.

Теперь об его философской концепции. Изя всерьёз утверждает, что главное храм искусства, а наука значения не имеет. (Допускаю, что я не так понял, но такое складывается впечатление из его изложения). Минуточку, но без науки мы бы до сих пор сидели в пещерах, занимались исключительно выживанием, ни о каком искусстве (кроме наскальной живописи не могло бы быть и речи). Но Изя, а точнее авторы, это всё игнорируют. Не спорю, Изя предельно искренен, и хочет приобщить к искусству как можно больше народу. Но он видет себя именно жрецом. Там где жрецы, там и простецы.

Куча творческой интеллигенции (не все, конечно) видят себя на амвоне, и что бы остальные им поклонялись. А значит простецы должны остаться навечно.

С моей точки зрения вселенная скорее мастерская, чем храм. Нет, не так.. Мир много чего, в том числе и храм. Вселенная вообще, похоже, дуально и нельзя игнорировать одно в пользу другого.

Весь роман — суть Гимн Жизненному Опыту. Человек должен накушаться всего сам. Увидеть всё сам. Только тогда что-то сможет понять и измениться. Или не понять и сдохнуть по пути.

Вот и бросили авторы кучу народу в концентрированную клоаку. Вы ведь наверняка слышали (это я для примера, на правах аналогии), что служба в армии на самом деле нисколько не меняет человека, не делает его ни лучше ни хуже. Служба в армии просто показывает что человек из себя представляет на самом деле, раскрывает его нутро. Вот и этот роман, период пребывания в так называемом Эксперименте — это период и условия, необходимые для полного раскрытия человека. И после осознания человека можно вернуть в общество.

Другое дело, что названное мною — это сюжетная часть. Озвученная персонажами, ясно показанная финалом. Вопрос в том, о чём на самом деле писали авторы. Сдаётся мне, что речь идёт пусть и не чисто о коммунистах, но уж о фанатичных людях — точно. Не зря те же немцы ввёрнуты в сюжет, и ввёрнуты по полной. Образ фанатиков Идеи Стругацкие ещё в «Улитке на склоне» нарисовали потрясающе точно, разрешите напомню цитаткой:

И ГГ в «Граде» именно таков. Пламенный мотор вместо сердца, идеалы, заменившие рассудок, и всё такое прочее.

А для того, чтобы найти в себе силы и разум к изменению и пониманию, он должен увидеть и испытать всё на практике. Слова на него не действуют.

Нам бы, в реальность, такой Полигон, как Зона Эксперимента в этом романе. Чтобы забрасывать туда на годы очередных мечтателей о всеобщем счастье за счёт осчасливливаемых, очередных диктаторов, нацистов, секстантов... А то и вообще сделать такое испытание обязательным для претендентов на пост Руководителя Государства. Глядишь, и Россия бы к 21 веку была бы совсем другой. Да и не только Россия, чуть ни в каждой стране своих чудесантов хватало — и их в Эксперимент. А потом обратно в ту же временную точку. И пусть после этого управляют государством и миром, на практике познав к чему приводят все их социальные опыты. Лично прочувствовав, что такое Человеческий Фактор.

Ну да ладно. На самом деле это далеко не единственный пласт романа. Мне лично при каждом прочтении очень интересно наблюдать за чётко и внятно прописанными психотипами людей, шаблонными и узнаваемыми моделями поведения. По ходу их раскрытия авторами высказывается много отличных точных мыслей, как на грани афоризмов, так и чисто описательно-философичных. Тем более, что ситуаций разных предостаточно. Тут и адаптивная часть, и будничная, и революционная и так далее.

Аллюзий море, конечно. Например, лично я порою просто не состоянии выделить, где сознательно авторы жёстким негативом по социализму и вехам исторического опыта нашей страны прошлись, а где лишь брались как знакомые каждому модели. А, может, везде — сознательно? Не верю. Иначе не было бы немца Президентах, британцах в командующих армией и так далее. Всё-таки это роман о Людях, а не антикоммунистический памфлет.

А что роман тяжёлый... ну, не могу спорить. Ваша правда, господа и дамы, авторы других отзывов. Да и как ему было быть другим. Ведь, повторюсь, роман о людях. О довольно неприглядных сторонах человеческой натуры и их проявлениях в социуме.

Шикарный роман. Обожаю. Стругацкие во всей красе. Интеллектуальная фантастика, которую действительно интересно читать.

Вообще, странно читать в других рецензиях, что это «философская», «тяжёлая», «мрачная» книга и так далее. И непременно напряжонные размышления о сути Эксперимента и причинах появления Красного Здания и восклицания «Да это же о нас!» Дивно, дивно...

На самом деле «Град Обреченный» не более и не менее философичен, чем «Хищные вещи века» и «Полдень, XXII век». Обширные внутренние монологи главного героя не делают роман философским, хотя бы потому что рассуждающий герой — конформист и ничтожество. Кстати, то, что Андрей Воронин не герой, а антигерой, некоторые рецензенты тоже поставили роману в упрёк. Как будто главгер всенепременно должен быть Мэри Сью для приятного отождествления с ним!

К тому же, никаких особенных загадок в романе нет — на последних страницах всё становится предельно ясно.

Всё это Стругацкие показывают, не скрывая, однако почему-то большинство читателей, ухватившись за антураж, смысл «Града Обречённого» упускают напрочь.

И ведь даже нельзя сказать, что это, мол, нынешний читатель оглупился, а вот раньше поклонники Стругацких были огого. Нет. Не были они огого. Точно так же не видели того, что у них под носом лежало, если судить по всякого рода переслегинским пляскам бёдер, изнасилованиям текста Стругацких.

Роман, конечно, замечательный, принадлежит к самым большим удачам Стругацких, только вот название у него... как бы это сказать... Не совсем подходящее. Рерих, автор живописного полотна «Град Обреченный», был оккультным мистиком, а вот чего в романе (и творчестве Стругацких вообще) не имеется, так это мистики и оккультизма. Они последовательные и убеждённые рационалисты, чего и своим читателям желали.

Возможно, не все со мной согласятся, но эта книга -- не только шедевр Стругацких, не только шедевр в жанре фантастики, это шедевр всей мировой литературы. Из тех книг, что взял бы с собой на необитаемый остров...

При большинстве положительных отзывов, здесь, на сайте, можно найти и отрицательные. Мне представляется, что те, кто не понял эту книгу, просто по иному понимают назначение литературного произведения. Дескать, автор предлагает некую идею, и он обязан донести её до читателя, разжевав и разложив всё по полочкам. Читатели этого типа, к примеру, любят детективы, и если им сообщить заранее, кто убийца -- всё, чтение можно считать испорченным...

Я отношу себя к другому типу читателей. Если мне доводилось читать детективы (не самый мой любимый жанр, но и в нём немало мастеров), то первое, что я делал -- по диагонали прочитывал последние страницы, чтобы сразу узнать, чем закончилось (кто убийца). А затем с удовольствием читал сам текст, и, в случае, если это действительно талантливое произведение -- получал удовольствие от того, как мастерски автор выстроил сюжет, насколько автору удалось раскрыть психологию героев, и так далее... А соревноваться в уровне дедукции со следователем никогда не было интересно.

Есть такой слегка пошловатый анекдот:

-- Вы любите детей?

-- Нет. Но сам процесс...

Можно долго и безуспешно спорить, в чём суть Эксперимента, описанного в «Граде обреченном». Но я бы нисколько не удивился, если бы узнал, что и у самих АБС нет ответа на этот вопрос (как и на ряд других, возникающих в процессе чтения «ГО»). И именно поэтому в книге нет на них ответов. Потому что «ГО» -- не детектив. И если читатель надеется, что на последней странице всё разъяснится -- это просто книга не для него...

Книга,как безусловный рефлекс или машина времени.

Имеется в виду ,конечно же , книга- шедевр.Прочитывая ее повторно,не только заново проживаешь жизнь ее героев, но вспоминаешь и себя, тогдашнего.

Очень важно где ,когда , и в каком состоянии произошло первопрочтение. У нас с женой это случилось в счастливый период жизни, 1991 год,июль,мы только что поженились,закончили ВУЗ и как молодые врачи, совмещали МЕД.практику с МЕД. месяцем в одном из детских санаториев Крыма.Напомню , шли последние дни СССР,распадом уже пахло,но пока не воняло. .Еды еще навалом, но из спиртного осталась только сомнительного качества «Гуцульская».Восемь наших коллег были поселены в бассейне санатория,но нам,как молодоженам, предоставили роскошные отдельные апартаменты в виде «красного уголка«и целый месяц мы прожили под алыми знаменами и вымпелами.Бедные пионеры-герои,чего они тогда насмотрелись со своих портретов!Погоды стояли прекрасные,море теплое,работа необременительная и рядом неплохая библиотека,где благодаря перестройке,уже было,что почитать.Причем «Град» мы начали с «господина советника»,т.к. первый номер«Невы» был на руках.Но все равно пришли в дикий восторг!Сразу же роман разобрали на цитаты.Здоровались так:«Изя Кацман -мусорщик, Сельма Нагель — шлюха.» Приходя после ночного дежурства говорил: «Спал,в позе человека , убитого выстрелом в затылок».

Вечерний разговор: «Водки выпьешь?

— Да, если будет информация.

— Ничего тебе не будет, кроме водки.

— Хорошо, давай водку без информации»

Конечно,потом я множество раз перечитывал ГО,уже находясь в другом настроении и состоянии, осмысливал,находил в нем более серьезные моменты,но ощущения молодости, прекрасного лета,полного надежд на такое же прекрасное будущее ,возвращались каждый раз.

Спасибо Братьям! Эксперимент продолжается!

Книга была прослушана Вконтакте за работой. Это был первый опыт такого ознакомления с текстом. Мне повезло, что «читатель» попался хороший, и на слух все воспринималось.

Творчество АБС распалось для меня на две части. Первая — тексты, где герои отстаивают свои позиции, столкнувшись с неведомым(«Парень из преисподней», «Малыш», «Понедельник»), вторая — произведения, исполненные рефлексии и бормотания(«Трудно быть богом»). Последние вызывали у меня тяжкое впечатление. «Град» стал вершиной заунывья.

Роман о том, как личность мечется под ударами судьбы, извивается червяком и скатывается не пойми куда. Каждая попытка сделать человека общество лучше будет сравнена с Экспериментом. «Открытая конспирология» данного мира отравляет сознание жителей. Каждая крепкая идея медленно разлагается, а убеждения уходят.

По всем тексту разбросаны подколки по поводу советской действительности. Фигура Сталина почему-то не давала авторам покоя. Мне кажется, нельзя было настолько разжевывать, что им не нравится советский Эксперимент. Впрочем, роман наполнен борьбой кухонного толка, а на фашистский переворот большинство персонажей смотрят отрешенно и с легкостью принимают новый порядок, лишь изредка бросая взгляд на тени погибших.

Итого: Роман уж слишком исполнен метаний и душевных переломов. Главный герой, по-моему, сам того не понимая, четко обозначил себя: «Вот и получается, что с

точки зрения любого класса интеллигенция -- это дерьмо. -- Он скрипнул зубами. -- Ненавижу... Терпеть не могу этих бессильных очкариков, болтунов, дармоедов. Ни внутренней силы у них нет, ни веры, ни морали...» В отличие от того же бывшего унтера, который строит свое жестокое государство, или скрытого масона, который готов на многое ради познания, Воронин по мере развития сюжета падает все ниже и ниже, предавая свои убеждения. Даже финал истории, по-моему, ничего не меняет. Интеллигенция сначала с фанатизмом упивается идеей любого эксперимента, но их сомнения разрушают все и начинается замысел нового «скорректированного» эксперимента. Здесь нет веры в общество и человеческую силу.

Эта книга просто состоит из аллегорий… Город (отдельно взятая страна?), улиткой ползущий с Севера на Юг, оставляющий за собой лишь руины и запустение. Город, в котором продолжается уже почти вышедший из-под контроля, начатый в незапамятные времена Эксперимент (кто сказал, что в отдельно взятой стране он невозможен?) А если добавить к этому, что Город окружает Желтая (железная) Стена (занавес?), которую невозможно преодолеть? Одна из характерных особенностей Эксперимента – «лотерея» рабочих мест. Здесь любой мусорщик (или, к примеру, кухарка) может управлять государством. Гораздо печальнее то, что ради Общего Блага он готов до смерти забить в застенках своего друга, хотя и понимает в глубине души, что это неправильно. А Наставник (Вождь?) тут как тут. «Все правильно, Андрей. Это нужно для Цели». А нужно ли? И что это вообще за цель? И есть ли она?

Можно проводить много параллелей – с реальностью ли, с Библией – их тут действительно немало, в первую очередь, благодаря «в-стольности» книги: как бы там ни было, но именно ей мы обязаны тем неповторимым колоритом Произведения, или, если позволите, Шедевра с большой буквы.

А образы… Ярый «идеец» Андрей и шлюха-Сельма, космополит-философ Изя и унтер Фриц… японец Кен Си и экс-солдат-председатель Дядя Юра… Контраст на контрасте… И все они люди – живые, филигранно прописанные… Сидят вместе за одним столом, надрывно орут про «Корабли стоять» и «Кости старого мира» — и это не удивляет. Потому что и без того хватает, чему удивляться.

Удивляет Солнце, зажигающееся каждое утро и ставшее поводом для переворота… Удивляет Красное Здание, скорее, даже не оно, а его утроба, для каждого начиненная ЕГО фантомами… Игра в шахматы – один из наиболее ярких и запоминающихся моментов (сильнее, пожалуй, только сцены из экспедиции). Удивляет в конце концов сам Эксперимент. А когда дело доходит до экспедиции – тут уж вообще не перестаешь удивляться…

И размышлять не перестаешь… Почему в Городе нет творцов? Сознательный ли это ход, или случайность? И не поэтому ли далеко-далеко на горизонте маячит призрак «сытого бунта?» Что за Антигород, и что там за люди? Почему Андрей с таким упорством шел «до нуля» ? Долг его гнал, или нечто большее? И первый ли он дошедший? И самый главный вопрос: а что дальше? Вопросы, на которые каждый отвечает сам. Может быть, именно поэтому в очередной раз хочется взять эту книгу («Путеводитель по бредовому миру»?) и снова и снова пройти рядом с героями весь этот путь…

Дорогу осилит лишь идущий. Удачи тебе, Читатель…