Александр Беляев «Звезда «КЭЦ»»

«Звезда КЭЦ» это твёрдая НФ. Твердейшая. Алмазной твёрдости. Экономно и жестко написанная, с лёгкими проблесками юмора, впечатляющая убедительная панорама «близкого Космоса», начального этапа освоения околоземного пространства.

Беляев очень изящно вводит читателя в мир завтрашнего дня — на первых страницах Ленинград выглядит вполне «сегодняшним» и только после включения сюжетного мотора — классического мак-гаффина в форме погони за загадочным и безликим персонажем, функция которого лишь в том, чтобы столкнуть героя-рассказчика с насиженного места — мы начинаем замечать, что в «Зведе КЭЦ» описан всё же не сегодняшний день. Мы плавно въезжаем в будущее, не заметив границы между «сегодня» и «завтра». Таких повествовательных трюков в «Звезде КЭЦ» полным-полно, но это не щегольская демонстрация литературного мастерства, а своего рода «смазка» для разворачивания масштабной картины применения технологий близкого будущего. Здесь имеет место показ именно технологий и ближайших последствий их применения — социальное устройство общества остаётся за кадром, о нём упоминается вскользь, между делом, как о чём-то общеизвестном. И это тоже мастерский штрих в композиции «Звезды КЭЦ». Увидеть коммунистическую пропаганду в повести Беляева может только какой-то совсем уж спятивший правый или антикоммунист.

Технологии освоения космоса в «Звезде КЭЦ» выглядят нестолько неустаревшими, что почти невозможно поверить в дату написания книги — 1936 год, когда западная НФ ещё барахталась в душных объятиях авантюрного трэша.

Отсюда прямиком выходит зрелый Артур Кларк и даже ранний Станислав Лем с их технопоэзией, гимнами во славу интеллекта, рационализма, инженерного гения. В самом деле, мир Звезды КЭЦ, при всей деловитой сосредоточенности на решении конкретных технических задач, очень поэтичен. Это поэзия футуростремительности, радикальной устремлённости к новым горизонтам.

Космонавтом быть хочу!

На заре семидесятых этот роман прославленного советского фантаста уже читал. Но тут внезапно почувствовал, что хочу вновь окунуться в атмосферу славной светлой мечты о космических полётах и о научных горизонтах и открытиях.

Основной темой книги стало пребывание людей на искусственном спутнике Земли, который в память о научном мечтателе был назван «КЭЦ» — Константин Эдуардович Циолковский. И хотя автор придумал мотивацию главных героев для путешествия на «КЭЦ», однако на самом деле самым главным стала попытка описать все нюансы проживания людей в ближнем космосе в условиях невесомости или слабой искусственной гравитации (создаваемой вращением).

Конечно, какие-то детали и нюансы Беляев описал довольно точно. В тоже время что-то явно не соответствует фактической действительности. Например, воздействие космических лучей на организмы животных и людей. Просто изменяемость живой материи под влиянием условий жизни на орбите — у Беляева возможные мутации происходят с чрезвычайной скоростью, так, что отдельные животные за довольно короткое время пребывания на «КЭЦ» изменяются так, как могли бы измениться представители этого вида в течение длительного времени (сотен, а может и тысяч лет).

Отдельно стоит рассматривать главы о полёте на Луну и исследовании её поверхности. Нашим космонавтам чрезвычайно везёт, ибо в первой же не слишком длительной экспедиции они находят и следы былой жизни на спутнике Земли, и останки животных, а возможно, и жизни настоящей. И вдобавок, обнаруживают странную форму Луны — её обратная сторона буквально расколота глубочайшей трещиной и потому Луна может расколоться от не слишком сильного воздействия.

Конечно, довольно нелепо выглядят рассказы о полётах в астероидный пояс или к кольцам Сатурна, об «охоте» за отдельными астероидами, об открытиях астероидов, состоящих из чистого золота или серебра, и т.д.

Но главным несуразным предположением стала мутация с космической собакой с кличкой Джипси. Под влиянием внешних условий обычный пёс не только изменился морфологически, но и обрёл довольно развитый разум…

Но не будем слишком сильно придираться. Всё-таки наш роман написан в 1936 году, когда до космических полётов было ещё два десятилетия. И главным для автора было не угадать все детали и подробности пребывания на искусственном спутнике Земли, а просто представить себе и показать читателям саму возможность строительства огромной исследовательской научной станции на орбите Земли. Того, чего и сейчас пока что ещё нет. Ну и попутно увлечь людей, человечество мечтой о полётах в космос и о мирном его освоении. С этой задачей Беляев справился.

Первое и единственное прижизненное издание романа А.Беляева «Чудесный глаз» было опубликовано им во время жизни в Киеве – куда он переехал в конце 1920-х из-за подходящего для его здоровья климата) – на украинском языке («Чудесне око», 1935 г.).

Так же, кстати, как и первое книжное (нежурнальное) издание «Звезды КЭЦ» («Зірка КЕЦ», 1936 г.), ранее опубликованной на русском в журнале «Вокруг света».

В тот период, в контексте государственной политики «коренизации» («украинизации») в УССР, все новые иноязычные литературные произведения старались публиковать в переводах на украинский язык.

В УССР в этот же период большинство издательств были кооперативными, ориентированными на рынок и получение прибыли; издавали лишь тех авторов, которые могли бы этому соответствовать. Видимо, поначалу они не считали А.Беляева таковым.

Тем не менее, как и было мной указано выше – 2 книги писателя были тогда опубликованы именно на украинском языке.

Тем не менее, тогда существовали и государственные издательства Украины и масса филиалов почти всех (!) общесоюзных издательств. За период 1930-35 гг. они в среднем ежегодно печатали книг:

– на украинском: 4897 названий тиражом 48904 экз.

– на русском: 1302 названий тиражом 11354.

– на других языках (идиш, немецкий, польский, крымско-татарский, болгарский, молдавский и др.): 461 назв., 2265 экз.

Выходило 44 периодических издания на языках нацменьшинств, в частности – 16 еврейских, 11 немецких, 6 польских, 6 молдавских, 3 болгарских, по 1-му греческому и крымско-татарскому.

Также тираж ежедневной еврейской газеты «Дер Штерн» имел19,5 тыс. экз., немецкой «Дас Нойе Дорф» — 16 тыс., польской «Серп» — 10,5 тыс., болгарской «Колективист» — 9 тыс. экз.

Относительно развития языков и книгоиздания нацменьшинств в РСФСР этого периода – меня «терзают глубокие сомнения» :(

Думаю, никаких обид за требования украинотекстовости А.Беляев не держал – раз уже, кроме вышеуказанных произведений, уже после возвращения в Россию, опубликовал в украиноязычных переводах, позитивную рецензию на роман украинского фантаста В. Владко «Аргонавты Вселенной»/«Аргонавти Всесвіту» (1939) и написал сценарий «Когда погаснет свет»/«Коли згасне світло» (1940) для Одесской киностудии художественных фильмов.

А «Чудесный глаз» на русском опубликовали лишь в 1956 г. в переводе с украинского, так и оставив вместо «глаза» – украинское слово «око».

«Чудесное око» пришлось переводить с украинского – русского оригинала не нашли (либо он отсутствовал).

Первое издание в переводе на русский было сделано в 1956 г. для двухтомника избранных произведений (изд.-во «Молодая гвардия»).

Второе (и все последующие) издание – при формировании первого собрания сочинений А.Беляева в послевоенный период (8 т. в 1960-х гг.).

Обычно «так больше не пишут» говориться с ностальгическим придыханием, людьми, вспоминающими о старом-добром не-важно-чем. Но иногда эту же фразу можно употребить в менее патетическом контексте, добавив на конце «... и не надо». Взять хотя бы нашего сегодняшнего пациента.

Нынче эта книга не читается совершенно. И проблема тут не только, и даже не столько в моральном устаревании произведения, а в том, что в нем отсутствуют даже элементарные приемы построения художественного произведения, например такая штука, как ККД (это контраст-конфликт-драма, ежели что, а не всеми забытая стратегия в реальном времени). Контрастов в мире победившего коммунизмов практически нет, здесь даже пушки используются лишь для того, чтобы лес в джунглях валить. Конфликты возникают лишь из-за каких-то мелочей или с совсем уж больными людьми, перегревшимися на радиоактивном солнышке. Какой-то драмой почти не пахнет, все ровно, гладко, во врагах у нас только внешние факторы да собственная безалаберность, даже романтическая линия здесь какая-то стерильная. Производственная фантастика в своем дистиллированным виде, на которую хоть ты ярлык вешай «Никогда еще освоение космоса не было таким нудным». Увы, но «Звезда КЭЦ» — дитя чисто своей эпохе, и вне ее читать это произведение сложновато, да и попросту скучно.

Беляев — писатель высочайшего уровня вне жанров и времени. Презираю точку зрения, утверждающую, что Беляев морально устарел со своими советскими фантазиями. Александр Романович олицетворяет собой взлетающий звездолёт, веру людей в прекрасное будущее, в Родину, в справедливых и отважных людей. Я понимаю, для поколения, выросшего в немые чёрные 90-е эти категории — нечто маргинальное, равно как и диссидентам советского периода... Но сотни миллионов людей времён «Звезды КЭЦ» верили, что «на пыльных тропинках далёких планет останутся наши следы», в этом смысле «Звезда КЭЦ» — не единственное произведение Беляева, посвящённое торжеству разума народа, науки и техники на службе справедливого общества. Мне довелось ещё пожить в те времена, когда подобное мировоззрение ещё не окончательно погибло, и мне повезло, что в средней школе моими любимыми авторами были Беляев, Верн — великие мечтатели о прекрасном будущем.

Это не просто «фантастика», это фантастика ПЕРВОРОДНАЯ. И суть — не в самом слове «классика» (ну, или двух слов — «классика жанра»), все гораздо глубже и — символичнее. Это как разница между театром и кинематографом. На экране — все ярко, сочно, зримо и максимально правдоподобно. Именно поэтому кино резко, сходу «приватизировало» нишу политпросвета («...из всех искусств для нас важнейшим является кино...»), именно поэтому «автоматический видеоряд» составляет основу нынешней массовой культуры. Напрягаться не надо. Можно лениво прикрыть веки и — вкушать попкорн под визг тормозов и грохот взрывов на этом самом экране.

Театр — требует духовной состредоточенности. Но прелесть его — не в этом, в театре можно с огромным удовольствием внимать — и комедии и водевилю и всяким прочим вольностям. Суть — в ином. В театре ты сам выбираешь грань между реальностью и волшебством, можешь в любой момент отвлечься и оценить реакцию зала на особо удачную реплику или шутку персонажа, можешь открыто поплакать, утирая слезу — или просто сдавленно глубоко вздохнуть, пряча эмоции от соседей по ряду.

Вот и эта книжка — она не «примитивна», как это может показаться на первый взгляд, и Автор — он далеко не наивен. Просто это чтение предполагает соучастие читателя «в волшебном действе восприятия текста», его (читателя) заинтересованность и понимание.

А ностальгия редких «знатоков сути такого чтива» именно в том, уважаемый потенциальный читатель, что лет 50 тому — почти все книжки были ТАКИЕ.

Ты представляешь? — Какой это был КАЙФ?

Все (кроме считающего, что дирижабль не полетит на Памире) правы. Романтическая любовная история романтическая, а не любовная. Десятилетия пропаганды экологов не прошли даром и теперь предложенная в романе Беляева программа переделки Земли вызывает законное содрогание. Пустыни орошать нельзя, Арктику греть не стоит, мы в лучшем из миров.

Во времена Беляева очевидным было, что для веселия планета мало оборудована и что даже ячмень не каждый год родит. Если бы Беляев смог предсказать судьбу вырубок в тропиках (которым, по аналогии с умеренными широтами, пророчили судьбу житницы мира), то его имя произносилось бы экологами так же, как имя Адама Смита экономистами. А предложи он правдоподобные гипотезы последствий облучения и невесомости на физиологию... Даже не знаю, что было бы, пойди он дальше логики «без тяжести — значит, легко».

Но это заслонило важнейший факт: «Звезда Кэц» — первая в истории фантастика, которая выстроила и заселила производственный объект в пустоте.

1936 год. Гамильтон с Э.Э Смитом пишут про звездные патрули, выходит комикс о Баке Роджерсе — «зап-зап». Да и позже... «Основание» Азимова впечатляет до сих пор (за исключением любовных историй), но есть там хоть один орбитальный завод или дезинфекция перед стартом? Космос всё еще — пустая дорога к Луне, Марсу и галактическим империям с с/х планетами. Чуть что — посадка.

У Беляева же высадка на обратную сторону Луны, первооткрывательская, с раздачей названий каждой кочке и дилетантским составом, как тут правильно заметили, состоялась много позже завоза овец на «Звезду». Но это не ляп. Циолковский, на чьи проекты опирался Беляев, своим умом дошел до ракетных поездов потому, что считал космос не пустотой, а простором для эфирных селений, он мечтал об ожерельях вокруг Солнца, роях, полных машин, приборов, оранжерей и почти их совершенных обитателей... Планеты, в лучшем случае, колыбель. Причем, колыбель обсиканная — проводя дезинфекцию и адаптацию перед стартом «Звезда Кэц» опять опередила западную НФ.

Теперь-то заатмосферное человечество задействовано многими фантастами. Нивен, Симмонс, Буджолд, Суэнвик, Лейбер, Стросс, Кларк, Стерлинг, Гибсон, Бэнкс... Их приспособившиеся к состоянию «свободного падения» мутанты, артисты, астероидные шахтеры, монтажники, робинзоны, бродяги и просто неведомы зверюшки обошлись без философии Циолковского, без тяги Беляева к свободно дышащей коже, свободе движений и яркой зелени.

Без энтузиазма первопроходцев.

Прекрасная история про то, как любовь и приключения нашли Главного Героя вне зависимости от его желания. Нет, в самом деле мне очень понравилась нетипичная для Беляева завязка — не герой отважно бросается исследовать и первооткрывать неизведанные просторы, а его буквально «берут на слабо» и принуждают к великим свершениям. А там — путешествия, космос, луна, слава выдающегося исследователя и в целом переворот в мировоззрении, взросление и переход к более активному образу жизни.

Пожалуй, после «Человека-Амфибии», «Головы профессора Доуэля» и «Подводных земледельцев», это моё любимое творение Беляева.

«Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет, и уже, в конце концов, исполнение венчает мысль». (К.Э.Циолковский)

Александр Беляев – гениальный фантаст, у него нет неинтересных произведений. Вот и научно-фантастический роман, созданный с целью популяризации идей Константина Эдуардовича Циолковского, затянул меня в мир неограниченных человеческих возможностей, в мир стремлений и романтики космоса, в мир постоянного труда, открытий и надежд. «Звезда КЭЦ» — это гимн всемогущим науке и разуму, гимн чудесному миру без войны и разрушений, в котором главенствующая роль принадлежит интеллекту.

В этой книге аккумулировались мечты и чаяния советского человека – совершить первый шаг с освоенной земли, покорить космос, сделать жизнь человека комфортнее. Роман словно подталкивает к изучению физики, астрономии, биологии, истории, зарождает в читателе страсть к познанию и самосовершенствованию, желание учиться и работать во благо будущих открытий…

И прозорлив был Беляев, ведь если подумать, то звезда КЭЦ — это современная орбитальная станция. И космические полеты он описал, и сверхскоростные поезда, и мобильные телефоны. Будущее уже стало настоящим, правда, по лунным кратерам мы пока не гуляля и ничего там не построили, но ведь и Роскосмос в рамках новой Федеральной космической программы на 2016–2025 годы планирует начать освоение Луны и уже проектируется новый сверхтяжелый пилотируемый ракетный комплекс. Так что хочется верить, что скоро все, о чем мечтали Циолковский и Беляев, станет явью. Так и хочется спеть «Марш авиаторов»:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Нам разум дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца — пламенный мотор…

«Звезда КЭЦ» это душевная книга о любви и науке, уже сильно устаревшая и малофантастичная, но не утратившая своей прелести. Сейчас я восприняла роман не столько как фантастическое произведение, а больше как тропку, возвращающую меня в детство, в период, когда я зачитывалась книгами Беляева и мечтала о невероятных приключениях. Думаю, продвинутому подрастающему поколению «Звезда КЭЦ» будет не очень интересна, но для меня, рожденной в СССР, она всегда останется одним из лучших образцов советской фантастики.

Осторожно! Этот роман заставляет думать!

В качестве иллюстративного материала к роману, советую посмотреть замечательный, снятый на основе идей и мечтаний Циолковского, документально-фантастический (да, да, именно такой) 50-минутный фильм Павла Клушанцева «Дорога к звёздам» (1957). В фильме очень интересно обыгрывается запуск первого спутника, первый полёт человека в космос (за 4 года до Юрия Гагарина) и первый полёт на Луну (за 12 лет до «Аполлона»). А уж по спецэффектам — это самый крутой фильм своего времени!

На первый взгляд – простое «как три копейки» произведение. Сюжетные ходы намеренно упрощены и лаконичны, многое кажется наивным и безвозвратно устаревшим. Но с другой стороны — в нем безусловно есть своя неповторимая «изюминка». После прочтения понимаешь, что оно и должно быть именно таким! Искренний, наполненный мечтой и полетом фантазии ретро-футуризм. И именно в этой свободе — от какого бы то ни было усложнения, от излишней драматической насыщенности, вообще от любых «необходимостей» и заключается его прелесть.

Беляев сумел создать простые и понятные образы главных героев, к которым я, как читатель, постепенно проникся большой симпатией. А романтическая линия, при своей кажущейся незатейливости, добавила много приятных ноток в роман. Придерживаясь коммунистической идеологии в своем произведении, как и было положено в то время, Беляев, тем не менее, сумел отпустить свою безграничную фантазию, насытив книгу множеством технических идей, живых, красочных и невероятно подробных описаний жизни на станции «Звезда КЭЦ», на Земле, и за ее пределами. Неподдельная вера автора в этот мир будущего, которое может настать уже сегодня, полностью искупает вольность многих допущений.

Отдельно хочу отметить главы, где были с невероятным фантастическим размахом подняты темы селекции, намеренной мутации и генетического вмешательства в растительный и животный мир, а также тема влияния космического излучения на психофизиологию живых существ. А ведь роман был написан в 1936 году, как раз в ту эпоху, когда генетика была объявлена «лженаукой»…

Финал показался мне очень симпатичным и трогательным, добавив «ощущение реальности» всему происходящему в книге. Дать объективную оценку этому произведению – невозможно. Но впечатление оно, безусловно, оставило.

Мне нравится оптимизм Александра Беляева. Пока человечество бодро двигалось навстречу кошмару Второй мировой, он создавал «Звезду КЭЦ» — возможно, свой самый жизнеутверждающий роман. Мне очень хотелось убить в себе скептика, разделив авторский оптимизм. Увы, не получилось.

Абсолютно все персонажи этой книги — счастливые люди, живущие в идеальном мире. На всей Земле победил коммунизм. С войнами покончено. Ещё немного, и наша планета превратится в цветущий сад. Ударными темпами идёт освоение космоса. Среди этого великолепия перемещается биолог Артемьев (формально — главный герой). Интересная тема: кабинетный учёный, вслед за любимой отправившийся в космические дали... Однако Артемьев нужен автору совсем для другого. Через него читатели должны познакомиться с научными идеями К.Э.Циолковского, его глазами увидеть светлое коммунистическое будущее. Характерная деталь. В «дивном новом мире» даже парень с девушкой (близкие друзья) обращаются друг к другу по имени-отчеству. Невольно вспоминается диалог из фильма «Покровские ворота» :

- Высокие отношения!

- Нормальные. Для духовных людей.

Если вас не смущает бесконфликтность и всё вышеперечисленное не кажется смешным, смело можно браться за чтение «Звезды КЭЦ». В противном случае лучше поискать другой роман Александра Беляева. Например, « Прыжок в ничто «, также посвящённый Циолковскому. Утопических идей там тоже хватает, но при этом и персонажи поярче, и сюжет не в пример увлекательнее.

Насколько автор правильно все видел, судить не берусь.

Напрягало несколько моментов.

Первый, когда героя впервые выводят в открытый космос, без тренировки, без обучения. А потом так снисходительно замечают, ну что же вы, батенька, совсем не умеете???

Второй момент, тоже яркий. Полетели на луну. Какие инструменты взяли — не помнят, колесо сломали, вспомнили, что у них есть запасное и пошли поесть. Так спокойно, а как же, долго ведь летели. А ещё ходить и ходить. Попутно сделали пару открытий, назвали все, что попались под руку, нашли мхи или лишайники и полетели назад. Утрирую.

Но впечатление, что автор никогда не делал даже примитивных лабораторных работ, осталось. Даже Плутония не так раздражала примитивизмом описания научных исследований. Там просто много и бессмысленно стреляли. А здесь бессмысленно все.

Объяснения, почему микробов станет не очень много после некоторого переезда по городу перед полетом вообще на грани фантастики.o_O. За руку здороваться нельзя, а по городу в чистой одежде перемещаться — можно. В общем, мойте руки перед едой.

Можно сказать, что автор предупредил об опасности радиации. Но как это все подано...

В итоге книги первый же отказ гг поступить так, как хочет девушка, делает его в ее глазах мужчиной. Ну, и побеждает наука.

Все безнадежно устарело. Максимум для девяти-десятилетних. Но им, думаю, будет скучно.

Нет, как ни интересно побывать в небе, на Луне, других планетах, но эту «небесную жизнь» я не променяю на земную...

Человек, смотря на небо, испокон веков задавался вопросом — а что же там такое? Там традиционно обитали боги, там по небесным сферам двигались планеты и Солнце с Луной, там были врата в рай. Потом, по мере постижения человеком тайн природы, боги и ангелы были оттуда изгнаны, а твердь небесная как-то утратила статус таковой. Перед человеком открылась «бездна звезд полна» и человек, естественно, возжелал во что бы то ни стало дотянуться до этих звезд и оставить свои следы на пыльных тропинках далеких планет. Вначале об этом приходилось только мечтать, потому как и летательные аппараты тяжелее воздуха оставались в ту пору большой экзотикой. Затем они из категории экзотики перешли в категорию обыденности, но как-то так получилось, что самолеты оказались плохими помощниками в деле освоения межпланетного пространства. Хорошо, что к тому времени, были уже разработаны принципы реактивного движения, вполне пригодные для передвижения за пределами земной атмосферы. Одним из крупнейших теоретиков освоения космоса, появившихся как раз в ту эпоху стал Константин Эдуардович Циолковский. Его идеи вдохновили целое поколение инженеров и конструкторов, которые, в конечном итоге, и позволили человеку взглянуть на Земной шар со стороны. Но всё это произошло ещё не скоро, а пока на дворе были лишь тридцатые годы и о полетах в космос приходилось только мечтать. Именно тогда и вышел в свет научно-фантастический роман, вобравший в себя многие идеи гениального калужского теоретика, этот роман назывался «Звезда КЭЦ».

Любовь испокон веков была тем чувством, что толкало влюбленного на разного рода чудачества, отчаянные потупки или даже настоящие подвиги. И только лишь благодаря любви простой ленинградский биолог Леонид Артемьев оказался способен бросить всё и в одночасье отправиться вслед за любимой девушкой на поиски некоего Палея. А дело было так: жила-была по соседству с Артемьевым прекрасная девушка Тоня, которая просто очаровала Леонида. Вот только те неумелые попытки молодого человека сблизиться с ней не приносили никакого успеха и она продолжала считать его просто соседом и приятелем. Но однажды, во время «добровольно-принудительной прогулки по Ленинграду», он был остановлен неким бородачом, который попросил его срочно передать Антонине кое-что о Евгении Палее. Но толком незнакомец ничего сказать не успел, так как его окликнули из подъехавшей машины и поторопили, иначе они опоздают. Чернобородый успел лишь крикнуть: «Передайте — Памир, Кэц...» Рассказанное крайне взволновало Тоню, «она даже вскрикнула, услыхав имя Палей». Она обвинила Артемьева в нерешительности и собралась срочно выезжать на Памир в этот самый Кэц, чтобы там найти этого загадочного бородача. Причем не одна — как единственный, кто видел его в лицо, Леонид должен был сопровождать её поездке. Нельзя сказать, что Леня сильно расстроился, напротив, его черезвычайно обрадовала перспектива совершить путешествие с любимой девушкой. Настораживал лишь тот факт, что они неизвестно зачем едут искать этого Палея, а вдруг это её возлюбленный? Как оказалось, опасаться ему следовало совершенно других вещей, потому как спонтанно начатая дорога завела его гораздо дальше Памира...

Этот роман, как и написанный немногим ранее «Прыжок в ничто», популяризуют идеи Циолковского, с которым был хорошо знаком Беляев. Изначально автор планировал назвать его «Вторая луна», но, после смерти Константина Эдуардовича, решил изменить название на «Звезду КЭЦ». Двух великих мечтателей связывала дружба, да и к тому же Беляев был искренне увлечен идеями калужского гения, что и дало повод для написания этой истории до предела насыщенной различными теориями Циолковского. Описания космической станции конечно же совершенно устарели и современный читатель ни в коей мере не воспримет их всерьез. Но для того времени текст Беляева был настоящим откровением — никто до него не смог создать ничего подобного. Сама идея рукотворного обитаемого спутника Земли, который летает по орбите в космическом пространстве, поражала своей грандиозностью. Причем размах был взят весьма широкий — помимо исследовательских лабораторий, обсерваторий и оранжерей на орбите успешно функционируют различные заводы, получающие в качестве сырья астероиды. Такой масштаб деятельности в космосе нам не снился до сих пор и знаменитая МКС нервно курит в стороне. Кэц по Беляеву — это не только форпост человечества в необъятных просторах межпланетного пространства, это в первую очередь научно-исследовательское предприятие, нацеленное на совершенствование народного хозяйства как на Земле, так, в перспективе, и за её пределами. Недаром на Кэц столько внимания уделяется работе с растениями и животными, выведению новых сортов и видов, адаптации живых организмов к невесомости. Видимо объединившиеся народы Земли, под мудрым руководством коммунистической партии, собираются активно распространять самый лучший из всех политических строев по всей Вселенной.

Да-да, теперь на Земле нет отдельных государств — люди всего земного шара объединились и в едином порыве строят новый мир, новое государство трудящихся. Вскоре после прибытия на Кэц Артемьев попадает в станционную библиотеку, где ему предлагают посмотреть несколько коротких фильмов, рассказывающих о тех преобразованиях природы, что в данный момент происходят на нашей планете. Он становится свидетелем работы электростанции, получающей энергию непосредственно из атмосферы, совершает экспедицию на Крайний север, чтобы воочию убедиться в том, что там, благодаря орбитальным зеркалам, в открытом грунте растут кофейные деревья, бананы, апельсины и прочие тропические фрукты. Но более всего меня заинтересовал очерк о расчистке под посевы экваториальных лесов, автор, видимо, даже не догадывается, что это прямой путь к глобальной экологической катастрофе и преподносит это, как одно из величайших достижений человечества, посредством которого с голодом будет покончено навсегда. «Мы создадим мощное «солнце» над Северным полюсом и растопим вековые льды. Прогрев воздух и породив новые воздушные течения, отеплим всё Северное полушарие. Мы превратим ледяную Гренландию в цветущий сад с вечным летом. И, наконец, доберемся до Южного полюса с его неистощимыми природными богатствами. Освободим ото льдов целый материк, который вместит и прокормит миллионы людей. Мы превратим нашу Землю в лучшую из планет...» — и заодно устроим новый Всемирный потоп? Или образовавшиеся излишки воды будут отправлены в космос на орошение марсианских пустыней? Но это всё, по большому счету мелочи, не играющие в сюжете особой роли. А основное внимание в тексте автор сосредоточил на космосе. Именно его покорение людьми и обусловило практически все сюжетные перипетии. Беляев разворачивает перед читателем величественную картину покорения космического пространства человеком: здесь есть и орбитальная станция с лабораториями, заводами и целым космопортом, здесь метеориты вовсю используются как сырье для различных производств, здесь над Землей установлены громадные зеркала, позволяющие «отапливать» районы крайнего севера, а так же Антарктиду, здесь человек уже высадился на Луну и готовит экспедиции к другим планетам Солнечной системы. О полете на Луну хотелось бы рассказать чуть подробнее: описывая лунную экспедицию, Беляев очень органично сочетает научные факты и откровенные фантазии, создавая такой интересный и притягательный образ на нашего спутника, что, читая об этом путешествии, поневоле ловишь себя на том, что начинаешь верить автору. Верить в россыпи драгоценных камней, в громадный каньон на обратной стороне Луны, в лунные мхи и лунную черепаху. Не это ли признак настоящего литературного мастерства?

Итог: автор создал завораживающую картину будущего — светлого, яркого, насыщенного великими делами и научными подвигами. Жаль, что оно так и не наступило. Жаль, что вместо Тюрина и Артемьева свои среды на Луне оставил Армстронг. Роман-мечта. Мечта, что так и не стала явью. Однозначно рекомендую к прочтению. Читайте классиков!

Одна из немногих беляевских повестей об освоении ближнего Космоса. Звезда КЭЦ — это ни больше, ни меньше, как вторая луна (искусственная) Земли. Все остальное это приключения в околоземном пространстве и плюс романтическая линия. Больше всего, конечно, увлекали ракеты, космические полеты. Сегодня это уже не фантастика, а лет 50 назад можно было читать и с удовольствием рассматривать картинки очень даже неплохих иллюстраторов.

Книга, как и многие произведения такого жанра, вызывает позитивные эмоции благодаря романтике захватывающего познания неизвестного и картинам чудесного будущего.

Но содержит вместе с тем совершенно недопустимое для «повести популяризирующей идеи К. Э. Циолковского и богатой ... научными знаниями по астрономии, аэродинамике, физике...» количество ошибок. Заблуждение о «мировом холоде», как наиболее опасном для жизни фактором в космосе, распространено и его можно простить. Но путаницы в понятиях массы и веса слишком много:

«вот группа девушек, нарушая «уличное» движение, затеяла игру в «мяч», причем «мячом» была одна из них — маленькая толстушка.»

«Ковка, конечно, не может быть у нас применена. Молотки ничего не весят.»

«Крамер неистово наносил мне удары кулаком и ногами. Но, на мое счастье, кулаки врага не имели ни малейшего веса. И я чувствовал удар только тогда, когда Крамер налетал на меня, оттолкнувшись от стены.»

Или, например, несуразная фраза «ток достаточно высокого напряжения».

В итоге, хотя для пионерского произведения жанра многое можно простить, но не рекомендовал бы для чтения младшим школьникам во избежание рождения неправильных представлений о законах физики.