Паскаль Киньяр «Тайная жизнь»

Прежде изложения впечатлений о «Тайной жизни» я подчёркиваю, что это именно личные впечатления, которые могут полностью или частично не совпадать с теми смыслами, которые заложил в неё автор.

Книга, впервые вышедшая из типографии в мой день рождения, 14 марта, — это книга-зодиакальная рыба. Она по-рыбьи тяготеет к чувственному, половому, эротическому, то есть составляющим того, что в совокупности иногда называют любовью.

Перед читателем разворачиваются размышления о природе любви, её свойствах, влиянии на человека, общество и мир. В «Тайной жизни» нет сюжета. Есть разрозненные воспоминания писателя, вокруг которых, жемчужиной вокруг песчинки, оборачиваются многослойные мысли Паскаля Киньяра. Эта книга — большое эссе.

Вырастая из основной темы, многочисленные меткие наблюдения о литературе, музыке и живописи, социуме и личности составляют единое целое с исследованием этого до-человеческого до-бытийного феномена соития, то есть пути двух влюблённых вместе.

Киньяр не требует от читателя эрудиции в античной истории и литературе, как европейской, так и восточной, или, например, эрудиции в физиологии, но ожидает накопленный багаж знаний, который позволит с авторской помощью ориентироваться в предлагаемом им произведении.

Форма подачи материала заставила меня предположить, что текст не писался специально для издателя с чётко определённым сроком. Это, скорее, компиляция из десятков записных книжек и блокнотов, в которые Киньяр записывал идеи в тот момент, когда они к нему приходили, чтобы связать их потом необходимыми мостиками. Поэтому есть главы на три строки, есть на тридцать страниц. Текст насыщен многочисленными угловыми скобками. По-видимому, писатель делал купюры в собственном изложении, выбрасывая что-то, на его взгляд, избыточное или не существенное.

В понимании автора, любовь не тождественна страсти и вожделению, враждебна обществу и не годна к браку. Любовь, утверждает Киньяр, вообще не является явлением одного порядка со всеми прочими элементами существования, поскольку выводит обе свои жертвы за пределы мира, где наши жизни протекают без любви. Мне показалась очень интересной мысль, что для любви губительны свет и язык. Не в бытовом, конечно, смысле, а в концептуальном. Первый заставляет увидеть не имеющее визуального образа, а второй задаёт границы не имеющему пределов.

Спроецируйте на себя! И в самом деле, акт любви в темноте, в отсутствии членораздельной речи (какая ирония: член исключает или хотя бы снижает членораздельность!) — это подобие гигантской волны, которая с течением времени вырастает до размеров вселенной, и рушится на влюблённых, готовая оставить после себя лишь руины и мёртвые тела. Но вот она откатилась обратно, волоча краешек липкой пены, и приходит свет, и звучат слова, оказывается, что постель цела, тела невредимы, хотя пребывают в состоянии заворожённости.

Вот этот абзац выше немножко похож на ткань повествования в «Тайной жизни» с поправкой на разницу в интеллекте и таланте излагающих (то есть Киньяра и меня).

«Тайную жизнь» трудно читать быстро и трудно читать помногу. Возможно, её даже не обязательно читать до конца. Но что-то заставляло меня, после каждых 20-25 страниц побродив с полчаса по дому или чем-то позанимавшись, снова брать книгу в руки. Наверное, это была смесь зависти и любопытства.

(о телесном — секреты Полишинеля)

Вероятность 99%, что окажется мимо. Если не воспринимаете бессюжетную прозу, можете даже не открывать. Хотя некоторый минимум событий в книге найдется, обрисованы они столь скупо и мимолётно, что их почитай что нет; в основном, фрагменты и зарисовки, потуги автора высказать свою эрудицию и оригинальность, отталкиваясь от образов и латинской этимологии слов (а образ мышления у Киньяра безусловно поэтический).

Даже странно, что от fascinus'а автор не перешёл к fascina и, соответственно, к фашизму. Или это тема последующих книг? Какой простор для фантазий.

По признанию Киньяра, он попытался изложить свои мысли, возникающие во время чтения, попробовал рассказать о своём личном понимании любви инь/янь — задача, достойная Перека. А результат? Растущее как на дрожжах эссе, целомудренная и асексуальная эротика, далёкая от пошлости и натурализма, быстро, по касательной, вскользь — по направлению не к Свану, а к Танатосу и Эросу... — читательницы (очевидная ЦА) должны напрячься и, точно мотыльки, ринуться навстречу жаркому пламени соития, пожирающему не только крылышки, рассчитывая получить моральное и эстетическое наслаждение от Слова.

Склонность к афоризмам мне конечно нравится, местами в рассуждениях даже проблескивает смысл, но в данном случае результат скорее сомнительный — слишком много банальностей, красивых и благозвучных, но спорных парадоксов, смысловых галлюцинаций.

Некоторые представления весьма странны. Вот, к примеру, современный Китай: «Электричества нет; радио нет; телевидения нет; телефона нет; проигрывателя нет. Никого внутри земляных домов.» (глинобитных хижин? землянок?), а далее обнажённые мужики волокут плуги — прямо Захер-Мазох какой-то.

В целом, типичная книга изд-ва Галлимар (напомнила, например, Ф. Соллерса — писал о нем как-то, — но пожиже). В виде компактного эссе это могло оказаться шедевром, но, растянутое на сотни страниц пространных рассуждений, воспринимается как пустое словоблудие.

Перевод хороший, издано качественно.

Удивили лакуны, обозначенные отточиями. Возможно, таков авторский замысел или непереводимая игра слов. (интуиция подсказывает, что вряд ли что существенное)

Читать, если решитесь, лучше всего урывками, тогда впечатление может оказаться более благоприятным.

Книгу и авторский замысел не оценил, сомыслия не возникло, но вставная притча про женщину огромной красоты (гл. 36) — прекрасна. За то +1.

С места в карьер — мне книга не понравилась! Я уже многажды пожалела, что отложила объемного и сложного на язык Набокова ради быстрого чтения Киньяра. Уж лучше сложно, но с удовольствием.

Часто, читая это, кхм, произведение, я вспоминала «Эвмесвиль» Юнгера, и проводила параллели.

Уж насколько был сложен стиль Юнгера с его глубоким смыслом и многоэтажными рассуждениями — но я чувствовала, что он умен, что герой его романа идет в своих мыслях и записях к какой-то цели, что я расту вместе с ним по ходу чтения. А при чтении Киньяра ровно наоборот... Ощущение, что автор беспросветно туп, несмотря на множество его отсылок к мифологии, литературе, латыни, иным наукам, — беспросветно туп.

Я словно наткнулась на чей-то блокнот для заметок, текст которого понятен лишь самому автору, запутанный неким шифром, дабы оградить свои излияния от чужих глаз. Писатель играет словами, перекидывая их из руки в руку, переливая из [пустого в порожнее] сосуда в сосуд, пробует разные смыслы, смакует их на языке, в руке, на ощупь, взгляд. Но! Смысл...? Где смысл подобных игр?

Совершенно не для меня такие игры.