Корней Чуковский «Высокое искусство»
Корней Чуковский известен не только как писатель, но и как первоклассный переводчик с английского (Твен, Уитмен, Уайльд, Киплинг и др.). В этой книге он, обобщая свой и чужой опыт, даёт ответ на главный вопрос: какой художественный перевод следует считать хорошим, адекватным подлиннику?
В книге приводятся многочисленные яркие примеры как хороших, так и плохих переводов. На их основе Чуковский предлагает принцип: переводчик художественного текста должен не бездумно калькировать текст согласно словарям, но творчески воссоздавать его, с учётом различий языков: «Буквальная копия того или иного произведения поэзии есть самый неточный, самый лживый из всех переводов». Цель перевода — создать у читателя такое же впечатление, как у читателя в оригинале. Переводчик должен передать читателю не просто смысл фразы, но её музыку, стиль, интонации, мысли и эмоции автора, а это нередко требует творческого пересоздания текста.
Первое издание «Принципов художественного перевода» вышло в 1919 г. в виде краткой брошюры. В 1930 г. произведение появилось в виде значительно расширенной статьи. В дальнейшем книга переиздавалась в 1936 и 1941 гг., каждый раз со значительными переработками. Окончательная версия была опубликована впервые в 1964 г. в издательстве «Искусство». Полная версия без цензурных купюр вышла в 2001 году.
«Через четверть века я перечитал старую книжку «Высокое искусство (1941)», и мне захотелось написать ее вновь, на новом материале, поновому, сохранив из прежних страниц главным образом те, которые, как я надеюсь, могут быть небесполезны для современных читателей.
Книга эта появилась в издательстве «Искусство» в 1964 году, а в 1966 году вошла в состав третьего тома собрания моих сочинений».
Последним прижизненным изданием была книга 1968 года. Однако цензура потребовала исключить из нее все страницы, связанные с упоминанием имени А. Солженицына. В результате по требованию цензуры была изъята главка, посвященная анализу английских переводов «Одного дня Ивана Денисовича» и все другие упоминания «одиозного имени». Не удалось восстановить эту цензурную брешь и в книге 1988 года. Исключенные цензурой страницы впервые восстановлены в издании 2001 года в 3 томе Собрания сочинений К. Чуковского.
1964 г.
1966 г.
1968 г.
1988 г.
2001 г.
2008 г.
2011 г.
2014 г.
2014 г.
2024 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 10 ]
isawald, 23 ноября 2018 г.
Злодеус Злей или Северус Снегг? Дамблдор или Думбельдор? Постная рожа или pale face? China – не только «Китай», но и фарфор? Эквиритмия есть? А если найду?
Вот каким сложным вопросам посвящена эта работа. Казалось бы — непосильная задача, но вы только посмотрите на руки Корнея Ивановича: могучие руки с широкими ладонями, которым бы ласкать черенок лопаты или вил — такими руками под силу не только в огороде работать, но и орудовать на литературной ниве. И rolled up sleeves принялся Корней Иванович выдирать с корнями да на суд народный выносить всякую околесицу да непотребщину, которыми разные неграмотные переводчики в былые времена засоряли произведения уважаемых зарубежных писателей. Читать все эти казусы и ляпы, конечно, очень смешно, и когда в пух и прах разносятся какой-нибудь, скажем, Бальмонт — в большинстве случаев нельзя не согласиться с приводимыми доводами. Весьма быстро, впрочем, откуда-то начинает тянуть душком предвзятости и вскоре начинаешь замечать, что те вольности (или определённый уровень отсебятины), за которые автор порицает одного переводчика, у другого преподносятся как замечательный ход и открытие — ну тут уж каждому своё. В остальном же из главы в главу печальный юмор вновь и вновь перемежается постулатами:
1) родиться переводчиком — слишком мало, им нужно быть, и т.д.
2) буквалистом быть нельзя
3) придерживаться принципа эквилинеарности следует не всегда
4) советским гражданином являться — обязательно
Сиречь до сути доходишь быстро и сердцем пламенеешь от правильных слов (а порою — от негодования). А Корней Иванович взялся за дело основательно и до последней страницы ворошит вилами слежавшуюся компостную кучу дурных переводов, оживляя их целительным кислородом и докапываясь до самой сути этой проблемы. И не раз, и не два потом будет приходить на память эта книжка, когда откроете вы томик Хайнлайна или Нортон и вместо захватывающего межзвёздного пути найдете узкую, точно проторенную рыжебородым лопарем с тупым топором за спиной, тропку.
Ни убавить, ни прибавить — Высокое искусство!
[ 13 ]
ukavgiz, 18 сентября 2013 г.
Одна из любимых книг. Читается с неослабным интересом, хоть я ее читала уже раз двадцать, не меньше. Сильнее любого разрекламированного чтива, бьющего рекорды продаж. Грамотным людям; любителям чтения; и особенно любителям переводной литературы — читать непременно, и даже (ИМХО) обязательно. Не пожалеете, уверяю вас.
[ 10 ]
glupec, 27 июня 2014 г.
В начале XX века такая книга была и нужна, и востребована, и приносила очень большую пользу.
Правда, нельзя не заметить, что во время кампании против буквалистов (Ланна, Кривцовой и пр.) «под раздачу» попали многие другие — в т.ч. хорошие! — переводы издательства «Academia»: «Шах-Намэ» в пер. Лозинского не переиздавалась как раз с 30-х годов. Что уж говорить про такие раритетные литпамятники, как «Песнь о Роланде» и «Сагу о Волсунгах» в пер. Ярхо... ну ладно, ладно, «Волсунгов» переиздали (но — уже в XXI веке. Спасибо неизвестному редактору из «Эксмо», озаботившемуся этим).
Но все-таки — и «пиар-акция» против буквалистов (надо думать) была нужна. И переводческие «заповеди» Чуковского — они устарели с формальной точки зрения (ну что значит, в самом деле, «передавайте улыбку — улыбкой, а гнев — гневом»? Общие слова...) Но — не устарело главное: эмоциональный, так сказать, посыл. Если начинающему переводчику нужно привить любовь к будущей профессии, он ДОЛЖЕН прочитать эту книгу.
Некоторые моменты, кроме всего прочего, до сих пор актуальны («Лодка у плохого переводчика всегда только лодка — а почему не бот, не ладья, не шаланда?» К сожалению, эпоха Интернета вкупе со всеобщим... эээ.... отсутствием начинанности и плохой эрудированностью — порождают необоснованные претензии против живого и раскованного переводческого языка. Обычную вольность часто называют «отсебятиной», и забывают, что никто не отменял правило: «Сделать, как в оригинале, можно — было бы усердие. Ты попробуй сделай лучше...»)
Могут сказать: ты, Максим, вдаешься в ересь «кашкинизма». М.б. Стилистически нейтральные тексты, «выхолощенные» — это, как по мне, все-таки хуже. Можете на досуге сравнить, чей словарный запас богаче — Григорьевой и Грушецкого (которые в целом НОРМАЛЬНО передают СЮЖЕТ толкиновской эпопеи, но «забивают косой болт» на авторский стиль) — или Маториной и Немировой? Выводы сделайте сами.
С другой стороны, не будем забывать: Чуковский уже тем отличается от Кашкина (в хорошую сторону), что, по крайней мере, он ИСКАЛ доказательную базу под свои теории (инстинктивно чувствуя их правильность, но — не очень умея сформулировать). Иван же Александрович вообще руководствовался простым «нравится — не нравится...»
Понадобились поколения переводчиков-лингвистов (а НЕ литературоведов), чтобы четко определить, что в этой профессии можно, а что — нельзя (и то хорошее, что имелось в наследии буквалистов-«диккенсистов» 30-х, было отделено от плевел, бережно сохранено, применено с пользой...) Чуковский же — первопроходец: отметил многочисленные «подводные камни» и «мины-ловушки», которые нельзя трогать в любом случае.
Как и все первопроходцы, он часто ошибался. Но это было неизбежно... Простим ему. 8-)