Йен Пирс «Падение Стоуна»

КАПИТАЛ И МИДАС

...Пару месяцев назад я прочел книгу Карла Маркса о капитале. Он первым понял сложность капитала и его тонкости. Его описания — это хвала влюбленного его возлюбленной, но, описав ее красоту и чувственность ее власти, он отворачивается от ее объятий и настаивает, что его любимую необходимо уничтожить...

Искусствовед Йен Пирс умеет насытить свою прозу мифологическими аллюзиями. Они легко берутся подсознанием, будучи архетипами в океане коллективного бессознательного, откуда черпаем, не задумываясь, и вода принимает форму содержащего ее сосуда. Помните легенду о царе Мидасе, наделенном даром обращать в золото все, к чему прикоснется? А помните другую, согласно которой у него были ослиные уши? Но то мифология, одноименный исторический персонаж, славен был огромным богатством. Тем, что делал богатые пожертвования. Что перебил сограждан и сделался тираном.

«Падение Стоуна» можно трактовать как историю Мидаса. В том числе, как ее, это не единственный возможный метод интерпретации, но действенный и удобный. Смотрите, такая история: Англия начала прошлого века, погибает финансовый гений, странно и глупо — упав из окна собственного особняка на заостренные колья чугунной ограды. Безутешная вдова нанимает молодого криминального репортера, дабы выяснить — нет, не обстоятельства смерти, тут ни у кого не возникает сомнений — найти ребенка, упомянутого в завещании. Дело в том, что совсем незадолго до смерти, Стоун, он же лорд Рейвенсклифф, изменил завещание, вписав в него внебрачного ребенка.

Ни о матери, ни о возрасте, поле, обстоятельствах зачатия и рождения ничего не говорится. Но без выполнения этого пункта, завещание не может вступить в законную силу. За тем леди и нанимает Мэтью Бреддока, буквально: пойди туда, не знаю куда, разыщи то, не знаю что. Платит, впрочем, хорошо, а намеки чуть лучше осведомленных людей, что добром это не кончится, парень предпочитает игнорировать. Тем более, очень скоро гранд-дама превратится для него из нанимательницы в предмет обожания. Ничего, что леди на двадцать лет старше, она божественно хороша, а любви все возрасты покорны.

С расследованием Метью мы окунемся в детектив немного в честертоновском духе, и в бытописание — отчасти в диккенсовом. Переживем эйфорию и муки ревности любовного романа, восхитимся размахом созидательного труда в производственном, ощутим холодок под ложечкой криминального, нескучно погрузимся в пучины экономических исследований, испытаем глобальное прозрение относительно подлинных причин Первой Мировой с политическим триллером. Чтобы, оставив героя рассказчика, переместиться во времени на двадцать лет назад, в Париж конца XIX века, где Стоун знакомится с будущей супругой, и узнать предысторию.

Теперь это будет шпионский роман и авантюрная история куртизанки. Нам откроются основы экономического шпионажа (прямая зависимость боеготовности флота от поставок угля, например) и перестанет быть тайной тотальная вовлеченность дипломатических работников в разведдеятельность. Коррупция на всех уровнях и этапах, как залог бесперебойной работы отлаженного механизма политэкономии — и похищенные дневники. История девушки, которая стремилась с самого низа наверх и преуспела, умело используя природные данные, к несчастью, не миновав криминала.

Удивительным образом, обилие сведений из самых разных сфер не создает впечатления солянки сборной. Роман с крепко сбитым сюжетом. Многословный и богатый на подробности, но не скучный и не раздражающий. Который делает очередной отъезд на двадцать лет назад во времени, передавая эстафету повествования третьему рассказчику, самому почившему лорду Рейвенсклиффу. И эта часть, посвященная революционным научным изобретениям, патентному праву, а также... психическим отклонениям — окажется самой интересной, А главное, распутает все узлы.

Не говорите о боге из машины и рояле в кустах. Традиция ввергать героев в такого рода коллизии берет начало от «Эдипа царя», распутал — и молодец. Кстати же, вторая легенда Мидаса об ослиных ушах нашла удачное отражение. Равно как и та часть сведений о подлинном историческом Мидасе, который перебил граждан. Кто выпускает военные корабли и оснащает их торпедами, того никакая благотворительность не отмоет.

В первую очередь стоит сказать за перевод. Он в книге хромает довольно сильно: перлы вроде «мои мысли перебились», «прийти на память», «небольшой паштет» попадаются почти на каждой странице, как будто пара толмачей даже не пыталась найти истинно адекватный (и по смыслу, и по стилю) аналог английского выражения, а хваталась за первый более-менее годный. «Ужасно и потенциально выгодно», «большой и хорошо разбитый сад» «храброе лицо» — ощущение, что переводчики боялись хоть на йоту изменить жесткую структуру английского предложения, громоздя в результате конструкции, для русского языка непривычные. Мне вообще кажется, что Гурова и Комаринец и русский-то знают со словарем, они его просто не чувствуют, не слышат, каким зачастую покалеченным он звучит в этом романе.

Эпоха и нравы восстановлены более-менее убедительно, но довольно поверхностно. Слишком мало деталей там, где надо, и многовато — где не надо, да и атмосфера подкачала — не чувствуется и все тут. Роман вообще сюжетно, стилистически и фактически поверхностный — попсовый, в общем, хотя кажется, что если бы та же история была рассказан более талантливым автором, она бы могла заинтересовать меня сильнее.

В целом это даже хуже, чем Алиенист Калеба Карра: там хотя бы были отлично нарисованные декорации, и великолепно переданный дух эпохи, а вот совершенно не интересный сюжет и какие-то плоские персонажи с вымученными интеракциями совпадают. Все герои созданы по шаблонам столетней давности, думают свои маленькие шаблонные мысли, полагая себя оригинальными, и ваяют свои маленькие шаблонные делишки, возводимые автором на пьедестал шедевров.

Супружеская пара, прошлое которой расследует главный герой, выглядит абсолютно нереальной. Автор накрутил вокруг них столько противоположных параграфов, что они похожи на оскароносных актеров, шизофреников и гениев разведки одновременно. Для современности такая пара еще могла бы быть реальной — пусть и с допущениями, для столетней давности — просто невозможно. Персонаж из названия — покойный Стоун — настолько гениальный, прогрессивный и выдающийся, что временами кажется, что он сам лично придумал капитализм.

Интересно, что книга состоит из рассказов трех участников и дает объемную картинку. Точнее, могла бы дать, если б Йен Пирс контролировал свой рассказ, а не пытался запрячь в одну колесницу коня болливудских фантазий и трепетную лань исторического парадетектива.

Диалоги настолько правильные, что кажется, будто персонажи перед разговором тщательно зубрили текст, чтоб не дай бог где ошибку сделать и не сказать что-нибудь спроста. В результате все говорят одинаково, и речь уличного мальчишки ничем не отличается от речи светской дамы, а криминального журналиста — от экономического шпиона. Разговоры скорее театральные, нежели хоть сколько-нибудь реалистичные.

Кажется, что роман написан с целью показать, как зарождалась банковско-финансовая система мира в том виде, как мы ее знаем, но сделано это несколько по-детски, с вылезшими белыми нитками и наляпанным повсюду клеем. Множество мелких, но от этого не менее стремных ошибок. Например, фраза «клиент всегда прав» появилась только в 1909, раньше никому бы даже в голову не пришло бы такое сказать; никакого Банка Москвы до развала Союза не существовало и т.п и т.д.

Книга обладает значительным потенциалом, но из-за посредственного перевода и неглубокого нарратива он так и остается не использованным, если не сказать — испоганенным. Это, конечно, самая натуральная мылодрама, только немного замаскированная под что-то более интеллигентное, и герои ведут себя по всем мелодраматическим законам латиноамериканских сериалов конца прошлого столетия.

Исторический детектив известного английского писателя. В чём-то напоминает его самый знаменитый роман «Перст указующий». Есть три истории, рассказанные тремя персонажами. Но если в «Персте указующем» с разных точек зрения рассказывалось об одних и тех же событиях, то здесь рассказаны три истории, происходившие в разное время и разных местах – в Лондоне, в 1909, в Париже, в 1890 и в Венеции, в 1867. Как водится в романах, в финале все истории будут сведены воедино.

Первая часть, написанная от имени репортёра начала XX века, куда живей и интрига сразу начинается. А вот две последующие части, где действие происходит в XIX веке соответственно стилизованы под тогдашние романы и весьма затянуты. Герои ещё успевают вкратце поведать о своих детстве и юности, прежде, чем приступить к делу, да и о чём собственно дело будет далеко не сразу становится понятно.

В общем написано увлекательно, интрига закручена хорошо. Кроме того автор устами своих героев делится соображениями о роли капитала, спецслужб и политиков (и есть о чём поспорить). Но вот развязка несколько разочаровала. Перестарался автор, как на мой вкус. Рязановские «ботиночки» вспомнились, хотя аналогия не совсем прямая.

И таки заметно, что автор искусствовед, а не историк. Ляпает иногда на ровном месте. Ну где, к примеру, он взял «более чем вековую оккупацию» Венеции? Да и «эстонские националисты» в 1890 не водились ещё, во всяком случае такие, которых бы в Париже убивать понадобилось.

Но при всех недостатках книга будет куда получше большинства того, что издаётся под маркой «исторического детектива».

Готов присоединиться к отзывам, размещенным на обороте, в части того, что роман элегантный и старомодный. Читается не без интереса. Пирс решил повторить старый трюк с принесшим ему успехом «Перстом указующим», разделив канву среди трех расска-чиков, каждый из которых, надо отметить, яркой индивидуальностью не отличается. Структурно использованы аналогичные ходы вплоть до шпиона как одного из рассказчиков, отвлекающей тайны ( здесь — в виде якобы загадки смерти Стоуна) и сильной женщины как центрального образа. Композиционная вторичность «Стоуна» имела бы подчиненное значение, найди автор столь же сильный ход, как в четвертой части «Перста», когда последние ( фактически урод и потаскушка) стали первыми и рассказ влюбленного иным образом осветил довольно мрачную историю, сделав второстепенными эмоционально всю мышиную возню с тайным документом и совершенные мерзости во имя этого.

В «Падении « эмоционального маловато, зато многовато суперчеловеков — ту и сам Стоун и фаталь фемме, в создании которой собраны все штампы мировой литературы. Из грязи в князи, выросшая сиротка, любовь к чтению, прекрасные манеры, золотое сердце, никто не мог устоять и проч. Суперженщина сильно уступает бедной Саре, а сам Стоун не слишком интересен. Первые две части читались легче. Но когда дело дошло до Венеции с ее гнилостью, романом в таких же тонах и особенно до развязки, говорить о которой ну никак нельзя, я испытал сильнейшее разочарование. «Падение» — развлекательная литература с вполне себе закрученной интригой, тасовкой раассказчиков, однако попытки придать иное измерение за счет авторских суждений о природе империализма ( финансововго капитализма) меня совершенно не убедили, а история предотвращения краха Английского банка выдержана в духе Бориса Акунина. По мере чтения романа я Акунина вспоминал не раз, много общего в манере изложения, выстраивании сюжета и облегчении психологической мотивации героев. У Пирса в романе все они картонные.

Роман увлекательный,занятный, определенно не дэнбрауновского уровня, однако поставить именно эту оценку вынуждают два обстоятельства: структурная и организационная вторичность по отношению к «Персту», а также эмоциональная бесцветность, которую призван компенсировать очень неоднозначный финальный трюк, являющий некоторый перебор в части разумности в сторону мелодраматического эффекта. Второго дна не видно, но роман хотя и коммерческий, но определенно выше среднего уровня.