Фольклорное произведение «Окассен и Николетта»

Коротенькая повесть в «византийском» стиле. В светской культуре Византии в XII веке происходит развитие любовного (не куртуазного!) романа, под влиянием европейской традиции несущим и рыцарское начало. Как правило, сюжет часто крутился вокруг бесконечной череды воссоединений и расставаний двух влюблённых, вечно стремившихся друг к другу, и испытывающих на этом пути жуткие и страшные испытания (счастливый конец обязателен). Но не только византийские литераторы испытывали влияние «франкских», была и обратная связь — что и доказывается «Окассеном и Николеттой».

В целом, конечно, она довольно шаблонна по сюжету, хотя по форме, соединяющей прозу и поэзию, довольно интересна, она берёт читателя главным образом своим легкомысленным тоном и изначальной шутливостью повествования. Автор будто бы понимает, что пишет шаблонами, и вовсю веселится над ними, будто бы переворачивая весь любовно-куртуазный роман сверху вниз, кульминация здесь — страна Торлор, где всё наоборот (страна Лгунов?), где рожают мужчины, а рыцарские схфатки ведуться хлебами и варёными яйцами. Но если приглядется, то и в «реальном мире» всё не так — и доблестный Окассен носит какое-то нехристианское имя (Мелетинский подсказал — Аль Касим же!), а мусульманска Николетта — не маврское, а самое настоящее французское, а главный герой мечтает попасть не в уныло-скучный рай, наполненный престарелыми праведниками, а в ад, где «компания веселее». Да и рыцарь тут какой-то негероичный, он больше страдает от любви, чем от рыцарских схваток, а его возлюбленная отважна и решительна, словно героиня эмансипированных романов эпохи Модерна.

В общем, не рыцарский роман, не куртуазное полотно, не византийская новелла — скорее «идиллическая повесть», как её характеризует француженка Мирра Бородина, я ы сказал — «лирическая». Элементы юмореестики здесь, безусловно, в наличии, но они вряд ли могут быть названы в прямом смысле пародией, как это было в эпоху Сервантеса, хотя это спорный вопрос — ко времени создания «Окассена и Николетты» рыцарский роман был вполне сложившимся жанром, но насколько он уже мог бы быть подвергнут деконструкции? Автор повести скорее просто веселиться и развлекается, но вряд ли осознанно высмеивает ещё свежие шаблоны нового для того времени жанра.

В общем, интересный памятник, любопытный. Удивить он читателя сейчас вряд ли сможет, но его обще-травестийный характер вызывает улыбку и интерес.

«Окассен и Николетта» — французский любовный роман 12 века (да-да, тогда любовные романы тоже были). Сюжет прост: молодой рыцарь и его подруга борются за свое счастье (как позднее будут бороться двое более известных нам любовников из Вероны, потом — Густав и Тони из новеллы Клейста, и т.д.) Это не «рыцарский» роман, как иногда говорят — ратных подвигов там нет, все сосредоточено на интимных (= лирических) переживаниях; в литературе Средних веков — одна из первых книг о «частной жизни», а не о масштабных битвах.

Довольно простые события (договориться со сторожем замка, чтобы он позволил свидание; пробраться через ров к другу… и т.п.) — подаются как нечто невероятно трудное, почти подвиг: обычные хлопоты обычной жизни — поэтизируются. Сами Окассен и Николетта изображены как идеальные (почти романтические) герои — напр., вот описание ее внешности:

«У нее были светлые кудри, живые, веселые глаза, тонкое лицо, прямой красивый нос, алые губки, подобные вишне или розе в летнюю пору, белые мелкие зубы. Упругие маленькие груди приподымали ее одежду, как два волошских орешка. Стан был строен, и обнять его можно было двумя ладонями. Маргаритки, кланявшиеся ее стопам, когда она проходила мимо, казались темными по сравнению с ее ногами — так была она белоснежна.»

Конечно, героям удалось преодолеть все трудности, и они встретились после разлуки:

«По полям, среди холмов,

Мимо замков, городов

Вихрем быстрый конь летел.

Берег моря — их предел;

Там кончен путь».

Тут можно было бы и оборвать сказку (добро ведь победило), но факт тот, что она на этом не заканчивается.

Я уже когда-то писал в своем блоге на FantLab.Ru, что средневековые романы о любви о-очень часто подвергались обсмеянию со стороны читателей из простого народа. Как это назвали в комментах — «подбавить сялянськаго каларыту». И оно, в общем, правильно: от того, что, например, герой Эней у Котляревского превратился в «бедового парубка» и «на шашни прыткого казака» — он ничего не потерял, а только приобрел; «теплее» как-то становится образ и ближе к нам. Поверка иронией делает любую, даже самую пафосную «в оригинале», сказку — доброй и милой. Так вот, и «Окассен» этого обстебывания\пародирования не избежал.

По сюжету, после счастливой встречи и «торжества happy-end’a», всё только начинается — любовники попадают в некую очень необычную страну Торлор. Я бы ее назвал «страна Всё-Не-Так». Мужчины там рожают (и их приходится исцелять от этого… дубиной :P), а на войне люди сражаются «печеными яблоками, яйцами», и тому подобное.

«Свежим сыром и плодом —

Вот чем бились в войске том,

И летал над головой

Гриб огромный полевой.

Кто кричит погромче, тот

Храбрецом у них слывет!»

Окассен решил вмешаться в битву... но стоило ему вынуть меч, и все шарахнулись от него, примерно как звери в сказке Чуковского — от того таракана («Тут так не принято! Низ-зя!!») Короче, you get it — ему пришлось много труда приложить, чтоб перевоспитать народ Торлора и научить вести себя «по понятиям».

Эта вторая часть так резко диссонирует с первой («идеальной»), что в советское время вообще было модно весь роман, целиком, объявлять пародией на рыцарские нравы (ну, весь — не весь… а приключения в Торлоре, похоже, действительно выдуманы каким-то шутником из народа, чтобы поиздеваться над красивой историей «про любовь», с которой это всё начиналось).

Но… Вот то-то: всегда есть какое-то «но».

Можно ли понять этих рожающих мужиков и «закидывание яблоками» — всерьёз?

Как ни странно, да.

Торлор — не просто страна, населенная чудаками. Это АНТИМИР, как его принято изображать в классических детских небылицах:

«Там нема ні дня ні ночі,

Кожен робить там, що хоче.

Оком чують, вухом бачать,

Догори (= Вверх) ногами скачуть,

Сажотруси (= Трубочисты) хати білять,

Землеміри небо ділять!»

А если это антимир, то и Окассен тогда — классический культурный герой, учащий «диких» людей изживать свою дикость (тоже, если так разобраться, глубоко поэтичный мотив — просто это не очевидно). Что дубиной при этом пользовался — так ведь и Геракл теми же средствами вразумлял некоего Аттама, чтобы тот не приносил человеческие жертвы.

Вспоминается другой знаменитый персонаж (тоже барон, только не средневековый — Мюнхгаузен), правда, тот побеждал царящий вокруг нонсенс и хаос при помощи самого же нонсенса; Средневековье до такого еще «не дотянуло».

А коль уж так — то абсолютно неважно, была ли пародийность в этой истории изначально, или ее придумали позже.

Как есть мифологический смысл во всём этом разудалом «чепухотворчестве» — так и есть.

От этой печки и надо танцевать, исследуя\разбирая «Окассена».