Михаил Кураев «Капитан Дикштейн»
У Игоря Ивановича, проснувшегося поутру в Гатчине, позади была нелёгкая жизнь, вместившая в себя яркое событие Кронштадского мятежа 1921 года.
Входит в:
— цикл «Семейная хроника»
— журнал «Новый мир № 9, 1987», 1987 г.
— антологию «Последний этаж», 1989 г.
— сборник «Капитан Дикштейн», 1990 г.
— сборник «Ночной дозор», 1990 г.
— антологию «Проза второй половины XX века», 2000 г.
— сборник «В зеркале Невы», 2014 г.
Награды и премии:
 лауреат |
Ясная Поляна, 2010 // Современная классика |
1988 г.
1989 г.
1990 г.
1990 г.
2000 г.
2004 г.
2008 г.
2008 г.
2014 г.
2014 г.
Периодика:
1987 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 2 ]
prouste, 12 апреля 2016 г.
И второй опыт приобщения к прозе Кураева сильно позитивным не нахожу. Повесть «Капитан Дикштейн» мне неблизка в первую очередь синтаксисом, а точнее, несоответствием синтаксиса существу рассказанной истории. Вещица давняя, не будет большого греха в изложении ее построения. Примерно четверть занимает вступление, в котором мы видим совершенно укоренившегося в быте старпера. Далее с половину текста занимает публицистика — рассказ о Кронштадском восстании и его подавлении. В рамках экскурса становится ясно, что Дикштейн своего рода Мартин Герр, один из уцелевших полумятежников. Маркиз де Болибар, словом. Дикштейн дожил до преклонных седин, однако в последней трети автор обращает внимание на прорывающиеся как бы стильные жесты у старика, который на последней странице умирает. Сама по себе история совершенно для Азольского. Намеков на психологию, сложности мимикрии, технику выживания в тексте нет. Намеков на особость старпера в первой части тоже нет, так что интриги — откуда взялись странные жесты — автор в начале текста не задает. Проза очень многословна, с риторическими отступлениями. В итоге ни два, ни полтора.