Александр Твардовский «Василий Тёркин»

Вот наш герой — прошу любить — Василий Тёркин,

Он выбрал жить, хоть на войне спокойней мёртвым...

Павел Кашин — «Василий Теркин»

Я не влюбилась в школе в «Василия Теркина». Тогда это было скучное програмное произведение о войне. Тогда все произведения о войне были скучными — хоть в прозе, хоть в стихах, хоть в прибаутках. Тогда — про любовь подавай, некогда в войну углубляться. К тому же, на беду, изучение военно-патриотической литературы откладывается до мая. Логично, все привязано к празднику Победы. Только кто в мае учится? С апреля репетиции концерта для ветеранов, а потом и последнего звонка. Любовь, опять же. Солнце в глаз светит. Некогда разбирать и разбираться. Еще помню, что для оценки нужно было выучить отрывок из «Книги про бойца». Я выучила два. «Переправу», потому что ее любил мой дед и «Теркин пишет», потому что это было единственное, что самой понравилось. Ни разборов, ни сочинений по нему мы не писали. И хоть я была достаточно развитым подростком, эмпатичным, но ничем меня Теркин не зацепил. Да, знаю, да, был, да, проходили. Нет, не люблю.

В этом году экстренно захотелось прочитать что-то патриотическое. Только повеселее, а то правды жизни у меня самой хоть лаптем черпай. Вспомнила о Теркине. И в точку! Передо мной открылся новый герой! Это и былинный богатырь из русских сказок, и решительный революционер, и простой парень с девизом «Не унывай!» Как просто! Как необходимо! Как вовремя!

Два раза я рыдала над книгой. Первый, когда описывалось отступление в тыл и заход в деревню теркинского командира. Помните:

«И заплакали ребята.

И подумать было тут:

Может, нынче в эту хату

Немцы с ружьями войдут...»

Второй — когда рассказывалось о холостой жизни самого Василия. Были и жена, и сын. А пришел в деревню на побывку, и места от подворья не осталось — все разрушено, все убиты.

То, что в школе учитель мог рассказать (или заставить кого-то из учеников в форме реферата пересказать классу), мне взрослой пришлось разыскивать самой. Оказывается, Теркин изначально был коллективным персонажем времен русско-финской войны. Фельетоны о нем писали и сам Твардовский, и Щербаков, и даже Маршак! Звать его могли — Ваня Мушкин, Федя Протиркини или Вася Пулькин — но остановились на Васе, своем в доску рубаха-парне, Теркине. Правда, из газетного малого Твардовский вырастил Василия Теркина — крупнее и солиднее по форме, и сделал «обыкновенного» парня из «необыкновенного героя». Но это, пожалуй, лучшее решение.

Все события показаны глазами друга Теркина — автора. Здесь нет штрафбатов, заградотрядов, смершевцев. Здесь и Сталину места не нашлось, потому что он был вне мира простого служивого. Отец-генерал — в нескольких главах. Буденный — как немой укор на совести деда-солдата. Все, что выше, обозначено просто — «Закон» без лица, характера, индивидуальностей. Зато мать-земля, старуха-мать, жена, кисет и глоток погорячей — это солдат прнимает. Этому и в поэме место нашлось.

32 главы от «Пролога» до «Эпилога». В них поместилась вся военная жизнь. Отступление первых лет войны, переломный бой за Днепр, наступление до «другого края Варшавского шоссе». Обстрелы-сабантуи, передышки у костра с гармошккой-трехрядкой и удалой песней, вязкость болот, ранения, бои, письма домой и из дома, смерть, санбаты и бани.

Поразила закругленность каждой главы. Все из этих 32 частей — самостоятельные произведения, полностью законченные. Отчасти я нашла этому объяснение — публиковались эти главы вразнобой, перепечатывались разными изданиями, учились бойцами наизусть. И Твардовский был готов к этому. Только я увидела его личный страх смерти. С 1941 г. он был военкором, в самых горячих местах сражений. А ну, как не успеет дописать? Хоть что-то останется завершенным. Тем более, что еще в Прологе сказано, что это — «книга про бойца без начала и конца, больно жалко молодца».

У Теркина есть полный тезка — «Василий Теркин» Боборыкина Петра Дмитриевича. Сам Твардовский и целая редколлегия газеты «На стаже Родины», где он появился, не знали об этом. Так что совпадение можно считать случайным.

Еще один интересный момент — Твардовского номинировали на Сталинскую премию в 1945 г. еще до официального завершения поэмы. «Не испортит», — решил Сталин и от руки, карандашом дописал его в список претендентов на премию 1 степени. Авансом, так сказать. А как иначе? Теркин отозвался в сердцах людей. Он стал не просто литературным героем, а действительным, реальным. Вот он —руку протяни. А язык поэмы? Простой, русский, понятный. Яркий и в описании солдатской жизни, и в панорамных картинах природы. Как сейчас говорят, «единым кадром» мы поднимаемся с автором над полями, лесами, реками, осматриваемся, а потом опускаемся к назначенному месту, где находится Василий. И все до мелочей ясно. Пожалуй, только одно произведение еще точнее, еще полнее описывает русскую жизнь — «Евгений Онегин» Пушкина. А это уровень, согласитесь! Так что премия — закономерное признание труда.

И если вернуться к моему школьному опыту и сегодняшнему, в статусе жены и матери, мое отношение к войне изменилось. Сейчас это не просто строчки в учебниках. Это большая жизнь. И лучше нам не знать — как там. Но опыт прежних поколений терять не стоит.

«Василий Тёркин» — печатавшаяся по мере написания с 1942-го по 1945-й год, не нуждающаяся в отдельных представлениях, всенародно любимая, давным-давно разобранная на цитаты поэма Александра Твардовского — поэта, военкора, подполковника, главреда «Нового мира».

Образ героя возник у автора еще в 1939-м, в финскую кампанию, сперва Теркин был персонажем стихотворных фельетонов фронтовой газеты, но популярность его росла не по дням, а по часам.

Если «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни 19-го века, «Тёркин» — настоящая энциклопедия Великой Отечественной войны, да и, в целом, моментальный снимок сознания страшной эпохи, убедительный портрет русского народа в один из самых трагических моментов его и без того непростой истории.

Теркин – нам всем не чужой, он свой в доску, живой и настоящий, при помощи магического четырехстопного хорея Твардовского ставший частью нашего личного опыта, всосавшийся прямо в кровь.

Тридцать глав, пролог и эпилог дают нам исчерпывающую хронику, яркий дайджест с передовой: от трагического отступления первых месяцев до Сталинградского перелома, от форсирования Днепра до взятия Берлина.

«Теркин» — поэма Пути, тут очень важна дорога-к-Цели (образ, развивавшийся автором еще в довоенной утопии «Страна Муравия»), дорога к Победе, которую проходит герой.

Гармонист, остряк и балагур, Теркин способен навалять даже самой Смерти, но горькие солдатские будни его не очерствили и не зачернили его душу – в нем важно, что он, прежде всего, очень добрый парень.

Из авторского кредо — «война всерьез, и поэзия должна быть всерьез», из личного боевого опыта Твардовского, родился один из безусловных поэтических шедевров 20-го века, не только в отечественном, но и в мировом масштабе.

Еще в 44-м Твардовский написал своеобразный спин-офф: «Теркин на том свете», но из-за изрядных расхождений с официальным партийным курсом, напечатана эта поэма была только в пятидесятые.

Памятники Теркину стоят в Смоленске и Орехово-Зуево, в Сатке и Гвардейске, «Теркина» неоднократно ставили в театрах — от Моссовета до МХАТа, а еще есть, например, чудесный моноспектакль 1979-го года в исполнении Олега Табакова, но главное подтверждение культурного масштаба Теркина спрятано в нас самих: достаточно просто закрыть глаза и попробовать вспомнить какую-нибудь строчку из поэмы — она придет незамедлительно, даже если вы перечитывали классика еще в школе.

И на русского солдата / Брат француз, британец брат, / Брат поляк и все подряд / С дружбой будто виноватой, / Но сердечною глядят.

А. Твардовский «Василий Тёркин».

Поэма А. Твардовского «Василий Тёркин», за которую Автор получил в 1946 году Сталинскую премию первой степени (тот случай, когда товарищ Сталин попал в десятку), является, по моему, одним из лучших стихотворных произведений (в категории крупной формы), написанных на русском языке. По популярности эту поэму можно сравнивать разве что с «Медным всадником» Пушкина и «Русскими женщинами» Некрасова. А место, которое она занимает в истории русской литературы, находится рядом со «Словом о полку Игореве». Сомневаюсь, чтобы нашёлся хоть один русский человек, не слыхавший об этой книге, хотя знаю, что не читавших её полным полно. К огромному сожалению. Несколько пренебрежительное отношение к «Василию Тёркину» просматривается даже здесь, на фантлабе. Если уж есть тут Твардовский, как же можно не привести среди изданий поэмы книгу издательства «Советский писатель» 1953 года с репродукцией картины Ю.М. Непринцева «Отдых после боя»? А Литературный Памятник (Наука, 1976) с рисунками О.Г. Верейского и эссе Твардовского «Как был написан «Василий Тёркин» в базе ФЛ есть. Это радует.

Навсегда мне запомнилось гениальное чтение этой поэмы Алексеем Покровским. Это была радиопередача, и я почему-то уже лет 20 её не слышал даже в начале мая. Это тоже неправильно. Может быть, не везло?

Для меня русский солдат с девочкой (кстати, то, что позировала скульптору советская девочка, а не немецкая, совершенно правильно, а то, что в руке у солдата не автомат, а меч, это, по моему, ошибка Сталина; это была его идея) на руках (работы Вучетича), стоящий в берлинском Трептов-парке, всегда звался Васей Тёркиным, и пусть в Болгарии стоит у дороги Алёша, а где-нибудь в Венгрии Иван, всё равно все они из рода Тёркиных.

80 лет тому Твардовский «явил миру» Василия Тёркина. Господи, Ты Боже ж мой — как время-то летит, почти век уже прошёл. Почти что век.

При всей мастодонтальности Образа, книжку — текст, в смысле, глазками — я бы перечитывать не стал, НО — есть ве-ли-ко-леп-ный, просто завораживающий, непередаваемо талантливый моноспектакль Табакова. Сегодня — при наличии Сети — его даже искать не надо, в первых строчках любой поисковой машины.

Ты выбери время, уважаемый потенциальный читатель. ПРИКОСНИСЬ. 80 лет, все-таки. ДАТА как-никак.

«...Жить без пищи можно сутки,

Можно больше, но порой

На войне одной минутки

Не прожить без прибаутки,

Шутки самой немудрой.

***

Не прожить, как без махорки,

От бомбежки до другой

Без хорошей поговорки

Или присказки какой, —

Без тебя, Василий Теркин,

Вася Теркин — мой герой...»