Кретьен де Труа «Клижес»

Вторым романом Кретьена де Труа, по крайней мере, из нам известных, стал «Клижес», датируемый 1176 годом, и он достаточно сильно отличается от «Эрека и Эниды»,и по своей фабуле, и по манере повествования. Насколько я помню содержание последующих трёх романов-поэм, отличается он и от них. В лучшую ли сторону? Вопрос...

Есть вероятность, что оттачивающий и совершенствующий куртуазный стиль романа поэт бросил вызов идеологеме истории о Тристане и Изольде. Томас Английский, по всей видимости, в его время был хорошо известен, «Роман о Тристане» воспроизводил самые мрачные и неприглядные черты, собранные по древним легендам Туманного Альбиона. Болезненная и греховная привязанность двух сердец, двойное предательство, печальная смерть — всё это было эхом старого и жестокого эпоса раннего Средневековья. «Модернист» Кретьен не мог стерпеть подобного, он, как истинный наследник труверов и трубадуров, считал, что «fin amour» должна нести в себе только счастье, а не горе и не смерть.

Итак, главная тема всё та же — истинная любовь... уж точно не тема проповеднических exempla о пороках и нравственности паствы. Но в «Эреке и Эниде» был внутренний конфликт, было настоящее напряжение в поисках истинного единения двух сердец. Здесь конфликт внешний, поскольку двум сердцам — Клижесу и жене его дяди — Фениссе -не дают соединится внешние обстоятельства.

Но перед тем, как разматывать базовый конфликт, поймём, что у нас с сюжетом. Артурианский универсум остался ориентиром, он всё так же недвижим, король Артур и его рыцари с королевой Гиневрой нисколько не меняются, и не стареют. Но сюжет сместился с Британии в экзотическую для француза XII века Византию (даже если он крестоносец). Мир Карадигана, само собой, является центром всего, и даже в Константинополе это понимают, и сын басилевса Александр отправляется в Британию, поскольку понимает, что стать истинным рыцарем можно только там, и ему посвящена вся первая половина романа. Главный герой является перед нашими очами только тогда, когда словоохотливый Кретьен переваливает за двухтысячную строку. И вот как раз с этого момента начинается настоящая интрига — порфирородный Клижес, наследник трона, незаконно оттесняется своим дядей, и, что ещё хуже, женится на девушке его мечты, отнимая у юного рыцаря и престол, и любовь. Теперь рыцарь Клижес и юная императрица Фенисса должны найти путь, позволяющий им и не разрушить святость брака, и обрести самое что ни на есть земное счастье.

Отвергая установки легенды о Тристане, молодые не могут пойти на адюльтер, но юная девушка не может предать своего возлюбленного («кому душа, тому и тело»). И здесь Кретьен отзеркалил легенду полностью, только теперь два волшебных зелья (или не волшебных — всё же здесь иномировое не играет такой роли) играют в обратную. Приворот соединял Тристана и Изольду — зелье Фениссы отводило от неё опасность быть «осквернённой» нелюбимым мужем, яд сводил двух страдальцев из Тинтагеля в могилу с терновым венцом, фальшивая отрава Фессалы лишь временно имитировала смерть, после которой торжествует возвышенное чувство. Такая своего рода деконструкция древних преданий, и возведение здания рыцарского романа. Причём романа не совсем куртуазного, здесь нет служения идеалу «Прекрасной Дамы», и нет разделения на «истинную» и «фальшивую» любовь — она едина во всех ипостасях.

Но роман не только куртуазный — не стоит забывать, что большая часть его сюжета разворачивается не в артурианском мире, а в самой настоящей, подлинной Европе, и здесь уже пробиваются нотки политического произведения. Византийский император (Мануил Комнин?) — сколь угодно он может быть великодушен и добр, но он — самовластец, и, откровенно говоря, тиран. Германский император? Вроде бы в разгаре эпоха Фридриха Барбароссы, носитель его титула меркнет перед неким безымянным герцогом (Генрих «Лев» Вельф?), который забрал себе слишком много влияния. Этобыл бы мир восторжествовавшей сатиры, если бы над реалиями эпохи не брали верх рыцарские фантазии — и вот, выскочка-герцог выбит и седла доблестным рыцарем, а простой слуга в гневе напомнил басилевсу, что даже в Константинополе действует правило «вассал моего вассала — не мой вассал», и поставил его на своё место.

Несмотря на явные достоинства, «Клижес» и его герои не слишком известны любителям даже средневековой литературы и артурианы. Возможно, всё дело в том, что читается он далеко не так увлекательно, как остальные творения Кретьена, а сюжет, скачущий из стороны в сторону, на удивление беден. Даже счастливую концовку поэт будто бы доделал второпях, просто оборвав повествование на середине, без всяких подводов и полутонов. Если «Эрек и Энида» оставляет послевкусие, то «Клижес» — нет.

Но в любом случае, пусть даже и во втором эшелоне, «Клижес» остаётся одним из ярких памятников давно ушедшей от нас эпохи, и с итературной точки зрения он представляет собой непреходящую ценность.