Роберт Ирвин «Утончённый мертвец»

Треугольный антисюрреализм

В моем мире сёрфинг по Википедии выглядит как взятие случайной книги с полки библиотеки или с ресурсов щедрой пиратской братии таким образом, чтобы она оказалась не просто современной, но еще художественной, написанной журналистом или специалистом, который начитался материала на интересующую его тему и завязал его на банальном сюжете так, что это похоже на экскурс в прошлое или какую-то область человеческой мысли, который, по большей части, не даст тебе ничего, кроме поверхностных представлений занудного энциклопедиста, которому кажется, что вишенкой на этом пресном торте станут несколько изящных цитат. Читать триста страниц куда интереснее, чем то вранье, которое насобирало «коллективное образованное», указав для фактчекинга три источника, которые ссылаются друг на друга и все являются родственниками-близнецами, случайно нашедшими друг друга на виртуальных просторах где-то в этой теме. Именно такой книгой является «Утонченный мертвец». Она про сюрреалистов, но в ней нет ничего про сюрреализм, кроме распределенного по тексту списка знакомых и не очень имен, названий произведений и цитат. Это единственные ценные вещи, которые даст любая энциклопедия.

Название книги объясняется одним из героев: это игра, в которой несколько игроков рисуют человечка, загибая нарисованное, чтобы его не видел следующий рисующий. При развороте получается непредсказуемый результат. По идее именно так должна была задумываться не только данная книга, но и книга одного из описываемых в ней писателей, который для пущей сюрреальности затеи задумает приглашать к себе позирующих для его романа людей, а сюжеты будет определять по раскладам гадательных карт.. Фигурой рисующегося человечка становится предмет любви — девушка, изначально оказавшаяся машинисткой в меховой фирме, а потом весьма любопытной особой, играющей в любительском театре Марию Антуанетту, интересующейся модой, литературой и самостоятельно конструирующей себе платья для костюмированных выступлений. Она ищет свое отражение в этом мире, наблюдая за образами литературы и кино, и в музее восковых скульптур ее интересует только комната с зеркальными стенами, а к концу книги она встретится у «Королевства кривых зеркал». Она вписывается таким образом в воображение тех, кто создает эти образы-отражения, иконы абсурда и становится камнем преткновения не только для рассказчика, но и для некоторых его друзей по кружку британских сюрреалистов. Появившись из тьмы ощущений героя, который шел по городу в повязке для сна, она начинает завоевывать не только его воображение. Единственным проигрышем образа Кэролайн было явно германское имя (обозначающее «свободный человек» и перекликающееся с идеями сюрреалистов о приобретении свободы через перешагивание за рамки восприятия мира, а позже — послевоенного освобождения народов от влияния нацизма), а хотелось бы русское, ну так, потому что у Дали и Пикассо были русские жены, Бретон влюбился в сумасшедшую девушку Надю в психиатрическом отделении, а Россия сторонниками власти большевиков считалась страной будущего. Это если иди по возрастающей градации безумия.

»...женщина осуществляется в мире, когда желание оплодотворяет случайность».

Вообще, интересным моментом книги является только один факт — обратный сюрреализм. Сейчас объясню. Дело в том, что рассказчик, написавший данную книгу, сделал это для того, чтобы найти пропавшую возлюбленную. При этом ничего сюрреального в этой книге нет абсолютно — все написано предельно четко, ясно, без какого-либо бреда, кроме похотливых желаний и любовных стремлений. Все, что можно причислить к методам сюрреалистов, озвучивается в диалогах и никак не влияет на мыслевыражение рассказчика. Что плохо, так это очевидность того, что книгу написал современный автор, дистанцированный не только от описываемой эпохи, но и от того общества, которое он взялся описывать. Однако подразумевается, что рассказчик и есть автор, а прикол его бессознательного состоит в том, что ему снятся сны типичного мелкого буржуа, простого обывателя своего времени, который каждый день ждет автобуса и ходит на рутинную работу, чтобы получить средства на использование благ цивилизации. Все, что у него вписывалось в контекст сюрреализма, наоборот происходит в сознательном состоянии, и он сам это отмечает для себя. Он совершенно сознательно разрабатывал сюжеты картин, представляет фантастические сочетания, а во время войны буквально видит сюрреализм наяву — перед ним стояли живые картины лестниц, уходящих в небо, расплавленных после бомбежек восковых скульптур, водопады из раскрошенных кирпичей, мечущаяся в огне лошадь на горящем мясном рынке. Критическое осмысление бредового по объяснениям Дали, для персонажа книги становилось полным возвратом к обыденному, а в тот момент, когда рассказчика признает вменяемым психологическая экспертиза, можно предположить, что именно тогда он и сходит с ума — переносит свое Я в область своего абсолютно нормального бессознательного. Новые смыслы? Какие новые смыслы? Для него магазинная полка со шляпами — уже сюрреалистичный образ, потому что в нем предметы обихода вырваны из бытового контекста. Зато ему не нужны были его отражения, потому что вариант Рене Магритта с отражением спины, а не лица, выглядит куда целесообразнее, в обоих случаях отражение не является его личностью или хотя бы лицом.

«Разумеется, в жизни, которую я представил для нас двоих, тоже будет немало скучного, поскольку мне волей-неволей придется обсуждать на работе международные цены на меховую продукцию, а дома — узоры для шторок. Но это будет красивая скука. Скука, в которой, собственно, и заключается вся прелесть этого странного и удивительно неестественного образа жизни. Да, это будет красиво. Скука как способ овладеть тайной секса и счастья, слившихся воедино. В чем смыл буржуазного образа жизни? Смысл в том, чтобы поставить счастье и секс в центре существования и создать предпосылки для их скорейшего достижения.

Трагедией банального любовного треугольника «Утонченного мертвеца» становится выбор девушкой того человека, который в реальности жил манипуляциями с помощью иллюзий, а не сомнительными методами сюрреализма, а в своем воображении превращал женщину в чудо, а не рисовал там идеалы обыденной семейной жизни. Как будто всего-то и надо женщине, что ощущение веры в чудо, где чудо — она сама, а мужчина — волшебник, который знает секреты чудес, но сам слаб перед властью чудесного. Отражение себя она могла найти в безопасных зеркалах, а не в опасных глазах гипнотизера, заглядывающего в бездну. Но в какой-то момент могло казаться, что писатель и художник, отражаясь друг в друге идеями их воплощением, оказывались разными личностями одного человека, между стеклянными поверхностями которых оказывалась женщина.

Как сказал один из членов вымышленного автором кружка сюрреалистов, их метод и строится на шутке. Он же отмечает, что люди, живущие обыденной жизнью, куда умнее и интеллигентнее художников и поэтов, которых один из коллективных мифов вознес в ранг элиты. Книга его единомышленника, посвященная Кэролайн (ей же посвящается книга автора-рассказчика), начинается эпиграфом: «Любить умную женщину — удовольствие для педерастов». Обоих героев их друзья до появления Кэролайн считают любовниками. На этом как будто и построен роман. Вполне вероятно, что он об одиноком гее с раздвоением личности и его выдуманной девушке, созданной воображением для изощренной малакийной содомизации посредством опыта измены, либо всего лишь о женской ипостаси внутри героя. Вывод: не все, что строится на удачной шутке, причем про гомосексуализм, можно завязать с сюрреализмом. Очень не хватает аутентичности.

История о любви и искусстве, рассказанная художником-сюрреалистом от первого лица. Начинается всё ещё до второй мировой войны, а заканчивается уже после.

Книга превзошла мои ожидания. И хотя предвкушал множество иррационального, красочных путешествий в бессознательное, но ничего подобного в ожидаемом количестве не получил, всё равно могу сказать, что это сильный роман, написанный и переведённый так, что читал более, чем с интересом. Сопереживал, пытался предугадать развитие событий и иногда даже как будто находился рядом с главным персонажем. Увлекательный сюжет, интересная развязка.

Роман Р. Ирвина «Утонченный мертвец» написан в форме «роман в романе».

...Второразрядный лондонский художник — сюрреалист Каспар пишет роман-воспоминание — об истории группировки английских сюрреалистов «Серапионово братство», существовавшей в Лондоне в конце 1930-х гг. «Повседневная жизнь британского сюрреалиста» — так можно было бы озаглавить роман, написанный Каспером. На его страницах автор воспроизводит ожесточенные споры об искусстве и различные художественные акции; рассказывает о подготовке массовой сексуальной оргии с участием ведущих английских интеллектуалов, о поездках в Париж и Мюнхен, о легендарной выставке «Дегенеративное искусство», устроенной нацистами... Среди героев романа Каспера мелькают вполне реальные персонажи: Сальвадор Дали и его жена Гала, французский поэт Поль Элюар, черный маг Алистер Кроули, британский журналист Джордж Оруэлл — в будущем автор легендарного романа «1984». Но главная сюжетная линия — встреча Каспера с загадочной девушкой Кэролайн, ее таинственное исчезновение и безплодные многолетние попытки Каспера обнаружить хотя бы какой-то след пропавшей возлюбленной. Собственно, и сам роман, который пишет Каспер представляет собой своеобразное послание, письмо в виде книги, отправленное Кэролайн. Все остальные попытки разыскать исчезнувшую любимую завершились ничем — разве что привели Каспера в палату сумасшедшего дома...

«Утонченный мертвец» представляет собой довольно многослойный роман — в нем есть и социальная сатира (весьма тонкая и язвительная — в лучших традициях британской прозы), и прекрасные атмосферные описания Лондона, и сугубо искустсвоведческие размышления, и мистическая линия, набрасывающая на весь роман легкое покрывало неразгаданной тайны. Каспер, а вместе с ним и Р. Ирвин, пытаются ответить на давний вопрос, сформулированный еще британскими «дендистами», в частности, О Уайльдом: «Можно ли превратить всю свою жизнь в произведение искусства, стереть грань между реальным и неральным, произведением и творцом?» Весьма любопытны на этот счет размышления главного героя после посещения выставки «Дегенартивное искусство»:

»...у сюрреализма с нацизмом есть одна точкка соприкосновения, которая делает их если не соучастниками, то сообщниками. Изначально сюрреализм ставил задачу поражать и шокировать публику. И вот, наконец, здесь, в нацистской Германии мы нашли аудиторию, готовую принять нас всерьез. Мы повергли их в шок. Дома, в Англии мы...получали тоскливые улыбки на скучающих лицах, и , в лучшем случае, вежливые возражения, а здесь, в Мюнхене, наши работы, официально объявленные «возмутительными»..., хотя бы обрели надлежащий статус. Я обозначил себя возмутителем спокойствия, и доктор Геббельс со мной согласился».

На мой взгляд, звучит актуально. Особенно после известного скандала, связанного с так называемыми «целующимися милиционерами»...

В целом, получился крайне интересный роман с весьма оригинальной худоджественной структурой. Безусловно, книга Р. Ирвина предназначена для многоразового потребления.