Захар Прилепин «Обитель»

Читая роман, я мысленно несколько раз менял свою оценку, 8 было среднее, колебалась она туда-сюда много раз. А поставил 10. Как целое произведение могу оценить только так. Вообще, как никогда, даже трудно выразить свое впечатление о книге. Простой, доступный язык, и вместе с тем прямо какой-то академически точный, проникающий, каждая мысль выражена очень по-свойски, понятна и памятна.

«Истина — то, что помнится» — один из многочисленных афоризмов. Я почему-то очень поверил в эту историю Соловков. Несмотря на то, что автор (слава Богу) там не был. Практически отсутствует нецензурная лексика, которая конечно же главенствует в тех местах (к сожалению не только тех). Но так выписаны характеры, взаимоотношения, что я поверил, как в истину.

Недавно здесь была встреча с писателем, я не смог пойти. Думаю, что если бы прочитал роман ранее, все бы бросил...

Последняя фраза «Человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел.»

По-моему, потрясающе!

Я не любитель лагерной прозы, и если бы эту книгу написал не Прилепин, читать её я бы не стал. Прилепин же – определённый знак качества, и взяв в руки томик размерами с кирпич, я знал, что держу живую историю – дышащую, страдающую, равнодушную, неприкрытую. Писаную-переписаную, штопаную-перештопанную, многократно заклеймённую и давно ждущую кого-то сочувствующего. Типа Прилепина. И он не подвёл. Гражданская позиция его не помешала показать время и место честно – ничего не преуменьшая, никого не оправдывая, но всё-таки отвесив несколько увесистых оплеух любителям сгустить краски и демонизировать Советский Союз. Спойлерить не стану, но для меня эта информация и этот взгляд были неожиданными и интересными. Разумеется, такой подход вызвал пенообразование во рту ряда либеральных критиков, заявивших, в частности, что Прилепин специально выбрал конец 20-х годов, чтобы смягчить ужас лагерной системы. Странное заявление, потому что уже в предисловии Прилепин написал, почему выбрал именно это время – оно непосредственно коснулось его семьи; именно об этих событиях он слышал с детства. Естественно, его заинтересовал конец 20-х, а не 30-х. Роман позиционируется, как основанный на реальных событиях и реальных людях. Каждый из них имеет свою точку зрения, и автор уважает всякую из них.

Язык, как всегда, великолепен – образный, метафоричный, льющийся. Он течёт, он рисует, он вживляет читателя в стылое блеклое небо, в скупую соловецкую землю, в корявые сердитые деревья, в святые неухоженные стены, в белое от холода море, бесконечное во все стороны, как одиночество. Нечеловеческая злоба к ближнему, отчаянное желание тепла – людского, печного – в какой-то момент это становится неважным, непосильная работа и неутолимое чувство голода — читая роман, постоянно хочется есть!

В отличие от постмодернистской «Черной обезьяны», «Обитель» максимально реалистична, при этом современна – мы видим Соловки через погружение в одну конкретную личность.

Как всегда у Прилепина, личность эта мне несимпатична. Но в этот раз меня хотя бы не призывали ею любоваться! Да, Артём позиционируется как «сильный человек»: не ищет опоры ни в сокамерниках, ни в Боге. Особенно – в Боге. Условно-положительные герои (к слову, неверно сказать, что черно-белых в романе нет. Нет белых, а черных – полно: «блатные» и откровенные палачи) нет-нет да сделают ГГ невнятный комплимент в том смысле, что он не поддаётся лагерной деградации. Но не поддаётся ли он на самом деле? Когда в прологе Прилепин описывает своего прадеда (с любовью, это же родной дедушка, но мне, постороннему человеку, очень не хотелось бы с таким общаться), понимаешь, что это – будущее ГГ, если по сюжету у него будет будущее. Другие заключенные могут не замечать этой деградации, потому что Артём вообще мало общается, да ещё судьба постоянно мотает его по разным закоулкам островов – вот и не замечается то, чего перед глазами нет. А он просто плывёт по течению, в какой-то момент попав в правильную струю, а в сложных ситуациях пассивно складывает ручки и тупо ждёт, когда за него примут решение – перекладывая всю работу и ответственность на человека, который по какой-то причине оказывается вовлечённым в ту же неприятность.

К слову, у героя низкая стрессоустойчивость. На внезапный стресс он реагирует истерически-психотическим ответом, столь противоречащим инстинкту самосохранения, что со стороны может показаться геройством. Похоже, что в основе этого лежит болезненно обостренная гордость, но она явно лишь симптом более глубоких комплексов. Свидетельства об этом разбросаны по всему роману (чего стоит хотя бы «Прости – слово, которое он презирал и никогда не употреблял» — за точность цитаты не ручаюсь). Именно такая реакция, к слову, и привела его на Соловки, и именно эти комплексы не позволили открыть во время следствия часть правды, являющуюся «смягчающими» наказание обстоятельствами. Попадая же в условия длительного стресса, ГГ валится в депрессивно-бредовое расстройство с псевдогаллюцинациями.

Так в чем же его «сильная личность»? В том, как во время массовой исповеди перед лицом приближающейся смерти он не присоединяется к другим заключенным, а с наслаждением НЕ раскаивается во всех перечисленных грехах? В том, как он калечит символ их веры? В том, с какой жестокостью он периодически кидается на тех, кто ему не нравится, в том, как безразличны ему те, кто должен вызывать жалость или хотя бы сочувствие у любого другого?

Вот вам «сильная личность» ГГ «Обители»:

«Психопатия — психопатологический синдром, проявляющийся в виде констелляции таких черт, как бессердечие по отношению к окружающим, сниженная способность к сопереживанию, неспособность к искреннему раскаянию в причинении вреда другим людям, лживость, эгоцентричность и поверхностность эмоциональных реакций.

Понятие «психопа́тия» подразумевает бессердечие по отношению к окружающим, сниженную способность к сопереживанию, неспособность к искреннему раскаянию в причинении вреда другим людям, лживость, эгоцентричность и поверхностность эмоциональных реакций[1]. Субклиническая психопатия, наряду с макиавеллизмом и субклиническим нарциссизмом, входит в тёмную триаду «дурных характеров», которым свойственны бессердечие и манипулятивность[2]. Психопатия является гетерогенным синдромом, который, согласно триединой модели, представляет собой комбинацию следующих фенотипических доменов: «расторможенность», «смелость» и «подлость»[3]. В перечни официальных психиатрических диагнозов, DSM-5 и МКБ-10, психопатия не включена. Согласно альтернативной модели DSM-5 (Section III), психопатия может проявиться как особый вариант антисоциального расстройства личности.»

Прилепин пишет ему иной анамнез: это человек, который убил Бога. Не как Ницше, а скорее, как Лонгин. Копьем в подреберье. Но Богу не нужна наша вера, а вот нам Его вера очень даже нужна, и Артём однажды во сне просит Его оглянуться, максимально приближаясь к тому, что можно назвать «просить прощения». Бог давит его пальцем, как тех клопов, чем сам Артем недавно развлекался. И просыпается он совершенно пустой оболочкой, бессмысленно и ожесточенно цепляющейся за существование, и единственную радость находящей в том, чтобы издеваться над сломанными людьми, пусть и подонками.

Вот и вся сила. Тюрьма ломает душу. Как можно сломать то, чего нет? Мни оболочку – ей всё равно. Оказывается можно, потому что можно доказать, что выкрутасы твои небезобидны для тебя же. «Сильная личность»-Артём всю книгу прогнозирует это, вроде как серьезно, но все действия его говорят, что до конца он не верит. И только когда ухнуло – вот тут он осознал. И сломавшись/смирившись вдруг стал человеком.

Противопоставлением – личности священников, не только сохранившие «образ и подобие», но и стремящиеся поддержать всякого нуждающегося, не робеющие отстаивать свои взгляды перед сильными мирка их и при этом не утратившие самокритичность. Вот это – сильные люди, заслуживающие уважения.

Вообще, христианская тема пронизывает весь роман, создавая что-то вроде вуали, как в фильмах Тарковского, но эта тема так сложна, что рассуждать на неё я не решусь. Скажу одно – меня проняло.

И конечно, эта странная любовь… Настоящая любовь. «Настоящая» — не в романтическом, а в бытовом смысле. Она измеряется не мыслями, а поступками. Мысли безобразны: плотское желание, эгоистические мотивации, а в промежутках ГГ смотрит на свою даму в лучшем случае как на что-то постороннее, ненужное, а то и с какой-то неприязнью. Ох, как меня бесило это его отношение! В эссе «Дочка» Прилепин показывает собственную любовь, полную нежности и заботы, так почему же он лишает её своих персонажей?! Приходилось встряхивать себя и напоминать, что ты читаешь на тёплом диване, накушавшись котлет про человека физически вымотанного и эмоционально истощенного. Да еще и страдающего аффективным уплощением, что ярко показано на примере его отношений с матерью.

Впрочем, дама сердца относится к своему мужчине не лучше. На словах. Поступки же говорят иное. Именно поступки, особенно финальный, конечно, примирил меня с этим героем и его странной любовью.

Желающим подискутировать — милости прошу на мою страничку, там будет дубликат отзыва.

все статьи на эту книгу заказные, написаны как под копирку одним человеком. Рукопожимаю пиарщикам Прилепина.

Чтобы прочесть эту гадость нужно и правду иметь мужество.

Неожиданно цельное художественное произведение. Возможно, дополнения были излишни. Приятно было не только читать хорошо поданный текст, но и замечать множественные метафоры и аллюзии, щедро разбросанные среди, казалось, производственного «лагерного» романа. Если бы Прилепин написал «Обитель» году этак в 1980, сейчас бы был классиком. А теперь народ привычен ко всему.

Огроменный роман Захара Прилепина о Соловецком лагере особого назначения, а точнее о жизни его обитателей на протяжении одной долгой и холодной осени. Мучения и нечеловеческие условия жизни вперемешку с маленькими радостями и море смертей в финале. Впору вешать крупный предупреждающий знак 18+ прямо на обложку! Хотя если вдуматься, то, что еще ужасного можно написать про лагеря после Шаламова? И поначалу создается впечатление, что Прилепин просто разворачивает рассказы Шаламова в одну длинную романную цепь. Само по себе это может и не так плохо – читающие только современных авторов хоть так ознакомятся с этой страницей нашей истории. А учитывая политические взгляды автора, ознакомятся его поклонники, идеализирующие то время. Но в итоге роман содержит много больше, чем бытописание лагерных ужасов. Так что и читавшим Шаламова будет над чем подумать.

Второй момент, который поначалу скорее мешает чтению это личность рассказчика. Персонажей, за чьей судьбой следит автор, тут несколько десятков, но все происходящее мы видим глазами лишь одного героя. А учитывая, что одной из задач автора было показать масштаб личности первого коменданта Соловецкого лагеря Федора Эйхманса, герою приходится мотаться по всем кругам этого ада, то возвышаясь над товарищами по несчастью, то падая на самое дно. Из-за этой чисто сюжетной необходимости автор наделяет героя полным отсутствием инстинкта самосохранения и конфликтным характером. С такими чертами характера реальный человек вряд ли выжил бы в предложенных условиях (что косвенно подтверждается автором в послесловии) и, при чтении романа мысли, о нереальности происходящего, постоянно лезут на первый план.

Однако узнав прошлое героя, осознаешь, что его предыдущая жизнь действительно не подготовила его к ситуациям даже чуть напоминающим те условия, в которые он попадает. У него просто нет готовой программы действий и импульсивный поступок, совершенный на первых страницах, становится универсальной программой действий, которую он копирует в любой новой ситуации. Ну а уж когда каждый раз «прокатывает» кажется, что сам Бог благоволит герою и действовать следует именно так.

Погружая читателя в лагерную жизнь, автор формирует критическую массу знаний, которую он периодически упорядочивает монологами своих персонажей. То Эйхманс разразится разоблачительной речью в адрес «раскачивающих лодку» -- мол, не мы тут вас мучаем, а вы сами себя, мы же наоборот – пытаемся вас спасти. То один из заключенных проводя исторические параллели, показывает, что насильственные изменения сознания в итоге всегда оборачиваются против самих «мучителей». То священник рассуждает о веках отрицательной селекции в истории России и репрессиях как уже врожденной программе действий. Эти монологи в итоге порождают самый очевидный смысловой пласт романа – зло оно в людях, а не идеях. Так что любую, даже самую светлую идею можно извратить, а уж мы в этом плане очень опытный и безнадежный народ.

Самый интересный для меня смысловой пласт романа связан с христианством. Попытки советской власти создать новый тип людей привели к созданию экспериментальных лагерных поселений, где этих людей и пытались «воспитывать» в ускоренном темпе. Но если Бог, создав людей по своему образу и подобию, за тысячи лет селекции не добился успеха, то могли ли большевики рассчитывать на иной результат? Почему вообще мораль и нравственность не приживаются в нашей стране? Не потому ли, что мы все происходящее с нами уже воспринимаем как наказание за грехи наших предков? А раз мы уже грешны, то какой смысл чтить заповеди? Если же грех можно замолить, то зачем сдерживать себя? Соверши проступок, а потом получи прощение!

И только главный герой ведет себя иначе. Да он грешит, но происходящее воспринимает как испытание, с которым он по слабости своей иногда не справляется. Но ведь если ты получил двойку за контрольную ты не бросишь из-за этого учится?

Где то ближе к финалу у Прилепина есть просто блестящая сцена. Когда кажется, что героя окончательно сломили, он неожиданно совершает Поступок и оказывается Бог все еще благоволит ему. Очень светлая сцена после довольно жестокого финала дарящая надежду на чудо. А ничто другое нас уже и не спасет…

«Не по плису, не по бархату хожу, А хожу-хожу по острому ножу...»

Лаборатория. Кузница перековки. Ад. Цирк в аду — по разному называют СЛОН в книге... Читайте, судите, думайте...

А вот в этом романе мы видим и знакомимся уже с новым Захаром Прилепиным. Повзрослевшим, заматеревшим, помудревшим и более выверенным в своей любви к родине и к памяти своих предков. И, как и свойственно Прилепину, мы снова уткнёмся в несколько смысловых слоёв, в несколько содержательных структур.

Авторское предисловие к роману объясняет нам появление этой лагерной темы в его творчестве. Причём не просто лагерной, ГУЛАГовской, а именно Соловки, и именно СЛОН конца 20-х — прадед Прилепина б_ы_л там, т_я_н_у_л свой срок... И кое-что из его рассказов и воспоминаний (дошедшее до Захара в пересказе деда) и легло в основу самого романа, и одновременно послужило отправной точкой, стало тем минимально необходимым воздействием, которое переломило спину верблюда из простого интереса к судьбе прадеда вытянуло сюжет романа. Читайте, судите, думайте...

Исторический пласт книги основан на реальных фамилиях чекистов и чекисток СЛОНа, на фамилиях и судьбах реальных людей, вершивших суд и закон, чинивших бесправие и самоуправство в первом советском концентрационном лагере. И на судьбах тех из сидельцев, о которых сохранилась какая-то память и конкретные сведения в государственных и ведомственных архивах, а также в рассказах людей, так или иначе причастных к Соловецкой «обители» в ранге лагеря. Читайте, судите, думайте...

Социально-политический смысловой слой плавно вытекает из переплетения первых двух упомянутых. Потому что конечно же за конкретными событиями и случаями спрятана общая тенденция, спрятаны общие закономерности и общий портрет и власти, и государства. И принципов и ценностей, которые эта власть исповедует и к достижению которых стремится, и механизмов, приёмов и методов, которыми эта власть и это государство пользуется и применяет для достижения своих целей. Читайте, судите, думайте...

Для того, чтобы передать все свои чувства и эмоции, а также возбудить в читателе своё собственное, читательское отношение к описываемым событиям, Прилепин пишет роман совсем не от лица своего пращура (которого он вводит в содержание буквально полутенью-полуобразом где-то к середине романа и который так до конца книги и мелькает порой — крайне редко— на страницах книги). А в качестве главного героя берёт судьбу совсем другого человека, не злобно-кровавого уркагана и не контрреволюционную сволочь какую-нибудь, а обыкновенного бытовика, совсем не врага советской власти, Но ведь здесь, на Соловках «Нет власти советской, есть власть соловецкая». И наш герой, лихой и удачливый, самолюбивый и даже где-то рисковый парень Артём, так и ведёт себя — стараясь просто приспособиться к лагерному быту и не стать ни лагерной пылью, ни лагерной сволочью.

Для обострения сюжетных и событийных моментов автор вводит в книгу любовно-эротическую линию (основанную вообще-то не на личных своих пристрастиях или авторских писательских фантазиях, а на судьбе конкретной женщины и на её личном дневнике). И переплетя и завязав всю эту вакханалию событий и происшествий — реальных, реконструированных, дополненных и выдуманных — в одну связку, Захар Прилепин выдаёт нам Книгу. Читайте, судите, думайте...

Язык романа великолепен, сочен и точен. Образы героев и персонажей яркие, чётко прорисованные, с выпуклыми характерами и принципами. Прилепин умело держит напряжение, создавая и поддерживая огонёк интереса к событийному ряду, заставляя интерес к книге превращать в нетерпеливое безотрывное чтение — как сказала моя супруга, читая этот роман «От него хочется скорее избавиться, но не потому, что он плохой, а потому, что тяжёлый». И таки прочитала эту совсем не тоненькую книгу всего за неделю, хотя обычно чтение таких объёмов растягивается на месяцы... Читайте, судите, думайте...

Это была седьмая книга автора в моём послужном читательском списке. Одну книгу я прочитал в 2013, остальные 6 в 2014 году. Можно сказать, что этот год прошёл под знаменем Прилепина. Потому что книги его я брал осознанно и целенаправленно. И не ошибся в своём выборе — Захар Прилепин определённо становится явлением в современной русской литературе. И точно стал открытием для меня!

Читайте, судите, думайте...

Мне книга определенно понравилась и, по совести, Прилепин совершил шаг вперед. Прежде всего тем, что вытравил из романа свою чрезмерную тягу к мужскому кокетству — всяким рубленым афоризмам, претензиям на джеклондонство и ношение «кодекса». Для наглядности в концовке романа есть главка про встречу с дочерью Эйхманса — как же она контрастирует с текстом в целом ( тут и суждение относительно здороваться с офиицианткой и месте в ресторане , чтобы спиной к входу, и и запоминающиеся.советскую власть он не любит, а вот тех, кто ее ненавидит, еще больше и прочая типа пацанская мура). Доводилось встречать претензии к бесцветностии главного героя — но альтернативой «бесцветности» выступает только маскулинистость в духе традиционных прилепинских мужичков с ботинками, полными горячей водки, и не факт, что альтернатива была бы лучше. Пара значимых персонажей рядом выписаны совершенно славно. Мой любимец — владычка, но и бывший белогвардейский контрразведчик и еврейский тенор прекрасны. Женский образ центральный очень сложен для исполнения и, наверное, сделан так добротно и соразмерно, как это возможно в предлагаемом антураже. Более персонажей Прилепину удались сцены ( от расстрелов до скитаний вдвоем на лодке), драматургически выписанные. Автор отнюдь не полемизировал с Солженицыным и Шаламовым, но известный маатериал расцветил, написал увлекательный в том числе отчасти приключеенческий роман о выживании и пределах человеческой деградации. Отдельные шероховатости ( ну там без биографической справки Эйхманса, вполне себе доступной по фактуре можно обойтись) не отменяют позитивного впечатления от книги, в которой автор избавился от маннерности и рассказал о близком ему, но не о себе, любимом. Последнего в последнее время во всяких интервью много и не так, чтобы заслуженно.

05.01.2014.

Спустя более чем 7 лет перечитал роман. После осмотра сериала ( достойного) и посещения этим летом Соловков ( не потрясших, к слову). Повышаю оценку на 2 балла, прекрасный и безоговорочно увлекательный роман, который автор при всяких оправданных инвективах в его адрес может класть на иную чашу весов.

Знакомство с творчеством Прилепина состоялось. Из приятностей: язык повествования. Живой, образный, яркий. Настоящий литературный язык, близкий к классической литературе. Одно удовольствие. Историческую достоверность романа оценить не могу, поскольку с темой советских концлагерей практически не знакома...Автору удалось показать быт лагеря без прикрас, не спекулируя на физиологической составляющей. Взгляд «изнутри», на то, что представлял собой СЛОН.Взгляд изнутри на человека в СЛОНЕ.. Интересно. Затягивает. Лица, люди, судьбы. и все по максимуму, все нараспашку. Отсутствие четко выраженной позиции к происходящему в романе тоже отнесу к плюсам.. Думай, дорогой читатель. Что шевельнулось внутри?Кому сочувствуешь, кому симпатизируешь...На мой взгляд тема с

Прилепин для меня стал первым живым литературным классиком, который живет в одно время со мной.

Правильно заметили, если у Варлама Тихоновича в произведениях преимущественно ад плоти, то здесь — преисподняя разумов, горнило перековки сторожащих и сторожимых, что точно подметил Зиновий в Секирке:

— Мы в аду.

— Нет, они в аду. А мы со стороны смотрим на них.

Интересно, что весь остальное творчество Евгения мне совсем не нравится.