Лев Кассиль «Дорогие мои мальчишки»

И вправду, стоит только раскрыть эту повесть Кассиля на любой странице, как нам становится виден замысел автора — увековечить творчество Аркадия Гайдара, отдать ему своеобразную дань памяти, но своим, кассилевским словом. Возможно, если взять «Дорогие мои мальчишки», как образец для подражания, то ребятам герои маленького волжского города Затонск будут слегка посимпатичнее Тимура и его команды. Можно сказать, что гайдаровские герои посуровее что ли... Но синегорцы в то же время и не светлые одухотворенные мечтатели Крапивина. Тень Гайдара все также стоит перед взором читателя, и ребята, еще вчера мечтающие и читающие книжки, сегодня вполне могут ринуться в бой. Возможно, сказка о Синегории, обрамленная в условия Великой Отечественной, покажется некоторым сегодня слишком жестокой и беспощадной, но ведь и раньше самопожертвование и смелость стояли во главе угла детской литературы. Может быть, именно поэтому те поколения были психологически крепче нынешних. Но с другой стороны, каждая такая повесть давала ощущение мечты, товарищества и сопереживания. И самое главное, несмотря на все невзгоды реальной жизни, синегорцы остались верны своей тайне, а это, на мой взгляд очень важно.

Очень жалею, что не попалась мне эта книга в подростковом возрасте. Я бы, наверно, тоже придумала свою Синегорию и сколотила свою команду, а уж цели мы бы придумали!Ведь в «Тимура» мы играли...

Очень «правильная» книга — правильные девизы предлагает, правильных героев описывает, правильные дела побуждает делать... Для воспитания молодежи — самое то! И всё это — вперемежку со сказкой, придуманной ребятами. Потому и читается легко, без занудства, и герои — живые, колоритные.

Очень понравилась! Рекомендую!

Вот, собственно говоря, где находятся истоки творчества Владислава Крапивина. В чем-то наивная и светлая советская повесть о детстве.

И вставка — чудесная сказка о волшебной стране Синегории, что составила бы честь любому современному сборнику фэнтези-новелл.

Хорошо. Очень.

Самая добрая (по-моему) вещь Кассиля. В т.ч. еще и потому, что Валерка, Капка и их друзья не отрекаются от своей мечты, как это когда-то сделали Лева и Оська. Можно, оказывается, верить в Синегорию — и в то же время бороться за светлое будущее «здесь и сейчас». Одно другому не мешает, даже наоборот: красивая сказка вдохновляет на подвиги в реальной жизни.

Кое-какие моменты в книге, конечно, давно уже устарели (например, этот слащавый и насквозь натужный панегирик железобетонному сталинцу Аркадию Гайдару... но, с другой стороны, Льва Абрамовича можно понять. Если б он этого не написал, вряд ли бы его повесть напечатали — как-никак, 44-й год!) Ну, а некоторые сюжетные ходы просто умиляют (в хорошем смысле) — вот откуда, оказывается, пошел анекдот про «как ни собирай, все равно вместо коляски пулемет получается»...

« — А Рима-то ела сама? — спросил он, глотая набежавшую слюну. — Ела, ела, правда ела! — заторопилась Нюшка, помня, что старшая сестра наказывала ей именно так ответить Капке.

А сама она глаз не сводила с зернистого шарика, который лежал на блюдечке, отливая медовым золотом. — Капа... дай куснуть разочек... — Нюшка, мне чего-то неохота, ешь все, — сказал Капка. Нюша зажала рот обеими руками и замотала головой. — М!.. М!.. Ешь сам, — промычала она в ладошку».

« — Кто из вас, друзья, слышал такое слово: батрахомиомахия? (...) Слово трудное и длинное, — продолжал начальник, — и означает оно по-гречески: война мышей и лягушек. Учил я когда-то в старой гимназии греческий язык и даже двойку получил за это самое слово. Ну, кто из вас сухопутных мышей изображал, кто земноводных лягушек, — это вы сами разбирайтесь (...) не по себе мне было, когда видел я, что в такое неописуемое время, в такую тугую пору идет какая-то глупая мышиная возня и болотная кувырк-коллегия между такими славными ребятами».

Любовь к родине, ненависть к фашистским захватчикам... скажете, пафосно? А я на это отвечу: ну и что, что пафосно — зато искренне.

К сожалению, Кассиль потом основательно отредактировал *чтоб не сказать — кастрировал* лучшую свою повесть. КОМАНДОСЫ — красивое слово, вызывающее романтические ассоциации с Трансваалем и борьбой против английских колонистов — превратились в невнятных «товарищей» и «друзей» (слов нет, до чего же зверская была цензура в 50-е — 60-е!) Да и сама сказка о Трех мастерах тоже от авторской цензуры пострадала (были выкинуты самые интересные моменты, например, заседание Совета Ветров). Но даже в таком, крайне искалеченном виде, это все равно очень сильная и впечатляющая книга. Пожалуй, только «Спортивный» цикл (и романы, и рассказы) может по воздействию сравниться с ней.

А вообще... что тут долго говорить? Тут читать надо. Можно, конечно, предъявлять Льву Абрамовичу претензии за р-революционную идеологию «Швамбрании» («Жизнь взаправду хороша. Точка, и ша!») Можно важничать и придираться к пафосной пионерской псевдо-героике «Джунгахоры»; но при этом не надо забывать, что все ТРИ СТРАНЫ, КОТОРЫХ НЕТ НА КАРТЕ, очень долго были для миллионов детей и подростков — средоточием настоящей романтики, не пассивно-созерцательной и сводящейся к прекраснодушному умилению (в плохом смысле — «Ах, какая красота!»), а именно _настоящей_ то есть — побуждающей что-то делать, не сидеть, «сложа лапки». Больше бы сейчас таких книг...

Почему то подумалось, что Три страны которых нет на карте, выросли из тех «миров Аркадия Гайдара» (Ох недаром посвящена ему эта повесть, что бы там не говорили

про слащавость и натужность), которыми Арсений Гай-Гайдар расцветил небо для детей той суровой и неласковой страны. Приняв эстафету, Лев Абрамович показал жизнь таких же ребят, но только времен Отечественной войны. Это те же Тимуры и Барабащики, оказавшиеся достойными своих старших братьев.